Казнь и козни дочери смерти

Глава 3. «Сон, который она хотела забыть»

Герцогство Таутен, поместье рода Тимей

Двенадцать лет от рождения Делии Астры Тимей

Тонкое дуновение ветерка пробивалось сквозь приоткрытые окна, щекоча Делию и выманивая ее из сладких снов о приключениях в неизведанных землях. Медные волосы выбрались из заплетенной на ночь косы и локонами свисали с заспанного лица. Нечто разбудило ее, то был не ветер и не выбравшиеся из кос пряди. Это был человек.

Полупрозрачная фигура в ночной сорочке стояла у кровати и хитро улыбалась, протягивая руки к объятому одеялами тельцу.

— Дели, предательница! Ты обещала поиграть сегодня со мной!

Капризный тон человека заставил Делию улыбнуться сквозь сон и чуть приподняться с постели.

— Феония, и тебе привет… Сколько сейчас времени? — она протяжно зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Родители отругают нас, если заметят тебя в моей спальне.

Сестренка фыркнула, закатывая глаза:

— И когда это нас останавливало?

Обе девочки прекрасно знали, что вот уже как полгода родителям нет до них дела. Как только им обеим исполнилось по двенадцать, пришла пора активного обучения. Тогда же герцог и герцогиня Тимей, следуя суровым нравам дворянского общества, перестали относиться к двойняшкам как к маленьким детям. Теперь никто из родителей не навещал девочек перед сном, не рассказывал сказки и не расчесывал их длинные непослушные пряди. Подобное поведение по отношению к ним и прислуге не позволялось.

Феония забралась на кровать и села, растянувшись подобно кошке на половину матраса. Она уже привыкла вот так забираться в покои сестры и украдкой будить ее по ночам. Ей слишком не хватало внимания и веселья, и в отличие от сестры она этого ничуть не скрывала.

— Сегодня я хочу выбраться в сад, — бесстрашно заявила она, собирая выбившиеся волосы Делии в очередную косичку.

— А я хочу впервые за долгое время выспаться. Так чье желание проще исполнить?

Златовласая Феония засмеялась и тут же прикрыла рот, стараясь не выдать себя.

— Да ладно тебе, Дели, мы вечно сидим в твоей комнате, давай выберемся?

Делия устало вздохнула и, маня за собой сестру, спиной рухнула обратно в подушки.

— Ну и что ты ожидаешь увидеть? Темноту?

Феония закатила глаза и упрямо забила ногами по воздуху.

— Я хочу показать тебе все, что ты не видела! Ну а еще… — смущенно зашептала она, — слышала, что в летнем саду начали высаживать что-то новое, хочу посмотреть.

В ответ Делия только кивнула. Цветы, значит. Феония их и правда любила. Ей нравилось их собирать, рисовать и даже носить. А еще ей особенно нравилось ими делиться. Почти каждое утро она присылала в комнату Дели букеты, стараясь передать ими послание. Сегодня на столике стоял цвет гортензии, что по словам любимой сестренки значил «решительность».

Решительность… Делия была уверена, Феония сама выдумала это значение для цветов.

— Ты трусишка, — обиженно пробурчала Феония. Она снова надула щечки, и Делия наконец внимательно на нее посмотрела.

В отличие от сестры Дели и впрямь толком не видела поместье, в котором жила от рождения, но это ничуть ее не смущало. Она знала, что однажды настанет день, когда ее проведут по всей безмерно огромной территории дома, а пока она будет терпеливо ждать и поправляться. Торопиться ведь некуда, впереди еще целая жизнь.

«Может, стоит поддаться?» — подумалось ей.

На секунду капелька смелости маленькой нарушительницы норм и морали передалась Делии — самой трусливой обитательнице поместья. Удивительно, насколько убедительным и заразительным может быть человек, который пробирается к сестре каждую ночь в полутьме, не страшась наказания. Феония словно возомнила себя рыцарем, отважно бегущего в пасть к дикому зверю… Вот только готова ли Делия также бездумно бежать навстречу опасностям?

