Кальдур Живой Доспех VI

Виденье 62. Почти зажило

— Розари! Что с тобой Розари?

Кальдур тряс её за плечи, а она совсем не реагировала, её словно бы оглушило.

— Ты ранена? Да что с тобой?!

Она вся была покрыта кровью, из неё торчало два десятка болтов, из нескольких глубоких ран текла кровь, и весь доспех вокруг её шеи был изломан и изрезан. Будто бы весь отряд темников, пытался приложить все усилия, чтобы обезглавить её, и так и погиб от её руки. Её сердце билось тяёло и натужно, а поток её мыслей и чувств просто сносил при попытке прикоснуться к ним.

Он сложил пальцы вместе, размахнулся и от души отвесил ей оплеуху, туда, где под полированной маской должна была находиться её щека. Метал зазвенел, она встрепенулась, тут же выпустила когти, вцепилась в него, и если бы он не схватил её за запястья, то стал бы в этой резне следующим.

— Тише-тише, это я... — ласково сказал Кальдур, весь трясясь от натуги и пытаясь убрать когти от своего горла. — Это всего лишь я... тут больше никого нет.

Она наконец сфокусировала взгляд, сделала еще пару вялых попыток вырваться и ударить, и вдруг отступилась, обмякла, и коснулась коленями земли. Маска её стекла на плечи и обнажила израненную шею, из которой торчали артерии и кости челюсти. Розари хрипела, тяжёло и со свистом втягивала воздух, страшные раны затягивались на глазах, а Кальдур поморщился, прекрасно представляя через что она сейчас проходит.

— Тише-тише, уже почти зажило, потерпи, маленькая...

В её глазах стоял немой испуг, который она пыталась задушить и похоронить где-то поглубже, но агония её тела и недостаток воздуха не давали ей сделать этого. Она вдруг дёрнулась, резко потянулась к шее, оставила когтями ещё несколько глубоких ран, и прежде чем побелевший Кальдур хоть как-то среагировал, достала из под лохмотьев кожи и мяса извивающееся нечто и отбросила от себя подальше.

Небольшая змейка, изрезанная в нескольких местах, упала в снег, затрепыхалась и замерла.

Кальдур вздрогнул и побледнел ещё больше, прокрутился вокруг своей оси выискивая затаившегося бледного колдуна или какую-то новую угрозу, способную породить подобную тварь. Больные ублюдки, мало им создавать чудовищ величиной с дом или замок, теперь они перешли на что-то настолько мерзкое и маленькое, что оно может забраться внутрь?

Его чувство опасности молчало. Вокруг никого не было, а окровавленный червь встрепенулся еще несколько раз и замер. Кальдур выдохнул и попыталась откинуть лихорадочные мысли о том, сработает ли его чёрное пламя на такую штуку или нет. Розари перестала хрипеть и перешла на просто тяжёлое дыхание, освободила здоровую руку от когтей и всё ещё ощупывала своё горло и затылок, словно там могло быть что-то ещё.

— Снова подослали убийц?.. — нервно спросил Кальдур. — Но ты с ними справилась. Чёрт, не следовало тебя оставлять. Эта тварь была только одна? Или ты чувствуешь что-то ещё? Мне нужно как-то помочь?

— Дукан... — прошептала Розари.

Кальдур уставился на неё непонимающе, пытаясь понять по какому случаю она вообще припомнила старика, и что пытается донести с его именем. Страх на её лице сменился какой-то совсем уж не характерной для неё гримасой, она вся нахмурилась, губы изогнулись и скривились, задрожали... И вдруг она заплакала, хрипя и всё ещё проталкивая в себя воздух.

— Да что случилось-то? — Кальдур опустился рядом, обнял её, всё ещё прислушиваясь и опасливо поглядывая на окрестности.

— Дукан... — повторила она, вздрагивая в его объятиях, и мотнула головой куда-то вперёд.

Кальдур отстранился, обернулся и не увидел ничего кроме тел темников.

— При чём тут старик? Что случилось, чёрт тебя дери? — прошептал Кальдур, но ответа так и не получил.

Она разорвала его объятья, оттолкнула и указала рукой вперёд. Кальдур поднялся и пошёл в ту сторону.

