Кальдур Живой Доспех IV

Виденье 43. Если победит Он

— Легче, Ксикс, легче!

Они падали. Заснеженная скала приближалась стремительно, тень зеркан на ней всё увеличивалась, воздух свистел над головой, а Кальдур от страха не мог кричать, только шипеть сквозь стиснутые зубы.

— Кси-и-икс!

Кальдур сильно пожалел о своём импульсивном решении познакомиться со стальным зверем поближе. Стоило ему подойти и протянуть руку, как доспех в мгновение ока объял его, притянулся вперёд и стал с телом зеркан единым целым. Они устремились к небу с ужасающей скоростью, оставив далеко позади самые высокие вершины. Сам не помня себя от страха, Кальдур оказался на стальной спине зверя. Достигнув только ему ведомой точки, Ксикс вдруг расслабился, потерял всю скорость, замер на несколько мгновений и камнем рухнул вниз. И только у самой земли передумал размазывать их о камни, послушно остановил полёт, легко скользнул на землю, мягко затормозил хвостом и когтями о снежную шапку, прижался к земле, и замер словно статуя, ожидая пока Кальдур отделиться.

Серая Тень немного поёрничала. Расцепила хватку с телом зеркан только после потока ругательств. Неудавшийся зерафит упал и приложился лицом о камни. Тут же вскочил, спрятал доспех, ещё больше изошёлся в ругательствах, и получил новую порцию головокружений. Снова стоять было приятно, но куда приятнее было завалиться на спину и почувствовать твёрдую почву всем телом, даже не смотря на холодный и колючий снег. В ушах ещё шумело.

— Чёрт, как же страшно, — выдавил из себя Кальдур, чуть переведя дух и пытаясь унять дрожь в пальцах.

Стальной зверь не ответил. Изгибаясь телом, словно исполинский змей и цепляясь за камни стальными когтями, он прополз вперёд и снова зарылся в снег, оставив снаружи только морду. Помимо достоинства и спокойствия в стальных глазах древнего создания Кальдуру почудились искорки издевательской иронии и озорства.

— Вот смешно-то! Я в отличии от тебя летать не создан! — прикрикнул Кальдур. — Чуть не обделался на тебя!

Он невольно сжался от звука своего голоса, стремительно расходящегося эхом по горным пикам вокруг. Сначала ему показалось, что он выглядит глупо, а потом он вдруг заметил, что оценить его вид просто некому. Старейшины, который привел его сюда, и след простыл. Кальдур поднялся, огляделся в его поисках, нахмурился и расстроено покачал головой. Ему хотелось напоследок ещё раз попросить прощения и сказать хоть какие-то слова благодарности. И чтобы хоть как-то утолить эту жажду, он поймал взглядом горные вершины и низко поклонился им. Горы не ответили.

— Хм... и что мне с тобой делать? — снова повернулся он к древнему созданию.

— Ты серьёзно? — от полного издевки и иронии искажённого голоса Серой Тени его пробрала дрожь. — Неужели и это нужно будет разжёвывать?

— Ой, вот только тебя и твоих нотаций тут не хватало…

— Кальдур! — Серая Тень вдруг стала серьёзной. — Я привела тебя сюда, чтобы нашёл себя, но мы нашли зеркан. Ты ведь не настолько идиот, чтобы не понимать, что это значит?

— Да, — Кальдур усмехнулся, присел на корточки и погрузил пальцы в снег, поглядывая на стальную голову, торчащую из-под снега. — Это значит, что мы можем хоть сейчас лететь спасать твою Госпожу, и погибнуть как настоящие идиоты. У нас для этого, чёрт подери, всё готово! Только вот меня такой план не устраивает.

— Как и меня, глупый. Никто и не просит тебя погибать.

— И что же мы предпримем? — Кальдур попытался скопировать её издевательские интонации. — Прыгнем на спину этого великана и попросим нас унести подальше отсюда? Я думаю, он справится. Вон как ему на месте не сидится.

— Ты этого не сделаешь, — Серая Тень была настолько уверена, что его это задело.

— А что ещё делать? Оставим его здесь? Присыпем снежком, чтоб не нашли ещё тысячу лет? М?

— И этого мы делать не будем.

