Книга дракона

Глава 1

Он всегда знал, когда наступало время, наиболее благоприятное для вылазки наружу. Так сказать, нутром чуял. И привычки своих противников знал лучше, нежели они сами, — так было и с их предшественниками. Он играл в эти игры гораздо дольше, чем любая из двух партий, приглядывающихся ныне к его наследству, и будет играть, когда обе они станут лишь едва уловимой нотой в шепоте ветров времени.

Он знал, что они даже недооценивали его — из-за внешнего облика. Для них он был лишь маленьким, уродливым гномсом, представителем нелюдимого народца, живущего ради знания и черпающего оное из весьма скудных источников. Он был невероятно мал ростом, а кожа его — сплошь изборождена старческими морщинами. Длинные руки свисали почти до земли, и оттого казалось, что он ходит и бегает на четвереньках. На голове его не было ни единого волоска, в лучах солнца макушка блестела, точно отшлифованная яичная скорлупа. Нос был длинен и крючковат, глаза же — велики и исполнены мудрости веков. Одевался он просто, и костюм — черный холщовый балахон с капюшоном — делал его похожим более на груду грязного белья, нежели на живое существо. Дополняли костюм лишь простые башмаки да пояс, на котором висело несколько кошелей. Больше он ни в чем не нуждался.

Если он и выглядел гномсом, тому была веская причина. Именно он в далеком прошлом породил эту расу, беря в жены эльфийских девушек. Хотя те дни и миновали, отпрыски по сию пору несли на себе его печать, знак некогда непомерного могущества, которым даже по прошествии стольких лет пренебрегать не стоило.

До его прибежища оставалось лишь несколько минут ходу, когда гроза наконец кончилась. Тучи рассеивались так быстро, что, может быть, он еще успел бы полюбоваться рассветом — сиянием золотых солнечных лучей в глубокой синеве неба. Теперь его не трогало ничто в мире, кроме рассвета да еще ежедневных игр с теми, кто пытался украсть принадлежавшее ему и только ему.

Он приостановился у подножия холма. Здесь земля более не могла служить ему защитой. Впереди простирались только дикие травы, и были они недостаточно высоки для того, чтоб скрыть даже его крохотную фигурку. То, что вокруг вообще имелась хоть какая-то трава, было несомненным свидетельством его могущества: один из его противников, пытаясь выкурить карлика из убежища, выжег всю округу. Предоставленная самой себе, природа слаба, и земля так и осталась бы голой, однако ему вовсе не хотелось жить посреди выжженной пустыни, посему пришлось подыскать подходящее заклинание. И успех только лишний раз доказал противникам ценность его бесконечно огромного наследия. Они видели достаточно чудес, чтобы понимать: тот, кто сумеет украсть содержимое его цитадели, станет владыкой всего континента.

Впрочем, карлика это не беспокоило. Единственно важным в жизни для него было накопление новых и новых знаний.

Невооруженному глазу поле показалось бы пустым — за исключением странного сооружения невдалеке от того места, где стоял карлик. Это строение, что-то вроде большого, неправильного пятиугольника в три этажа высотою, возвышалось над дикими травами, точно милостивый тиран, озирающий свои владения. Ни окон, ни даже дверей в нем не было, ни единого прохода внутрь — и именно так и было задумано. Если кому-либо, кроме самого хозяина, вздумается искать вход, неудачливый визитер будет лишь бесплодно бродить вокруг. Только он знал, как проникнуть внутрь, вот почему в игре умов он обладал козырной картой. Противники не смели убить его из страха навсегда лишиться единственного ключа к цитадели.

Это не значило, что они не прибегали к другим способам, которые большей частью подразумевали боль… но только не смерть.

Казалось, поле было мирным, словно противники на эту ночь оставили попытки заполучить его. В отношении одного из них это на настоящий момент могло быть верным, но не для другого. По крайней мере, один из них всегда был настороже.

