Книга 15. Пожиратель Богов. Часть 3

Глава 59

— Предупреждаю, — произнес Алистер, когда мы переместились в духовный мир, — Может быть я и слабее тебя, но просто не будет.

— И отлично! — довольно осклабился я. — Но прежде чем мы начнем…

Широко размахнувшись, я отвесил другу мощный подзатыльник. Силу в него не вкладывал, так что Алистеру не было больно, но от неожиданности он аж подскочил.

— Ты чего творишь⁈

— Прекрати себя накручивать, идиот! — рыкнул я ему прямо в лицо. — На тебе висит огромная ответственность. И общая, за нас и наш план, и личная, за ту месть, что ты подготовил Пламенному Кулаку, и глобальная, за наступление Маалы на Земли Небесного Грома. И ты, такой серьезный и умный, тащишь эти ответственности на своем горбу. Вот только никто тебя за это не похвалит!

— И что прикажешь делать? — он просто нахмурился, но было видно, что и злость в нем я довольно успешно всколыхнул. Просто пока что недостаточно. — Большая сила — большая ответственность, знакомо? Если не я, то кто?

— Никто, например? — пожал я плечами. — Как тебе такой вариант? Ты — не герой комикса! И ты ничего не должен этому миру, по крайней мере точно не столько, чтобы рвать жопу ради его спасения, забывая о личных переживаниях и трагедиях! Здоровый эгоизм, знакомо?

— Именно такими мыслями и руководствуются Понтифик, Пламенный Кулак, Умса и остальные, и мир катится прямым путем в жопу! — воскликнул Алистер, сжав кулаки.

— Да нихрена подобного! Эгоистичность, гордыня, высокомерие, желание захапать себе даже то, что вообще не нужно, лишь бы было, без оглядки на последствия — вот что катит мир в жопу! А я говорю о том, чтобы ставить свои интересы выше интересов остальных, только и всего! Я не говорю, что мир не надо спасать, тем более не говорю, что из его краха нужно пытаться выудить выгоду. Но сначала маску себе, потом ребенку. Реши свои проблемы и только потом занимайся спасением мира, иначе ты и мир угробишь, и сдохнешь несчастным!

Понятное дело, что я не раскрывал мировые тайны. Все то, что я говорил, Алистер должен был прекрасно понимать и сам, и понимать, что это правильно.

Но я отказывался верить, что, потеряв единственного любимого человека в жизни, никому об этом не рассказав и прожив с этим грузом двести лет, он продолжал искренне верить в эту правильность, и следовать этим элементарным, на самом-то деле, принципам.

Пару секунд он смотрел на меня, краснея буквально на глазах. Он явно пытался сдержать хлещущие через край эмоции, остаться тем Алистером, к которому все, и он сам в том числе, давно привыкли: расчетливым, хладнокровным, знавшим ответы на все вопросы и способны решить любую проблему.

Но передо мной, единственным, кто был сильнее него, а потому не нуждался в его покровительстве и снисхождении, его внутренние барьеры не были настолько же непробиваемыми, как если бы он говорил с Ваном, Эллисой или Линдой.

И в конце концов его прорвало:

— Да куда уж более несчастным-то быть, Тим⁈ Она умерла из-за того, что встретилась со мной, умерла в одиночестве, страхе и отчаянии! А я остался жить! Ты понимаешь⁈ Если бы не я…

УДАР!!!

Прямо в его раскрасневшееся от крика, полное печали, впервые за неизвестно сколько времени искреннее лицо.

На этот раз я уже не сдерживался, вложил в атаку все, что у меня было. Единственной поблажкой, что я сделал Алистеру, был отказ от использования техник порядка и хаоса.

И этого оказалось вполне достаточно, чтобы он успел отреагировать.

В мой кулак ударило сразу несколько десятков разных энергий. И хотя ни одна из них поодиночке не могла сделать с моей атакой ровным счетом ничего, их слияние чудесным образом обрело невероятную мощь.

В этом была главная сила Алистера. Комбинировать то, что на первый взгляд не могло быть объединено, и получать на выходе нечто на порядок лучшее.

С этой силой он начал свой путь в Хейхе — малом мире Земель Небесного Грома, где переродился. С этой силой он добрался до верхушки мощи Великих Душ.

