Кейн: Абсолютная сила III

Глава 6

Идиоты. Другого слова нет. Я забрал свой пиджак у Софии, и взяв её под руку, мрачной тучей направился обратно во дворец.

Устраивают свои тупые игры, проверки. Я не был уверен на сто процентов, но убедился во всём, когда возвращал меч Такаги. Не сложно было догадаться. И это раздражало.

У этого сопляка не было никаких шансов. Тот, кто его обучал сделал свою работу прекрасно. Нет, правда. Чувствовалась хорошая база. И стиль у него явно на уровне… на уровне двадцатилетнего парня, который взял меч в руки в раннем возрасте.

Но, что такое десять, двенадцать, да даже пятнадцать лет опыта против того, кто не выпускал оружие из рук несколько столетий? Он открылся всего на долю секунд, но мне хватило и этого. А дальше скорость и инерция сделали всё остальное. И ведь он это понял. Я видел это по его глазам. Идиотизм! Глупая растрата!

Заметив моё мрачное настроение, Софи не торопилась завязывать разговор. Просто молча шла рядом, за что ей отдельное спасибо. Разговаривать не хотелось от слова совсем.

Я бы так и ушёл из сада, если бы меня не окликнули сзади. Развернулся, увидев одного из дружков мертвого Накагавы. Тот быстро подошёл ко мне с мечом в руках. Я быстро узнал тот клинок, что держал мой противник.

— Он ваш, Коршунов-сан, — произнёс парень таким голосом, что становилось понятно. Он куда с большим удовольствием воткнул бы лезвие этого меча мне в живот.

— Мне не нужно его оружие.

— И тем не менее, вы обязаны его принять. По традиции клинок проигравшего достаётся победителю, — и он протянул мне лежащий на вытянутых ладонях меч.

— Заберите его, Коршунов, — произнёс догнавший меня Багратионов. — Это действительно традиция. И куда более важная, чем вам может показаться. Если не сделаете этого, то оскорбите весь его род.

— А убийство их пацана — это не оскорбление? — зло поинтересовался я.

— Это был поединок чести, — пожал плечами советник. — Причина не важна.

Раздраженно хмыкнув, я протянул руку и взял оружие. Классическая японская катана в алых ножнах. Посмотрев на оружие, подошёл ближе к парню.

— Передай его семье, что если они захотят отомстить, то я к их услугам. В любое время. А ещё скажи, что вашего друга использовали в качестве разменной монеты. Четвёртый ваш дружок, что свалил. Как протрезвеете и успокоитесь, вспомните, что произошло и сделайте выводы.

Злые глаза парня на миг расширились. Злость из них не ушла, но появилось что-то вроде понимания и, возможно, осознания.

— Я передам им ваши слова, Коршунов-сан, — уже куда с большей признательностью произнёс молодой японец, а затем, к моему удивлению, склонился в поклоне.

— И? — требовательно спросил Багратионов. — Что это было?

— Честность, Антон Владиславович, — коротко пояснил я.

Дальше приём развивался абсолютно спокойно. Ко мне больше никто не подходил. К удивлению, даже местная стража не попыталась подойти и забрать полученный после дуэли клинок. Как пояснил посол, полученное в результате нанори оружие — священно. А Багратионов добавил, что это всё равно, что отобрать триумф, лишить человека победы, достигнутой в честном поединке. Верный способ нанести страшное оскорбление человеку.

Прошло ещё минут сорок, прежде, чем случилось то, чего все ждали.

Ведущие в главный приемный зал дворца двери открылись и сквозь них, в окружении своей стражи шагнул император Японии, Нобунага Ясуо.

И, честно сказать, я ожидал… нет, не большего. Просто другого.

Невысокий, крепко сложенный мужчина лет шестидесяти. По крайней мере на вид. Скорее всего он гораздо старше, но с одарёнными возраст точно определить сложно. Одетый в церемониальные одежды, он прошагал сквозь зал, пока окружающие почтительно склоняли головы в поклоне.