В голове всплыл прекрасный сон, в котором Делия одолевала великое зло; и даже гортензия на столе, как ни странно, самую малость придавала решительности. В это мгновение Делия поняла, что ей захотелось по-настоящему сдаться. Сдаться, не желая признавать, что она и правда трусит покидать привычную просторную комнату. Особенно ночью.

— Ладно, я думаю, что мы можем немного пройтись… Хочу знать, где здесь библиотека, — смущенно прошептала она, стыдясь признать это.

Феония, не веря услышанному, несколько секунд озиралась на сестру с изумлением, а как только наконец-то все сказанное Делией поняла, тут же подскочила на месте от радости и, вцепившись в руку сестры, потащила ее прочь из объятий теплой постели. Лишь бы Делия не успела одуматься.

Уверенность в своих действиях (какими бы неправильными они на самом деле всем не казались) с юных лет считалась сильной чертою Феон. Быть может, размышляла об этом Делия, сестра была такой уверенной, потому что в жизни не встречала кошмаров? А может, храбрость вызвана вовсе не этим, а недостатком наказаний со стороны родителей и прислуги? Поддавшись тяготам размышлений, Дели не сразу заметила, как оказалась напротив тяжелой дубовой двери, по ту сторону который ее уже ждал новый, неизведанный мир. Ей предстояло всего-то сделать шаг навстречу ему. Один шаг.

— Не бойся, нас не поймают, — прошептала Феония, поворачивая затвор. Скрипа двери не послышалось, только ветер колыхнул тонкие шторы, обдавая ночной прохладой спины двойняшек.

Первый шаг. Второй. Третий. Дверь со скрипом закрылась, выставив детей в кромешную тьму.

— Куда мы пойдем? — прошептала Делия, ухватившись за ночную сорочку сестры.

— Вперед и только вперед!

Феония помчалась со всех ног, и ступни Делии с непривычки заплетались, не поспевая за резво скачущим бегом Феонии. Они бежали по холодному мрамору, по бесконечному коридору, украшенному полотнами, и Делии все время казалось, что лица незнакомцев, запертые за золочеными рамами, осуждающе смотрят им вслед.

«Вернись, вернись, вернись…» — повторялся навязчивый шепот в глубинах сознания Делии, но невзирая на него она продолжала идти. Сейчас ей казалось, что страшнее побега и наказания может быть только разочарование в глазах любимой сестры. Делия ведь уже решилась выйти из комнаты, вернуться сейчас означает принять свою слабость.

Нет, она не вернется. Ей хватит духа выдержать это короткое приключение!

Быстрый бег по лабиринтам коридоров продолжился, пока Феония вдруг резко не замерла. Она перевела дыхание, согнувшись и уперев руки в боки, а после, снова взмахнув головой как ни в чем не бывало, взглянула на Делию.

— Вот здесь кабинет танцев! Здесь обучают Мейтона, когда он как сейчас возвращается домой из Итевиля. Пару дней назад меня просили составить ему компанию, и знаешь что? — она фыркнула. — Он ужасно хорош! Мне уже жаль девушку, которая будет с ним танцевать. Он же затмит бедняжку своей надменностью! Он вообще во всем хорош. Ух, так бы его…

Быстро выставив руку вперед, Делия молниеносно закрыла губы сестренки ладонью. Вторую руку она поднесла к своим губам, показывая указательным пальцем, что Феонии следует замолчать. Воцарилась тишина. Гнетущие безмолвие пронзило слух и заставило все органы чувств Феонии обостриться, однако как бы сосредоточенно она ни прислушивалась, никак не могла понять причины озадаченного вида сестры.

Вопросительно нахмурив брови, Феония медленно сделала шаг назад, освободившись от мешающей ей говорить ладони, и снова огляделась по сторонам.

