Казнь и козни дочери смерти

Глава 2. «Дикастерия»

Империя Итева недаром считалась обетованной богов. Державу, захватившую большую часть сухопутных земель Ктериана, иначе назвать язык не позволит.

«Что привело Итеву к успеху? — задавались вопросом главы окружных государств. — Божества? Император? Корыстные помыслы?»

Ответ был простым: все служило причиной.

Желание объединить умы жителей континента привело императорскую семью к бесчисленному числу кровопролитных сражений и несметному количеству территорий. Желание властвовать укрепило единство духа последователей Верховной Восьмерки.

Все было взаимозависимо, и для всего имелась причина.

Кто-то ошибочно полагал, что империя любит кровь, оттого и способна сметать на пути жизни сотни тысяч народов. Однако на деле все было в разы очевидней — стремлении Итевы обрасти все большим числом сухопутных земель объяснялось расчетом. Родоначальники императорского рода Эмедит верили, что лучшую страну способны создать только дети богов, а шансы рождения благословленных, согласно логике и простому расчету, в большой стране в разы выше. Так и вышло, что войны шли повсеместно, а количество земель, включенные в состав карты империи, росло год от года. Это создало иерархию. Это породило Итеву.

В состав империи входило девять покоренных и пять добровольно присоединенных королевств, называемых отныне коймами, а также три могущественных герцогства — Таутен, Клемента, Адреа — то были самые крупные сюзерены, включающие в себя земли десятков вассалов. Герцогства были частью империи еще в самом ее расцвете, оттого обладали большим авторитетом в глазах императора. Королевства же были присоединены уже после: добровольно — с последующим сохранением правящей семьи у власти; или насильственно — вследствие чего носили позорные наименования чисел. Лучше сдаться империи и не пытаться вести против нее войну. Сдаться и сохранить свою честь, свое имя и жизни своих людей.

Лучше сдаться — это выучил каждый враг императора. Делия не была глупа, поэтому тоже быстро осознала, что перейти дорогу роду Эмедит означает навеки очернить свое имя позором. Все это она понимала остатками разбитого разума, но в то же время не желала принимать из-за такой же сильной и густой крови, какой обладал не только император, но и она сама.

Делия Астра Тимей потомок одной из герцогских семей. Ее предки были правителями Таутена веками, по ее венам текла кровь тех, кто любил империю, тех, кто бился и лишался жизни ради нее.

Делия Астра Тимей была слишком гордой, чтобы склониться.

Была.

Спустя неделю, как и обещал сын бога войны, за Делией явились имперские стражники. Двое мужчин вывели девушку под руки из темницы и галантно сопроводили до главной площади Итевиля, вид с которой открывался на Центральный дворец императора и на один из главных обителей божественных сил — собор святого Арцеса, бога жизни и исцеления.

Подготовка к приходу стражников и первому за долгое время выходу в свет не заняла у Делии много времени, но была тщательно продумана и воплощена в жизнь. В первую очередь заключенная позаботилась о глазах: она оборвала подол обветшалого платья и превратила ее в повязку, которую после накрепко затянула на голове. Девушке из герцогского рода не позволялось выходить на люди в неподобающем виде, но в Делии не видели дамы, за человека-то не считали, потому ее ничуть не смущало, что сотне зевак предстоит лицезреть ее оголенные щиколотки. Люди ведь и без того начнут пялиться на эшафот, и раз они придут на площадь для заслушивания обвинений и вынесения собственного вердикта, она подготовится к неизбежному, подготовится к колыбели. По крайней мере, из последних сил попытается…

В проклятье Делии имелось несколько неприятных моментов. Многого дочь смерти до сих пор не знала и понять не могла, но за годы жизни некоторые из принципов колыбели изучила и уяснила.

Перво-наперво, колыбель проникала в сознание при взгляде на человека, если несчастному оставалось чуть меньше года до прикосновения к смерти. Такие люди считались «предвестниками».

Во-вторых, смерть сама по себе оказалось понятием растяжимым, поэтому однажды выяснилось, что предвестник мог и не умирать. Вместо этого он мог оказаться убийцей. Причастность к смерти — вот что двигало колыбелью.

В-третьих, если смерть мелькала на горизонте и грозила наведаться к человеку в ближайшее время, Делия могла слышать колыбель, даже не встретив такого человека глазами. Было достаточно, чтобы подобный предвестник оказался неподалеку от дочери смерти. В радиусе двух или максимум пяти сотен метров. По этой причине Делия обычно старалась держаться поодаль от людских поселений, но в этот раз толпы было не избежать.

