Каникулы бога Рандома

Глава 17

Охранник частной клиники по имени Ватли сидел перед монитором, на который транслировалось видео с камер наблюдения. В его обязанности входило контролировать через камеры весь периметр. И в случае, если заметит что-то подозрительное, он обязан был вызвать полицию.

Сегодня он работал в ночную смену.

Обычно ничего подозрительного не случалось, поэтому наблюдать за камерами было скучно и утомительно.

Лишь единожды на этой неделе случилось что-то непонятное. Все камеры внешнего периметра и внутренней фиксации отключились в один миг. И не работали целых двадцать минут. Но затем включились и работали без перебоев, как и прежде.

Правда, за это время от инфаркта умер владелец клиники, но это уже частности.

И вот сейчас Ватли сидел перед монитором, пил неизвестно какую по счёту кружку кофе и пытался не заснуть. Он периодически начинал «клевать» носом, но вовремя просыпался.

Каждые десять минут он был обязан просматривать изображение со всех камер.

И вот, когда он переключился на камеры заднего двора, где находились баки с различными отходами клиники, то внезапно увидел огромную тварь размерами никак не меньше медведя. А, может быть и больше.

Только вот это был не медведь. Не бывают они с тремя головами. И из пасти медведя не вырываются языки пламени и дым. А на шее медведя обычно нет ошейника, усеянного шипами.

Тварь копалась в баке, куда выбрасывают обычно одежду умерших и одноразовые халаты с бинтами. Тут одна из голов повернулась и взгляд её упёрся в камеру.

Кофе, и так отказавшийся течь по пищеводу в желудок, устремился в основной своей массе в монитор. А частично принялся пузыриться в носу.

Ватли протёр глаза и с опаской снова глянул в монитор, по которому стекали ручейки сладкой жидкости. Но камера на заднем дворе больше не показывала никакого трёхголового чудовища размером с медведя. Более того, возле баков не было никакого раскиданного мусора, словно никто ничего и не вытаскивал наружу.

— Надо завязывать с этими ночными дежурствами, — проговорил охранник, поднимая к губам почти пустую кружку, а затем посмотрел в неё и с отвращением отставил подальше. — И с кофе в таких количествах тоже. А то сойду с ума и будет мерещиться всякое двадцать четыре на семь. Всех денег всё равно не заработаешь.

На всякий случай он отмотал запись камеры назад, но ничего подозрительного на этот раз не заметил.

Я забрал расписку, обменял фишки на деньги и поспешил к выходу. При этом я пытался выглядеть беззаботно. Хотя, учитывая чемодан денег, делать это было проблематично.

И уже на самом выходе я вдруг услышал голос старой графини:

— Ну что, великий Рандом, поможешь выиграть?

«Ого! — подумал я, — не ожидал, что она сразу станет моей ярой поклонницей. Паству, обычно, набирать тяжело, поэтому пока нужно ценить каждого».

Я посмотрел на шкалу божественной благодати и сожалением отметил, что она на грани исчезновения. Но пренебречь просьбой я не мог.

И поэтому всё, что я мог, послал графине. Пусть выигрывает! Это укрепит её веру.

Шкала стала красной и замигала. А я напрягся, подумав вдруг, а что я буду делать, если она исчезнет совсем?

Но тут кто-то искренне поблагодарил меня, и малая доля процента прибавилась. Конечно, на это ничего не сделаешь, но по крайней мере, шкала не пропала.

На улице я сразу увидел армейскую машину, чем-то неявно похожую на ту, что купил я. Из окна выглянул Гагарин и помахал мне рукой.

— На своей поедешь? — поинтересовался он.

А я прислушался к собственным ощущениям. Никто меня не преследовал. Пока. Ненависть и желание убить — этого было за спиной в достатке, но к такому я привык ещё на Олимпе.

— Да, пожалуй, — ответил я, поставив чемодан рядом с собой. — Не хочу её тут оставлять. А то вдруг вандальные настроения у граждан.

— Тоже верно, — кивнул мне Алексей и посмотрел на часы. — Тогда в банк?

— Да, — я оценил количество налички и понял, что при практически нулевой шкале божественной благодати в пространственный карман не влезет и десятая часть от этого. — Буду премного благодарен, если сопроводите меня.

Гагарин только кивнул и завёл двигатель.

Я же повернул голову и увидел, как мне подгоняют мой прекрасный «Комбат».