Помнится, я отметил, что Такаги чертовски силён. Ну, так вот, по сравнению с этим парнем, глава клана Такаги как-то даже терялся. Мне даже не пришлось использовать собственные способности для того, чтобы оценить его силу. Его аура давила так, что я едва не произвольно не склонил голову, когда тот проходил мимо. Словно кто-то надавил мне на затылок, вынуждая наклониться.

Ага, счас. Разбежался. Я стойко выдержал это давление. Всего мгновение и оно тут же исчезло, а я на миг встретился глазами с императором.

Что это? Ещё одна их ублюдская проверка? Грёбаный мастодонт. Если ты так силён, то, где ты был, когда твари Вестника ровняли Осаку с землёй? Одна эта мысль выбила из меня любое благоговение перед появившейся персоной.

Нобунага вышел в центр зала, окинув всех собравшихся тяжёлым, в буквальном смысле, взглядом. А затем заговорил. Громко. Отчётливо. Твёрдо. Как и подобает человеку, что держит в своих руках бремя правления над тысячами и миллионами людей.

Только я его не слушал.

Видел подобные выступления. И ни раз. Ничего нового я не услышал. Всё те же восхваления конкретной страны, в данном случае Японии, её доблестных защитников и прочее. Нобунага говорил долго, проникновенно и всякое такое. А собравшиеся слушали его со всем полагающимся почтением.

Признаюсь, я ожидал большего. Опять-таки, если он силён настолько, насколько я смог почувствовать, то, спрашивается, какого дьявола он отсиживает свою задницу вместо… хотя, ладно. Понимаю, что вопрос некорректен.

Как только речь закончилась, приём продолжился. Нобунага вместе со своей свитой ходил по залу, подходя то к одной группе гостей, то к другой, перекидывался несколькими фразами и шёл дальше.

И, что любопытно, прошёл мимо четы Такаги, лишь обменявшись со стариком взглядами.

Минут через двадцать Император покинул общий зал и наступил наконец тот момент, ради которого мне пришлось вытерпеть весь проклятый этот вечер.

— Барон Коршунов? — обратился ко мне невысокий тщедушный старикашка, который пару дней назад доставил приглашение в российское посольство в Осаке. — Идите за мной. Его Величество Император желает поговорить с вами. Ваша спутница может остаться здесь.

— Я думал, что пригласили нас обоих, — напомнил я ему.

— Император изменил своё решение и желает говорить лишь с вами без посторонних глаз, — безапелляционно заявил он и повернувшись к Багратионову добавил. — Боюсь, что это будет личная встреча.

— Я непосредственный представитель Императора Российской Империи, — начал было Багратионов, но японец поднял ладонь, прерывая того на полуслове.

— Император желает говорить с бароном, как с воином. Или же его благородие не способен говорить от своего имени?

Заданный вопрос заставил советника покраснеть от возмущения. Я даже подумал, что у того прямо на глазах голова закипит.

Но, нет. К моему удивлению, Антон Владиславович сдержался.

— От своего может, но не от имени нашего государства, — напомнил он, чем вызвал у имперского посланника лишь снисходительную улыбку.

— А, разве кто-то говорил о том, что Император будет говорить от имени Японии?

Сказанное заставило моих сопровождающих замолчать.

И если советник выглядел так, словно готов удавить япошку прямо здесь, наплевав на свидетелей и возможные последствия, то вот у посла было выражение будто тот смотрел на надвигающуюся катастрофу.

— Коршунов, ради бога, умоляю вас, только не устройте какую-нибудь глупость, — запричитал он, глядя на меня чуть ли не жалобным взглядом.

— Не парьтесь, я разберусь, — успокоил я их и коротко поцеловав Софию, двинулся за японцем к противоположной части зала.

Мы прошли по запутанным коридорам, дворца, пока не добрались до… ну, до того места, куда надо было, очевидно. Все эти бесконечные коридоры выглядели столь однотипно, что заблудиться в них ничего не стоило. Даже богатый, но больно уж одинаковый декор, и тот никак не помогал в навигации.

Но, не суть важно. Мы подошли к массивным двустворчатым дверям, по обе стороны от которых стояли молчаливые самураи в своей броне.

Подойдя к ним ближе, я протянул одному из них катану, но тот лишь качнул головой.

