Клыкастая Девушка

Глава 16

— Больница в Вортинг? — сказал папа с сомнением, разглядывая длинные, низкие здания поверх руля.

— Очевидно. — Притяжение кровной линии было безошибочным. — Может, Сверхсветовая — доктор. Это был бы легкий способ получать кровь. — Я нервничала и чувствовала незащищенность, несмотря на то, что я была расплющена на заднем сиденье с Эбеном и Заком. В этот час больничная парковка была практически пустая, кроме линии служебных машин. Я постучала по плечу отца. — Сбавь скорость, папа. — Пока мы ползли мимо главного здания, я сосредоточилась на кровной линии, уделяя особое внимание их направлениям. — Ну, Мозг и Сверхсветовая, определенно, внутри. — Я пыталась взглянуть через каждую пару глаз, по очереди. — Они оба все ещё в темноте. Может, Ван ещё не нашел нужную комнату. — Я надеялась на это. Ко всему я знала, Сверхсветовая может быть способна подбросить Вана до потолка лишь одной рукой, но Лилит, казалось, была обеспокоена сдержать в тайне мою странную кровную линию. Не может быть хорошо, если мой злейший враг узнает об этом.

— Нам лучше попробовать быстро попасть внутрь. — Папа развернул машину в место с надписью ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО, и заглушил двигатель. — Есть идеи?

— Часы посещения закончились, — сказала мама с пассажирского сиденья. Свет едва ли горел на корпусе госпиталя, хотя на Станции Скорой и Неотложной помощи всё ещё было светло. — Мы сможем вломиться?

— Я думаю, это не должно быть слишком сложно, — сказал Эбен, оторвавшись от сообщения, которое он только что отправил, чтобы Хэйкон знал, где мы находимся. Его глаза сузились, пока он изучал здание. — Там, — сказал он, указывая на вентиляционный канал. — Мы можем пройти через эту шахту.

Шахта была едва больше, чем мое предплечье и покрыта металлической решеткой. — Ох, вижу небольшой изъян в твоем плане, Эбен.

Он бросил мне крошечную улыбку. — Моя милая, я считаю, что ты готова для следующего урока на пути Крови. — Он мерцал, и я думала, что он собирается превратиться снова в кота — но он просто стал тусклым и мерцающим, будто он был голограммой, проецирующейся в прокуренном помещении. Я больше не могла чувствовать его бедра против моих.

— Вот. Так. Чудесно, — дышал Зак.

Эбен снова стал плотным. — Старые легенды о вампирах, превращающиеся в туман или летающие, или становящиеся невидимыми, или даже меняющие форму, не являются полностью обоснованными в реальности.

Мама смотрела на Эбена, будто он был личным оскорблением её мировоззрения. — Как ты можешь это делать? — протрещала она. — Физически это невозможно! Это — ты — нарушаешь законы динамики! — Очевидно, она думала, что это должно быть наказано с помощью казни, или по крайней мере, тяжелым штрафом.

— Мадам, я ходячий труп, который питается кровью. Я нарушаю ряд фундаментальных физических принципов.

Отец погладил мамину руку. — Не переживай, милая. Это, наверное, что-то квантовое.

— Я предпочитаю называть это "магия." — Эбен пожал плечами. — В любом случае, наша энергетика — это дело привычки. Если человек в состоянии преодолеть свою собственную самооценку, он может добиться ряда интересных эффектов.

— Я действительно думаю, что сделала мистическую вещь до этого, — сказала я, вспоминая свой опыт "телепортации". — Эй, Эбен, это значит, что я могу научиться формировать — э, делать то, что ты делаешь?

Он слегка порозовел. — Я…немного особый случай. У меня есть, хм, наследство, альтернативный образ самого себя. Некоторые другие могут изменять свой облик, но это, кажется, требует как определенных способностей, так и большой практики. — Он покачал головой. — Но просто преодолеть связность — это во многом дело инстинкта. Двое из нас смогут пробраться внутрь.

— Возможно, — сказал папа, — Но остальные из нас не могут.

— Я сказал, нам всем следует стать вампирами, — пробормотал Зак.

— Ах, — колебался Эбен. — Месье, мадам, я боюсь, что мы собираемся попросить вас выполнять обязанности арьергарда.