Взвалив на плечи пару кроликов, свою ночную добычу, он заковылял через травы, казавшиеся ему волнующимся морем зелени, но колено глубиною. Изнутри тянулись токи невидимой силы, настороженные против всех возможных злых умыслов извне. Если в пределах сотни ярдов от него возникнет чужое заклинание либо физическая угроза, он узнает об этом мгновенно. С большего расстояния ничто не смогло бы даже «поцарапать» его магический щит, да, пожалуй, и вблизи вряд ли сумело бы причинить заметный вред. Правда, попадались и излишне самоуверенные особи… Всегда находилось что-то новое и более опасное, чем прежде.

Понимание данного факта добавляло остроты в его жизнь. И усиливало жажду новых знаний — ведь от постоянства соотношения сил зависело само его существование.

Преодолев половину пути до дома, приземистый волшебник вновь остановился. Пока ничто не тревожило сеть его защитных заклятий, однако не слишком-то приятное предчувствие — можно сказать, интуитивное — подсказывало, что некто — или нечто — находится совсем неподалеку.

Что бы это могло быть? — подумал он. — О ком давненько не было слышно? Над горизонтом вспыхнули первые лучи солнца. Старый заклинатель несколько мгновений любовался этим зрелищем, а затем снова тронулся в путь. Ощущение чьего-то присутствия все еще возбуждало в нем легкое любопытство, однако на опасность не было и намека, посему карлик отнесся к происшедшему без особого внимания.

Быть может, какой-нибудь предприимчивый эльф?

Раз или два этот народец уже пытался подступиться к нему, ища дружбы, но он их игнорировал, его уже не интересовали развлечения с самками этого вида. По сравнению с прочими наблюдателями эльфы вообще не стоили никакого внимания.

Теперь его убежище, жилище и место ученых занятий было лишь в сотне с небольшим футов — и на него все еще никто не покусился. Сморщенный волшебник был не на шутку озадачен. Неужели он зря старался? На самом-то деле ему не нужно было охотиться на кроликов, он мог их просто позвать.

Прогулка — открытый вызов его врагам — волновала кровь сама по себе. На сей раз он был почти разочарован.

И все же — это чувство…

Наконец, приблизившись к серому строению, он поднял руку, чтобы открыть вход, — и тут же все до единого защитные заклятия пришли в действие, словно нечто устремилось с небесной высоты прямо к нему.

Это нечто было сильным — куда сильнее, чем он ожидал. Оно прошло сквозь линию предварительной обороны с той же легкостью, с какой он стряхнул бы наземь сухой лист, упавший с дерева на плечо. Нечто, чем бы оно ни было, должно было скрываться на очень большой высоте, чтобы не быть замеченным раньше, и двигалось, очевидно, со скоростью, ошеломившей бы и дракона. Бросив кроликов, волшебник устремил все свое внимание вверх, на новую, изумительную угрозу. Кто бы из нынешних его противников ни был в ответе за это нападение, они превзошли самих себя.

Громадное крылатое существо, похожее на летучую мышь, возникло в тусклом предутреннем свете. Издав визг, очень похожий на визг ночных летунов, оно потянулось к карлику своими длинными когтистыми пальцами. Как и у летучих мышей, пальцы его представляли собою часть перепончатых крыльев. Уши существа были длинными, а тело в общих чертах походило на человеческое. Иных подробностей карлику, в силу обстоятельств, разглядеть не удалось.

Уродливо, конечно, как смертный грех, — подумал волшебник, прежде чем перейти к защите.

С проворством, удивительным для его сложения, карлик сунул руку в один из своих кошелей и вытащил маленькую палочку. Взметнув ее над головою, он слегка щелкнул по ее верхушке большим пальцем — и та вспыхнула ослепительным белым сиянием, во сто раз ярче, чем солнце в зените. Карлик был готов к вспышке и вовремя зажмурился.

Ночному летуну повезло меньше.

Существо завизжало, задрожало и вскоре потеряло над собой контроль. Конечно, карлик подозревал, что оно способно ориентироваться по звуку, однако на данный момент тварь была слишком уж сбита с толку. Ее хозяева наверняка сконструировали свое творение так, чтобы оно могло работать и при дневном свете, но очень и очень немногие существа, глянув на ослепительно-белое сияние в его руке, не утратили бы зрения навсегда. Чем трюк особенно нравился волшебнику — источник света был природным и не требовал ни капли магии. А изготовление палочки потребовало лишь нескольких минут.

