Измена. Брачное агентство попаданки

Глава 10

Адриан вскочил на ноги, ошарашенно глядя на Генри. Конечно, допускал, что остались следы после плена или чего-то там еще, но не такие же!

– Э-это тебе оставил тот мастер? – заикаясь от ужаса, не отводя глаз от Генри, спросил Адриан.

И тоже встал в боевую стойку. Тело отреагировало инстинктивно. На руках загорелись рыжие искорки пламени. Конечно, Адриан не слишком многое мог продемонстрировать Генри, но уклониться от серебристого щупальца и швырнуть сноп искр – вполне.

– Эй! – мягким голосом позвал Адриан, словно злую собаку. – Успокойся! Я не наврежу! Расскажи мне все! Поделись со мной… Что случилось, ну? Ты взбесился, когда я увидел шрамы. Расскажи? Я пойму.

Генри резко пригнулся, чтобы уклониться от полетевшей в него магии. Самые простые боевые приемы. Генри не мог понять, насколько хорошо Адриан владеет силой. Было это мастерство и желание покрасоваться, когда он даже не задел кожу? Или просто что-то внутри так противилось навредить всерьез, что магия избавилась лишь от ткани, не зацепив, не причинив боли? Сейчас, глядя в глаза противнику, Генри допускал и второе.

Адриан смотрел так мягко, так сочувствующе… Генри резко сжал пальцы. Его магия погасла. А он сам зябко повел плечами, отворачиваясь. На кресле была оставлена одежда. Один комплект. Что ж, придется поделиться по-братски! Генри швырнул в Адриана скомканные брюки, процедив:

– Раздевайся. Потом рассказывай про Дженни и проваливай отсюда. Остальное никого не касается.

Генри будто злился на Адриана за то, что сорвался. Вспыхнул, как порох от спички, стоило вспомнить о прошлом. Даже сейчас его движения выглядели неуклюжими, когда он пытался поскорее развернуть рубашку, чтобы надеть ее взамен испорченной.

Адриан вспыхнул, поймав брюки. Что это еще за команды? Как собачке! Адриан слегка скомкал брюки, отбросив их в сторону.

– Нет! Сначала ты! Что с тобой? Это же так больно было, если остались такие шрамы! – голос Адриана прозвучал удивленно и звонко, как у ребенка.

– Оставь меня в покое!

Адрин потянулся, легко касаясь пальцами шрамов. А потом в глазах его сверкнули огоньки азарта. И он схватил рубашку, потянул на себя.

– Нет! Не отдам! Нет! Сначала ты расскажешь правду!

Генри не отдал рубашку. Потянул на себя. Ну, естественно. Сила есть – ума не надо. Хлоп, и рубашка порвалась! Прямо пополам, ткань затрещала по швам и разлезлась, а Адриан приоткрыл рот, удивленно глядя на нее.

– Ого… Ну, ты даешь, Генри!

Генри зло встряхнул волосами. Принес сухую одежду, называется! Хорошо, хоть забытый чай Адриан ему на голову не вывернул.

– А нечего лезть, куда не просят, – прошипел Генри, слегка отворачиваясь, прячась за встрепанными светлыми волосами. – Поверь, тебе не понравилась бы эта история, Грэйм. Так что рассказывай про Дженни, а в остальное не суй свой нос.

Генри говорил, слегка ежась, словно ему стало холодно, хотя совсем рядом горел камин. Впервые назвал Адриана по фамилии, словно… слишком ярко пробудилось прошлое.

Генри устало, с нажимом провел ладонями по лицу, отходя в сторону, падая в одно из кресел. Неосознанно ладонь скользнула к шраму на плече. Вряд ли Адриан мог знать, но такие остаются после серьезных травм. Именно после такой Генри уже не смог орудовать мечом так же ловко, как и раньше. Пришлось переключиться на боевую магию. Озверевший от такого, Генри набросился на нее с усердием Волкодава – не зря у него было такое прозвище еще со времен войны. И стал лучшим из лучших, но… шрам все еще ныл в такие вечера, дождливые и ненастные, как сегодня.

Адриан тихонько подошел сзади. Со спины. И накрыл ладонями шрамы на плечах. Успокаивающим жестом. Осторожно поглаживая их. Разминая. Он не любил, когда людям причиняли боль. Из-за бессмысленной жестокости. Без повода. И поэтому ему было жаль Генри.

