Клоны не рождаются

Глава 10. Стикс и Флегетон

После того, как я описала камеры на штативах, думаю, мне совершенно перестали доверять. Я же вроде как про будущее говорю, ну какие камеры на штативах, нужны хотя бы камеры на квадракоптерах или те замечательные футуристические камеры из «Черного зеркала» с их прямым подключением к мозгу и линзой в глазу.

Как хорошо бы было, если бы съемка больше не зависела от кривых дрожащих рук похмельных операторов, а монтаж бы делался сам собой и точно так, как ты это себе представляешь! Вот прямо в голове. И сразу готовый фильм. Сам себе режиссер, актер и бьютиблогер.

Ага, щаз.

Камеры на квадракоптерах все еще дороговаты, их не всегда удается использовать, скажем, в большой толпе. Более того, зачем заморачиваться с дистанционным управлением, когда можно обойтись штативом и оператором, а? и разве они не для панорамной съемки вообще? А уж камеры в линзах, считается, специально придуманы, чтобы доводить зрителя до морской болезни.

Дело в саккадах — непроизвольных быстрых движениях глазного яблока. Ты можешь быть ну очень обученным зрительным оператором, но любой яркий отвлекающий предмет в поле зрения — и твое глазное яблоко дернется, чтобы рассмотреть его получше. Вам только кажется, что у вас перед глазами одна и та же картинка. На самом деле ваши глаза все время в движении.

А у камеры нет такой классной компенсаторной системы в полтора (а то и больше) кило весом, как ваши мозги. И нечему превратить эту прыгающую дерганную картинку в удобоваримую.

Поэтому с держанием камеры гораздо лучше справляются прямые руки. А еще, конечно, с наведением и… что там еще операторы с камерами делают?

Я же не говорила, что это точно такие же камеры, как были в моем времени. Это настоящие монстры, список функций которых бесконечен. Разве что кофе не варят.

Но — все еще штативы и все еще объективы. И огромная куча кнопочек, ручечек и прочих рычажков, и еще есть части, которые крутятся и завинчиваются-отвинчиваются, и все это разбирается по желанию… Ну, знаете, все эти устройства для профессионалов такие сложные! По крайней мере, так у людей. Принципиально иные вещи не очень-то подходят под нашу анатомию.

Что поделать? Может, придумают что получше. Когда-нибудь.

Поэтому-то глаза избранным фонариком просветили, и по карманам похлопали, но не очень рьяно.

А потом нас провели к лифту. И мы вышли так высоко, что прямо под стеклянный купол. И, честно говоря, в тот момент, когда я вышла из лифта на обзорную площадку, мне стало не до Варуса.

Весь съемочный комплекс был прогрызен в скале. У хенцев, владельцев, за неимением лучшего слова, этого «здания», нет понятия этажей. Зато у них на планете есть уйма сплошных скал колоссального размера и более-менее правильной формы, и домашние зверюшки навроде огромной помеси червя с термитом, которые умеют прогрызать в этих скалах ходы. В тех скалах, которые хенцы проектируют для себя, существу другой расы заблудиться очень легко. Потому что на первый взгляд в этих коридорах нет ровным счетом никакой системы, червям позволяется кушать в любую сторону: благодаря природному чутью они все равно не доведут до обвала выгрызенной скалы.

У хенцев же в свою очередь очень развитое чувство местоположения. На своей планете чувствуют север, юг и даже количество метров над уровнем их шикарного лавового моря.

У всего есть свои минусы: очень мало хенцев может выйти в космос, потому что дезориентация в пространстве их чуть ли не в буквальном смысле убивает, по крайней мере, на психике сказывается весьма негативно. Но зато на собственной планете они заблудиться не могут.

Для приезжих же совместно с людскими и еще какими-то там архитекторами было спроектировано несколько скал с радиальной системой коридоров. Чтобы понять, о чем я говорю, можно посмотреть на карту почти любого метро (только не Нью Йоркского… и, пожалуй, не Лондонского; думаю, Московское будет оптимально): вы увидите пару кольцевых линий и линии-лучики. В центре — лифтовая шахта, которая поднимает на любой уровень, который захочется.

Но эта система коридоров — нечто вроде картофельного очистка, представьте себе фрукт, разрезанный по спирали. Такие иногда бултыхаются в коктейлях. В общем, если начинать с нижнего коридора и очень-очень-очень долго идти (я бы на месте такого путешественника запаслась палатками и провиантом), то до верхней смотровой площадки вполне реально дойти и пешком, ни разу не встретив по пути такой странной штуки как лестница (хенцы не очень понимают идею лестницы). По дороге вы раз двести обойдете по кругу центральную шахту с лифтами, поднимаясь все выше и выше, но при этом все еще не будет никаких этажей.