— Ого! — прокомментировал Алексей мою машину. — Отличный выбор. Не думал, что ты и в автомобилях знаешь толк.

— Немного, — ответил я, садясь внутрь.

«Игорь, — позвал я, держась в нескольких десятках метров за машиной Гагарина, — что можешь сказать об этом человеке или о роде?»

«Хм, — отозвался владелец тела задумчивым и, кажется, немного сонным голосом. — С одной стороны событий, связанных с их родом достаточно много. А с другой, сказать что-то конкретное сложно. Род древний, относится к потомственным кадровым военным, как и Пожарские. Наравне с ними во разных пакостных делишках не замечены. Обычно приходят на помощь нуждающимся, защищают Отчизну и всячески озаряют себя лучами славы».

«Да уж, — впору было согласиться, что это очень общая информация. — А конкретнее можешь рассказать про кого-нибудь? Мне бы хоть понять, с кем я имею дело».

«Это можно, — ответил Туманов и на некоторое время затих, словно сверяясь с памятью. — Дед Алексея — Илья Сергеевич Гагарин — в своё время руководил и Тайной канцелярией, и имперской безопасностью. Грубо говоря, всегда работал на острие государственной безопасности. И справлялся на отлично. Не зря враги империи его всегда называли кровавым палачом, а патриоты — соколом отечества».

«Ничего себе заявочка, — проговорил я, уверенный, что подобные люди остались лишь в кино, да и то в том, где клише на клише. — И прям рыцарь без страха и упрёка?»

«Считается так, — ответил на это Игорь. — Знаю, что мой дед — Озеров который, о нём очень высокого мнения и считает, что лучше бы именно он был императором, а не нынешний».

Я даже задумался над его словами. Всё-таки служение императором — это милость какого-нибудь бога. Тут просто так на трон подняться не получится.

«А про Алексея есть какая-то информация? — поинтересовался я, понимая, что мог бы прошерстить память Игоря за считанные секунды, но во-первых, торопиться было некуда, а во-вторых, мы с ним уже вроде немного и сдружились за последние дни, поэтому я не хотел делать что-то против его воли. — Просто я вижу, что он старается мне помочь, но не понимаю, почему».

«Сложно сказать, — ответил на это Туманов. — Но мне кажется, что искренне».

«А откуда у него все эти шрамы? — задал я вопрос, который интересовал меня с самого первого взгляда на Гагарина. — Гранату поймал?»

«Да, — проговорил Игорь и тут же добавил: — Я всё время забываю, что ты не из нашего мира и не знаешь всей предыстории. Тут дело такое: около четверти века принц, чтобы показать свою удаль полез в один военный конфликт. Алексей был его самым близким другом, а по совместительству телохранителем. Когда в принца прилетела магическая граната, он то ли закрыл её собой, то ли заслонил принца. Одним словом, сделал всё, чтобы тот остался жив. Но судьба в тот момент показала себя бессердечной сукой и сыграла с ним злую шутку. Он сам, весь изрешечённый осколками, остался жив. А его друг и подопечный, принц Российской империи, погиб от единственного осколочка, который через глаз прошил ему мозг».

«Кто ж туда принца пустил? — удивился я, понимая теперь, почему в империи такие настроения. — Его тут-то надо было в бронированном вагоне держать».

«Да никто его не пускал. Он сам по жизни крушителем черепов был. Сам рвался все конфликты разрешить, — ответил Туманов таким голосом, словно защищал принца передо мной. — После его смерти такие разбирательства были, что просто кошмар. Если бы Алексей сам при смерти не находился, его бы казнили. А так дед за то время, пока над внуком толпа целителей колдовала, успел у императора помилование выпросить».

«А за что его казнить-то было? Он долг до последнего выполнял, — от этой истории я всё больше и больше приходил „в восторг“, правда, в кавычках. — Понимаю, если бы он с поля боя бежал бы, принца оставил. А так… Не понимаю».

«Официально к нему претензии были, что он не оповестил службу безопасности о готовящейся вылазке принца, — ответил мне на это Игорь. — Но он ответил, что принц ему запретил это делать, а как телохранитель он подчинялся именно ему. К тому же, как друг он не мог предать доверия принца».

«Как всегда, — подвёл я итог. — Из-за предрассудков сначала погиб один. А потом чуть было не убили другого».

«Вот, собственно и всё, что я могу рассказать о Гагариных, — чуть погодя проговорил Игорь. — Как по мне, очень достойный род».