— Ни один воин не заберёт у другого оружие, — пояснил мой проводник, открывая дверь. — Идите барон, Император ожидает вас. Вам дарована редкая и ценная возможность встретится с Его Величеством, как один воин с другим. Как равный с равным. Но, будьте аккуратны в своих словах.

Какой, однако, завуалированный способ показать, что ты здесь мышь и вообще тебя никто не боится. С другой стороны, учитывая ту силу, что я почувствовал, выходить против этого человека с этой катаной, всё равно, что сразиться с тигром, имея при себе зубочистку. В теории, конечно, можно и затащить, но шансов не много.

А вот его слова про «равный с равным», меня удивили. Признаюсь, такого не ожидал. Хмыкнув, я шагнул внутрь, услышав, как двери за моей спиной закрылись.

Нобунага сидел на коленях за невысоким традиционным столиком. Перед ним стояли несколько фарфоровых бутылочек и то ли небольшие пиалы, то ли совсем уж маленькие блюдца. Сам же император успел переодеться, сменив расшитое дорогой вышивкой хаори на совсем простое на вид кимоно белого цвета.

— Прошу меня простить, юноша, за то, что наша встреча заняла так много времени, — проговорил тот, не вставая с места.

— Видимо его всё же оказалось достаточно для того, чтобы устроить дурацкие игры, — без какого-либо пиетета произнёс я, кивнув на меч в моей руке. — И? Стоило оно того?

Нобунага взял в руку фарфоровую бутыль и разлил какой-то напиток по двум сакадзуки. Ага, я всё же запоздало вспомнил, как называются эти плоские чашечки. А напиток, должно быть, саке.

— А вы более дерзкий, чем я предполагал, — вместо ответа проронил он. — Присаживайтесь, поговорим.

Ну, делать всё равно нечего. Я опустился за стол, скопировав позу сидящего предо мной человека.

— Даже в этой комнате, при разговоре с глазу на глаз, люди, обычно, всё равно остаются скованы чрезмерным правилами. Прошу, — он указал на стоящую передо мной чашку. — Попробуйте. Это лучший саке в Японии.

— Не имею привычки отказываться от хорошей выпивки.

Мы оба поклонились друг другу. Я положил трофейный клинок на пол и взял чашку двумя руками, повторив движения своего собеседника. Напиток на вкус оказался… странным. Вроде отдаёт виноградом или яблоком. В целом не то, чтобы по вкусу вкусно, но, по сути, вкусно. Да и не крепкое особо.

А вот тот факт, что саке оказалось совсем непростым, я заметил ещё в тот момент, когда взял сакудзуки в руки.

В жидкости явно чувствовалась энергия. Едва-едва. Обычный человек бы не заметил. Да, что там человек! Не каждый одаренный бы ощутил это. И это точно не яд. В том, что этот мужик не будет меня травить я не сомневался…

Ну, ладно. ПОЧТИ не сомневался.

После всех этих разговоров о традициях и прочей ерунде — это было просто не в их стиле. Да и убивать меня вот так? При личной встрече? Особенно если учесть всё, что мне до этого рассказал Багратионов. Не, не верю.

— Скажите мне, Владислав, — произнёс Нобунага, отставив пустую чашку в сторону и придерживая рукав своего кимоно. — Это правда?

— Что именно?

— Вы убили Цетуса.

О, а вот это не вопрос. Скорее утверждение. И он ждёт, чтобы я его подтвердил.

— Спросите ваших моряков. Адмирала Ишикаву, например…

— Уже, — отозвался император. — И все они говорят одно и тоже. Именно вы сделали так, что «Сусано» добрался до своей цели. Именно вы сняли маскирующие чары с Губителя, позволив им увидеть его… истинное обличие.

При последних словах мужчина скривился.

— Но, даже так, я не поверю в то, что обычных корабельных орудий оказалось достаточно для того, чтобы убить эту тварь.

— Простите, но до этого вы даже не знали, каков его истинный облик, — парировал я.

— Справедливо. И, тем не менее, я хотел бы услышать ответ.

— Для подобного сначала стоит задать вопрос.