– Ну, чего ты стыдишься? – продолжил мягко увещевать Адриан. – Из-за плена все это? Так не переживай. Слухи разные ходят. А шрамы в бою или в плену – это ж не стыдно. Наоборот, даже ценно! Показывают твою доблесть. Расскажи, что случилось? Я хорошо умею слушать.

Адриан обошел Генри вокруг кресла. Подхватил все-таки сухие брюки, подвинулся в сторону и переоделся. А потом снова вернулся обратно и присел на ковер рядом. Перехватил чашку с остывшим чаем, протягивая ее примирительным жестом.

– Держи. Пей и рассказывай. А я тоже выпью и послушаю.

Генри взял чашку из его рук, но сжал ее так, что непонятно, каким чудом тонкий фарфор не хрустнул на осколки. Какое-то время его взгляд был в прострации, а потом сфокусировался на Адриане. Казалось, он видел его впервые. По-настоящему. Генри не ждал, что рано осиротевший паренек, спутавшийся с разбойниками, может вырасти в хорошего и благородного молодого мужчину.

– Это не в бою. И не в плену. Это произошло здесь, в столице, – процедил Генри по слову, стиснув зубы, словно ему сейчас зашивали каждую из тех ран. – Но ты все равно не поверишь! Если я скажу, что это дело рук… твоего отца.

Генри сделал паузу, отпивая и морщась, будто не чай это был, а что покрепче. Взгляд снова скользнул в сторону, только бы не видеть неверие и оскорбленность на лице собеседника.

Адриан нахмурился. Конечно, он не поверил Генри! Но не то, чтобы Адриан усомнился в его честности. Просто решил, что имеют место какие-то наговоры на его отца. Может, Генри и сам не знает, кто на него напал! Вот так и говорит.

– Я не оскорблю тебя недоверием, – осторожно ответил Адриан и потянулся к Генри, коснувшись внезапно задрожавших пальцев своей теплой ладонью. – Я не хочу быть пристрастным. Расскажи то, что было? Может… Не… думаю, что это мог быть мой отец. Он же не нападал на тебя лично? Расскажи, и мы разберемся во всем этом вместе.

Его голос снова звучал мягко и успокаивающе. Адриан правда хотел только разобраться и понять правду. Слишком много лжи было в последнее время вокруг него, чтобы Адриан мог слепо отрицать слова Генри. Или… чтобы слепо поверить им.

– Не нападал, – невесело дернул Генри уголком губ. – Но он там был… и все видел.

Он слегка сжал пальцы Адриана. Было даже немного жаль его. Разрушать иллюзии. Но он сам спросил, и Генри начал говорить.

***

Некоторое время назад…

Генри шел по узким улочкам, плотнее кутаясь в темный плащ. Зябкий гадкий туман заставлял ежиться. А может, все дело в том, что он только недавно вернулся с юга, где воевал. И сразу же ввязался в придворные интриги, конечно, он же везуч, как покойник! Подслушанный разговор, собственное расследование – и вот Генри уже намекнул королю Фредерику, что лорд Грэйм, возможно, не так предан, как хочет показать. Всего неделю назад в его замок завалились с обыском. Ничего не нашли, но… Генри чувствовал. Сердцем, звериным чутьем – неважно! Чуял, что просто не нашли. А при дворе действительно завелся предатель, готовый передать информацию врагам за определенную плату.

За спиной послышались шаги, Генри ускорился, но сильнее сжал рукоять меча на поясе. С оружием он управлялся идеально, его карьера стремительно шла вверх, обещала быть еще более блистательной, но… тогда он еще не знал, что после этого вечера долго не сможет взять в руки клинок.

***

Эгмур долго налаживал связи при дворе, чтобы выбиться в люди. Дать своему сыну самое лучшее. Образование, деньги, блистательный круг молодых аристократов. Эгмур мечтал подарить своей жене лучшие украшения, выводить в свет, танцевать на балах. Кому, как ни ему, исполнить мечты его семьи? Чтобы больше никогда и никто не назвал Эгмура Грэйма неудачником.

Шло время. Эгмур, как паук, нащупывал ниточки. И связался, наконец, с нужными людьми, готовыми платить за информацию. Он не был «за» заговорщиков, мечтавших свергнуть короля и объединиться со вчерашними врагами. О нет! Зачем Эгмуру это? В нем не было королевской крови, борьба за власть ему недоступна. А люди, обычные люди предпочитают вкусно есть и сладко пить. При любом короле. Неважно, какое имя он носит. Это и не только его мнение – так успокаивал себя Эгмур. А многих, многих его знакомых и друзей. Но… кажется, некоторые считали иначе?

