Волшебные меридианы. Книга первая. Картограф.

Глава 2

ГЛАВА ВТОРАЯ.

Утро начинается с рассвета.

Ничего подобного! Утро начинается с подъёма. Я поднялся, помылся, побрился. Налил в термос горячий чай, а в полуторалитровый ваучер холодной воды, заготовил бутербродов в пластиковом контейнере, достал из холодильника яйца в полиэтиленовом пакете и всё упаковал в рюкзак. Включил телевизор и стал ждать Лёху.

Ничего заслуживающего внимания голубой экран в то утро не предлагал. Но расстроиться по этому поводу я не успел, потому что зазвонил телефон. Лёха был краток:

– Минут через десять выходи на остановку.

Я собрался и вышел. Утро встретило меня прохладой. Не свойственной июньскому утру. Зря я думал, что шоколадка у меня на жаре растает. То есть, конечно, они – шоколадки – на жаре обычно так и делают, вот только жара напрочь отсутствовала. С другой стороны, июнь, он же только-только начался, так что всё не так страшно.

Размышляя подобным образом, я добрёл до автобусно-троллейбусной остановки. Лёхина «Приора» уже белела у назначенного места.

– Давно ждёшь? – поинтересовался я, усевшись в машину.

– Да нет, вот только подъехал, – ответил мне Алексей, отъезжая от остановки.

Пока выезжали из города, Лёха вкратце рассказал, что нас ждёт там, на месте. При этом он постоянно прерывался на матюки в сторону разных остолопов, понакупивших права, поэтому повествование получилось сбивчивым.

Я только запомнил, что в те годы на нас постоянно нападали все, кому не лень. И ногайцы, и башкиры, и калмыки…

– Кто? Киргизы? – переспросил я, подумав, что ослышался. – Какие киргизы? Это что, прямо вот киргизы из Киргизии что ли?

– Ага, – круто выворачивая, подтвердил Лёха. – И они тоже.

– Они-то откуда? – удивился я. – Где Киргизия, и где мы? До Китая и то ближе, чем до них! Какого икса они-то тут делали? Это же не вот тебе за семь вёрст киселя похлебать, это через полстраны переться!

Нет, я знаю, где Китай, но и до Киргизии тоже неблизко. Не три ли тысячи километров будет? Это насколько бешеной собакой надо оказаться, чтобы такой крюк заложить?

Лёха пока маневрировал между разными, как он их называл, ушлёпками, на мой вопрос не отвечал, а тут я уже и забыть успел, а он мне:

– Калмыки тогда всю Киргизскую Орду захватили. Вот и набрали себе в войско местных. И, кстати, татаро-монголы, они и побольше круги нарезали. Ты прикидывал когда-нибудь, сколько от Улан-Батора до Москвы? Подальше чем от Бешкека выходит. Только в и в Батыя, и в Мамая ты веришь, а в киргизов почему-то нет.

Тут он, конечно, прав. Татары, и тем более монголы, круги побольше нарезали. Но киргизы… Я про них первый раз слышу. Ну, в том плане, что они на нас какие-то нашествия устраивали. Тем более, с калмыками на пару. Тут я что-то не совсем понял и решил переспросить:

– Ну, вот смотри, если калмыки этих киргизов, как ты говоришь, поработили, то нахрена им за них воевать? Сам подумай. Хрень какая-то непонятная получается.

Мой вопрос Лёху изрядно насмешил:

– Так ведь у них, у киргизов, осталось полно профессиональных военных. Вот и прикинь, куда им деваться? Не в партизанские же отряды сколачиваться. Вот они и нанимались к калмыкам. А в те времена пограбить соседей – это самое что ни наесть житейское дело. Ну и, прибыльное, опять-таки. Если жив останешься, в таком походе нехило прибарахлиться сможешь. Вот откуда и киргизы взялись.

Да, действительно. Я же тоже в прошлом профессиональный военный, мне куда деваться?