— Конечно, нет, — начала мама.

— Мам, пап, у нас нет времени спорить об этом! Мы не можем позволить охотникам на вампиров открыть Сверхсветовую, кем бы она ни была. — Я уже открыла дверь машины. — Слушайте, у всех вас есть мобильные телефоны? — Пока их головы тряслись, я передала маме свой. — Хорошо. Ждите здесь, пока Эбен и я разведуем обстановку впереди. Как только мы будем внутри, мы используем телефон Эбена, чтобы позвонить вам, и затем мы оставим линию открытой, пока будем исследовать. Таким образом, если что-то пойдет не так, вы услышите и сможете помочь.

Мама и папа посмотрели друг на друга неуверенно. — Ну, — сказал папа через некоторое время тихого родительского общения. — Хорошо. Будь осторожна, малышка Джейн.

Я кивнула, выскочив из машины. Я могла чувствовать их обеспокоенные взгляды у себя на спине, когда Эбен и я крались через тени к вентиляционной трубе. Она была ужасно мала. — Как именно я должна это сделать? — прошипела я Эбену. — Мне нужно сконцентрироваться как на кровной линии?

— Просто двигайся. Твое тело знает, что делать. — Он сунул руку за решетку. — Не думай об этом. Я встречу тебя на другой стороне и буду направлять тебя. — Он растворился в бледно-серый туман, пробивающийся сквозь щели.

— Эбен! — Это было он? Чувствуя себя глупо, я положила свою руку на решетку. Она была холодная и жесткая, и очень, очень твердая. Я попробовала толкнуть, метал давил мою руку. Это было глупо. Не было пути, где я бы могла пролезть, неважно, насколько мне нужно было быть…

С другой стороны решётки.

Я была настолько удивлена, что начала снова становиться плотной, что было действительно неправильной вещью, которую нужно сделать в трубе. Мое тело инстинктивно снова разлетелось в туман, когда стены прижали мою плоть, это будто ваша рука отдернулась обратно от печи ещё до того, как ваш мозг понял, что она очень горячая.

Я не могла ничего видеть или слышать. Я могла от части чувствовать сторону трубы, но только там, где мой туман был в непосредственном контакте с ней. Осторожно, меня немного бросило вперед. Это было странное ощущение, все мое тело беспорядочно взбилось через себя, будто я сдвинулась. Я не чувствовала отличия одной частички себя от другой; это всё была я.

Что-то щекотало мои ребра, словно кто-то стучит по моему плечу. Я двигалась вперед и нашла себя, поглощающей небольшую, теплую, пушистую форму. Я кружилась вокруг неё, пытаясь понять, что я чувствую. Своего рода горизонтальный цилиндр, с четырьмя конечностями, поддерживающими его…длинная, дергающаяся вещь, и два направленных вверх треугольника — это зафиксировалось в перспективе. Кот.

Эбен.

Его хвост дергался. Он крался вниз по трубе, останавливаясь, чтобы убедиться, что я следую за ним. Я быстро потерялась, где поворачивать, или даже, какой был путь до этого. Полностью завися от его глаз и ушей, всё, что я могла сделать, — это держаться в контакте и доверять ему найти дорогу.

Кот-Эбен вдруг канул в небытие. Я почувствовала, сзади от себя струйки дыма, когда он пробирался через тонкую щель. Я прошла через тот же разрыв и запаниковала, размахивая руками, я пыталась найти его снова. Все, что я чувствовала это было какой-то странной, высокой, сложной формой, которой, как я поняла, был он, вернувшийся в свою обычную форму. Моя паника удвоилась, когда я поняла, что он не сказал мне о том, как стать твердой снова. Я вцепилась в него, мой туман закрутился и я пыталась вспомнить, как я обычно чувствовала себя…

— Уф, — Эбен ахнул, изнемогая под моим внезапно появившимся весом. После того, как мы мучительно долго и неловко распутывали мои ноги от его шеи и убирали мои руки с колен, мы оба были на ноги снова. Эбен поправил пиджак. — Все прошло на удивление хорошо, учитывая все обстоятельства, — сказал он ласково. — Но я думаю, что лучше, если мы продолжим пешком. Превращение в туман немного заметно, и, хотя есть способы становиться все более размытыми, я не думаю, что мы должны так делать. И для тебе это был бы не очень хороший момент для теряния головы.