«Благодарю, — ответил я, чуть иначе взглянув на Алексея. — Этого вполне достаточно».

А в следующий миг я едва не слетел с дороги, от накрывшего меня чувства, что было сродни мощнейшему оргазму. Это выиграла Жозефина Павловна, и теперь от всей души истово благодарила меня.

Мы сидели в том же «Гурмане», где я ужинал с Дарьей. И на том же самом месте. Оно как раз оказалось свободным, чему я был весьма рад. Нравилось оно мне.

— Будем на «ты»? — предложил я, когда мы уселись за стол. — Мне так больше нравится общаться с людьми, которые мне импонируют.

— С удовольствием, — ответил Гагарин и широко улыбнулся. — Спрашивать, как ты обыграл Минеева со товарищи я, конечно же не буду, — он хохотнул, вспоминая их лица. — Но могу сказать, что давно не видел такого представления. Мои аплодисменты.

И он действительно несколько раз почти беззвучно хлопнул в ладоши.

— Это мне бог Рандом помог, — ответил я и примерно в этот же момент почувствовал разливающееся по телу тепло. Видимо графиня выиграла ещё раз. А она оказалась преданной фанаткой. — А играл я абсолютно честно, даже когда они начали жульничать.

— Это я видел, — кивнул мне Алексей. — А вот про бога такого не слыхал.

— Обязательно расскажу, — сказал я и блеснул глазами, понимая, что мне нужно много поклонников. Лучше, конечно, чтобы обо мне написали книгу или сняли фильм, но пока приходилось каждого вербовать самому. — Но пока давай обсудим то, что ты хотел.

— О, да, — произнёс Гагарин, подчёркивая значимость нашего разговора. — Это дело жизни и смерти.

— Вот даже как⁈ — я даже удивился выдержке военного. — А почему до сих пор молчишь? Такие дела надо решать, как можно быстрее. Я тебя слушаю.

— Только не подумай, что я подшучиваю над тобой, — попросил меня Алексей перед тем, как перешёл к сути дела. — Мой достопочтенный дедушка любит смотреть новости. Для него это, как увлекательный сериал. И вот там он увидел про твой средиземноморский круиз, — я, честно говоря, даже растерялся от столь длительного вступления. — И вот там, среди тех, кто был с тобой, он увидел своего давнего друга, который сейчас известен под именем дон Гамбино.

При одном только упоминании имени Карлито, у меня вдруг защемило в груди. Как будто с ним что-то нехорошее случилось. Но он не должен был умереть, я же подлечил его.

— И вот Илья Сергеевич, дед мой, очень обрадовался, — продолжал тем временем Алексей, тщательно подбирая слова. — Он-то думал, что все, с кем он общался, померли уже. А тут, поняв, что дон Гамбино жив-здоров, ещё и в состоянии развлекаться, загорелся идеей увидеться, пока сам ещё жив.

— А где же тут вопрос жизни и смерти? — улыбнулся я. Но вопрос задал не для того, чтобы укорить, а чтобы понять. — Столь важная встреча?

— Илье Сергеевичу сто лет с маленьким хвостиком, — вздохнул Гагарин и развёл руками. — Так что для него это действительно вопрос жизни и смерти. Ты, конечно, можешь отказать, я всё пойму, — он говорил вполне искренне, и это даже не требовалось проверять. — Но, если ты сомневаешься в том, что они знакомы, просто при встрече передай привет от Гагика, хорошо?

— От Гагика? — хмыкнул я, вспоминая прозвище деда Алексея, названное мне Игорем: кровавый палач. — А почему так, прости?

— Гагарин для сицилийца — тяжело выговорить, поэтому так, — улыбаясь ответил мой собеседник. — А, если честно, до конца этого не знаю даже я.

— Давай так, — ответил я, доставая телефон и открывая на нём папку с заметками. — Я запишу и обязательно передам. Но захочет ли встречаться дон Гамбино? Этого, как ты понимаешь, я обещать не могу. Поэтому просто сообщу о его решении. Хорошо?

В этот момент нам принесли горячее, и я с удовольствием накинулся на аппетитные блюда. А стейк из мраморной говядины выглядел и вовсе божественным. Да, достойным бога.

Мы ещё болтали о чём-то с Алексеем, но это была совершенная ерунда. Ничего важного мы уже не обсуждали. Но этот вечер был важен. Я понял, что не ошибся в своём первоначальном ощущении, и Гагарин мне определённо нравился.