— Ба-а-а, неужели я слышу в твоём скрежете налёт сомнения, Тень? — Кальдур хлопнул себя по лбу, вскочил на ноги и рассмеялся. — Ты же не знаешь, что делать дальше… Ха! Добро пожаловать в мой мир! Сэкономлю тебе немного сил и времени... я больше не сяду на эту штуку. Ты меня не заставишь. Даже если у тебя есть чертовски хороший план.

— А чего так? — издевательские инотанции вернулись. — Страшненько стало?

— Именно так, — спокойно признался Кальдур. — Всё-таки я не птица и для неба не предназначен, разве нет? Не вижу тут ничего постыдного.

— Конечно, не видишь. Но дело не в том, что ты не птица, — где-то внутри него Серая Тень задумалась, и снова стала серьёзной, подбирая слова. — Твой страх имеет иную природу. В одной из прошлых жизней с тобой что-то случилось высоте, ты погиб в горах или упал с высоты. А может быть это случилось с твоим близким человеком. Вот откуда твой страх высоты.

— Серьёзно? — её заявление сбило Кальдура с толку, он хотел пропустить его мимо ушей, но не смог. — …И душа помнит?

— Конечно. Душа помнит всё. Она снимает жизнь как старую кожу, но отметины всегда остаются.

— Никогда не думал о таком, — Кальдур снова присел на корточки.

— Страх создает границы, которые отчасти помогают нам выжить, но и мешают нам превзойти себя и достичь результатов. Это такая рана, которая сама по себе не заживёт. Её нужно лечить.

— Теперь меня и лечить нужно, — Кальдур снова улыбнулся. — Вот куда телега приехала... А если я просто не хочу летать на этой штуке? Чего мы вообще за это уцепились? Ксикса никто не будет спрашивать, чего же хочет он? Он прячется на этой вершине, далеко от войн и поближе к спокойствию не просто так, нет?

— Конечно же, не просто так. Он здесь ждёт Госпожу, идиот. Только Она сможет излечить его раны. Или переплавить его на что-то более ценное.

— Чёрт... — Кальдур сплюнул на землю и прикусил губу.

— Дукан не обманул тебя, Кальдур, — осторожно начала Серая Тень. — Я куда сильнее, чем была в нашу первую встречу, пускай это и означает, что большая часть моих братьев и сестёр мертва.

— И что ты хочешь эти сказать?.. Стоп, откуда ты вообще знаешь это имя?

— Я уже говорила, что мы теперь неразделимы. Я знаю, всё, что ты помнишь, всё, что ты знаешь и всё, что ты чувствуешь.

— Что прям-таки всё? — Кальдур снова охладел от неприятного чувства и мыслей.

— Все твои мысли срамные, да... Не дуйся. Я лишь хочу сказать, что не смотря на то, как всё складывается, мы не будем делать глупостей, Кальдур. Я очень... не вчера родилась. Если мы и будем делать что-то, то только так, чтобы не проиграть и не погибнуть. Я не живая, но не тороплюсь стать мёртвой полностью. Оставь эту браваду молодым глупцам и фанатикам.

— А разве ты не одна из них? Ба-а-а, какие новости.

— Всё бы ты знал, Кальдур. Всё бы ты знал...

— Я всегда думал, что вы просто причудливое оружие. А теперь я думаю, что у тебя есть душа. Знаю, что есть. Пускай эта душа и немного сучечная. Ладно, чёрт с тобой. Чего ты от меня хочешь? Хочешь чтобы я стал, о Великая Госпожа, последним зерафитом в этом небе?

— Для начала.

Кальдур вымученно зарычал, сплюнул на землю, рывком поднялся, снова встретился взглядом со стальным взглядом и неловко замер напротив него.

— Ну ладно… попробуем…

***

Густая дымка облаков, в которой не было видно ничего была даже хуже белой метели, защищавшей последний оплот Госпожи. Кальдур перестал быстро понимать где верх, а где низ, снова закричал, а потом заткнулся, закрыл глаза и попытался приготовиться к страшному. Вот-вот они с Ксиксом столкнуться с горной вершиной, поджидающей их в плотном слое тумана.

Удара не последовало.

Поток воздуха над головой, от которого захватывало уши, сменился лёгким, пусть и прохладным ветерком. На своей стальной маске он вдруг ощутил странную теплоту, за закрытыми глазами вдруг стало очень ярко. Кальдур расцепил веки, и от удивления и перестал дышать... Кромка пушистого облака сползла со стального тела Ксикса. Внизу осталось спокойное и застывшее пушистое море. Над ними величественно возвышалось солнце, и кроме него вокруг не осталось ничего.