Кровь смешалась со снегом, тела лежали очень близко друг к друга, из беспорядочных на первый взгляд следов проступала подтаявшая на солнце грязь. Хороший был отряд темников. Крепкий, обученный, опытный. Может даже, весь состоял из офицеров. Оружие их было чёрным, а доспехи лёгкими, скрытые под незаметными дорожными плащами. Скорее охотники, чем штурмовики. И их добычей должна была стать Розари.

Знали ли они, что шансов всё равно нет, и что всё они погибнут как один в коротком и яростном сражении?

Знали. Опыт должен был сказать им, что никаких шансов нет и не может быть. Но они всё равно бросились в атаку. Хотя... Может, встреча была даже случайной, и как раз опыт подсказал им, что настоящий кайрам всё равно не даст им убежать.

Кальдур искал глазами командира или фигурку затаившегося где-то в укрытии бледного колдуна, но ничего не находил. Его взгляд раз за разом возвращался к поляне рядом с Розари.

Одно из тел отличалось. Крепко же она его приложила. Вонзила клинок в сердце. Само по себе достаточно и смертельно, без всякой надежды. Но потом пошла этим клинком вверх и распустила его в стороны ещё на несколько лезвий, словно какое-то дерево. Превратила голову и плечи в месиво, не оставила ничего от лица. Как-то излишне для простого тёмника и даже как-то лично. Что он ей сделал? Это ему принадлежала колдовская тварь?

Нет. Тут что-то иное.

От свежей плоти ещё щёл пар и неприятный запах, но даже в этой смеси он уловил нечто знакомое.

Хороший табак, крепкий алкоголь и немного сладкий аромат духов и тела. Не может быть...

***

Дукан. Это и правда старик. Нет сомнений. Она его убила.

Он снова и снова осматривал поле боя, пытаясь восстановить то, что здесь произошло. Положение тел, брызги крови, траектории шагов говорили только об одном. Всё случилось очень быстро, это была засада, они бросились на неё со всем своих страхом и отчаяньем, пытались убить её, и у них почти получилось. Но как тут оказался старик? Почему у него в руке чёрный нож и почему он так одет? Почему его удавка сошлась на шее Розари?

Да потому что он был с ними, это не они убили его, он погиб от руки Розари.

Кальдур тяжело и судорожно выдохнул, повернулся к дрожащей Розари.

— Это потому что он был в их форме? — спросил он, пытаясь насытить свой голос льдом так, чтобы не было слышно ноток обвинения. — Ты напала на него первая? Он защищался? Он просто втёрся к ним в доверие и... и...

— Потому что он хотел убить меня... — прошептала она таким тоном, что Кальдур осёкся.

— Он был с ними, да? Не играл и не претворялся? Нам не показалось, когда мы слышали его сердце? Ты это хочешь сказать?! Он что нас предал?

Она мотнула головой, а Кальдур задохнулся.

***

Когда они вышли к военному лагерю у подножья горы Ногх, их встречали как героев.

Беглецы и заговорщики напропалую рассказывали о том, как двое Избранных помогли им обрести свободу, да ещё в какой час. Час Рассвета, сказали они. Час, когда они одержат победу над заразой Морокай и изгонят темников прочь с родной земли.

Им приписали подвиг освобождения и массового восстания аж на восьми рудниках, и сражение сразу с тремя чудовищами, настолько страшными, что их нельзя было даже описать. Как-то мимоходом, пока все отступали к лагерю, они так же уничтожили несколько полноценных отрядов, в том числе конницу и тяжёлую пехоту. Они не спорили. Не было сил.

Кальдура и Розари, словно дорогих гостей, отвели в шатёр, накормили и принесли горячей воды. Он смыл с себя ароматы их долгой дороги, тяжёлого ошейника, бесконечной битвы и смерти, Бездны и подземелий горы Ногх. Коснулся спиной мягкой подстилки, укрылся одеялом, его тело дрогнуло и он зарыдал. После острых камней под спиной, духоты и холода, спёртого воздуха и сырости... так сильны были эти забытые уже ощущения комфорта, они ударили его словно плеть и обожгли пламенем.

Проспал сутки.

Просыпался каждый час, вскакивал и оглядывался, по привычке щуря глаза и пытаясь разглядеть что-то в пещёрной темноте. Успокаивал себя, пил оставленную кем-то воду и вино, и снова забирался под одеяло, пытаясь успокоить сердце и отогнать кошмары, спешившие настигнуть его на грани между сном и бодрствованием.