Если бы только эти зеваки на площади могли прочувствовать на себе, через что предстоит пройти дочери смерти на дикастерии, они бы ни за что не позволили подобному произойти.

"Жаль, что другие слышат колыбель лишь однажды. Как бы мне хотелось это исправить…" — думала Делия про себя.

Второй важной вещью, заранее подготовленной дочерью смерти до прибытия к эшафоту, стали магические символы снятия боли, выцарапанные на коже ногтями. Даже если люди потребуют долгой и мучительной казни, Делия не желала показывать этим глупцам истерзанное муками пыток лицо. Она не хотела сдаваться.

Этой подготовкой Делия пыталась отсрочить новую боль и страдания, через которые она проходила последние месяцы. Она всеми силами верила и убеждала себя, что справедливость восторжествует, но верить людям отныне никак не могла.

Словно пытаясь доказать, что Делия не ошиблась, готовясь к худшим раскладам, все ее опасения подтвердились. Стоя на эшафоте с завязанными глазами, Делия слышала всевозможные вещи: как люди выкрикивают ругательства, как они вплотную стоят рядом с деревянной трибуной и желают насладиться брызгами крови грешницы. Слух из-за неспособности глаз видеть обострился стократ, и до ушей разом доносилось множество голосов. Среди них больнее всего по гордости били не те, кто выкрикивал несуразицу (на бренди бессмысленно держать праведную обиду); сплетни и осуждения били дочь смерти гораздо сильнее.

— Слышали? — начала говорить женщина, стоявшая в первых рядах у карательной сцены. — Оказывается, эта девушка вовсе и не Тимей, она фальшивка. Люди говорят, что ее почивший отец, герцог Тимей, дал клятву какой-то женщине, что вырастит их незаконнорожденную дочь как родного ребенка. Когда он притащил ее в дом, герцогиня слегла от болезни. Она не простила предательства мужа, который поклялся ей в вечной любви. Сами подумайте, как такое пережить, если ей приходилось обманывать людей, что дети двойняшки!

— Боги милостивые, какой ужас! Но это объясняет, почему она не похожа на госпожу Феонию и откуда в этой девчонке такой дурной нрав. Всегда игнорировала светские приемы, а если и приходила, то косилась на всех как прокаженная.

Женщины перевели взгляды и начали говорить тише, в это время до Делии донеслись более грубые голоса:

— Она точно проклята! Кожа бледная, а патлы седые!

— Убожество.

— Да она смерть в чистом виде!

— А знаете почему? — насмехался мужчина. — Говорят, ее кровь осквернена проклятым богом. А еще говорят, дети Низших богов обретают особые силы. Такие выродки даже могут убивать одной силой мысли, только вот после этого их тела становятся мерзкими. Эти седые волосы — признак того, что она последователь треклятого бога!

— Так вот почему ей завязали глаза?! Может, она взглядом убивает?

От этих слов Делии жутко хотелось захохотать от души. Если бы грехи были способны отражаться на внешности человека, то все люди с площади уже давно стали уродами. Эти глупцы настолько боятся силы богов, что с радостью убеждали себя в любой ереси. Однако неудивительно, что в камере не было света. Даже имперская стража боялись встречи с покрасневшим взглядом проклятой заключенной.

Спустя мучительно долгие полчаса, во время которых Делии довелось узнать, что она виновница всех злоключений империи — неурожая, смертей, чьих-то разводов и даже измен — по площади наконец разлетелся звонкий старческий голос.

— Расступитесь! Дайте дорогу императору! Дайте дорогу преподобному священнику из храма истины!

Так, вышагивая бодрой походкой, на эшафот ступил старый маг.

Синяя мантия развевалась по ветру, а кулон в форме разбитого зеркальца пускал яркие блики в толпу. То был священник, благословлённый силами Пентеса, праведным богом истины. Будучи его «сыном», этот старик был наделен силой различать в устах других ложь. С юных лет уличая обман, этот старец предпочел жить только в монастыре, потому видеть такую толпу ему прежде не доводилось.

«Хорошо, что старики не могут слышать и видеть так ярко, как раньше», — радовался про себя старый маг, взбираясь на эшафот. Ему не хотелось случайно услышать чужую ложь, он пришел не за этим.

«Какой сумасшедший в качестве мага решил избрать старика?!» — в то же время думала Делия. Она покусывала губу и крепка впилась в кожу пальцами. Эта издевка вывела ее из себя.

Время изрешетило лицо старого мага сеткой морщин, оно заставило его утратить былую ясность слуха и зрения и лишило макушку густых длинных прядей. Делия не могла видеть старца, но даже так могла легко догадаться: приглашать на важное слушание пожилого священника — было не чем иным, как насмешкой гадкого императора.