Для удобства это называют витками.

И нулевой виток — это та самая обзорная площадка. Хотя не совсем, конечно, площадка: площадь большая, и расчерчена непрозрачными стенами на несколько комнат.

Порты для космических челноков, к слову, на пятом. Жилые помещения начинаются на сотом витке, а между ними — съемочные цеха, административные витки… никаких окон, только искусственное освещение и тонны, тонны камня над головой. Немудрено, что тут часто просят об отпуске.

Внизу всякие склады. Мало кто решается туда лишний раз спуститься.

Но для съемок созданы очень хорошие условия. Нужное оборудование, свет давно научились делать каким угодно. Километры зеленых экранов, бесконечные компьютерные комнаты… и так далее.

И вот — нулевой виток. Поверхность скалы под куполом. Нас проводили в залу, а там две стены — прозрачное окно. За ним — никакой атмосферы (ну, то есть просто не кислородная, конечно), невообразимо прекрасное лавовое море, алое солнце и желтое солнце окрашивают мир во все оттенки оранжевого, и фейерверком взрываются вулканы…

И какой-то мужик портит вид.

Спина какого-то мужика, если точнее.

Нет, ну серьезно. Каким бы ты ни был классным, известным, знаменитым и далее по списку режиссером, неужели думаешь, что для проторчавшего чуть ли не неделю в мрачной пещере человека ты интереснее, чем удивительно прекрасная и величественная природа за сверхкрепким прозрачным пластиковым окном?

Люди слишком эгоцентричны, вот что я думаю.

Мы с Мико, не сговариваясь, рванули к окну, подальше от спины. Прилипли пальцами, я даже уткнулась носом.

— Ва-а-ау… — прошептала Мико.

За спиной кто-то задавал какие-то вопросы, но я лично их и слышать не хотела. После встречи с всамделишным динозавром это был самый прекрасный момент в моей жизни, ради которого стоило попасть в другое время и на другую планету, и даже быть распыленной на атомы стоило.

С другой скалы в пропасть низвергался лавовый водопад. Я вспомнила, как в Канаде точно так же застыла на смотровой площадке перед Ниагарским водопадом. Вряд ли здесь была возможность проплыть совсем рядом на лодочке с экскурсией, но если бы была — я бы рискнула.

Там я замерла, сраженная мощью воды.

А здесь был огненный поток. А чуть дальше, наверное, текла прекрасная огненная река. Я даже немного позавидовала хенцам — они могли спокойно гулять по здешней поверхности. Всего пару-тройку лет, пока находились в стадии расселения, в специальном жестком панцире, который так мучительно прорастал у каждого их подростка, но — могли.

У людей настолько хороших скафандров пока нет. Даже те киборгизированные психи с Тау Медведя под таким давлением не более чем хрустики, не протянут и пяти минут. Поэтому мы так долго и успешно сотрудничаем с хенцами: на стадии расселения они лучше переносят перелеты, и на таких вот жарких и юных планетах просто незаменимы.

И съемочный комплекс, как и несколько других, был выгрызен в знак дружбы наших рас. Сами хенцы теперь не могут сюда войти из-за слишком низкого для них давления, разве что в специальных скафандрах, но без них мы бы не смогли построить такой уютный закуток для нас — и не только. Так уж вышло, что земные условия достаточно широко распространены по галактике, и немало рас могут если не жить замечательно, то хотя бы выживать в кислородной атмосфере, комнатной температуре и при удобном для нас давлении. Некоторым, правда, приходится вставлять в дыхалку такие штуки, как регулятор уровня кислорода — Крейгу, например, для него двадцать один процент — маловато. Но это ерунда.

Я подумала, что обязательно нужно сводить одно чудо посмотреть на другое чудо. Что может быть круче, чем силуэт динозавра на фоне лавовой реки? Хотя сама идея сводить куда-то динозавра была странновата. Как сводить? Как ребенка — за лапку? Он наверное и сам все видел.

Иногда мне кажется, что я слишком навязчива. Дурацкое ощущение, врагу не пожелаю.

Я очнулась, когда Мико кого-то очень громко и недовольно послала. Очень уж противно пищал переводчик.

С сожалением отлипла от окна: нужно было разрулить ситуацию. Несмотря на всю свою уверенность, когда дело касалось переговоров, Мико всегда их заваливала. Так что, даже не слыша о чем речь, я была уверена: ситуация близка к катастрофе.

И это действительно было так. Мико местные красоты наскучили гораздо быстрее, чем мне, и она таки решилась поиграть в журналистку.

Как она потом мне объяснила, она решила, что если будет следовать инструкции из статейки в каком-то древнем онлайн-журнале, вычитанной накануне, то у нее все получится.