И если я не буду аккуратен с этой силой сейчас, то вполне могу проиграть, несмотря на превосходство в энергии и грубой силе.

Отразив атаку, Алистер отлетел прочь, плавно приземлившись в нескольких километрах от меня.

— Это было не слишком по-дружески! — воскликнул он, стирая кровь с губ.

Впрочем, судя по мягкой ауре, окружившей его тело, все нанесенные мной повреждения будут уже очень скоро исцелены.

— У меня свое понимание дружбы, - пожал я плечами. — Дружба — это не только безоговорочная поддержка, но и право, и даже обязанность вправить товарищу мозги, если он начал говорить или творить херню!

— Очень философски, — хмыкнул Алистер, после чего широким жестом вытащил из пространственного хранилища свой любимый арсенал.

Во-первых, были два идеально круглых щита: золотой и серебряный. Золотой мог вырастать до многих километров в диаметре и отражать масштабные удары, а серебряный, разделяясь на сотни копий, позволял блокировать мощнейшие точечные атаки.

Во-вторых, на его плечи лег плащ, многократно повышавший скорость хозяина, причем скорость не только передвижения, но и реакции и мышления. Физически Алистер, хотя и был куда сильнее обычных Магистров и даже скорее всего некоторых Мудрецов, мне уступал на порядки, но с этим плащом ему не нужно было бояться, что он не сумеет вовремя отреагировать на мои атаки.

В-третьих, хотя этого было не видно под одеждой, но я знал, что в районе его сердца появилась небольшая металлическая пластина, выполнявшая одновременно роль последнего средства обороны, а также источника практически бесконечной энергии для подпитки того, что было «в-четвертых».

Семь стволов, в мировых скоплениях Древа Вечности и Божественном Царстве, где Алистер готовился к фестивалю, ставшие почти что легендарными.

Пушка длиной в тридцать метров, или, с учетом небольшой рукояти и ее расположения, скорее гипертрофированная базука. Изящная снайперская винтовка, будто взятая из концепт-артов, где художник пытался смешать идею огнестрела с эльфийской утонченностью. Самый настоящий обрез, правда с тремя дулами, каждое из которых было толщиной с руку Алистера. Здоровенный и блестящий, словно прямиком из армии земного двадцать первого века, миниган с двумя дюжинами стволов. Что-то совсем футуристичного вида, бывшее, насколько я знал, смесью гранатомета и АК-47.

И, наконец, главное оружие моего друга, с которым он прошел войну с Маалой в Хейхе и сотни последовавших за этим лет. Пара мощных револьверов прямиком с экранов фильма про ковбоев.

На самом деле все семь орудий использовались Алистером в равной степени и каждое было предназначено для своей цели. Просто револьверы он использовал чаще остальных из-за того, что это было его самое универсальное оружие.

Впрочем, довольно очевидно, суть что револьверов, что остального арсенала была уже давным-давно не в пулях и порохе. На нашем нынешнем уровне нечто подобное было настолько же бесполезно, как и допотопные пращи или луки в руках аборигенов.

Все оружие Алистера стреляло на снарядами, а заклинаниями, и разница между семью пушками была лишь в нанесенных на них рунах, специфичным образом модифицировавших используемую магию.

Снайперская винтовка превращала магию в невероятно быстрые и концентрированые лучи, прожигавшие в цели сквозные дыры диаметром с монетку. А базука ровно ту же магию делала широкомасштабной, теряя в точечной поражающей способности, но получая возможность накрывать тысячи квадратных километров территории.

Разумеется, без тонкого контроля самого Алистера подобные модификации работали, мягко говоря, плохо. В моих руках, например, как бы я не старался и несмотря ни на какие руны, все семь пушек стреляли плюс-минус одинаково. Разница была настолько незначительной, что я мог бы воспроизвести ее сам, управляя энергией «вручную».

А вот когда весь этот арсенал достал Алистер, я сразу понял, что бой будет реально до полного выбивания дерьма. И не то, чтобы был против.

Активировал драконью броню, тут же проявив латные перчатки. Драться — так уж драться. Не слишком стабильное пространство духовного мира вокруг перчаток, весивших многие и многие тысячи тонн, вздрогнуло, когда я сделал пару разминочных взмахов.