Абсолютная пустота и спокойствие. Где совсем не место его глупому страху. Только...

Восторг.

Странная душа стального зверя, все мысли которой напоминали резкие молнии инстинктов, ликовала, и Кальдур чувствовал это, чувствовал едва заметный, холодящий металл ветер, одновременно с ним проснувшуюся здесь теплоту солнца. И это странное сочетание заставляло трепетать что внутри и его.

Вот почему Храм Солнца был построен среди этих Пиков.

Людям не удалось разыскать место настолько близкое к солнцу и Её Царству, которое бы смогло передать хотя бы толику величия и спокойствия, царящего в открытом небе.

— Наконец-то ты понял.

Голос Серой Тени был начисто лишён привычных издевательских интонаций. Он был спокойным и расслабленным, будто бы и она могла насладиться ощущениями царящими здесь. Вместо ответа Кальдур вдохнул полную грудь морозного воздуха и медленно выпустил вокруг себя пар.

— Госпожа создала меня и этого зеркан для войны... мы лишь инструменты, Кальдур. Но светоносный металл, из которого мы сделаны — всего лишь металл, и бы он мог послужить тысячи целей. Мы инструменты войны, Кальдур, лишь по необходимости. Как ты, и как... сама Госпожа. Поэтому ты чувствуешь себя так... неприкаянно на войне и среди всего это. И это правильно. Нам всем должно найтись и иное применение. Когда-нибудь война закончится и ты сможешь жить без неё.

Серая Тень замолкла.

— Если не будет Морокай… всё наша сила сможет пойти на созидание, Кальдур. Настанет день, когда мы всем сможем построить Царство не менее прекрасное, чем Её, прямо здесь, на этой земле. И на этом мы не остановимся. Сил у нас просто море, мы сами не понимаем сколько.

— Ты сказала, что Тьма всё равно будет жить во всех нас, — заметил Кальдур, разглядывая почти неменяющийся пейзаж облаков внизу.

— Да, это конечно же так. Но Тьма, что живёт внутри тебя очень маленькая и ничтожная, она не способна своей силой закрыть солнце тучами на целые годы и десятилетия, не способна творить чудовищ, и извращать души людей, не способна порождать колдовство извращающее суть вещей… эта маленькая Тьма просто будет склонять тебя к плохим поступкам, но ты всегда сам будешь решать кормить её внутри себя, или нет. Госпожа так отчаянно защищает нас только потому, что видит — мы способны побеждать Тьму внутри себя каждый день... мы способны нести не меньше Света в этот мир, чем несёт Она. И поэтому у нас нет никакого иного выбора, кроме как победить Морокай и изгнать его чужеродную сущность назад во Мрак. Он не должен поработить этот мир и лишить всех его созданий надежды и силы воли. Он не должен победить.

— А что если он уже победил?

— ...Ты бы хотел быть далеко от всего этого, я понимаю. Кто бы не хотел? Но даже если тебе удастся скрываться от всего этого всю свою жизнь, Кальдур, даже если ты умрёшь, прожив прекрасную и сытую жизнь далеко от всего этого, даже если ты попадёшь в Её Царство… тебе рано или поздно придётся родиться снова. Если конечно, Её Царство вообще сможет выстоять... В каком мире ты окажешься в следующий раз, Кальдур? Если победит Он… ты не сможешь убежать в конечном итоге.

— Я знаю, — признался Кальдур. — Просто… мне страшно… и я не хочу умирать.

— Никто не хочет. Мы пришли в этот мир чтобы жить, и до последнего должны цепляться за жизнь. Всем нам страшно. И тебе, и мне, хоть я и не живая, и Ксиксу, и Дукану, и Розари, и Аниже.

На высоте Кальдур вдруг стало неуютно. Он поёжился и проглотил ком в горле.

— Я оставил своих друзей.

— Да. Оставил.

— Я должен вернуться.

— Да. Ты должен.

Горные вершины под ними, едва торчащие из облаков, вдруг упали вниз, их перестало быть видно. Солнце спряталось за облака, в лёгкой дымке начали проступать звёзды. Кальдур хотел спросить — куда несёт его Ксикс, но ответ пришёл к нему сам, на уровне чувств и знания. Ксикс уже давно несёт его туда, куда он действительно хочет. К людям, которые забрались в его сердце и стали близкими. К людям, с которыми рядом и Морокай не так страшен. К людям, перед которым ему должно быть стыдно за свои поступки и слова. К людям, которые примут его снова, не смотря ни на что.