«Если хотите наладить с человеком контакт, обсудите с ним политику, религию и чьи-нибудь права». Я потом специально проверяла, какой идиот такое вообще мог понаписать. Оказывается, Мико (как с ней частенько бывало) даже не дочитала советов до конца. Ну, то есть и не глянула на то, что в скобочках, пробежалась только по заголовкам жирным шрифтом, хотя могла бы и знать, что люди традиционно запихивают в скобочки и примечания все самое важное. Чем мельче шрифт, тем важнее информация.

Хотя, что это я, такому она и не смогла бы следовать.

Там же черным по белому было напечатано: «и всегда соглашайтесь». Очень, очень маленькими буквами.

Мико? Соглашаться? Да хоть бы это и был транспарант на полкомнаты, а не микроскопическая сноска, это бы не помогло. Не-е-ет. У нее была не просто точка зрения, у нее было МНЕНИЕ. Мико всегда стоит на своем до последней капли крови.

Впрочем, первый совет уже утратил свою актуальность к тому моменту, как я включилась в дискуссию. Мико перешла к пункту номер два: «поговорите с собеседником о его семье». В своем стиле.

— Многие считают… да не лезь ты, пиип, не один! — тараторила Мико, отпихивая прыщеватого вьюношу одной рукой, а второй держа наизготовку блокнотик (всем избранным выдали по одному после того, как изъяли устройства, отдаленно смахивающие на привычные мне смартфоны; похоже, пользоваться бумагой и карандашом умели только мы с Мико и фиолетововолосая, остальные чуть ли не вместо заколки карандаш использовали), — что вашей известностью вы во многом обязаны своему отцу, генеральному директору корпорации Тере-Пере. Вы можете дать какой-то комментарий?

— Э-э-э… — Протянул Варус, чьи брови от такой наглости забрались так высоко, что почти встретились с капюшоном.

Я, кстати, об этом тоже в первый раз слышала. Не успела просто: Мико все это выясняла, пока я добывала для нее платье и так называемые «рабочие краски» у девочек-стилисток.

— Ваш отец ведь исповедует ту же религию? Как можно принципиально не пользоваться телепортами, и при этом зарабатывать на них деньги? — Светским тоном продолжила Мико, вонзая каблук точнехонько в голень тетки в костюме.

«Постарайтесь наладить личный контакт», — гласил третий пункт этой чертовой статьи разработанной в глубинах ада специально, чтобы окончательно разрушить жизнь социально неловким девушкам.

— Что вы думаете о правах клонов? — Вопросила Мико, сияя.

Еще бы. Единым махом она 1) начала обсуждение о правах, 2) в контексте семейного бизнеса Варуса, 3) о проблеме, волновавшей ее лично.

Изящно. Потрясающе. Идеально. Прям как в инструкции и говорилось. Три в одном.

Мне больше всего хотелось пробить лбом стекло и выпрыгнуть прямо в огненную реку. Но я не могла так просто сбежать. У Варуса были такие глаза, как будто он сейчас возьмет Мико за шкирку, пробьет ей стекло и выбросит ее в реку, а мне придется с этим разбираться — кто-то же должен был остаться в живых, верно?

К несчастью, все та же врачебная маска (наверное, он отобрал ее у какого-нибудь педиатра, на ней была нарисована забавная медвежья мордочка) скрывала его лицо, и я не могла точно установить, действительно ли пора бежать или это у него просто глаза такие страшные.

Я ломанулась к ней, распихивая остальных.

— Мико… — процедила я тихонечко. — Мико, переставай. Мико, нас сейчас забьют штативом. Мико… — и лучезарно улыбнулась Варусу.

— Я ваша поклонница, — сообщила я. — и она ваша поклонница. Просто волнуется. Простите. Мы сюда случайно попали. Даже не журналисты. Простите. Простите. Извините… — Потянула ее назад.

— Отчего же? — Варус скрестил руки на груди, — Я отвечу. Очень… свежие вопросы. Обычно, когда я планирую снимать новый фильм, у меня все спрашивают всякую банальщину: о чем будет фильм, кого я вижу на главной роли, как проходит кастинг… Пожалуй, я не хочу их слышать сегодня. Давайте начнем с клонов: я думаю, клоны — это ошибка.

— Телеклоны? — включилась фиолетововолосая.

— Телеклоны, хроноклоны… Любые клоны — ошибка. Клон не должен существовать. Он не рожден естественно или искусственно, он не выращен, он всего лишь… копия. Кому нужна копия? Ведь есть оригинал. Оригинальность — это мое кредо. Это то, что люди ценят в моих фильмах, не так ли? Оригинальность. Мой новый фильм — это будет история, которой мир еще не видел…

Мико издала такой звук, как будто ей очень смешно, и очень хочется смеяться, но она вроде как вежливая. Но недостаточно вежливая, чтобы вообще промолчать. Что-то вроде презрительного «ффы».