Мальчик в живой и чудовищной клетке смотрел на него, умоляя, но раз за разом, Кальдур пронзал его своим клинком, словно это был чёрным сердцем Стыда. Цепкие когти Ненависти душили его, ломали доспех, пытались проникнуть внутрь, и проникали, а Кальдур понимал, что не может ничего сделать, ведь Ненависти есть чем кормиться от него. Он потерял Розари, и шёл по бесконечному тёмному лабиринту, понимая, что даже близко не зная, где искать выход, а Серая Тень молчала, и он не мог открыть портал...

Рано утром следующего дня, он покинул шатёр, осознав, что сон к нему уже не придёт. Снова поел, и под восхищенный шёпот стражи прошёлся по уже отстроенному лагерю, встретил рассвет и услышал последние новости.

Войско Рассвета только начало собираться. Авангард, донимавший темников несколько месяцев, был совсем уж незначительной его частью. Королева Избет изъездила всю страну, поднимая вассалов и простой люд на бой, и даже добилась немалого успеха. Темники оставили рудники и свои форпосты, отступили к крепости, закрыли ворота и стали готовится к осаде. Три монодона всё ещё кружились в облаках, стискивая цепи от Небесного Дворца, и никакая стрела не могла пробить их на такой высоте. Дыхание Чёрных Наиров уже не чувствовалось где-то в районе затылка, но Кальдур знал, что они всё ещё где-то там, и встречи с ними избежать не удастся.

И его это не страшило.

Словно по милости Госпожи, зима пока не спешила вступать в свои владения — днями светило яркое солнце, а ночи были такими тёплыми, что снёг в долинах у горы растаял. Войска всё прибывали и прибывали, и было их столько, что Кальдур не мог поверить своим глазам.

Нужно было наступать. Пока холод не стал их врагом.

***

Следующие дни почти не отличались один от другого.

Он спал, ел и пытался прийти в себя. Ничего не делать и никуда не идти были столь непривычными занятиями, что он изрядно нервничал и стал раздражительным. К счастью, интерес к нему угас, и предчувствие великой битвы сделало сам факт его существования столь незначительным, что его практически не замечали и почти не пытались общаться с ним.

Это чувство было приятным, и даже каким-то неизвестным. Везде, где бы он ни находился на протяжении жизни — он быстро приходил к роли белой вороны. Но тут, посреди невероятных размеров военного лагеря, он был всего лишь солдатом, готовым отдать свою жизнь за лучший мир и благое дело. Он тренировался, разминал покрытое шрамами тело, пытался вернуть ему былую подвижность, учился ходить в тень, наслаждался этой силой и своей незаметностью, просто наблюдал за людьми и изучал их.

Розари мучилась. Вкус её мыслей был настолько ядовитым и кислым, что Кальдур пытался держаться подальше. Несколько раз он попытался говорить с ней, но рана была слишком глубока, и он решил дать ей время во всём разобраться. И наблюдал и за ней тоже. Он всё не мог представить, как Розари смогла совершить этот удар, и как темникам удалось сломать старика. Он бы поверил во что угодно, но не в то, что самыми долгими пытками или ярким золотом можно заткнуть такую ненависть. Этот вопрос начал лишать его сна.

А ещё он слышал самые разные слухи.

Часть беглецов из шахт отступила, но не к в лагерь, а к горе, и скрылась за воротами. Отступников клеймили самыми разными словами и даже находили им оправдание в том, что в сражении победит зима, и они ещё неплохо разменяли свои шкуры.

Все боялись холодов, и понимали, что штурм нужно начинать немедленно, но ещё не все войска достигли подножья.

На этот раз, когда победа над темниками будет совершена, и Госпожа обретёт свободу, никакой милости к врагу не будет. Крепость падёт, и всю зиму будут делаться корабли, чтобы нанести темникам последний визит, и не оставить на острове Зиль ничего живого.

Чудовища, даже без Света и защиты Госпожи, уже никого не пугали. Жить под гнётом заразы Морокай и превращаться в темников, предавая всё что тебе дорого — вот, что было по-настоящему страшно. И этого, как от пожара, люди королевства были готовы бежать, сломя голову и не оглядываясь. Пускай на чёрные мечи, клыки и когти.

***

Розари ждала его на вершине скалы, откуда он последние ночи смотрел на свою цель — Небесный Дворец. Он сел и прислонился к ней своим плечом, чтобы она буквально почувствовала, что он рядом.