Сев в свой автомобиль, я откинулся на спинку кресла. Сильно клонило в сон, но надо было ещё доехать до гостиницы.

Я проследил взглядом, как мой собеседник отъезжает от ресторана и достал телефон.

Нечего было тянуть, надо позвонить Карлито и рассказать ему о том, что им интересуется Гагик. А дальше пусть сами разбираются.

Дон Гамбино взял трубку почти сразу, и у меня тут же отлегло от души. Почему-то я очень сильно переживал за него, сам не понимая причин этого.

— Да-да, мой юный друг, — откликнулся Карлито, попутно отходя туда, где музыка не так гремела и не мешала ему разговаривать по телефону. — Ты уже переживаешь из-за того, что мы выпьем без тебя всё шампанское и вылюбим всех барышень?

— От вас ничего не скроешь, уважаемый, — проговорил я, сразу улыбнувшись до ушей. — Вот сижу и страдаю из-за этого.

— Ты как, дела-то свои решил? — спросил он, переходя уже на нормальный тон без иронии и сарказма.

— Да, по большей части, — ответил я, одновременно перебирая в голове список дел и приходя к выводу, что основное я действительно сделал: сестру нашёл, долг отца отыграл, Игорю особняк купил. Ещё надо вернуть тётке деньги и в принципе, возвращаться на яхту. — Думаю, что скоро вернусь.

— А мне, честно говоря, тут уже надоело, — признался дон Гамбино совершенно искренне. — Даже вот думал завтра тебе позвонить, чтобы узнать куда ехать в твою бескрайнюю Россию.

Я вспомнил, как и сам уже устал от бесконечной трёхдневной вечеринки, и, если честно, меня больше увлекла простая жизнь в Смоленске со своими хлопотами. Это было так… по-человечески.

— Это идея! — проговорил я и перешёл на тон подначивающий и хвастливый. — Я как раз себе тут бордель в центре Смоленска приобрёл.

— Игорь! — чуть ли не заорал Карлито. — Ты купил бордель, и до сих пор скрываешь это от своего старого друга? Да кто ты после этого? Я завтра же вылетаю к тебе!

— Я не скрывал, — притворно оправдываясь, ответил я. — Только сегодня заключил сделку. И потом, там ещё пока нет девочек.

— Тьху, — произнёс дон Гамбино. — Девочки как раз это не проблема. Хочешь, этих из Мулен Руж прихвачу?

А я почему-то вспомнил Дарью и ту брюнетку, которая стращала меня на яхте. А вот девочек из Мулен Руж не вспомнил, словно все они были на одно лицо.

— Как знаешь, дорогой, — ответил я с самыми тёплыми чувствами. — Если что места всем хватит. Но звоню я тебе по другому поводу.

— Так-так-так, — проговорил Карлито, явно заинтересовавшись. — Что там у тебя? Выкладывай!

— На меня тут вышел один русский военный, и сказал, что его дед велел передать тебе привет. А ещё приглашал в гости, — я понял, что не очень хорошо формулирую, но надеялся, что он поймёт.

— А от кого привет-то? — усмехнулся дон Гамбино. — Я за свою жизнь не так много русских знал.

— Просили передать привет от Гагика, — ответил я, чувствуя, что прозвище это непривычно звучит на моём языке.

— Гагика⁈ — вскричал Карлито, не стесняясь. — Он ещё жив что ли? Ему ж почти сто лет должно быть!

— Ему сто и есть, — ответил я, удивившись неожиданной реакции. — Даже чуть больше.

— Быть не может, — проговорил дон Гамбино. — Это просто невероятно. Слушай, решено. Завтра же лечу к тебе. Ожидай, дорогой. Будем развлекаться в России.

— Тебе тут понравится, — проговорил я перед тем, как отключиться.

Он шел по следу, пробираясь сквозь горные перевалы, проваливаясь в снег и обходя стороной людское жильё. А его было много. Вообще в этом мире было преступно много человеческого. Запахи земли и природы забивались резкими химическими. Вместо пружинящих под лапами листьев, зелёной травы или хотя бы мха или камней, приходилось следовать вдоль дороги, покрытой смердящей твёрдой субстанцией, по которой мчались металлические звери на внушительных скоростях.

Конечно, ему бы они ничего не сделали, но единожды попытавшись расчистить себе путь созданием столпотворения железных зверей в одном месте, он добился того, что зверей стало ещё больше. Они смердели ещё хуже, изрыгая человечков из своего нутра. Человечки бегали, кричали, пытаясь погасить пламя, прилетала даже железная птица со странным движущимся хохолком и забирала часть людей, остро смердящих кровью, страхом и болью.