Во всяком случае, он так чувствует. Ему бы ещё раз увидеть их лица.

Вдруг что-то кольнуло его в сердце, словно острый шип из металла.

— Что за шутки?! — ойкнул Кальдур, схватившись за грудь.

Дыхание у него перешибло, он испугался, но эта была не Серая Тень. Она не отвечала ему, полностью ушла куда-то в себя и была сосредоточена на едва уловимых ощущениях.

Тяжёлое дыхание.

Быстрое биение сердца.

Боль.

Знакомый запах.

Испуг.

Страх.

На секунду под сомкнутыми веками он увидел беспорядочную мешанину деревьёв и высокой травы, сквозь которые пыталась прорываться...

Розари.

Розари в беде.

— Кто мог причинить ей такой вред? — сорвалось с губ Кальдура, и он тут же почувствовал себя очень глупым. — Ах да… сейчас кто только не способен убить нас. Ты чувствуешь это, Серая Тень? Мой разум не обманывает меня, я не сплю?

— Нет.

— Ты видишь место, где она находиться? Можешь открыть туда портал?

— Нет. Это просто чувства. Связь между вами с Розари и Красной Фурией.

— Ты хотел увидеть небо и солнце, Ксикс. Ты увидел, — Кальдур замолчал.

— Он тоже знает, что должен делать. И он не против.

— Как удобно, — горько усмехнулся Кальдур. — И снова никакого выбора.

***

Уже светало.

Горизонты сменяли друг друга с поразительной скоростью. Ветер врезался в металл, свистел и гудел вокруг, но Кальдуру всё ещё казалось, что они движутся слишком медленно. Они спустились ниже облаков, серо-чёрная мешанина внизу стала зеленеть, но различить в ней что-то даже при свете солнца было очень тяжело.

— Ну? Чувствуешь её?

— Нет. Не могу понять в чём дело.

— Она умерла?

— Я не знаю. Может быть. Или потеряла сознание. Или прячется.

— Прячется?

— Девочка напугана, ей очень хотелось спрятаться. Неосознанно она могла пожелать скрыться ото всех. Даже от нас.

— Напугана? Розари-то? Великая Госпожа, да что там случилось такое?

— Мне неведомо.

— Как нам её найти?

— Не знаю. Я больше её не чувствую.

— Нужно опуститься вниз. Смотри туда. Дым. Кажется, я узнаю эти места.

Кальдур пригляделся ещё раз. Почти квадратная возвышенность, ровное поле вокруг, холмы и клочки леса вдалеке.

— Это точно наш лагерь. Высота конечно не сравнима с прыжками Колосса, но это он. Палатки белые, отсюда вижу. Перекрещенный частокол. Темники так строят.

— Что-то не так. Не могу понять.

Люди внизу показались встревоженными. Что-то просвистело у него над головой и в стороне слева. Стрела.

— Эй! — крикнул Кальдур что было мочи. — Это я! Кальдур! Не бойтесь!

Новый залп стрел ударил в тело зеркан. Большая часть пролетела мимо, или не долетела вообще. Наконечники звякнули о светоносных металл, древки разбились в щепки.

— Да какого чёрта они творят! Деревенщины!

Он поискал глазами Вокима, он-то уж должен был мигом разогнать творящиеся безобразие. Но рядом с его шатром увидел нечто совсем уж странное — столбы из дерева, на которых висели люди.

Внизу что-то кричали, но не ему. Кальдур не различил слов, и решил, что нужно приземляться.

Вдруг воздух разрезал знакомый писк.

Зеркан под его ногами дёрнулся и занервничал. В небе они были не одни. Пятёрка черных теней приближалась с высоты и едва была видна в свете рассветного солнца.

— Прячьтесь! — рявкнул Кальдур. — Вирмы!

И сам оглох от своего голоса. Металлическое тело Ксикса усилило его, и выкрик стал подобен грому, его точно услышали внизу.

