Клоны не рождаются

Глава 11. Страусиная политика

В нашей школе бывали праздники, и обыкновенное «поесть» на них обретало красивые названия. Вот школьная масленица для меня — это когда на спортивную площадку за школой, где в обычные дни пацаны гоняют в футбол на переменах, вытаскивают столы и раздают блины, которые до того собирали по пятьдесят штук с класса. Разогретые, иногда чуть подсохшие, но все равно вкусные, потому что масленица! А фуршет — это когда на день основания школы (был у нас такой в ноябре) парты в классе сдвигаются, и на бумажную скатерть ставится всякое-разное. Конфеты, виноград, тортики, пачки соков…

Просто, душевно, наесться вряд ли можно, зато вдоволь покусочничать — пожалуйста!

А тут… даже не знаю, как обозвать ту склизкую гадость, что извивалась у меня на палочке.

Вьюноша, которого, кстати, звали Освальдом, сообщил мне, что это очень-очень вкусно.

И даже съел одну. И ловко нанизал для меня вторую. И вручил. Как факел. Или как цветы. Как эскимо на палочке. Типа: «тебе же нравится, ну нравится, ну, ну, ну?»

И я смотрела на нее. А она смотрела на меня.

Не. Не нравилось.

Знаете… у нее были щупальца. И глазки, полные боли.

Нет, были еще какие-то напитки, какие-то ягоды, нанизанные на шпажки сыры смотрелись неплохо, но целая тарелка этих… существ отбила у меня аппетит на ближайшие лет сто, честно-честно. Я не вегетарианка, но предпочитаю, чтобы коров разделывали на симпатичные куски мяса где-нибудь подальше от меня. Я в курсе, что это страусиная политика, но пока песочек теплый и хранит от… щупалец, я не вижу в ней ничего плохого.

— Ты просто не пробовала, — Освальд, кажется, решил мне отомстить за все те тычки, которые получил от Мико, поэтому уже, наверное, полчаса от нас не отходил.

Жутко неудобно: с Мико о деле не поговорить, Сеньку не выцепить (сюда пригласили всех, прошедших первичный кастинг, и я была почти уверена, что Сенька в их числе) — все время этот отвлекает.

— Так это… что ты еще про фильм знаешь? — Спросил Освальд настолько непринужденно, что я наконец поняла, что же это он к нам так привязался, — есть какая-нибудь информация, ну… — он огляделся по сторонам так, как будто нас хоть кому-то захотелось бы подслушивать, — инсайдерская?

— Там будут мячи, — буркнула я, — оранжевые. И кольца.

В тот момент я, кажется, высмотрела в толпе Сенькину спину. Мне было не до Освальда и больше всего на свете хотелось послать этого прилипчивого репортеришку куда подальше. Но остатки воспитания немного мешали, так что я старалась сделать это… завуалированно.

— Издеваешься? — надулся Освальд.

— Это может показаться удивительным, но она не права. — Откуда ни возьмись, появился Варус.

До этого он курсировал по залу, появляясь то в одной группе собеседников, то в другой. Совсем как хорошая хозяйка салона в девятнадцатом веке — направлял беседу там, переводил разговор в более мирное русло здесь. Для человека, постоянно влипающего в скандалы, он устроил на диво мирный вечер.

И Мико с ее вопросами заткнул грамотно, кстати. Теперь я вспомнила. Изящно перевел тему на фильм. Знал бы, что мы клоны, перевел бы еще изящнее, думаю.

И вот очередь дошла до нас с Освальдом. Мико в этот момент куда-то потерялась. Щупальца меня отвлекли, я и не заметила… ни ее исчезновения, ни как Варус подошел.

Освальд покраснел, побледнел, снова покраснел… сунул в рот еще одну тварь и закашлялся. Варус учтиво похлопал парнишку по спине.

— Все прозрачно: я не хочу снимать фильма про спорт. И я неоднократно повторял это на нашей маленькой пресс-конференции, не так ли? — кажется, здесь он улыбнулся: из-за маски рта видно не было, но глаза он характерно прищурил, — Действие разворачивается в отчем доме нашего героя. Его главная схватка — бой с родителями за возможность вообще ходить на баскетбол. Вы знали, что прототип главного героя начал тренироваться очень поздно, если сравнивать с другими игроками сборной? Талант не запрешь на замок…

Я неплохо отличаю личное от простого трепа. А он говорил о несчастном баскетболисте именно таким тоном, как будто это его, Варуса, в свое время не пустили на баскетбол и он рыдал у окошка с билетиками в потных ладошках.