Не было никаких причин наблюдать за происходящим, стоя на месте. Пока тварь царапала когтями свои глазищи, карлик уже открывал себе проход в стене пятиугольного строения. Несколько быстрых жестов левой рукой — и прямо перед ним в стене образовалось округлое отверстие. Он шагнул внутрь, не забыв подобрать своих кроликов, однако закрывать за собою проход не спешил.

Тварь улетала вслед отступающей ночи, с ошеломляющей быстротой провалив свою миссию. По опыту карлик знал, что муки чудовища, как ментальные, так и физические, еще продолжаются. Впрочем, сочувствия он не испытывал — разве что к ее создателям, чьи труды пропали даром. Теперь, увидев ее тошнотворно-бледную окраску, странноватую для ночного создания, он, пожалуй, мог наверняка сказать, кто из его врагов в ответе за нападение.

— Хм-м-м… Значит, Повелители Мертвых. Ну конечно, это их работа…

Некромантишки, возомнившие себя богами… С одной стороны — дурачье. С другой же — вполне достойный и умелый противник. Имея собственные неисчерпаемые кладовые силы, они были способны создавать очень и очень грозные орудия, но этому явно недоставало хитрости, необходимой для успешного выполнения задания. Но, учитывая даже это, все кончилось слишком уж просто и быстро. После всех его ожиданий…

— Просто смехотворно, если кого-либо интересует мое мнение, — пробормотал он, хотя злоумышлявшим против него вряд ли пришло бы в голову интересоваться его мнением. — Тратить впустую такой хороший материал… Никогда не стоит пускать в дело доброе оружие, если план плох!

Наблюдая за чудовищем, исчезающим среди туч, карлик внезапно нахмурился. В конце концов, все это могло быть не просто дурно спланированным покушением. Уж теперь-то им следовало бы знать, что такие слабые силы неизбежно обречены на провал. Возможно, то была лишь разведка боем в преддверии настоящего наступления.

Он улыбнулся, предвкушая, каков может быть их следующий ход и когда он может последовать. Что бы они там ни задумали, он, несомненно, будет готов и к этому, однако враг мог бы предпринять и нечто новенькое, а до исследования нового карлик был безмерно жаден. Следовало, ох следовало бы ему оценить и возможные последствия происшедшего, даже если бы потом и выяснилось, что все эти последствия — не более чем продукт его изобретательного воображения…

Отверстие едва-едва начало затягиваться, когда он вновь ощутил присутствие все того же терпеливого наблюдателя. Заморозив заклятие, запиравшее вход, волшебник снова выглянул наружу. Он ничего не увидел, да и не ждал, что все будет так просто, но перед его мысленным взором, в мерцании невидимых простому глазу сил, возникла высокая фигура, возможно, человеческая, закутанная в плащ, похожий на саван.

И — все. Немедленно и образ, и ощущение того, что за ним следят, пропали, точно лопнувший мыльный пузырь.

Нахмурившись, карлик позволил стене затянуться. Целую вечность защищал он свое драгоценное наследство от врагов — как людей, так и нелюдей — и не видел причин, которые помешали бы уберечь сокровище и от этого врага. Будь ты хоть речным птицечеловеком или волшебником в мантии — для меня ты ничто.

В сознании его вспыхнул еще один образ, но то было лишь воспоминание о самом настойчивом и терпеливом — до сего дня — противнике. Он хмыкнул, припоминая его остроумные, но несерьезные уловки.

— Да-с, и вы также, господин дракон… — пробормотал престарелый заклинатель. — Книга — моя, и впредь останется моей!

Приземистый человечек снова взвалил на плечи кроликов и заковылял через зал; мысли о драконах, летучих мышах и прочем отступали перед всплывшим в памяти дразнящим ароматом жареной зайчатины. Как сладостна была жизнь в мире и покое! А в этих землях не было ничего похожего на его прежний дом, оставленный им в столь давние — невообразимо давние — времена.

Нет, эта земля ни в чем не могла бы сравниться с Нимтом…