Возраст дарует старикам мудрость, но взамен отбирает ясность слуха и зрения. Привлекать к проведению суда престарелого человека означает прилюдно признать — в этом деле и без того все понятно: Делия Астра Тимей виновата, даже старик сможет услышать в ее устах ложь.

Дочери смерти снова хотелось смеяться.

— Приветствую вас, о граждане Священной Итевы! — начал свое выступление старый маг. — Сегодня мы собрались здесь по важному делу — для вынесения вердикта Делии Астры Тимей, обвиняемой в предумышленном отравлении будущей императрицы — Феонии Мирен Тимей. Свидетелем суда выступает сам император, Тионарис Иссильд Эмедит. Он, будучи как и я сыном Пентеса, сможет услышать ложь в устах подсудимой и сумеет подтвердить, правильно ли расслышал ваш престарелый слуга слова обвиняемой, — толпа безудержно заревела, захлопав руками от упоминания императора.

Старик немедля продолжил:

— Как показало расследование — Делия Астра Тимей была в числе первых гостей, прибывших в столицу империи на празднование грядущей свадьбы и коронации госпожи Феонии Мирен Тимей. По словам очевидцев, как только Делия Тимей прибыла во дворец, самочувствие госпожи Феонии начало ухудшаться. На седьмой день от приезда сестры будущая императрица впала в сон, из которого не выходит по сей день!

Злоба кольнула сердце.

Семь дней. Делия провела с Феонией только неделю. Этого времени не хватило, чтобы отыскать злоумышленника, потому теперь Делия стоит в кандалах.

Делия не знала, как объяснить этим людям, что в первый день по приезде в столицу, сразу после первой за годы встречи с сестрой, она услышала от Феон колыбель. Игнорировать явление песни смерти Делия не могла, потому всю неделю искала причину, по которой кто-то может скончаться. Тогда-то Делия впервые встретила императора Тионариса. Колыбель доносилась и от него. Позже во дворец прибыл Мейтон, старший брат Делии и Феонии, колыбель явила себя и при нем. Ходить хвостом за правителем и старшим братом дело заведомо гиблое, поэтому Делия предпочла наблюдать за сестрой. Однако попытки разгадать причину, по которой Феония может скончаться или кого-то убить, ни к чему не вели, и в итоге сестра без явных причин впала в сон. Делия же, будучи единственным человеком, находящимся рядом с ней на протяжении той злосчастной недели, стала первой подозреваемой.

Размышления Делии перебил старый священник.

— Поиск истины был кропотлив, но при участии подобных мне благословленных людей было установлено, что на территории графства Инлетди, унаследованном подозреваемой Делией Тимей два года назад, произрастают различные травы, в том числе ядовитые. К этим травам относятся цикута, омег пятнистый и белладонна. Причины отравления госпожи Феонии Тимей не были установлены, тем не менее, как многим известно, не так давно скончалась прежняя хозяйка графства Инлетди — Хисия Барат Инлетди. Ранее считалось, что она совершила самоубийства, однако при нынешних обстоятельствах мы вправе подозревать в предумышленном убийстве Делию Астру Тимей. Помимо ядовитых растений, в родовой усадьбе Инлетди было найдено множество темных писаний, посвященной запретной магии, потому мы также вправе предполагать, что Делия Тимей могла применять для убийств не только травы, но и запретные заклинания.

Долгие месяцы ожидания судного дня, Делия гадала, почему ее не выпускают из темной каморки. Теперь она знала — они искали причины ее обвинить, искали "весомые" доказательства. Даже если Делия скажет правду, что Хисия умерла не по ее воле, или что не травила сестру, никто ей не поверит. Темная магия противопоставлялась божественной. Люди верили, что запретное колдовство способно приостанавливать работу благословений, а потому привлекать детей бога истины к допросу подозреваемой бессмысленно. Нужно выждать время, когда магия развеется, или… в ответ тоже следует использовать темную магию, однако набожные служки никогда к этому не прибегнут. Не сумеют. Гордость ни разу не позволяла им заглядывать в запретные книги.

— Попытка причинить вред ближнему своему — тяжкий грех, который должен сурово караться. Все вы сегодня станете свидетелями выявления истины и поможете нам вынести решение о наказании Делии Астры Тимей.

В то время как старик продолжал свою речь, спина Делии покрылась мурашками. Она ощутила, что взоры обращались к ней не только с толпы. Человек, возвышающийся на трибуне, не сводил взгляд с подозреваемой и желал узнать ее тайны.