– Слушай, Лёх, а никому работники не нужны?

Лёха с полминуты вёл машину молча, потом уточнил:

– Работники это кто, да кто?

– Чё сразу «кто да кто?» Я вообще-то себя имел ввиду.

Он на пару секунд отвлёкся от дороги и посмотрел на меня:

– Себя? В смысле, ты хочешь, чтобы я тебе работу нашёл?

– Ну да. Я так и сказал, – сказал я.

Он снова вернулся к созерцанию дорожной обстановки и произнёс:

– У тебя же вроде есть там какая-то работа.

Я поморщился и начал рассказывать, как на самом деле обстоят дела в той фирме, на которую я тружусь в данный период своей жизни.

– Да-а-а… хреново, – согласился со мной Лёха.

Я поёрзал на сидении, стараясь устроиться подобнее, и напомнил о своём вопросе:

– Так что, люди кому-нибудь нужны? Задолбали уже эти качели. Сегодня работаем, завтра не работаем, послезавтра на полдня, а потом неделю дома сидим. Хочется уже и нормальную работу, и нормальных денег. Так что, не слышал, никому люди не нужны?

Мой товарищ сделал вид, что усиленно следит за дорогой, хотя в действительности там ничего не происходило.

– Так сразу и не вспомнишь, – нехотя проговорил он. – Может, кому-то и надо, просто я, как ты сам понимаешь, специально-то не пытался запоминать. Можно, конечно, и поспрашивать… А сам не пытался искать?

– Искать-то искал, только и меня не везде возьмут, сам знаешь, судимость, да и мне не любая работа подойдёт.

Лёха рассмеялся:

– Скажите на милость! Какой разборчивый работник пошёл! И что тебе не так? Что тебе такого предлагали, на что ты ни в какую не соглашаешься?

– Ну, как, – начал я. – Зарплату, конечно, хотелось бы хорошую, только не так, чтобы за неё по двенадцать часов впахивать. Почему-то везде, где нормальные деньги обещают, обязательно ненормированный рабочий день. И почему-то всегда длинный.

– А по мне, так за хорошую зарплату не грех и по пятнадцать часов поработать, – почему-то совершенно серьёзно произнёс Лёха.

– А жить когда? – возмутился я. – Пока домой придёшь, пока пожрать сготовишь, уже опять на работу пора. Тут уже никаких денег не надо.

Лёха аж прыснул в ответ на мою пламенную речь:

– Пока пожрать сготовишь! Жениться тебе надо, барин! Чтоб не готовить самому. Ну и, вообще. Придёшь домой, а там у тебя всё прибрано, постирано, приготовлено. Жена тебя обнимет и так ласково на ушко… – он приготовился что-то сказать, но я его перебил и, стараясь изобразить тот самый ласковый голосок, «проворковал»:

– Где деньги, Андрюша?

Лёха понимающе усмехнулся:

– Ну, не без этого. Бабы, они такие. На них никаких денег не напасёшься. Бывает, только вчера ей зарплату принёс, а у неё уже сегодня всё кончилось. И главное, не понятно, на что потратила.

– Вот видишь? – пробурчал я. – Чтобы жениться, надо сначала нормальную работу найти. Это же только так говорят, что женщины любят ушами. А на самом деле им и цветы, и всякие подарки подавай. Без конфетно-букетного периода устойчивые отношения создать невозможно.

Пару минут мы ехали молча, потом он спросил:

– Так, а ты же вроде бы жил там с какой-то Светкой. Или я что-то путаю?

– Не со Светкой, а с Ленкой. Светка – это моя двоюродная сестра. А в остальном, действительно, ничего не путаешь. Так и было. Только всё как раз в деньги и упёрлось. Не совсем прямо в деньги, но если бы у меня тогда была зарплата поприличнее, то тогда, может быть, всё бы по-другому сложилось.