Учитывая, что его голос не звучал так, будто он говорил образно, я согласилась. — Дай мне твой iPhone. — Однажды у меня был папа на линии, я сунула телефон в карман и повернулась на каблуках, сосредоточившись на Кровной линии. — Сюда, — сказала я, указывая вниз по коридору.

Одним из многих преимуществ быть мертвым в том, что вы могли двигаться очень тихо. С этим не было никаких проблем вообще, нас не могли услышать призраки прошлого и случайная медсестра из ночной смены. Кроме моих родителей, которым я шептала, что мы все еще в порядке, мы были бесшумны. Широкие коридоры больницы были жуткие в тусклом освещении ночью. В сочетании с тишиной и бегущей волной Кровной линии, это дало мне ощущение, что я плыла сквозь сон, сюрреалистический вид, где вы знаете, что все может быть как вода и измениться в любой момент.

Эбен похлопал меня по плечу и указал на знак: ДЕТСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ (ДОЛГОСРОЧНОЕ). Кровная линия тянула меня все настойчивее теперь, как будто, если бы я подняла ноги от пола, то была бы ей сметена. Я последовала вниз в узкий коридор, и снова вниз, в коридор в котором выстроились одинаковые двери, каждая из которых имела свой номер, как в гостинице.

Всплеск Кровной линии почти заставил меня шататься, и вёл меня к конкретной двери. Я дернула за рукав Эбена, наклоняя голову в сторону от него. Он кивнул и поднял руку в жесте ожидания. Он приложил ухо к тяжелой деревянной двери, прислушиваясь. Я последовала его примеру, но все, что я слышала изнутри это был хрип и звуковой сигнал какого-то медицинского оборудования, звучащий так громко, как будильник из-за моих обострённых чувств. Шум заглушал все остальное, что делало невозможным для прослушивания сердцебиение или дыхание человека.

Эбен, казалось, пришел к такому же выводу, когда он отошел от двери с легкой гримасой. Он поднял голову на меня: Что теперь?

Я указала на дверь: Заходим.

С бесконечным терпением, он повернул ручку, так медленно, что было только малейшее шипение металла о металл. Дверь распахнулась, обнажив кусочек комнаты внутри. Все, что я могла видеть, это окрашенные в белый цвет стены, с парой плакатов вампирских фильмов прикреплённых к ней. Эбен толкнул дверь, жестко контролируя ее движения, его костяшки пальцев были белые на ручке. Стул. Металлическая подставка с неиспользованными каплями. Корзина полная таинственных электронных ящиков с тусклым зеленым экраном, от которой исходил звуковой сигнал. Плакаты, некоторые из которых я узнала, у меня были такие же в своей комнате. Подножие больничной койки было в металлической оправе. Белые листы висели над кем-то, кто лежал на кровати, скрывая все, кроме длинных темных волос веером лежащих на подушке.

Кровная линия обоих — Мозга и Сверхсветовой, потянулась на меня. Эбен и я обменялись взглядами, затем я нырнула под его руку. Мой рот был сух, когда я подошла к кровати, размещая каждую ногу осторожно, чтобы не издать ни звука. Фигура не двигалась. Край листа покрывал её лицо. Протянув руку, я дернула его вниз.

Девушка примерно возраста Зака уставилась на меня, карие глаза расширились от страха и завязанная полоска ткани зажимала её рот. Запечатанная банка для джема с выглядевшим очень злобно Мозгом была привязана к её руке, словно плюшевый мишка. Я могла чувствовать тепло её кожи; слышать воздух в её легких как она боролась за дыхание вокруг кляпа.

Она не была вампиром.

Без предупреждения за одно мгновение Эбен был позади меня, на следующее он был брошен назад, когда темная фигура вышла из тени за дверью. Я прикусила свой крик, и вместо этого бросилась на борьбу. Я царапала пальцами кожу; но мощным ударом мою голову подрезали, вместе с моими серёжками-кольцами. Я упала навзничь на кровать, девушка боролась подо мной и губила мои попытки встать на ноги. Отдаленно, я слышала приглушенное жужжание из кармана пальто, как мой папа кричал на другом конце телефонной линии. Я скатилась с кровати, ожидая, что в любой момент, у меня будет что-то между моими лопатками, но я встала на ноги целой и невредимой, спиной к стене.