— Ничегошеньки не слышу, — прошептала она.

Делия с изумлением посмотрела на Феонию и опустила руки.

— А я слышу. Это песенка. Довольно мелодичная. Может, это Мейтон? Вдруг он тоже выбрался из комнаты и сейчас танцует где-то? Сама же сказала, что он хорош. Кто знает, вдруг он тренируется по ночам?

Серьезный тон Делии позабавил сестру.

— Если это так, давай посмотрим на этого дурачка? Будет весело застать его за танцами наедине с собой, — Феония захихикала. — Так откуда слышится песенка?

Дели нахмурилась. Она не понимала, как объяснить сестре, что она не готова идти навстречу источнику звука. Что-то в глубине души ее страшило и пробирало грудь холодом, заставляя сердце бешено колотиться. Быть может, она страшилась грозного брата, не проявляющего к ней ни малейшего интереса, а может боялась быть пойманной…

— Мы же хотели найти библиотеку и посмотреть сад, — напомнила она, заставляя Феонию передумать.

— Мы все успеем, ночь длинная. Давай, веди нас, отважная Дели! Беру всю ответственность на себя!

Феония схватила Делию за руку, и мысли обеих девочек прояснились.

Улыбнувшись краешком губ, Делия решительно повела сестру по коридору, то и дело оглядываясь по сторонам. Странная песенка становилась все громче, как казалось Делии, но Феония так не считала: ее голова вертелась в разные стороны, а недоумение так и не сходило с лица.

Преодолев три поворота и поднявшись выше на один пролет лестницы, Делия поняла, что звук стал к ним в разы ближе. Этот этаж отличался от предыдущего: дверей здесь было меньше, а окна выше и больше. Полумесяц освещал тонкую тропинку, по которой неторопливо ступали две пары ножек, а песенка, что доносилась до слуха только одной из сестер, разжигала интерес у второй. Преодолев последние тридцать метров в молчании, Делия остановилась напротив одной из массивных дверей.

— Это здесь.

Феония снова озадаченно завертела головой в разные стороны. Так ничего не поняв, она схватилась за ручку двери и потянула ее на себя. Она не слышала ничего, что хотя бы отдаленно напоминало собой песенку. Она совершенно ничего не слышала и абсолютно ничего не понимала. Хотя, по крайней мере, одна вещь была ей ясна — Делия не из тех, кто захочет подшучивать, находясь в такой ситуации.

Поддавшись требованию детской руки, дверь медленно отворилась. Из образовавшейся щелки хлынул теплый свет прикроватной свечи, до носов двух сестер донесся тонкий аромат масел.

Огромная комната ничуть не была похожа на место, где могли проводиться занятия танцами. Здесь не находилось ни одного музыкального инструмента, не виднелось ни отполированного до блеска паркетного пола, ни зеркал, в которых бы отражались движения танцора. Вместо этого на окнах покоев висели тяжелые темные шторы, а прямо по центру стояла покрытая белыми простынями кровать. С большого расстояния спальное место напомнило собой огромный обеденный стол, застеленный тонкой атласной скатертью.

Недолго думая, Феония сделала навстречу к спальному месту первый шаг, после второй, и, не выдержав напряжения, быстро преодолела остаток метров размашистой поступью. Образ маленькой златовласой Феонии в тусклом свете свечи напомнил Делии заплутавшее приведение, маленькую невознесенную душу. Делия хотела было об этом сообщить вслух, но нечто окончательно лишило ее прежней смелости. Поэтому теперь, когда былая храбрость утихла, она стояла, замерев на месте, боясь произнести вслух хоть одно слово, и причина тому было не проникновение в чужую спальню, и не пугающий вид этой комнаты. Страшнее всего для Делии оказалось услышать, как тот загадочный звук доносится от того, что лежит на кровати. Вот только там не проглядывалось инструментов, что могли издавать такой сильный, причудливый звук.