Сразу представился темный, мрачный фильм. Исключительно в синих тонах, конечно. «Основано на реальных событиях» и все такое.

— Вы упоминали своего отца в интервью, — наконец прокашлялся Освальд, — это связано?

— Я не снимаю автобиографию, — покачал головой Варус, — но это мне близко, не буду скрывать. Я хотел бы еще раз подчеркнуть, что не имею ровным счетом никакого отношения к корпорации Тере-Пере. У меня даже нет акций. Я продал их уже очень давно. Я бы хотел, чтобы ваша подруга, — обратился он ко мне, выговорив имя с легким акцентом, который переводчик по какой-то причине устранять не стал, — Танья, не упоминала Тере-Пере в своем блоге.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы меня связывали с… этим. Я осуждаю моего отца: таков ответ на вопрос про мои религиозные убеждения. Не хотел публично этого говорить. Я не знаю, откуда ваша подруга получила информацию, но очень прошу не предавать этот факт огласке.

Из сети, дорогой. Все что угодно можно найти в сети, и для этого даже не надо быть крутым хакером, достаточно просто уметь искать.

Особенно, когда речь заходит о такой скандальной личности, как ты. Не удивлюсь, если где-нибудь на закрытом форуме все-таки висят твои настоящие фотки. У нас просто не хватило времени их найти.

Но я этого не сказала. Хотя очень хотелось.

Вместо этого спросила:

— Почему?

— Что?

— Почему вы не пользуетесь телепортами?

— Потому что из рамки выйдет уже другой человек.

— Вы же сказали «копия»?

— Не то страшно, что выйдет копия. — Тихо сказал Варус, — А что оригинал будет уничтожен. Это сложно осознать человеку, который не сталкивался с самим понятием клонов лично… Впрочем, такова судьба лишних копий? Они уничтожаются. А когда уничтожается оригинал, это же… неправильно.

Мне захотелось приподнять скатерть, нырнуть под стол и шипеть оттуда на всякого проходящего человека. Никакой шваброй бы меня оттуда не выгнали.

Но — нельзя. И я продолжила слушать. Сама же спросила, в конце концов.

Раньше не понимала тех пациентов в фильмах про рак, которые выспрашивали у доктора: сколько? Сколько еще? Сколько времени жить? До часов, до минут, до секунд — подсчитайте!

А теперь сама оказалась на их месте.

Я спросила — и ждала ответа. И та часть меня, которая хотела спрятаться под стол, не могла этого сделать. Потому что мне нужен был ответ. Как воздух.

— Хотите, расскажу одну космическую легенду? Думаю, вам будет интересно. В вашем возрасте любят такого рода страшилки…

Я пожала плечами. Варус принял это за согласие.

— Давным-давно некая раса решила сделать парк развлечений. Назовем ее расой икс. Продвинутая раса, даже с временем умеют управляться, говорят, но малочисленная, так что рассчитывали на более распространенные расы, для которых подойдет планета-парк земного типа. Взяли планетку, достаточно скудную на ресурсы, надо сказать. Позвали бригаду людей — терраформировать. Потом, когда бригада доложила о завершении процесса, другую — настраивать телепорты, размещать аттракционы. Первая бригада пока осталась: деревья досажать, цветочки… Сами иксы настраивали только суперкомпьютер. Это должен был быть полностью автоматизированный парк с одним оператором. И вот, когда все уже было почти готово… компьютер, как водится, схватил вирус. Или просто обрел сознание, с продвинутыми компьютерами это… случается. Поэтому их мало кто использует. Пожег оператору мозг, взял управление на себя… Люди остались там, Танья. Планета не захотела их выпускать. И телепортационные арки, не прошедшие все этапы настройки тоже остались там. Никто не знает, что там теперь происходит, эвакуация не удалась по неизвестным причинам. Но одно я знаю точно, как сын человека, занимающего в корпорации Тере-Пере не последнее место, которому пришлось научиться разбираться в телепортах: там полно не настроенных рамок и телеклонов, как следствие. И если эвакуация все же случится, то придется наконец дать ответ на вопрос: кто же оригинал. Корпорация просто не сможет такое замять.