– Ленка, значит. А Светка – это кузина, стало быть? – пробормотал Лёха. – Мда, дела…

Я повернулся к нему:

– Ты чего это? Ни с того, ни с сего вдруг взял и по-старорумынски заговорил?

Он уставился на меня с видом, призванным изобразить полнейшее недоумение:

– В смысле, по-старорумынски?

А я постарался состроить гримасу негодования:

– Слова какие-то дремучие: «кузи-и-ина», «стало бы-ы-ыть». Так, наверное, только эти… Поволжские румыны и говорили. Которые с калмыко-киргизскими ордами воевали. Свихнёшься скоро уже со всей своей историей.

Лёха расхохотался, глянул по курсу движения и снова уставился на меня:

– Не румыны и не поволжские. Волжские булгары!

– Ну, болгары. Какая разница? Болгары твои – это те же румыны, только с Поволжья, – отмахнулся я.

– Да не болгары, Андрюха! А бУлгары! С буквой У! Понял? И с киргизами они не воевали. Киргизы, они уже потом, после булгар были.

– Слышь ты, друвнеповожский булгарин, на дорогу давай смотри, а то сами щас станем историей, – беззлобно ругнулся я, а потом добавил: – Для «Дорожного патруля».

Есть у нас городское телевидение, а на нём вечерняя программа «Дорожный патруль». Как видно из названия, занимается она освещением дорожно-транспортных событий. Вот про неё я сейчас и говорил.

Лёха на меня не обиделся, по крайней мере, вида такого не подал. Просто повернулся лицом к дороге и принялся молча рулить, больше даже не глядя в мою сторону.

Минут пять мы ехали молча, потом мне показалось правильным продолжить диалог на историческую тематику:

– Лёх, вот мы сейчас едем пошукать, не оставили ли там спецом для нас какие-нибудь татаро-монгольские товарищи или калмыко-киргизские захватчики чего-нибудь интересного: наконечников от стрел или медальонов каких. А зачем?

Он повернулся ко мне, оглядел зачем-то с ног до головы и снова уставился на дорогу, не произнеся при этом ни единого слова.

– Нет, ну вот скажи, наконечники эти, они хоть какую-нибудь ценность из себя представляют? Нахрена они нам вообще?

Молчание было мне ответом.

Зайдём по-другому:

– Я понимаю, история и всё такое, но вот если бы там скифы какие ненароком монеток бы проезжая рассыпали, это бы куда как полезнее для нашего дела оказалось.

Короткий взгляд полный презрения.

– Нет, я, конечно, в курсе про скифов, они совсем в другой стороне жили, просто хочется найти что-то такое… старинное… ну, и ценное, само собой. Как у меня с работой дела обстоят, ты теперь знаешь. Во-о-от…

Взгляд, который бросил на меня Лёха, правильнее будет назвать насмешливым:

– Скиии-фыы… Надо же такое придумать!

– Не, ну а, чё? Одно другому не мешает. И, кстати, откуда ты знаешь, может быть, и скифы тут тоже отметились. Киргизы же были, так отчего бы и скифам не припереться? Сам же говоришь, типа соседей на бабки выставить – обычное дело.

– Андрюх, откуда я знаю? Может были, может не были, найдём, может не найдём. Ты же просил тебе металлоискатель на полчаса дать, вот и поищешь. Найдёшь – твоё, не найдёшь – значит, не судьба. За одно и узнаешь, оставили скифы специально для тебя что-нибудь полезное, или им на тебя фиолетово было.

Ещё минут пять молчания.

Тут я вспомнил про вчерашний фильм и решил обсудить его:

– Лёх, а вот если бы была машина времени, ты бы хотел на ней в прошлое махнуть?

Лёха одарил меня скептическим взглядом, кого-то обогнал и уже потом спросил:

– Чёй-то ты вдруг? Тема скифского наследства покоя не даёт?