— Если ты пошевелишься, я заколю его, — сказал грубый, низкий голос.

Я обнаружила, что смотрю на заостренный конец арбалета. У Вана был еще один в другой руке, направленный на Эбена, который был пригвожден к полу пару тонкими, серебрянными кольями через плечо. Эбен сжал челюсти от боли, но он остался неподвижен, глаза его были сосредоточены на стрелу, направленную на его сердце.

Медленно, не отрывая глаз от Вана, я подняла руки вверх. — Ван, я вижу колья в арбалете, направленные на меня и Эбена, — сказала я, поставив голос ниже, но чисто. Мой карман молчал; я молилась, чтобы мои родители оставались тихими.

— Не двигайся, — сказал Ван, пот капельками стекал по его лбу. Его пальцы держали курки, наполовину спущенные, даже без миллиметра слабины. — Я не в состоянии причинить вам вред, но я могу превратить твоего парня в пыль.

— Я не собираюсь пробовать что-либо. Но послушай. Ты не хочешь делать этого. Ты не можешь уйти. Полиция будет здесь в любую минуту. — Повесь трубку, папа, убеждала я его мысленно. Я слышала очень тихий звук в своем кармане и выпустила тихую радость в моей голове. Я надеялась, что в полиции Вортинга был кто-то, обученный для ситуации с заложниками, потому что я не имела понятия, как говорит нервный, подросток охотник на вампиров, который выглядит готовым взорваться, если кто-то сильно покашлял. Также я надеялась, что мои родители могли придумать правдоподобное объяснение ситуации, потому что я была уверена, что полиция не будет принимать меры для рассмотрения жалоб о нежити.

Девушка яростно жевала свой кляп, слюни текли по подбородку. Теперь листы были сняты, я могла увидеть, что Ван привязал её руки и ноги к кровати. По крайней мере, он не мог причинить ей вред, пока все ещё направлял арбалет на нас. Кровная линия гудела между нами, её гнев и страх отскакивал назад и укреплял меня, как солнечный луч, пойманный между двумя зеркалами.

— Ты не можешь победить здесь, Ван, — я даже не моргнула. Пока его внимание вспыхнуло, я собиралась выбросить его через окно, настолько сильно, что он бы упал на землю во Франции. — Полиция скоро приедет, и после одного взгляда на ситуацию, они запрут тебя и выбросят ключ. Мы трое просто сможем уйти.

— Ты думаешь, сможешь объяснить полиции, почему у тебя нет пульса? Ты не можешь позволить себе быть захваченной больше, чем я. — Колья арбалета оставались направленными на нас как прежде. — Давай сделаем это быстро. Расскажи мне, как ты создала эту извращенную связь и удалила злой знак на ней, или я клянусь своей кровью, я выслежу и уничтожу всю кровную линию.

Девушка увеличила усилия, чтобы убежать, очевидно, придя к выводу, что каждый в комнате был совершенно безумным чудаком.

— Доверься мне, мы настолько же во тьме, как ты, — я слегла опустила руки. — Слушай, давайте все…

Раздался неприятный, почти незаметный скрип арбалета, натянутый под огромным давлением. Я снова замерла.

— Никто из нас не был и близко здесь, — сказал Эбен сквозь зубы, стиснутые от боли. — Ты совершаешь ошибку.

— Прекращение твоего рода никогда не бывает ошибкой, — Ван жестикулировал арбалетом, показывал, чтобы я отошла от кровати. — Каждый последний из вас должен быть перетравлен словно животные, которыми вы являетесь. Я защищаю невинных своей кровью.

Я подняла брови. — Привязывая её к кровати?

Вану, по крайней мере, хватило приличия выглядеть немного смущенным. — Я планировал сидеть в углу и наблюдать за ней, пока она спала, — пробормотал он. — Но она проснулась.