Алистер удивленно поднял бровь.

— Это еще что за кошмар?

Я его арсенал уже видел и не раз, тогда как он мои перчатки — пока нет.

— Ты его сам для меня заказал, — ухмыльнулся я.

— Дарва постарался на славу… — протянул Алистер, взводя курки своих револьверов. — Какие правила будут?

— Никаких правил, — покачал я головой. — Выбивание дерьма — на то и выбивание дерьма.

Вместо ответа в меня прилетел выстрел из винтовки, настолько быстрый, что даже я едва сумел среагировать. Подняв предплечье, позволил сжатой до критического уровня энергии врезаться в латную перчатку.

Но угол столкновения оказался недостаточным, чтобы атака Алистера просто рассеялась или отскочила. Срикошетив по касательной, снаряд энергетической винтовки чиркнул меня по плечу.

Серая броня не помогла: выступила кровь. Впрочем, как и Алистер, я подобные незначительные раны, в которых к тому же не было следов истоковых аспектов, мог залечивать за секунды.

Тем не менее, первый обмен ударами был совершен. Как я и сказал, без всяких правил и предупреждений. А значит, можно было продолжать.

Сорвавшись с места, на ходу активируя атрибут трансформации и формируя вокруг себя настоящий шторм пространства из-за возраставшего вместе со всем моим телом веса перчаток, я налетел на Алистера.

Меня встретил выстрел обреза, обратившийся в настоящее облако испепеляюще горячей плазмы, а когда мой кулак все-таки прорвался через эту завесу, то врезался в золотой щит. И хотя защита определенно поддалась под моим ударом, сказать, что я пробил блок Алистера, нельзя было сказать даже близко.

А в следующую секунду атаковал уже он. Свободно пройдя сквозь золотой щит, меня накрыл настоящий дождь из энергетических снарядов минигана.

Хотя максимальную эффективность пушки Алистера могли показать только в его руках, использовать их он мог одновременно, контролируя магией.

Так что вдобавок к шквальному огню двадцатистволки, прежде, чем я сумел спохватиться, прибавился взрыв базуки, разогнавший и многократно усиливший дождь снарядов.

А затем сквозь огненную завесу я ощутил две невероятно мощных энергии с противоположными «полюсами»: одна разрушала и уничтожала своей подавляющей плотностью, другая, будто черная дыра, всасывала в себя все вокруг, включая материю, энергию и даже само пространство.

Алистер определенно был настроен предельно серьезно. Несмотря на то, что он до сих пор ухмылялся в нашем разговоре, мой удар посреди его гневной и горестной тирады его явно неслабо так разозлил.

Меня радовало, что он наконец-то позволил себе спустить пар, хотя бы таким образом. Вот только это не значило, что я был готов позволить себя избивать, даже наоборот.

Вихрь, который два с половиной года назад я был вынужден обстоятельно готовить и использовать исключительно в подходящий момент, после многократного усиления моего тела аспектом льва, стал не прямо чтобы заурядной, но совершенно естественной для меня техникой.

Взмахнув рукой, вложив в движение не только свои аспекты и атрибуты, но и обретенное понимание порядка и хаоса, я создал всасывающую силу, притянувшую к себе почти все точечные снаряды из минигана и пару снарядов «инь-ян», которые Алистер отправил из своих револьверов.

Масштабный взрыв базуки также просто отвести не получилось. Но как раз из-за своего масштаба он был для меня совершенно не опасен, так что я без всяких опасений принял его прямо лицом.

А затем, без всяких пауз, атаковал Алистера еще раз, на этот раз уже совсем не сдерживаясь, Шквалом, благодаря накоплению огромных запасов энергии также из козыря превратившимся в один из сильнейших, но вполне обычных ударов.

Золотой щит оказался пробит насквозь почти сразу, но за ним луч Шквала уже встречали выстроившиеся в длиннющую цепочку серебряные барьеры. Параллельно в атаку Шквала из автомата-гранатомета ударила очередь сгустков энергии, взрывавшихся при первом же контакте с техникой и таким образом вполне успешно отклонявших ее с определенной мной траектории.