Стараясь понять происходящее, Делия успела обдумать множество вариантов. Одно из самых правдоподобных для ребенка ее лет объяснений происходящего крылось в мысли, что причиной навязчивой мелодии служила шкатулка. Ей хотелось в это поверить, но в то же время часть нее уже знала, что звук музыкальной шкатулки не способен доноситься спустя то огромное расстояние, что проделали сбежавшие девочки. Что-то было не так, это «что-то» смущало Делию и вызывало в ней опасения. В глубине души уже в тот момент она знала: на самом деле она никогда не обладала магическим слухом, ей еще ни разу не удалось заранее расслышать приход в спальню сестры, и уж тем более она никогда не могла разобрать шепот прислуги.

Нахмурившись, Делия медленно последовала за Феонией, успевшей приблизиться к изголовью кровати. Сестренка остановилась на месте и совершенно не двигалась, закрывая собой единственную свечу.

— Ничегошеньки не понимаю, — зашептала Феония.

Страх Делии передался и ей. Феония видела, как сквозь тонкое одеяло проглядывается силуэт худощавого тела, неподвижно лежащего на кровати. Не было видно медленно поднимающейся и опускающейся груди; не проглядывал ни один намек, выдающий музыкального ящика.

Снова недолго думая, Феония протянула руку к белым простыням и робко коснулась края материи, бережно перетягивая ее на себя. Натянутая ткань медленно и бесшумно сползла по фигуре, пока наконец не упала на пол, под ноги девочек. В ту же секунду ужас пробрал двух сестер. Глаза Феонии стали в два раза больше обычного, и первые капельки слез медленно и незаметно скатились по щекам.

— Мама? — не веря своим глазам, прошептала Феония, протягивая руки к худому лицу, обрамленными копной поседевших волос.

Делия тоже не желала верить увиденному. Она с ужасом оглядела сестру и мать, отчего сердце у нее забилось в два раза быстрее.

От былой красоты герцогини Розанны не осталось и следа: ее подобные жидкому янтарю прекрасные волосы лишились всякого цвета, а розовая кожа побледнела настолько, что сквозь нее проглядывала темно-фиолетовая сеточка вен. Делию шокировало, насколько ужасным образом ее сестра и мать напоминали сейчас привидений.

По телу пробежались мурашки, и до Делии вдруг дошло, что больше внешнего вида двух женских фигур ее саму пугало другое: та самая жуткая песенка, заманившая девочек в покои Розанны, исходила именно от нее — от молчаливо лежащей на одном месте матери! Словно все это время почти бездыханная женщина нашептывала мелодию и разносила ее по всем коридорам. Вот только губы герцогини не шевелились, она молчала, а песенка продолжала заполнять разум Делии.

Не выдержав накативших на сердце чувств, Делия обессиленно рухнула на пол. Только сейчас она почувствовала, как по щекам сползают горячие слезы, а руки безумно дрожат, хватаясь за ночную сорочку сестры.

Как подобное могло произойти? Почему эта странная песенка привела их сюда? Почему она не замолкала?

Попытки хоть что-то понять ни к чему не вели, потому вскочив с места, Делия из последних сил ухватилась за руку сестры, и насильно начала вытаскивать ее вон из спальни.

«Это всего лишь ночной кошмар», — повторяла Делия про себе, пытаясь убедить себя в этом. Побледневшее тело сестры потяжелело в сотни раз, и как бы упорно Делия ни тянула его за собой, оно практически не двигалось с места. Делии снова захотелось осесть на пол от своей немощности и физического бессилия, однако страшная песенка, казалось, становилась все громче, паника все быстрей и быстрей охватывала все тело. Казалось, мир замер… Уподобившись плоской картинке, он заточил девочек в одном кадре. Он медленно завлекал их в себя, заставлял маленькие тела биться в агонии от прожигающего поджилки страха. Он сводил их с ума.