Император хмыкнул каким-то своим мыслям.

— Вы что-то сделали, Владислав. Что-то, чего не делал ещё никто до вас, — медленно проговорил Нобунага, словно рассуждая сам с собой. — Бедный, почти находящийся на грани нищеты молодой человек, ранее никогда не проявлявший каких-то выдающихся магических способностей. Ваш отец умер, оставив вам огромное количество долгов и проблем.

— А я смотрю, что вы хорошо выполнили домашнюю работу.

— Знать многое о многом — обязанность хорошего правителя, — пожал он плечами. — Тем интереснее выглядят… изменения, так скажем, что произошли с вами в последнее время.

— Трудности закаляют, — отозвался я. — Верчусь, как могу. Вы сами сказали, что у меня хватает проблем. Как говорил один мудрец: жизнь — это движение. Только оно дарует выживание, ведь…

— Ад пожирает праздных, — с улыбкой закончил за меня Нобунага, чем удивил. — Кажется так звучит продолжение этой фразы.

Я не удержался от удивленной усмешки.

— Приятно видеть человека большой культуры.

Император ответил своей собственной улыбкой и разлил саке по чашкам. Мы выпили. Посидели несколько секунд в тишине, смакуя напиток…

Брошенная мне в лицо чашка встретилась с ладонью. Пальцами отбил предмет в сторону, заметив блеск стали. Тонкий стилет едва не вонзился мне в левый глаз, но я чудом увернулся.

Правая рука схватилась за катану, убранным в ножны клинком отбивая следующий удар. Такой быстрый, что едва успел уследить за ним глазами.

Лезвие покинуло ножны одним плавным движением. Я ударил, даже не вставая с колен, целя ему в шею…

— Прекрасный напиток, — медленно произнёс Нобунага, плавным движением поставив свою чашку обратно на стол.

Я опустил взгляд, на свои руки. Они всё ещё держали пустую пиалу.

— Хороший трюк, — коротко прокомментировал я, положив сакудзуки на стол и перевернув её донышком вверх. Так, чтобы налить в неё что-либо было больше невозможно.

— Иногда понять человека, что сел с тобой за один стол можно лишь по тому, как он реагирует на неожиданную опасность. Как я уже сказал, Владислав, вы удивительно любопытный человек. Интересный, я бы даже сказал. И сейчас мой интерес к вам вырос. Скажите мне, сколько вы хотите за то, чтобы стать моим подданным?

— Боюсь, что я не стану отвечать на этот вопрос.

— Дело в цене?

— Дело в самоуважении, — отрезал я. — Разве у чести воина может быть цена? Кому, как не вам об этом знать.

— Хороший ответ. Достойный. И, тем не менее, задумайтесь. Моя страна предоставит вам всё, что пожелаете. Мы решим любые ваши проблемы. Деньги. Влияние. Помочь в усилении. Любое ваше желание может быть выполнено моментально. Разве человек, который смог, пусть и не в одиночку, но убить Губителя, не заслуживает должного уважения? Возможности быть равным, а не использованным в качестве разменной монеты в политических играх?

— Спросите бывшего хозяина этого меча, — кивнул я на лежащий справа от меня клинок. — Он заслужил участи стать вашей монетой?

— Жизнь — это дорога, Владислав. Опасная. Она может быть прямой, как стрела или же извилистой и скользкой, как змея. Юный Накагава сам выбрал свою судьбу. Он поддался своему гневу и вспыльчивому характеру. Не способный контролировать себя, он сделал то, что захотел. Мы сами выбираем повороты на дороге жизни.

Услышав его ответ, я едва удержался от того, чтобы не закатить глаза.

— О, да. Легко говорить тому, кто ведёт по этой дороге слепого.

— Даже у слепого есть разум для того, чтобы принимать свои решения, — возразил Нобунага. — В конечном итоге, решения принимаем лишь мы сами. И именно нам отвечать за их последствия.

— Моё решение вы уже узнали, Ваше Величество. Ваше предложение меня не интересует. Как вы верно заметили, проблем у меня хватает. Но я решу их сам. Без чьей-либо помощи.