– Да, понимаешь, киношку вчера одну смотрел, вот сейчас вспомнил, захотел спросить, как бы ты поступил на их месте?

Впереди одна фура собралась обгонять другую и закупорила левый ряд, по которому Лёха выжимал почти сто сорок. Фуры, они же быстро не ездят, поэтому нам пришлось притормаживать километров до семидесяти, пока этот крупнотоннажный скороход не объедет своего ещё более неторопливого собрата.

– Так и что там? В киношке твоей? – спросил Лёха, когда мы в задний борт едущего впереди грузовика только что не упёрлись.

– А, ну да! Там людишки случайно создали машину времени и начали её юзать.

– Случайно создали? – удивился мой товарищ. – Это как так у них вышло?

– Как-как… «Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону». Я и сам не понял, да это и не важно. Короче, начали они её использовать… Ну, как использовать… Они её включали, засылали в прошлое… – я слегка поднапряг память и уточнил: – В четырнадцатый век. Засылали туда испытателей, кого-нибудь из своих, часика на три-четыре и всё.

Дорога освободилась, и наша «Приора» газанула, снова набирая скорость.

– В смысле «и всё»? – не понял Лёха.

– В смысле никакой практической пользы не извлекали. Вообще непонятно, какого они там делали, и почему на три часа?

Я помолчал, собираясь с мыслями, но меня подбодрили:

– Пользы не извлекали, и чё? Ну, про что кино-то тогда?

– А! ну и вот. Потерялся у них там один профессор. Археолог, что характерно. Так вот на его поиски и спасение они отправили четверых других археологов. Я уж думал, всё, крандец этим балбесам, хотел было уже переключить придурков, но тут им в помощь и для охраны выделили трёх морпехов.

– Ну, это нормально, – прокомментировал из-за руля другой археолог, совершенно реальный, хотя и самобытный.

– Но я рано расслабился. Спасатели эти, отправились в прошлое без оружия, без подготовки и без внятного плана. Они даже денег никаких не захватили. Представляешь? Вообще никаких, – я глянул на товарища, проверить, прочувствовал он или нет.

Он прочувствовал. А я продолжил:

– Двух морпехов зарубили сразу. Нет, одного зарубили, а другой две стрелы словил. Они там, правда, перед этим убегать пытались, первый от всадника, а второй от лучника. При чём у обоих имелась реальная возможность сойтись с противниками в рукопашной. Прикинь. Ну и, нахрен их этих идиотов туда вообще посылали?

Я глянул на Лёху. У того никакого внятного ответа не нашлось. Я продолжил:

– Потом оказалось, что спасатели высадились в том месте и том дне, в котором должна произойти одна из самых не хилых битв столетней войны. Это между французами и англичанами, если что.

– Я знаю, – сообщил собеседник. – И чё там у них дальше?

Я поправил ремень безопасности и опять стал пересказывать вчерашнее кино:

– Практически сразу их взяли в плен англичане. Один из археологов не придумал ничего умнее, чем сказать, что он француз. Охрененная идея для выживания! Прожил он после этого ровно четыре минуты.

– Надо думать, – согласился Лёха. – А остальные?

– Потом началось что-то вообще не понятное. Археологи эти, они, короче, сначала друг другу строго настрого запрещали влиять на историю. Что характерно, сами при этом постоянно влезали во всякую херню. Прямо вот в самую гущу событий совались. Заметь, без особой необходимости лезли. А когда припёрло, вообще стали помогать, то французам, то англичанам.

Лёха усмехнулся:

– Типа, хрен уже с ней с историей, лишь бы не убили?

– Ага! Но тут выясняется, что во время одной из предыдущих миссий, один из засланцев не смог вернуться в наше время и остался там. Вот что думаешь, он сделал?

– Что?

– Лёх, ну, вот ты бы, ты бы что сделал, если бы застрял в четырнадцатом веке?

Он задумался. Но не на долго:

– Стал бы им там всякую фигню изобретать. Четырнадцатый век, говоришь?