— Переварила? — спросил он.

— А это имеет значение? — тихо ответила она.

— Хочешь поговорить об этом?

— Нет. Не хочу.

Он вздохнул. Попытался придумать с чего бы связать разговор, но она придвинулась ближе, обняла его руку и всё-таки начала.

— Просто... ближе-то у меня никого и не было. Не понимаю.

Он снова вздохнул, пытаясь проникнуть в её голову, и увидеть её глазами то, что произошло с Дуканом. Но он уже и так знал, принял разумом ночь назад, но всё никак не мог принять сердцем.

— Не все беглецы с рудников последовали за нами, — ответил Кальдур, и их глаза встретились. — Часть ушла за ворота, к своим хозяевам. И там же, за воротами, мы видели немало наших. А те убийцы у Соласа? Я бы ещё поверил в две-три чёрные душонки, способные на такое предательство, но там, за их стенами сотни наших... Никакое это не предательство, не страх и не золото... Морокай что-то с ними сделал. Всё-таки смог найти ключ к их умам.

— Что?..

— Иначе никак не объяснить, что старик правда был с ними... Он их всей душой ненавидел, если только... Если только ты не ошиблась, Розари...

— Сердце не обманет... — прошептала она. — Я слышала. Он хотел увести меня, надеть ошейник, а когда я не послушалась, он меня ударил и натравил свою удавку... И всё это он делал честно, не играя, не притворяясь. Он боялся меня... Как боятся темники... И у него почти удалось убить меня...

— Ты ведь тоже была ему родной, — Кальдур нахмурился и качнул головой. — Кто может поднять руку на свою дочь? Морокай нашёл способ. Нету твоей вины. Только этого монстра. Скоро он заплатит сполна за всё что нам сделал.

— Заплатит ли?.. Мы такие слабые, Кальдур... Ничего не можем сделать.

— Это мы ещё посмотрим, — Кальдур посмотрел на Небесный Дворец. — Может, учителя нас и обманули, и мы не сильны как сто. Но теперь нас целая армия. И мы пойдём в первых рядах, и сделаем, что требуется. По капле с гор Явор собирается. И соберётся так, что темники утонут.

***

Шестая Битва.

Он встретил её начало совсем юнцом. Трясся от страха и ответственности, заставлял себя делать каждый шаг, не хотел быть там, не хотел нести ношу Избранного. Но нёс. Плохо и неумеючи, наделав столько ошибок, и всю жизнь желая быть кем-то другим.

Какого это вообще не быть Кальдуром?

Желаний у него не осталось. Как и страха. Только такая длинная дорога, на которой он оставил лишь мертвецов.

Братья и сёстры. Дядя. Родная деревня. Анижа. Учитель. Дукан. И ещё сколько людей, лиц которых он не помнит?

Если почти всё, что он любил и знал когда-то, теперь мертво, может ли он сам считать себя в полной мере живым? И нужна ли ему теперь эта самая жизнь?

Он мог скрыться от всего этого. Остаться в горах и прожить всю жизнь оглядываясь и думая о том, чего он так и не сделал.

И что из этих двух вариантов лучше?

Он никогда не узнает.

У него теперь нет ничего, кроме служения Госпоже. Наверное, это и есть, быть Избранным.

***

Военный совет собрался в самом большом из шатров на рассвете. Розари осталась снаружи, доверив ему представлять столь малочисленных теперь кайрам. Среди буйства красок одежд аристократов самых разных домов и закоулков Эррезира, красно-белой формы Войска Рассвета и старой формы, которую Кальдур уже и не надеялся увидеть, он не заметил знакомых лиц.

Один из военачальников поднял руку вверх, призывая к тишине. Все замолчали, и вдруг повернулись к Кальдуру. Он даже вздрогнул, с неудовольствием осознав, что его заклинание незаметности опять разрушено.

— Ты тут дольше всех, — обратился он к Кальдуру. — Что скажешь, Избранный? Говори всё, что успел узнать.

— Ну, про рудники вы в курсе... — Кальдур немного замялся, но быстро взял себя в руки. — У темников было много форпостов в ущельях и на подступах к горе, часть мы успели сломить, но теперь они просто отступили, и брать все эти высоты и скалы не нужно.