Пока не полетели бомбы, и всё не захватил колдовской огонь, нужно было остановить всадников и их чудовищ. Он не знал, как приказать Ксиксу, как уговорить его вступить в бой, не смотря на ранения, и спасти людей внизу. Всё ещё не понимал до конца, как им удаётся чувствовать мысли и эмоции друг друга... но в этот раз это и не требовалось. То, что Кальдур принял за нервозность и страх, на самом деле оказалось удивлением и негодованием. Стальной зверь ещё не был знаком с новыми летающими тварями, и их появление на своей территории он воспринял с ревностью, с которой любой хищник защищает свою территорию.

Он уже рвался к ним.

Ещё вдалеке вирмы занервничали, их порядок распался, и не смотря на команды и удары плетью, они бросились в россыпную. Грозная стая выдрессированных чудовищ в миг стала похожа на зашуганных воробьёв, и это вызвало у Кальдура лёгкую улыбку.

— Тут Морокай просчитался, конечно, эти зверьки не чета настоящим королям неба, — сказал он вслух.

Храбрился. Ещё не привык просто летать на этой штуке, только-только научился дышать размерено и не пытаться уцепиться сильнее с каждым порывом ветра или поворотом гибкого тела. А теперь они летели с огромной скоростью, чтобы сражаться в небе, которое и близко не было его родной стихией.

Внизу живота всё охладело и онемело, он с трудом удерживался от выкриков, и не понимал, что ему делать дальше.

Ксикс сделало всё сам. Настигнул такого медленно вирма и его перепуганного всадника, перекувыркнулся в воздухи и ударил хлыстом. Перед глазами Кальдура небеса и обрывки земли перекувыркнулись несколько раз, он услышал лишь свист и глухой удар. Боковым зрением увидел, что две точки камнем пошли вниз.

Остальной бой он запомнил и осознал ещё хуже. Ксиксу не нужно было махать крыльями, его тело вело себя в воздухе подобно рыбе в речной воде, он был куда более юрким, быстрым и поворотливым. Всё усилия вирмов оказались тщетными — они не успели даже разлететься друг от друга на приличное расстояние.

Когда удар когтистой лапы переломил шею последнему, и последнее змеиное тело устремилось к земле, под вопли своего всадника, Кальдур позволил себе торжествующий крик и похлопал зверя по стальной спине.

— Хорошо что мы тебя там не оставили! А может и права Серая Тень... теперь всё измениться.

Ксикс сам повернул к лагерю и стал снижаться. Люди внизу не ликовали. Улыбка Кальдура стёрлась от тучи стрел, которыми встречали победителей воздушной дуэли. Кальдур хотел снова рявкнуть на них, привести их в чувства, но Ксикс опустился уже так низко, что Кальдур смог различить головы и кожу, бледную словно молоко.

Темники.

Темники повсюду.

Это ловушка. Лагерь захвачен. Укрепления разрушены, на них ещё следы огня, почему он не он просмотрел это?

Но если внизу по нему стреляют переодетые темники, то кто тогда в клетках?

И кто привязан на столбах? Кто?

Его тревога и мысли передались Ксиксу, и тот послушно нарезал круги всё ниже и ниже, рывками уходя от залпов стрел, чтобы Кальдур мог рассмотреть. И когда он разглядел платок обёрнутый вокруг запястья и колыхающийся на ветру, ему стало плохо.

В этот раз он отделился мгновенно.

Короткий миг падения, и он разметал в сторону клочья земли. Ксикс продолжил тревожный полёт без всадника, но окружности, которые он описывал всё расширялись с каждым разом. Кальдур поднялся рывком и быстрыми шагами пошёл вперёд, слышал только обеспокоенные крики вокруг и скрежет собственных зубов.

Чем ближе он подходил, тем сложнее ему было смотреть и тем больше в его память врезались детали. Грязь на голых ступнях и разбитые ногти. Ссадины на голенях и порезы на голенях, синяки и ушибы на коленях, разорванное платье.

Он коротко рыкнул и одним ударом перерубил шест. Рванулся вперёд, поймал Анижу, мягко уложил её на землю, разорвал путы, отбросил в сторону оставшийся кусок дерева, освободил лицо от запутавшихся волос и встретился с её помутневшими зрачками.

Великая Госпожа...

Она мертва. Мертва много дней.

***

Тяжёлые молоты били по вискам.

Его затошнило. Он поднялся, пошатываясь как пьяный, прошёл несколько шагов, не видя ничего перед собой.

— Да вы что наделали-то?.. — прошептал он копошащимся вокруг нервным фигуркам.