Решив, что пользы от этого не вышло, он просто продолжил идти по следу, поднявшись чуть выше в горы. В какой-то момент он ощутил на языках морскую соль. Прохлада гор сменилась мягким солнце в низинах. Людей становилось всё больше, их железные звери становились всё утончённей и быстрей, появилось много уродливых каменных пещер, в которых люди ютились, как термиты. А затем его ослепило море. Лазурное, с бликами солнца на бегущих волнах. Его путь лежал к нему. К месту, где качались на волнах человеческие скорлупки. На одной из этих скорлупок запах беглеца ощущался особенно остро. Там было много людей, грохотало слабое подобие музыки, призванное выбить мозг из черепа без применения молота, и пахло смесью основных человеческих слабостей.

Оттолкнувшись задними лапами, он перемахнул узкую полоску воды, отделяющую его от скорлупки. Стараясь держаться теневой стороны, он пробирался внутрь, в пещерку, где особенно сильно пахло беглецом.

— Я, конечно, предполагал, что за свои деяния должен буду попасть в ад, — хмыкнул столь древний представитель людей, что он уж давно должен был оказаться в царстве мёртвых, — но что за мной отправят, ни много, ни мало, а целого Цербера… не ожидал! Вот это я понимаю, трансфер уровня «бизнес-класс»!

Преследователь втянул воздух всеми тремя пастями. От старика просто-таки разило магией беглеца. Но было ли это немощное тело вместилищем для искомой божественной сущности? Он не знал. Здраво рассудив, что лучше устранить вероятное вместилище сразу, чем потом возвращаться и доделывать работу, Преследователь зарычал, воспламеняясь. Смертельный огонь окутывал его фигуру, предупреждая жертву о начале охоты, но глупый человек даже не сдвинулся с места.

«Беги, глупец!» — хотелось сказать Преследователю, но вместо этого из пастей вырвался тихий рык, от которого у всех присутствующих на скорлупке прошёл мороз по коже.

— Даже не подумаю бежать! Я — не добыча! Я — хищник! А такие встречают смерть лицом к лицу!

«Храбрый, но глупый человечка!» — подумалось Преследователю уже в полёте, когда все три пасти в оскале готовы были вцепиться в немощное тело и разорвать его на куски.

Но он промахнулся. Не сразу сообразив, куда делась добыча, он вертел головами по сторонам. И лишь потом сквозь грохот недомузыки расслышал хлопки кожистых крыльев над головой.

Ещё никто не уводил добычу Цербера у него из-под носа! И какая-то суккуба-полукровка не станет первой.

— Вер-р-рни! — прорычал Преследователь.

— Нет! — коротко откликнулась грязнокровка, с трудом опуская старика на другую человеческую скорлупку, качающуюся на волнах в тридцати метрах. — Он — мой! Не отдам!

— Стар-р-рик! Найди др-р-ругого! — начал терять терпение Преследователь, и дождавшись, пока девица отвлечётся на миг, изрыгнул струи смертельного пламени.

— Кьяра,нет! — успел выкрикнуть старик, прежде чем его достиг огонь.

Такими струями можно было испепелить дракона, не то что обычного человечка, но суккуба успела среагировать. Она обняла старика, закрывая своими крыльями и принимая удар на себя.

Нечеловеческий крик разнёсся над весело бликовавшим лазурным морем, когда сгорало заживо полукровное дитя демонического народа.

— Оставь! Он — сосуд! — устало прорычал Преследователь, глядя на обугленные крылья глупой грязнокровки. — А у меня охота!

— Он — не сосуд! — глотая слёзы, прошептала суккуба. — Сосуд улетел неделю назад, поставив метку своей магией для лечения.

Преследователь внимательно всмотрелся в старика и наконец рассмотрел то, о чём говорила суккуба. В теле его мерцала россыпь мельчайших капелек божественной силы, которую он сперва принял за признаки божественной сущности, но это была лишь метка. Метка, позволявшая старику жить.

Преследователь потерял всякий интерес к обожженной полукровке и ошеломлённому старику, укачивающему на руках девицу с маленькими рожками. Вдохнув запах божественной сущности, он ощутил тончайшую нить, ведущую на север.

Его цель не здесь. Охота продолжалась.