Внезапно сознание Делии прояснилось.

— Как вы сюда попали?! — грубый крик свирепого голоса на секунду вытащил Делию из состояния шока, однако уже через миг вновь заставил девочку сомневаться в реальности происходящего.

Это и впрямь должен был быть кошмар. Делии безумно хотелось в это поверить, ведь сейчас, прямо напротив нее, в дверях спальни стоял самый пугающий в жизни кошмар — герцог Тимей, отец семейства. Его высокая, темная фигура, закаленная множеством битв и сражений, грузно возвышалась над головой. В полутьме Делия не видела лица герцога, но исходящая от него ярость ощущалась тяжестью на сердце даже сквозь разделяющие их метры.

— Мне так жаль… — только и прошептала она, моля о прощении у этого до дрожи испугавшего ее великана. Она чувствовала, что по ее вине они с Феонией вышли из комнаты, и по ее же вине сестра увидела страдающую от тяжелой болезни мать.

Не дав и шанса извинениям младшей дочери, герцог молниеносно пересек комнату, тут же закрыл огромной ладонью глаза Феонии, а уже через миг поднял ее на руки, прижав заплаканное лицо вплотную к груди. Свободной рукой он крепко ухватился за тонкую руку Делии и рывками потащил ее за собой.

Делия не заметила, как они втроем вышли из комнаты. Она даже не почувствовала, как далеко они ушли от дверей, за которыми так и слышалась странная песенка. Прийти в себя ей позволил резкий шлепок. Щека покраснела, а вибрирующая боль от удара ладони вывела из оцепенения.

— Не смей больше приближаться к спальне Розанны! — прорычал на ухо Делии лишенный каких-либо чувств голос герцога.

Глаза Делии медленно оторвались от пола и заглянули в лицо отца, но то более не было лицо любящего и заботливого родителя. Это был взгляд кровожадного зверя.

— Розанна просила вас, чтобы никто не приближался к ее покоям! Что из ее слов вы не поняли?! Быстро отведите Делию и Феонию в комнаты и проследите, чтобы в этот раз они никуда не сбежали! — приказал герцог служанкам, робко смотрящим под ноги.

Делию вернули в постель. На утро после происшествия и до окончания того дня порог ее спальни не переступал ни один человек. На следующий день два раза к ней заглянула одна и та же служанка, принося еды и воды. На третий, четвертый и последующие дни служанка приходила уже трижды, несколько раз в неделю приходил преподаватель письма, но даже спустя две недели Феония так и не появилась рядом с сестрой. Это сводило с ума.

Спустя месяц стало известно о кончине герцогини Розанны. В тот день Делию вывели из комнаты и позволили увидеть вблизи сад, который так мечтала показать ей Феония.

Ровно подстриженные газоны, кустарники в виде причудливых фигур и бесконечные клумбы с одним и тем же цветком — тигровой лилией. Это были изящные рыжие бутоны, пестрящие в глазах своей формой и цветом. Именно такими были волосы Розанны при жизни: дикими и непослушными, они любили сверкать в лучах света золотым блеском, им нравилось собой ослеплять.

Затерявшись в толпе траурно одетых людей, позабытая членами семьи Делия неторопливо подошла к клумбе и опустила голову над цветком. Ей хотелось почувствовать горечь от вдоха их запаха, хотелось наполнить им легкие… Тем не менее, к разочарованию девочки, рыжие лилии абсолютно не пахли. Они словно искусное подобие, лишь с виду напоминали цветы. Словно призраки.

Омраченный взгляд опустился к земле, руки тоже обессиленно рухнули. Разочарование кольнуло грудь. Неужели именно это хотела ей показать сестра? Делии захотелось спрятаться среди этих кустов или вернуться в свою тесную комнату и навсегда позабыть, что она когда-то хотела сбежать!