Слух доносил до него обрывки чуждой встревоженной речи. Ему они не отвечали, переговаривались между собой, он хотел посмотреть в их глаза, чтобы хотя бы там найти ответ, но они спешили отойти подальше. Что-то царапнуло его по доспеху, отскочило и воткнулось рядом в землю. Арбалетный болт. По нему стреляют. Его хотят убить.

Анижу убили.

— Ублюдки... какие же вы ублюдки!

От ещё одной стрелы от отмахнулся как от назойливой мухи. Тошнота накатывала, дыхание становилось только тяжелее, сердце сжималось и кололо. Всё вокруг смешалось, замедлилось, потеряло знакомые очертания и смысл. Он почувствовал как его доспех меняется, раскаляется до едва выносимой температуры, стонет и ноет, принимая новую форму. Его тело словно стянуло стальными канатами со всех сторон, они то расслаблялись, то натягивались, и он внезапно понял, что начал двигаться.

Он и не думал, что может двигаться так быстро. Всё вокруг смешалось ещё больше. Мелкие капли чего-то теплого покрыли стальную кожу, и он это почувствовал так, будто бы это была его кожа. Земля под его ногами прогибалась, шла трещинами и разрывалась в клочья от силы его ног. Не успели капли достигнуть её и осесть со странным громким звуком на лепестках и травинках, а он уже прорывался сквозь новый кричащий от ужаса комок плоти.

Это не люди. Никакие это не люди. И никогда не были.

Он чувствовал лишь проблески происходящего снаружи, пусть и очень чётко, каждой клеточкой своего тела. Непроглядная волна пепла и тумана погребла его, утянуло его на глубину. Это не он сражался. Это сражалась Серая Тень, и она дела это совсем на ином уровне, который он просто не мог пока понять.

Одна из тучи стрел, летящих в него со всех сторон, была направлена ему прямо в грудь. Он даже успел разглядеть её во всех подробностях: массивное оперение, чуть кривое древко и конечно же — наконечник из чёрного камня и грубыми гранями. Стрела медленно шла наперез его движению, и инерция была таковой, что он уже не мог уклониться. Просто случайная встреча двух кусков металла в этой неразберихе.

Это было страшно, но ещё страшнее было новое столкновение с разумом Серой Тени — сосредоточенной, ледяной и испытывающей такую все пожирающую ненависть, что его гнев показался ему каким-то детским капризом. Она готова была испепелить всё вокруг, даже его. А стрела всё приближалась.

Он уже знал, что будет дальше. Легкий толчок, от которого он едва покачнется, и понимание, что он мгновение назад слышал, как трещала и расходилась в сторону плоть, как наконечник царапал его кость, и погружался в тело всё глубже. Нужно будет достать его рывком, в надежде, что наконечник не сломался и не остался внутри. Всё сразу же зальёт кровью, а он ослабеет, и будет слабеть пока Серая Тень не залечит рану. Если она сможет конечно.

Он не владел своим телом. Был полностью во власти своего доспеха. Руки сами раскинулись в стороны, грудь повернулась, чтобы удар точно пришёлся по центру, бугры стальных мышц напряглись ещё больше, и клочки чёрного наконечника полетели в стороны, не оставив на светоносном металле даже царапинки.

Страх стёк с него, словно вода, и он понял, что даже с этой стрелой глубоко в груди не пожелал бы останавливаться. Как разряд молнии на веках отпечаталось лицо Анижи, и стоило ему закрыть глаза и он снова видел.

— Добро пожаловать в мой мир, Кальдур. Где нет ничего, кроме боли и старых потёрь. Кроме криков ужаса и бесконечного кошмара во сне и наяву. Где нет никакого Света Госпожи, ибо тут так темно, что ему уже не проникнуть, да он и не нужен... не нужен, чтобы жить дальше и делать то, что нужно.

Боль и поднимающийся крик из груди крик, сковали Кальдура. Он упал на одно колено, стиснув бока руками, и из его рта к земле устремился густой серый туман, который тут же начал расползаться в стороны и заполнять всё вокруг. Тревожные выкрики и команды сменились кашлем и воплями, туман поднялся высоко, заполнил всё вокруг и скрыл лагерь от солнца.

Теперь всё вокруг было тенью, а значит Кальдур мог перемещаться ещё быстрее и ничто не могло от него укрыться.