— Это похождения-то известного баскетболиста? — Не выдержала она.

Мне показалось, или Варус правда отчетливо скрипнул зубами?

— Это драма о становлении личности в условиях давления социума, о том, как человек, занимаясь любимым делом, смог преодолеть неодобрение семьи. Мне это близко. Я знаю, ходят слухи, что отец спонсировал мою пиар-компанию, но на самом деле я добился всего сам.

— Звучит точно так же, как тысяча других фильмов про спортсменов. — Шепнула мне Мико.

Немного громковато шепнула.

Я поежилась. Рядом с ней становилось стыдно находиться. Как называется то ощущение, когда из-за стыда за кого-то другого, самому хочется спрятаться? Меотохапия? Да ну, проще — финский стыд.

— Извините, — еще раз повторила я, без особого, впрочем, энтузиазма.

Все эти рассуждения про копии меня неожиданно сильно задели. Ну, то есть когда сам про себя так рассуждаешь, то это еще ничего. Но когда другие…

Когда другие — совсем иначе воспринимается. Особенно, когда так… походя, беззаботно. Раз — и определили твое место…

В корзине.

— Мико, — попросила я, — Дай другим…

— Конечно, — согласилась Мико, — Наши вопросы кончились, спасибо за время… — и уже мне, — так же люди говорят, да?

— Да-да.

К счастью, в бой рванулись другие избранные, которым уже ничего не мешало. Мы с Мико стояли в сторонке. Я ждала, когда же это наконец закончится, а Мико старательно не грызла ногти.

— Какой-то косяк с моей стороны? — наконец спросила она полушепотом.

— Нет, все нормально, — вздохнула я.

— Тогда не куксись. Мало ли че этот урод сказал. Я прочла, что все его фильмы слизаны с других работ. Целые разборы нашла… Тоже мне, оригинал.

— Мико, просто помолчи, а? — не выдержала я, — иначе нас выгонят со скандалом, и мы зря сюда пришли.

Мы еще немного постояли. На самом деле очень долго. Бесконечно долго. У меня уже болели ноги. У Мико, наверное, еще больше болели: она-то была на каблуках. Стульев, конечно, Варус в помещение не распорядился поставить. Возможно, религия не позволяла.

— Пресс-конференция окончена, — вдруг сказал Варус, и, черт возьми, мне показалось, что это протрубил в свою трубу ангел, — Для вас подготовлен фуршет. Чуть позже, если захотите, вы сможете понаблюдать за кастингом.

…Не-е-ет. Семь труб, семь ангелов, и камерный апокалипсис в придачу. Раз! И этот адище продлился на целый день, вечер и, возможно, ночь.

Но Мико просияла энтузиазмом и подцепила меня за руку. И откуда только силы взялись! Она чуть ли не порхала.

— Мы можем посмотреть на кастинг! На кастинг! — радовалась она. — И пожрать наконец!

Я так и не поняла, какая из этих двух вещей вдохновляла ее больше.

И внимательный взгляд очень страшных глаз Варуса нас буквально преследовал, так что я уже подумывала паниковать. Я помнила, что мы должны пропихнуть Сеньку на роль, но, кажется, все, что могло пойти не так — не так и пошло.

Нужен был новый план. Изначально не стоило рассчитывать, что Мико сможет обаять хоть кого-нибудь. Если я что-то и знала наверняка, это то, что ее конфликт с Варусом очень скоро обострится до предела.

И тут меня осенило.

Ну конечно! Невозможно завязать приятное знакомство, просто случайно попав на пресс-конференцию в качестве недожурналистки. Хоть нас пока и не выставили, несмотря на мое признание сгоряча, и даже позвали на фуршет, вряд ли это был знак расположения. И уж тем более никто и не сделал бы нам одолжения и не выбрал бы актера, которого посоветовала бы такая особа как Мико.

А вот пакости люди делают гораздо охотнее и даже случайным знакомым. Особенно если случайные знакомые — Мико.

— А знаешь, Мико… — сказала я задумчиво, все еще не веря, что все так просто.

— Что?

— Говори что хочешь.

— Ты же сказала…

— Поверь мне, ладно? Просто будь собой. И все получится.

И слегка поморщилась: фраза была как будто прямиком из ванильной статейки. Но… Я сказала то, что думала и во что вдруг поверила всей душой, потому что мне очень хотелось поверить хоть во что-нибудь.

Все получится.