– Четырнадцатый, – подтвердил я. – Середина.

– Середина, не середина – это пофиг. У них там в четырнадцатом веке печатного станка ещё нет! Вот его взял бы и изобрёл.

Я с сомнением посмотрел на товарища:

– А ты знаешь, как печатный станок устроен?

– Ну, я же у Валентина видел… – уже с меньшей уверенностью в голосе начал он.

– Лёх, это же совсем другой станок. Он без электричества работать не будет.

– Да пофиг! Сообразил бы чего-нибудь! – заявил собеседник. – И, кстати, Валентин при мне его как-то однажды крутил вручную… и не просто крутил, он на нём ещё и печатал при этом. Так что и без электричества можно!

Видя правильное направление мыслей товарища, я спорить не стал, а, наоборот, подбодрил:

– В общем, ты бы попытался там как-нибудь пристроиться?

– Ну да! Не в крестьяне же идти?! – оживился археолог-самовыдвиженец. – А он чё сделал?

– Ты понимаешь, какая штука, он почти также подошёл к вопросу. Только он же морпех, он по военной части там и пошёл. Пристроился к какому-то английскому лорду и неплохо так приподнялся.

– Нормально, – покивал Лёха, одобряя действия киношного персонажа. – И чё?

– Он и остальным тоже предлагал остаться и помогать ему с изобретением разных полезных штуковин. Как по мне, так очень неплохая стратегия. Но… Но по сценарию он играл за плохишей, и просто не мог не погибнуть. Кстати, от рук своих же соотечественников. Прикинь, археологи морпеха завалили!

– Ну а, что ты хочешь? – задал мне риторический вопрос Лёха. – Это ж кино. И что? Спасли они этого профессора?

– Спасли. Только у них там и третьего ихнего морпеха мочканули, а один археолог всё-таки решил остаться, – сообщил я.

– Прикольно! А за каким это он остался? Из-за бабы, наверное?

– Абсолютно верно!

– Ну, езжай, езжай, торопыга! – злобно прокричал Алексей и перестроился в правый ряд.

Я даже не сразу сообразил, что эти слова предназначались не мне, а вон тому джипу.

– Да, и что дальше? – возвращаясь в левый ряд, спросил Лёха.

– Да, ничё, – пожал я плечами. – Вернулись они.

– А этот… который остался?

– А-а-а-а-а!!! – оживился я, вспомнив про этот хитрый поворот. – Они там в начале фильма раскопали какой-то саркофаг и всё врубиться не могли, чей он?

Тут Лёха аж руками замахал:

– Подожди, подожди! Саркофаг раскопали? Какой саркофаг? Они в Египте что ли раскопки вели?

– Зачем в Египте? – опешил я. – У себя там, в Америке.

– А во Францию как попали?

Вопрос был совершенно логичный, вот только я не знал на него ответа. Снимались американские актёры, значит, и копали они в Америке… Тогда, действительно, при чём здесь Франция? И крендель этот, он же во Франции остался… Ну да! И это… в Америку он уплыть никак не мог, потому что Америку тогда ещё не открыли. Это даже я знаю.

Решив не усложнять, тем более что всё равно не знаю, я это место в рассказе обошёл. Захочется Алексейке киношку про коллег посмотреть, тогда сам разберётся, а не захочется, тогда не судьба.

– Короче, это оказался саркофаг с тем самым археологом, который в прошлом остался. Выходит, он сам себя откопал.

– Мда… прикольное кино, – пробормотал Лёха.

Это я ему ещё не рассказал, что по ходу пьесы у бесстрашных (читай безмозглых) путешественников во времени за каждым кустом пряталось даже не по роялю, а по оркестру из здоровенных таких органов. Ну а, по-другому у них бы просто вообще без шансов было бы. В смысле, без шансов на выживание, а не на удачное завершение миссии. Даже до обеда бы не дожили.