Он на секунду замялся, а потом добавил скороговоркой:

— Если такая планета существует, потому что на самом деле это только легенда. Страшилка. Забавно выходит, да? Мне рассказывали вариант, где парк был тематический. Дом с приведениями или что-то похожее. Так жутче, не считаете? Вот поэтому я не снимаю фильмы ужасов, я плохо рассказываю страшилки, и…

— А сейчас… — перебила я, — как определяют лишнего клона?

— Условность. Самый частый сбой — так называемая разбивка, оригинал по каким-то причинам не уничтожается. Приходится признавать второго клоном, выплачивать компенсацию… право на оригинальность безусловно остается у того человека, что появился раньше. Кажется, просто, не так ли?

Я снова пожала плечами. В горле стояла горечь. Я боялась, что если открою рот — расплачусь, и Варус догадается, что…

— Есть временная клонация: из арки с каким-то временным промежутком выходит несколько клиентов. Но там мы… они. Корпорация признает оригиналом первого, тоже не так уж сложно. А еще бывает так называемая пространственная клонация. Когда из арки вываливаются четыре, пять, шесть, да сколько угодно! Совершенно одинаковых человека — абсолютно одинаковых, Танья. Одновременно. А оригинал к тому времени уничтожен. Кого признать личностью? Кто лишний? В худшем случае они тянут… э-э-э… соломинки… Протокол «фатум», если захотите узнать больше.

— Что… вы делаете с остальными? — спросила я, сглотнув, — теми, кого не признали…

Слово «лишний» отказывалось выговариваться. Приходилось подбирать другие.

— Не мы. Корпорация. — Поправил Варус, — Если удается избежать широкой огласки, откупаемся от личности, а клонов… отправляем домой. Как хроноклонов отправляют. — Варус развел руками, — а что еще поделать? Это разрушенные жизни. Лишние копии. Легче просто… избавить их от мучений. Я один из немногих, кто понимает истоки моей религии. Даже слишком хорошо понимает. В детстве я не верил. Но услышал ту легенду… и понял. Там же каждый клон считает себя личностью, умирает личностью. Хотя, конечно, не имеет на это права, но как втолковать? А однажды их вывезут, уже поживших, уже не являющихся точными копиями друг друга… Корпорация не пережила бы такого. — скороговоркой, — Как хорошо, что это всего лишь легенда, — и снова обычным тоном, — И я не захотел иметь ничего общего с телепортами. Мало кто из сотрудников компании ими пользуется, между нами говоря. Несмотря на скидки… Я вижу, вы шокированы?

— Н-немного. — Я все еще крутила в голове слова «возвращаться домой», меня мутило, — Совсем не…

— Не стоит так расстраиваться. У телеклонов всегда есть шанс, что тот, кто признан оригиналом, не попишет бумаги на их уничтожение. Видите? Это честно.

— И часто… — я сглотнула, — они их не подписывают?

Варус скорбно развел руками.

— С трудом припомню хоть пару случаев. Люди привыкают к тому, что они личности. Мало кто способен пожертвовать индивидуальностью. Каждый из твоих клонов может полностью заменить тебя в обычной жизни… Такие вещи пугают людей. Кого выбрать жене? Кто станет отцом детям? Слишком много вопросов, от которых так легко избавиться… Надеюсь, вы объясните своей подруге? Мы не изверги… Мне показалось, у нее зуб на Теле-Пере.

— Я…

— Вот и хорошо! — Хлопнул в ладоши Варус, — А милгу… — указал на притихшую тварюшку, — все-таки съешьте. Во-первых, это вкусно. Во-вторых, — он подмигнул, — ей все равно уже не выжить. Только так вы избавите ее от страданий.

Наконец-то он отвернулся. Обратился к Освальду:

— Вы, молодой человек, кажется, не успели задать все интересующие вас вопросы?..

А я смотрела на милгу, милгу смотрела на меня…

Думаю, в тот момент у нас был одинаковый взгляд.

Взгляд приговоренной тварюшки, у которой совсем нет шансов на выживание.

Я не смогла ее съесть. Она умерла через несколько минут, ей было больно умирать, но я не смогла ее съесть.

Я ее положила в карман. А потом, позже, когда было время, кремировала. Стоило похоронить, но тогда просто не было земли, в которую можно было бы закопать.

А пепел из коробочки развеяла над морем на одной планетке земного типа. Наверное, глупо и сентиментально.

Но с тех пор я принципиально не ем милгу.