В итоге луч пробил землю духновного мира в десятке метров от Алистера, так и не сошедшего с места. Я не мог не усмехнулся. Это было невероятно освежающе после того томительного ожидания, в котором приходилось вариться в последнее время.

Алистер был моей полной противоположностью.

Я сосредотачивался на чем-то одном: ударе, технике, движении — и выстраивал все свои остальные способности так, чтобы они органично вливались в нее, поддерживали, дополняли и усиливали, чтобы в итоге получить ультимативный прием.

Он никогда не выделял чего-то конкретного, органично и естественно комбинируя десятки, сотни, даже тысячи видов магии, чтобы получить ту же мощь. Подвиг, на который у меня никогда бы не хватило ни навыков, ни понимания.

С другой стороны, Алистер был далеко не настолько терпелив, чтобы снова и снова сотни тысяч и миллионы раз повторять одно и то же ради достижения совершенства.

Наши стили были диаметрально противоположны, но от того сражаться с ним было настолько весело и интересно.

' Будем биться каждый день, пока есть возможность! ' — раздался в голове у Алистера мой восторженный голос.

' С радостью! ' — донеслось в ответ.

Но это будет уже потом. А пока что я, приняв стойку поустойчивее, четырьмя последовательными панчами отправил в него четыре Шквала. Пока защищался, он отправил в меня с десяток выстрелов своей «инь-ян» магии, отвести которые все сразу не смог бы даже Вихрь.

Окончательно отбросив все посторонние мысли, я с головой нырнул в этот бой, может быть далеко не самый опасный за последние два года, но совершенно точно один из самых захватывающих.

— Как себя чувствуешь? — поинтересовался я, сидя на сероватой траве духовного мира, откинувшись назад, опершись на руки и тяжело дыша.

— Как человек, из которого выбили все дерьмо, — хмыкнул Алистер, раскинувшийся рядом на земле в позе морской звезды.

Магия восстановления уже залечила всего его повреждения, но физическое и ментальное истощение также просто убрать было невозможно.

— Рад слышать. Хандра прошла?

— Процентов на тридцать.

— Значит сеансы действительно надо повторять, — улыбнулся я. — Ладно, если серьезно. Я могу рассчитывать на то, что ты больше не будешь просто сидеть, молчать и копить в себе злость и разочарование? В текущих обстоятельствах я вынужден принимать любую помощь, но вообще-то мне не слишком улыбается иметь в союзниках человека, по которому плачут сеансы психотерапии.

— Не знаю, — немного подумав, ответил Алистер, — смогу ли когда-нибудь отпустить или хотя бы примириться с болью от ее потери. Но ты прав в том, что, глодая себя этим, я не делал лучше ровным счетом никому. Так что больше ничего подобного не будет, тут могу даже поклясться.

— Не надо, верю на слово, — отмахнулся я. — И рад это слышать. А теперь расскажи, какой у тебя был план мести Пламенному Кулаку?

— Ничего особо сложного, на самом деле, — вздохнул Алистер. — После того, как наш план придет в действие…

На девятьсот семьдесят шестой день фестиваля десятитысячелетия Содружества доверенное лицо Алистера в ратуше сообщило, что переговоры мировых скоплений, наконец, обострились настолько, что некоторые представители начали кидаться друг на друга.

К счастью для района центральной арены пространство внутри ратуши было таким же, как недавно на духовной арене — то есть растянутым в десятки тысяч раз, а стены ратуши укреплены на порядок лучше, чем остальные здания, так что даже столкновения сильнейших из Великих Душ никак не сказалось на гостях финальной части фестиваля.

На девятьсот семьдесят девятый день тот же осведомитель донес, что фокус внимания почти всех участников переговоров переключился на присутствующих в ратуше в полном составе Байгу. Началось то, ради чего все, собственно, и затевалось — дележка «шкуры неубитого медведя», то есть территории Содружества между другими мировыми скоплениями.

На девятьсот восемьдесят третий день страсти накалились настолько, что пару раз отголоски столкновений внутри ратуши ощущались даже в городе.

На девятьсот восемьдесят четвертый день наш план, наконец-то, был приведен в исполнение.