***

Он сам не заметил, как снова стал хозяином своего тела.

Серая Тень отпускала хватку постепенно, по мере того, как тошнота уходила, а дыхание его успокаивалось. Размытая мешанина, охваченная туманом, становилось всё чётче, в ней появлялись знакомые детали, а Кальдур был сосредоточен на работе, и трудился так, как не трудился даже во время сбора урожая в деревне у дяди.

Их с Серой Тенью чувства, болезненные и разрывающие по одиночке, как-то смешались друг с другом, заострили разум и сделали его ледяным и полным концентрации.

Эта земля не будет прекрасной, пока то тут, то там виднеются сорняки, которые отравляют всё вокруг себя. Нужно вырвать их все, не оставить ни одного, потому что эти паразиты не достойны света солнца, он им не нужен, а они не нужны здесь.

От чёрных стрел они перешли к прямым атакам. Даже долго продержались без своей типичной бравады и потребности спокойно броситься на клинки Кальдура. Сначала Кальдур, что их смутило появление Ксикса в небе, или то, что они больше не могут навредить доспеху и тому, кто внутри, прямо как в старые добрые времена. Но на самом деле они просто потеряли надежду. В тумане они могли различить мало, он отправлял их и душил, но покинуть лагерь они бы всё равно не смогли. Где-то рядом с укреплениями на окраинах лагеря он становился настолько плотным, что человек уже не мог пройти, упирался как в стену. Трусов среди темников оказалось немало, и теперь они помогали Кальдуру — собирались в кучи, орали дурниной, и устраивали давку, убивая не меньше своих товарищей, чем сам Кальдур.

Солнце в тумане видно не было, но Кальдур знал, что работа идёт быстро, и что он закончит не позже полудня. Он даже успел запыхаться и заскучать, но от того лишь пытался работать быстрее — чтобы мысли не лезли в голову. И начал делать ставки — смогут ли темники сегодня чем-нибудь удивить или ему стоит как можно скорее закончить всё это.

Удивили.

Целый отряд темников, около тридцати душ, заливаясь кашлем и выхаркивая свои дышла, сплотился вокруг деревянного ящика, занял круговую оборону, как будто их слабые доспехи и хрупкие тела могли остановить кайрам хотя бы на мгновения. Часть темников внутри круга с остервенением терзали топорами громадный ящик, срывая с него цепи и печати.

Кальдур приземлился прямо внутрь круга, воины с топорами отпрянули, всё кроме одного, у которого изо рта уже шла кровавая пена. Жаль он не видел ухмылки под маской смерти, с которой Кальдур подошёл к нему и одним рывком сорвал последнюю из цепей, замок которой никак не уступал под ударами топора. Чтобы не было внутри этого ящика — Кальдуру плевать, этим жестом он хотел показать, что у темников нет никакой надежды, и тот, что кашлял кровью понял это.

Застыл, с остекленевшими полубезумными глазами, трясущимися руками стянул с пояса нож и вдруг ударил себя в горло. Осел, захлебываясь, упёрся в Кальдура проклинающим взглядом и просто умирал, спокойно и сосредоточенно. Сделал всё, чтобы Кальдур не добрался до него первым.

— Да, именно так, — разнёсся искажённый голос Кальдура, когда тот повернулся к товарищам темника, которые всё не могли собраться и броситься в атаку. — Я чудовище. И я пришёл, чтобы утащить вас всех в темноту. Никто не скроется.

Раздались крики, кто-то бросился в атаку, а кто-то оцепенел на месте, став ещё более лёгкой добычей. Продержались меньше минуты. Крики вдалеке указали на то, что ещё кучка трусов пытается найти выход из смертельной ловушки. Нужно было идти туда и помочь им... "выбраться".

Со скрипом и грохотом одна из граней ящика упала вниз.

Температура воздуха вокруг ощутимо опустилась в одно мгновение. Волна иния пробежала по траве, покрыла узорами разбросанное вокруг оружие и тела. Кальдур обернулся, расслабленно и спокойно, и то, что было заключено внутри вызвало у него только ухмылку. Он ставил на что-то такое. Знал, что только вирмами тут дело не обойдётся. Неподвижной статуей внутри ящика сидел гигант, на подобии того, что был разорван Мрачным Колоссом. Не было секретом, что Морокай сделает далеко не одно такое чудовище, будто Чёрных Наиров ему мало.