— Послушай, Ван, есть только один человек в этой комнате, который может знать, что происходит. — Я повернула голову к лицу девушки, которая разглядывала каждого, как бы, пытаясь понять, кого я имела в виду. — Привет. Я Джейн — Джейн Икс, ты знаешь, ты с Клыкастых-Девушек? Ты Сверхсветовая, верно?

Девушка остановилась на мгновение, как будто думала, что будет лучше подтвердить или опровергнуть её личность для сумасшедших злоумышленников. Она неохотно кивнула.

— И вы на самом деле не вампир? — Единственной реакцией, которую я получила, был самый эпический свирепый взгляд, который я когда-либо получала, даже включая Вана. — К сожалению, я полагаю, это было довольно очевидно. Каково твое реальное…нет никакого смысла спрашивать тебя. Ван, как её зовут?

Ван пожал плечами в общей незаинтересованности, как будто это совершенно не имеет значения.

— Тебя что воспитали волки? — Склонившись, я отцепила медицинские карты с края кровати и взглянула на первую страницу. — Привет, — сказала я девушке. — Итак, ты Сара? Сара Хана? — Я перевернула на следующую страницу. — И ты здесь потому что… — Я остановилась, глядя на бумагу. Среди медицинских терминов и таинственных цифр, два слова кричали:

ТРАНСПЛАНТАЦИЯ СЕРДЦА.

— О, мой Бог, — прошептала я. Я могла чувствовать биение её сердца, будто это было мое собственное сердце, потому что — У тебя трансплантированное сердце. Мое сердце.

— Что? — одновременно сказали Эбен и Ван.

— Я была в коме. — Я могла видеть части, вставшие на свои места в моей голове. — Мой отец сказал, я была в коме! Затем, когда они окончательно сдались, они, должно быть, дали разрешение на использование моих органов, но-когда я стала вампиром, я, должно быть, исцелилась, и, и — Эбен! — Половина меня воскликнула в триумфе, почти пугая Вана и превращая нас обоих в кебаб. — Вот оно! Это не Лилит, это кровь Сары, течет прямо через мое сердце! Вот почему, я не была голодна и почему я чувствовала её через кровную линию!

Ты сумасшедший, сумасшедший человек, говорили глаза Сары. Эбен выглядел так, будто он может разделить это мнение, но Ван побледнел. — Вот почему я не мог заколоть тебя? — спросил он в ужасе.

— Правильно! Ты не можешь уничтожить мое сердце, потому что оно не в моей груди, оно вон там! — торжествующе я ткнула пальцем в Сару. — Все это имеет смысл! За исключением…за исключением той части, что мое сердце вон там, а не в моей груди.

— Мерзость, — бранился Ван, с новым энтузиазмом выравнивая на меня арбалет. — Делать свои грязные эксперименты над…

— Это была не моя идея! — протестовала я. Ван дернулся, выглядя готовым лопнуть, и я быстро подняла руки в воздух. — Сара? Я догадываюсь, что ты и понятия не имеешь, что здесь происходит. Ну, парень с арбалетом — полный психопат, как я думаю, ты сделала вывод. Если я отпущу тебя, могу ли я быть уверена, что ты не издашь ни малейшего звука? — Я переместила весь свой вес, чтобы подойти к ней, настолько медленно, чтобы не нервировать Вана. — В противном случае Эбен — это мой друг там, на полу — в любом случае, если ты будешь шуметь, Ван застрелит его. Это было бы плохо. Эбен на твоей стороне, он классный парень, ты можешь ему доверять. Ты поняла?

Она снова кивнула. Я надеюсь, она это имела в виду.

— Ладно, — сказала я. Я была на расстоянии вытянутой руки. — Ван, не сходи с ума, — предупредила я и наклонилась над кроватью.

Как и ожидалось, он сошел с ума. — Я сказал держись подальше, — прорычал он, повернув свое тело ко мне — что означало, что второй арбалет отпущен, только на мгновение, от сердца Эбена.

Много чего произошло, всё сразу:

Эбен разорвал себя от кольев, превратившись в туман, а потом он стал ясным.

Ван сжал оба курка.

Я бросилась в одну сторону со всей скоростью вампира.

И Сара скорчилась в конвульсиях.