Император Тионарис Эмедит с первой встречи бросал в Делию косые взгляды, но дочь смерти все не могла найти причин, по которым он это делал. Сегодня, стоя пред императором в платье, что не снималось долгие месяцы, с поседевшими от проклятия смерти волосами и завязанными глазами, она наконец поняла: Тионарис чудовище, удовлетворяющее себя за счет позора и унижения ни в чем неповинных людей. За долгие месяцы ожидания приговора Делия убедила себя, что именно император Славной Империи мог быть тем, кто отравил ее сестру. Его безумный цепной пес Эрит Гелтрен мог быть тому причиной. Мейтон — мог быть тем, кто желал навредить младшей сестре. Любой мог оказаться на ее месте, но в нужный момент во дворце появилась девушка, на сторону которой не встанет ни одна живая душа. Наилучший козел отпущения. Избавиться от нее не составит труда.

— Делия Астра Тимей, вам известна причина, по которой мы все здесь собрались? — задал первый вопрос священник, обращаясь к девушке в кандалах.

Долго обдумывать ответ не пришлось.

— Мне известна причина происходящего, — громко крикнула Делия.

Толпа замерла в ожидании.

— Она говорит правду, — подытожил маг истины.

Толпа безудержно заорала, на Делию посыпался очередная порция брани.

«Чудовище!»

«Убийца!»

«Проклятая мерзавка!»

Сквозь шквал оскорблений пробился спокойный голос священника:

— Надеюсь, вы не против, но я попрошу снять с вас повязку. Хочу видеть ваши глаза.

Не успев возразить, Делия ощутила, как обветшалая ткань соскользнула с ее головы. Взгляду предстала большая ладонь, за ней тут же мелькнула улыбка — злобный оскал, сокрытый ехидством.

Снова он, верноподданный императора. Эрит Гелтрен.

Видеть это улыбающееся лицо было до дрожи противно, но Делия оказалась даже чуточку рада, что именно его грубый лик промелькнул перед ней. Он единственным, на кого успел упасть ее взгляд, а колыбель, как дочери смерти было известно по опыту, не звучит второй раз от одного и того же предвестника… Как минимум до момента, когда человек начнет умирать. Жаль, но выходит, кончину Гелтрена легко не приблизить.

Быстро зажмурив глаза, Делия опустила голову, прикрыв волосами лицо.

— Делия Астра Тимей, вы признаетесь, что вам было известно о том, что здоровая и полная сил девушка, а именно Феония Тимей, может в ближайшем будущем пострадать? — спросил старец.

Изо рта Делии снова чуть было не вылетел смех.

Может пострадать? Разве не должен был этот старый прохвост напрямую спросить, планировала ли Делия покушение? Она ли является причиной болезни сестры?

Постановка вопроса вводила в тупик, однако набрав больше воздуха в легкие, Делия прокричала:

— Я знала, что сестра может пострадать. Дворец не самое безопасное место, поэтому я старалась… — не успев закончить, она вскрикнула от удивления. В ее голову прилетел булыжник, седые волосы окрасились алым, а глаза непроизвольно метнулись вверх и открылись.

Это была роковая ошибка. Отвыкшие от солнечного света глаза сами того не желая встретились взглядом со столпившимися подле зеваками. Колыбель, что только и ожидала момента явиться, тут же заполнила сознание трепетом.

Старик сделал несколько шагов по направлению к закованной в цепи девушке, но уже через миг отступил. В то же мгновение на голову Делии опустился еще один камень. Послышались крики радости.

«Так ей и надо!»

«Сдохни богохульница!»

Символы снятия боли отлично справлялись с задачей и не давали Делии чувствовать мук, однако колыбель казалась в сто крат противней.

— Прошу, перестаньте! — словно встав на защиту Делии, изрек старый священник. — Право вершить правосудие отдано только богам, кто из вас возомнил себя богом?!

Если бы только голос священника не пропитался приторной фальшью, Делия точно поверила бы ему. Но, к несчастью, слух был достоинством ее юных лет, потому она ясно слышала — старик больше всех наслаждается зрелищем. Набожный сын, что всю жизнь провел в заточении монастыря, наконец-то узрел свою силу. Мог бы он отказаться от представления, где стал главным действующим лицом? Что за глупости? Нет! Он хотел бы продлить мучения грешницы, потому ни один камень не должен убить ее раньше срока.

— Что ж, вы не врали. Только что все эти люди и в том числе я стали свидетелями вашей исповеди. Делия Астра Тимей, вам есть что сказать в свое оправдание?