— Что же. Очень и очень жаль. Признаюсь, я наделся, что вы сделаете более… правильный выбор.

— Правильный для вас?

— Жизнь рассудит, — пожал он плечами, а затем налил себе в чашу ещё саке. — Что же. Тогда ещё одно. Ваша спутница…

— Скажите, Ваше Величество. Вам дорога ваша жизнь?

Заданный в лоб вопрос заставил его замереть. Всего на миг. Короче, чем удар сердца. Мне даже стало любопытно, слышал ли этот человек хоть когда-то нечто столь близкое к прямой и явной угрозе.

В подтверждение моих слов сбоку раздалось… не шевеление, нет. Скорее нечто похожее на тихий, едва слышный вздох. Шелест воздуха о губы.

Повернув голову, посмотрел на одного из невидимых стражей, что стояли вокруг нас с самого начала встречи.

Комната наполнилась такой жаждой убийства, что аж волосы на затылке дыбом встали. Фигурально выражаясь, конечно. Осознав, что их присутствие не является для меня секретом, охранники императора хоть и не появились визуально, но более не скрывали своё присутствие.

Ситуацию разрядил смех императора. Нобунага рассмеялся. Искренне так. Весело.

— Прав был Кеншин, — заявил он и взмахнул ладонью. Тот час же любое постороннее присутствие рядом с нами исчезло. — Вы действительно любопытный человек, Владислав. И своего не упустите.

— То, что принадлежит мне не отдам, чужого не возьму. А то, что моё, заберу чьим бы оно не было, Ваше Величество, — улыбнулся в ответ на его веселье.

— Похвально. Очень похвально. Что же, раз уж моё предложение вас не интересует, предлагаю закончить этот разговор.

Он щелкнул пальцами. За спиной Нобунаги раскрылась дверь и в помещение вошла одетая в красивое кимоно служанка. Молча обошла нас, поклонилась и поставила на столик перед нами поднос с двумя шкатулками.

Открыв одну из них, Нобунага достал конверт.

— Это наша благодарность вам за содеянное, — пояснил он. — Я не стану оскорблять вас, предлагая вам деньги в качестве награды…

Ага, а твоё идиотское предложение раньше, что? Очередная тупая проверка? Боже, как же вы меня все достали.

— … тем не менее, я думаю, что этот документ вас заинтересует, — продолжил Нобунага.

Затем он открыл вторую шкатулку, вынув из неё свёрнутый в трубочку лист бумаги, покрытый сургучной печатью.

— А вот это уже моя к вам личная просьба. Вряд ли я ошибусь, если предположу, что в скором времени вы встретитесь со своим государем. Прошу, передайте ему это от меня.

При этом от самой печати веяло такой силой, что я моментально отбросил любые мысли о том, чтобы поинтересоваться содержимым документа. Такая штука попросту убьёт любого, кто попытается её сорвать. Меня в моём текущем состоянии уж точно.

— Сделаю, Ваше Величество, — кивнул я, принимая документ вместе с конвертом.

На этом наша встреча и завершилась. Меня отвели обратно в зал, где уже ждали Багратионов, посол и София. Я даже удивился, что первые двое не набросились на меня с расспросами прямо там, в зале. Но, видимо, здравый смысл и дисциплина возобладали.

Мы покинули дворец. Наши машины уже ждали. Сев в лимузин и притянув к себе за талию Софию, зарылся носом в её волосы.

— Что он сказал?

А вот в приватной обстановке Антон Владиславович тянуть не стал. Вместо подробного ответа получил в руки свёрнутое послание от японского императора.

— Держите, передадите начальству.

— Коршунов, что он вам сказал? — начал было посол, но я его оборвал, подняв ладонь.

— Антон Владиславович. Поехали уже отсюда.

Похоже, что советник понял — сейчас он из меня ничего не вытащит. Так что даже не стал пытаться меня расспрашивать. Дальше лимузин ехал практически молча.

Лишь Софи, наклонившись ко мне, тихо прошептала.

— Что будешь делать?

— Пожалуй, я сегодня напьюсь, — отозвался я устало. — Потому, что день сегодня такой длинный, напряженный. И от начала до конца, полная херня, каждую минуту…

— Твоё мнение?