Она аккуратно сошла с мощеной камнем дороги на протоптанную меж травами тропку и направилась к тени деревьев, стараясь не попадаться другим на глаза. Стоило Делии это сделать, как перед лицом вдруг оказался огромный цветок.

Белая лилия.

Тонкая рука поднесла ветку прямо к бледному лицу девочки, за этим жестом последовал голос:

— Судя по всему, вас не удовлетворяет изящество летнего сада. Быть может, вас порадует этот цветок?

Делия подняла глаза и встретилась со взглядом молодого мужчины, разодетого в изящный черный костюм. Кожа его была подобна белому мрамору, а длинные светлые пряди волнами ниспадали на спину. Словно литая статуя, он в глазах Делии источал неведомое сияние и незримое ныне тепло. Вот только лицо… Казалось, она никак не могла его рассмотреть.

— Я могу его взять?

Вопрос повис в воздухе, спустя время мужчина кивнул.

Делия протянула руку к цветку и ухватилась за его тонкий стебель.

Подобно обесцвеченным волосам герцогини Розанны перед Делией наконец-то предстало растением, что символизировала новый образ, примеренный матерью на прощание. Все казалось таким символичным.

Поднеся лицо ближе к цветку, Делия набрала побольше воздуха в грудь и наконец-то вздохнула. По носу тут же ударил резкий аромат цветочной пыльцы, по щекам покатились дорожки из слезок. Делия снова со всхлипом выпустила из груди воздух и вновь вдохнула опьяняющий запах.

«Они пахнут, они живые!» — ей захотелось кричать.

Слезы каплями падали на лепестки, но Делия была не в силах остановиться. Сегодня, здесь и сейчас впервые за долгое время она смогла вздохнуть с облегчением. Это наконец-то закончилось. Все и правда закончилось.

— Если он так вам приглянулся, возьмите его, — произнес незнакомец, смотря на девочку сверху вниз пустым взглядом. В его голосе не было зла, презрения или жалости, поэтому Делия только кивнула в ответ.

Она протянула руку и, бережно ухватившись за стебель, прижала его к груди.

— Могу я узнать ваше имя? — неловко спросила Делия, все еще смотря на цветок.

— Извините, но мое имя не имеет значения. Мы собрались здесь не ради знакомств, только ради прощания.

Делия снова кивнула и, отвернувшись от незнакомца, направилась дальше вдоль по тропинке, пока наконец неторопливо не приблизилась к месту захоронения праха матери. Люди что-то шептали, повсюду звучали разные голоса, но Делии не хотелось их слушать. Возложив лилию рядом с каменной статуей, она наконец-то смогла проститься с Розанной и попросить прощения за то, какая она ужасная дочь.

В тот день люди оплакивали уход прекрасной Розанны, уход жены всеми любимого герцога Аллана Тимея. И только одна Делия, младшая дочь этой знатной четы, стыдливо рыдала от облегчения и резко воцарившейся в голове тишины.

Никто из людей не знал и не ведал, что запертая в своих покоях Делия Астра Тимей первой узнала о гибели матери. Никто не мог знать, что весь прошлый месяц младшая дочь герцогства безостановочно слышала пугающую мелодию, скрыться от которой было попросту невозможно, закрыть уши или спрятаться от песенки в шкаф было тоже нельзя. Мелодия играла в голове, она все повторялась и повторялась, заканчивалась и начиналась. Она сводило с ума, и, когда за два дня до похорон матери, песенка прекратилось, Делия поняла — герцогиня ушла и забрала вслед за собой колыбельную смерти, что впервые донеслась до слуха ее глупой дочери, когда та добровольно сбежала из спальни.

«Больше я не сбегу из своей комнаты», — подумала Делия и попросила прощения у матери.

В тот день, стоя у заранее подготовленной к похоронам герцогини могиле и возлагая цветы от чувства стыда, Делия Астра Тимей и не догадывалась, что это был только первый, но далеко не последний раз, когда колыбельная пришла к ней.