— Ха, — гаркнул один из офицеров, — не расстраивайся, просто они думают, что холод убьёт нас или прогонит. Не зачем было оборонять эти посты. Ты давай лучше к сути. Что внутри крепости? Какой толщины стены? Сколько у них войск? На кой чёрт им Дворец Госпожи?

— Внутри крепости целый город, не знаю сколько у них запасов, но ни одного паникующего или думающего о голодной смерти мы не встретили. Думаю, там всё неплохо. И у них есть снабжение монодонами. Зимой они летают не так резво, но летают. Если они будут набирать высоту и рисковать, кружа около горы — нам их не достать. Позиция темников выгодная, не смотря на то, что они закрепились на долбанном куске скалы.

— Это мы и так знаем.

— Во Дворце они держат Госпожу, — Кальдур невольно обернулся, пытаясь разглядеть за пологом гору и массивный силуэт Дворца. — Ну... Сначала мы думали, что Дворец будет использоваться как оружие, и обрушится на Солас, или может быть как средство передвижения... Но там содержат Госпожу, и это чёрт подери настолько неприступная и хорошо защищённая тюрьма, что при её штурме мы потеряли последнего зеркан, и сами чуть не погибли. Там обосновался сам Алазам, и учитывая, какую пленницу ему доверили, я понимаю почему.

— Она ещё жива? — с опаской спросил воевода, не очень-то и желая слышать ответ.

— Дворец в воздухе, а я всё ещё с доспехом. Её сила всё ещё с нами. Она жива. Я думаю, они просто не знают как убить бога. Так же, как мы не знаем, как убить Морокай.

По толпе разнеслись облегченные вздохи и ропот.

— Значит, мы должны освободить Её, — расплылся в улыбке военачальник. — Мрак меня раздери, самая прекрасная дама королевства в беде, и так должно оставаться! Эх... юноша, мне жаль, что вас осталось всего двое, и вам не хватило сил защитить и спасти Её. Но теперь у тебя будет хорошая подмога. Мы найдем способ опустить эту штуку и амбиции Алазама прямо на землю.

Кальдур кивнул и продолжил, думая, стоит ли упоминать Бездну, скрытую под горой, и возможно скрывающую их самого главного врага.

— Сколько у них войск? Чертовски много... Пока они были снаружи, в поле видимости всегда был хотя бы один отряд на патруле. Большой отряд, сотня-две. А если считать отступившие гарнизоны... Их там десятки тысяч. Если не сотня. Как они будут кормить такую араву я не представляю, но мест под хранилища в тоннелях должно быть полно. Ещё вы должны понимать и знать, что у них много чего мерзкого припасено — летающие твари, Чёрные Наиры, бледные великаны, и это только то, с чем я сталкивался сам. Осада будет кошмаром. Идти в лобовую атаку — значит потерять всё.

— Именно поэтому мы держим здесь совет, юноша, — воевода рассмеялся с нотками презрения. — Не на тебе одном держалась война, всё это время. Мы тут тоже насмотрелись огня и крови.

— Под горой есть тоннели... Даже не так... Всё, что вы видите вокруг — это система пещер. И под землёй можно дойти от рудников к самой крепости. Попасть за её стены, но...

— Мы уже нашли проводников, юноша, и знаем, что соваться туда — это огромный риск. Да и темники не дураки, они ждут нас и там, я думаю. Но есть те, кому этот вариант так же нравится. Стены?

— Стены крепкие, да. Даже усиленные их колдовством, я думаю. По крайней мере в самых важных местах. Но нам удалось повредить одну из них и обрушить ворота... м-м-м... три месяца назад. Сейчас их уже починили, но там есть слабое место. Наших с Розари сил хватит, чтобы пробить вам хотя бы узкий проход. Если повезёт.

— Если бы мы рассчитывали только на удачу, то никто бы не собрался в этот поход, юноша, — оборвал другой военачальник. — Стена падёт, в этом нет сомнений. Темники — глупцы, если думают, что какая-то кладка сможет остановить наши руки, тянущаяся к их горлу.

— Я что-то не увидел осадных машин... — пробормотал Кальдур.

— А они нам и не нужны. Мы ждём самого важного участника осады.

— И он явился, — раздался голос, и жёлтый плащ Улана Плеть Юга мелькнул перед глазами Кальдура. — Сотня големов, как я и обещал. Не останется от этой стены камня на камне.