Конечно, ей есть что сказать, вот только оглушительный звон колыбели туманил рассудок и заставлял желать завопить от отчаяния. Цирковая зверушка, выступающая на потеху голодной толпы, была готова завыть.

«Стоит ли дать им прекрасное представление?»

Направив взгляд на толпу и собрав мысли воедино, Делия задрала вверх окровавленную макушку и подбородок. Взгляду предстали по меньшей мере три сотни зевак. Теперь она видела лица тех женщин, что сплетничали о происхождении младшей дочери герцогства, и даже могла разглядеть нелицеприятные морды мужчин, осуждающих Делию за ее внешний вид. Все, как она и успела подумать, нисколько не были лучше нее. От всех них за версту несло колыбелью, они убийцы и даже знать не знают об этом.

— Госпожа Делия, скажите же уже что-нибудь! — раздался знакомый голос из-за спины.

Голова метнулась в сторону звука, перед взглядом мелькнули до боли знакомые лица: не отражающее эмоции лицо дорогого старшего братца; грозный лик правителя, плюющего Делии в душу; и взгляд напуганного, но все такого же седобородого старичка.

Цедеус Рампиль. Это он был тем, кто выкрикнул это. Он — ее "самый верный в мире" дворецкий.

От встречи с его взглядом ноги Делии подкосились, а сердце от ужаса пропустило удар, заныв отупляющей болью. Она обомлела. Цедеус как и другие, тоже ничуть ей не верил. Стоило девушке встретиться с ним глазами, как колыбельная заиграла сначала, с самой ее первой ноты.

Он единственный всегда видел в ней покинутого ребенка, так почему все в один миг переменилось? Неужели он взаправду считал, Делия могла быть причастна к покушению на сестру? Неужели все из-за тех слов о ненависти к своей порочной семейке?

Нечестно!

Обида заполнила опустошенное одиночеством сердце. Делия повернула голову в сторону оголтелой толпы и закричала на них что есть мочи:

— Я не замышляла убийство Феонии! Я не виновата в том, что она прикована к постели, ровно как и не виновата в том, что она не может прийти в себя спустя столько времени!

Камни летели ей в голову, отовсюду летели неодобрительные плевки.

«Поверь, пожалуйста, поверь хоть ты…» — молилась она, прекрасно зная, что ей не поверят.

Старый священник на мгновение изменился в лице. Не услышав лжи в словах обвиняемой, он должен был сразу заявить об этом народу, но от удивления он опешил, начал выдумывать, что сказать, а как только открыл рот и произнес имя девушки, по толпе разлетелся оглушительный вопль. В ту же секунду тело Делии рухнуло на полы эшафота.

— Сохраняйте спокойствие! — кричала стража, стоящая в оцеплении площади.

— Что произошло?! Почему она упала?! — недоумевали голоса незнакомых людей.

— Это стрела?! В нее выстрелили из лука?!

— Из ее рта брызнула кровь!

— Кто-то остановил ей сердце? Это темная магия?

— Как вы не понимаете, идиоты, она же сейчас соврала! Это расплата!

Все еще закованная в цепи Делия слышала, как люди сходят с ума, размышляя над тем, что с ней только что произошло. Сама дочерь смерти тоже не понимала, как все так обернулось. На мгновение перед самым падением она почувствовала, как в тело будто вонзили иглу, но из-за символов снятия боли ощущения оказались притуплены. Осознание произошедшего настигло ее слишком поздно. Она умирает? Ее ранили на главной площади города вблизи храма Арцеса — бога жизни? Кому хватило на подобное смелости? Это и есть вынесенный народом вердикт?

Биение сердца медленно затихало, а сознание негодовало, отчего ему так спокойно. Боль в груди казалась притупленной, кровь во рту не была дискомфорта. Неужели дочь смерти сдается? Бездумно отдает всю себя колыбели, которую слышала бесчисленное количество раз?

— Эй, Делия, ты меня слышишь?! Делия?! — до угасающего сознания будто из-под толщи воды долетел чей-то голос.

Это не был голос Цедеуса, но кто еще мог так звать обвиненную во всех грехах ведьму? Черствый Мейтон, ненавидящий младших сестер? Ехидный Гелтрен, насмехающийся над заключенной? Император, услышавший правду, которую так боялся признать? Вряд ли это они. Должно быть. это призрак того, кто однажды умер на глазах Делии. Герцогиня или герцог Тимей? Тетка Хисия? Быть может, это пробудившаяся Феония?

В голове Делии пронеслась последняя мысль: «Лишь бы эта чертова колыбель не заиграла по мою душу. Не хочу ее больше слышать».

Так пришла тьма.