— Он солгал.

Двое мужчин сидели в беседке в одном из прекрасных садов императорского дворца.

— Скорее уж не сказал всей правды, — возразил Нобунага. — Точнее, даже отказался её говорить. Ложь я бы почувствовал.

Сидящий рядом с ним Такаги Кеншин лишь понимающе кивнул, не сводя глаз с медленно плывущего в пруду белоснежного карпа.

— И, тем не менее, он что-то сделал.

— Он убил Цетуса.

— Мне так не кажется, — покачал головой Такаги. — Я был в Осаке, мой друг. И я чувствовал его ауру. Чудовище не погибло в тот же миг. Его словно… поглотили. Знаю, что это звучит безумно, но другого слова я подобрать просто не могу.

Японский император молчал, обдумывая произошедшее за сегодня. Мыслей много. Выводов, к которым они вели его — ещё больше. Только однозначного ответа не было.

— И? Что будем делать? — спросил Такаги.

— Посмотрим, что будет дальше, — всё так же спокойно ответил ему Нобунага. — Сейчас причин дёргаться нет. Всё будет зависеть от того, что случится дальше.

Двое мужчин выпили по чашке саке, опустошив уже вторую бутылочку. Приятная безмятежность. Впрочем, она оказалась нарушена появлением главы императорской стражи.

— Простите, что беспокою вас, мой господин.

— Что случилось? — невозмутимо поинтересовался Нобунага.

Самурай отошёл в сторону, пропустив двоих своих подчиненных. Молчаливые, закованные в броню фигуры без какой-либо нежности бросили свою ношу на деревянный пол перед императором.

— Мы схватили её за пределами дворца, мой господин, — пояснил самурай, указав на связанную девушку. — При ней было вот это.

Он протянул императору какой-то предмет на ладони. Небольшой кристалл, заключённый в подобие металлической клети из тончайших золотых нитей. Присмотревшись, Такаги понял, что смотрит на артефакт. Хранилище душ, как его называли. Способ запереть иномирную тварь.

И то, что содержалось внутри было столь мерзким, что Кеншина чуть не передёрнуло.

— Мерзость, — тихо прошипел он.

Кивнув, самурай показал второй предмет. Классический японский кинжал. Даже со своего места Такаги смог распознать яд, что практически невидимой плёнкой покрывал лезвие.

Скорее всего у названной гостьи имелись и другие, столь же «интересные» предметы.

Оценив их, Нобунага посмотрел на пленницу.

— Она сопротивлялась?

— Нет, мой господин, — покачал головой глава дворцовой стражи. — Как только поняла, кто мы такие, то моментально сдалась.

— Что же, похоже, что дети клана Хамада не растеряли своего рассудка. Выньте кляп.

Один из стражей довольно-таки грубо поднял девушку на ноги и вынул кляп из её рта.

— Кто был твоей целью? — полюбопытствовал Нобунага, наливая себе ещё одну чашечку саке.

— Русский, — прохрипела гостья и облизнула пересохшие губы.

— Что же, не удивительно. Передай своему отцу, что я запрещаю вам убивать его.

— Наш заказ… — начала было она, но тут же замолчала, встретившись с императором взглядом.

— Я оплачу ваши «издержки», — сказал Нобунага таким тоном, словно договаривался о покупке риса. — Скажи Шиджеру, чтобы передал своему заказчику. Вы не станете убивать Владислава Коршунова. Причина не важна. Таково моё слово. Ты всё поняла?

— Да, господин, — проскрежетала девушка таким тоном, что Такаги готов был поклясться — это потребовало у неё не малой силы воли. — Я всё передам.

— Хорошо. Тогда свободна.

Самураи тут же подхватили гостью под руки и увели из сада, вновь оставив мужчин наедине друг с другом.

— Отвратительно, — через несколько минут заговорил Такаги, посмотрев на оставленный на столе артефакт.

— Они убийцы, мой друг, — пожал плечами император и сделал глоток саке.

— Как и мы все.

— Да, Кеншин. Как и мы все.