У меня не было даже мгновения, чтобы увидеть как она пострадала от колья. Я швырнула себя в Вана, сбив ​​арбалет из его рук. С таким же жутким рефлексом, который он продемонстрировал в наших предыдущих боях, он выпал из моей хватки и избежал мой последующий удар, кружась вокруг меня, уже с пустым арбалетом. Я нырнула, он не попал, но он целился не в меня, а в Эбена и попал ему в голову.

— Не убивай его! — Я нырнула на него, прижав шею Вана вниз к полу ногой. Потом неожиданно рядом появился Эбен в своём всколыхнувшимся пальто. Оружие Эбена висело бесполезно по швам, но его ​​зубы были обнажены и у него была кровь по всему рту. Рубашка Вана была порвана, дикие марки укуса были на его ключице, показывающие, где Эбен укусил его за шею. Вампир зарычал, изо всех сил я сдерживала его за шею, я почувствовала поворот Вана под моей ногой, и нажала на него сильно, лишив его воздуха и он обмяк.

Это было, когда дверь распахнулась, и ослепительно яркий свет удержал нас всех на месте.

— ЗАМОРОЗИТЬ!

Я машинально подняла руки в воздух. Это означало, что я отпустила Эбена, который, демонстрируя замечательную стойкость, мгновенно бросился головой вниз, чтобы ударить Вана снова. К счастью для Вана, и к сожалению для меня, моя нога помешала ему.

— Ой! — Боль длилась всего секунду. Руки схватили меня, перемещая. Дезориентирована в ярком свете, я даже не могла сказать, какой путь был до этого, я была избита, как тряпичная кукла, пока мои руки были скручены за спиной, и мое лицо было прижато к плоской поверхности. Кто-то ударил коленом по моим лопаткам. Сквозь звон в ушах, я услышала треск кулаком по лицу, и ответ диким рычанием.

— Эбен, нет! — Мне удалось закричать, прежде чем охранник оказался на спине полностью раздавленный мной. Я вытащила ноги из под него, это было тяжело, я собрала всю свою силу и встала. Он был всего лишь обычным человеком, по сравнению с дампирской силой Вана, он цеплялся как малыш. Я стряхнула его с легкостью, поднявшись на ноги. В комнате, казалось, полной людей, цветов плавающих вместе в моём размытом зрении. Даже моя Кровная линия была нечеткой. — Эбен!

Я поймала вспышку белокурых волос и через мгновение Эбен плечом прижался к моему. — Все в порядке? — сказал он, у него был неуместный акцент, и текущая по его подбородку кровь и жажда к убийству в глазах.

— Господи Иисусе! — сказал кто-то, его голос трясся. Щурясь от света, я увидела санитара, смотрящего на нас в ужасе, держа радио. — Кто вы?

— Нет, — я схватила Эбена за рукав, когда он рванулся вперед. — Они обычные люди; мы не можем навредить им!

— Чрезвычайно, злоумышленники в комнате 117, вызовите полицию, — бормотал санитар в радио. Другая фигура в белой униформе лежала, распластавшись у ног. Медсестра боролась со слабым телом Сары, пытаясь освободить оковы, сдерживающие её на кровати. Слишком много всего происходило. Кровная линия наполнила мою голову ревом, словно океан. Я тонула под ней, волны возвышения в моей крови, разрушали меня.

— Сдавайтесь или я буду использовать силу! — Охранник, которого я сбила, был снова за моей спиной, всего в шести футах. Его лицо было искажено от страха, но он все ещё стоял в боевой позиции. Рядом со мной, я чувствовала напряжение мышц Эбена. — Руки вверх! К стене!

Бегущие ноги эхом раздавались по коридору. Я чувствовала странную волну осознания, будто если бы тот, кто шел, был каким-то знакомым, кто-то связанный со мной.

Простая, невысокая, средних лет медсестра в белой форме появилась в дверном проёме. Она поняла всё с первого взгляда. В её лице не было и следа удивления.

— Ох, моя, — сказала женщина глубоким, печальным голосом, будто выстрел по моим венам. — Теперь, безусловно мои импровизации будут обложены штрафом.

— С-старшая медсестра? — запиналась сестра, которая развязывала Сару.

— Ну, — Лилит улыбалась, обнажив острые зубы. — Не совсем.