— Я не собираюсь убегать. С одним справился, значит и с остальными справлюсь.

Серая Тень внутри него вздрогнула, неприятно кольнув иглами по всему телу изнутри, но не проступившего в голосе Кальдура упорства, а от чего-то ещё.

— Что такое, Серая Тень?

— Н-ничего... — голос её так же дрогнул. — Просто убей это.

— Такой план и есть.

Содержимое ящика дёрнулось. Повернуло голову к Кальдуру, распрямило плечи и поднялось с колен, разломив в стороны оставшиеся деревянные стенки.

Белокожий великан был ещё уродливее, чем прошлый. Его лицо напоминало дыру, уходящую вниз и скрывающуюся в шее, его тело было настолько непропорциональным, что он не мог стоять даже близко как стоят люди, он был ниже, но куда шире в плечах, чем первый. Температура вокруг всё понижалась, и было нетрудно догадаться о природе сил гиганта. Жалкая и весьма опоздавшая попытка повторить големов Госпожи

Атаковать он не спешил, смотрел куда-то в сторону от Кальдура, и казалось, сам ожидал его атаки. Больше недооценивать их Кальдур не решился.

— Что-то этот ублюдок задумал. Похоже, настало время вспомнить старые приёмчики. Сработает?

— Не уверена, но попробовать стоит. Колдовством от него несёт изрядно.

Пот прошиб Кальдура мгновенно, а напряжение заставило его надуться внутри доспеха и перебить дыхание.

Из его запястий появились изогнутые лезвия, и они всё росли, увеличиваясь в размере, и покрываясь сложнейшим рисунком резного лабиринта. В конечной своей форме они отделились от его тела, упали в ладони, и стали двумя частями полутораметрового круга. Круга Безмолвия.

Цинния учила его этому целый год. Он так и не понял откуда вообще взялась эта техника и как она работает, слишком уж сложной она была. Она возникла откуда-то из глубины его сознания, а может быть даже и не его, а Серой Тени.

При виде нового оружия гигант вдруг оживился, уставился на Кальдура и двинулся вперёд, прихрамывая и заводя за спину правую руку. Слишком поздно. Кальдур развёл руки в стороны, поднял оружие над головой и ударил двумя лезвиями друг о друга. Раздался причудливый звон металла, который всё усиливался и входил сам с собой в резонанс. Это был не просто звук. Сам воздух под его колебаниями становился препятствием для колдовства, и любой бледный колдун или колдовская тварь, порожденная им, становились абсолютно беспомощными. Серая Тень так же не забыла что нужно делать — закрыла его уши плотными слоями металла. Сила Круга Безмолвия не угрожала Кальдуру, но звук был настолько громким, что стоя рядом, можно было оглохнуть.

Металл в его ладонях вибрировал всё сильнее, удержать его было тяжёло. Чудовище приближалось.

Кальдур сместил назад правую ногу, поднял полумесяцы ещё выше, завёл их за голову и вдруг резко метнул вперёд один за другим. Неловкими уклонами гигант избежал встречи с обоими лезвиями, но совсем потерял с трудом набранную скорость. Волоча одну из ног за собой, он неспешно покрыл оставшееся расстояние и замер перед Кальдуром лицом к лицу.

Ударил из-за спины после небольшой паузы. Короткий и быстрый выпад снизу вверх, куда-то в сторону сердца, без всяких обманок и прелюдий. Правая рука гиганта превратилась в длинный, тонкий и гладкий шип, похожий скорее на иглу, чем на наконечник копья. Откуда-то из своих тренировок Кальдур вспомнил схожий удар, сместил корпус в сторону, отшагнул назад, и лезвием, отросшим из левого запястья, увел выпад в сторону и вверх, закрутил его, сгибая руку, и отбросил в противоположную сторону. С глухим стуком в его спину врезались оба вернувшихся лезвия.

Чудовище закрутилось, потеряло равновесие и по инерции шагнуло несколько раз вперёд.

Кальдур подавил желание добавить в спину великану обидный пинок и увидеть как тот заваливается лицом в землю — такой выкрутас бы мог дорого ему обойтись.

Чудовище вдруг упало на колени само, схватилось за горло, начало терзать камнеподобную кожу, раздирать её скрюченными пальцами.

— Оно мучается, Кальдур. Убей это. Одним ударом. Оно не будет сопротивляться.