– Здравствуй, Генри, – подошел Эгмур ближе, не снимая черную бархатную маску, уместную больше на карнавале, но голос выдал с головой, как две капли воды, похожий на голос его сына. – Не стоит ходить по темным улицам в одиночку. Нужно поучить тебя осторожности… и тому, что не стоит лезть в чужие дела. Когда тебя не просят.

Генри вздрогнул, оглянувшись на выступивших из тумана людей. Верных песиков Эгмура? Сколько он им заплатил? В сгущающихся сумерках они выглядели особенно зловеще, когда потянули из ножен короткие клинки.

– Эгмур? – Генри нервно сглотнул. – Какая встреча… Только, если ты решил прирезать меня здесь, тебе это уже не поможет. Я рассказал королю все свои подозрения!

По сантиметру, медленно Генри вытягивал свой меч из ножен. Все тело было напряженным, плащ спал назад, под одеждой заиграли мышцы. Он готовился в любой момент ринуться в атаку. Но пока медлил. Ведь на него не спешили набрасываться, давали время поговорить с Эгмуром.

Эгмур усмехнулся, прожигая Генри нехорошим взглядом черных глаз. Фамильный оттенок, у сына такой же. И покачал головой.

– Прирезать? Это еще что за шуточки? Ты мне нужен живым, Генри. Ты мне даже нравишься, мальчик, смелый, забавный, интересно раз за разом обыгрывать тебя, – с усмешкой он подошел ближе, стягивая черную маску.

Раз Генри назвал его имя, она ему без надобности. Эгмур провел ладонью по еще нежной мальчишеской щеке. Ему стало немного жаль Генри. Изображает из себя героя! Хорошо, что Эгмур предупредил лицо не трогать. Было бы жаль попортить такую красоту, мальчишка же совсем. Ну, разве что сам напорется на клинок, а жаль, жаль…

– Насчет короля не переживай, – сладенько улыбнулся Эгмур, уверенный в своей безнаказанности. – Слышал про обыск? У меня в замке ничего не нашли. Я чист перед королем. Наоборот… что, если под подозрения теперь подпадаешь ты, Генри? Раз так рьяно кричишь про мою виновность на каждом углу.

Генри не знал, игра это или нет. Действительно ли он под подозрением? В их последнюю встречу Фредерик был любезен, благодарил за наводку… Но ему было и все равно.

– Да плевать! – Генри строптиво дернулся от руки Эгмура, встряхнул волосами. – Главное, что я защищу Эрлай от предателя! Ты передаешь информацию врагам, ты продаешься им, как дешевая шлюха! А если так боишься меня, то мог бы вызвать на поединок, как аристократ аристократа! А не стеречь по темным переулкам, как поклонник уличную девку!

Генри выпалил это пламенно в лицо Эгмуру. Свистнул меч, покидая ножны. Генри уверенно перехватил его, выставляя вперед. Чтобы Эгмур больше не смел приближаться, касаться, даже дышать в его сторону! О, Генри ненавидел перебежчиков и игроков на две стороны! И сейчас это явственно читалось в его золотистых глазах.

Глаза Эгмура недовольно прищурились. Он замахнулся по лицу Генри, безжалостно разбивая его губы в кровь тяжелым фамильным перстнем.

– Не наговорился еще? – холодно процедил Эгмур, глядя в упор, после чего отступил на пару шагов. – Щенок! Герой, думаешь что кто-то оценит твои подвиги? То, как ты радеешь за страну, за своего короля? Да твой король сгноит тебя в темнице, если только заподозрит в измене. Твой король забудет твое имя, если только тебя ранят на поле боя, и ты останешься калекой. Попомни мое слово. Ты моложе. Сильнее. Ты переживешь меня. И попомнишь мои слова… Ребята, начинайте!

Эгмур резко махнул рукой, позволяя наемникам приступить к разборке. Но не стал уходить. Решил посмотреть на бой. Подозревал, что ему понравится то, как будет вести себя Генри, сражаясь не на равных.

Генри мгновенно вскинул меч, закружившись на месте. Зазвенела сталь. Часто, стремительно, яростно. Они напали все вместе, как свора собак. Генри вертелся вокруг своей оси, едва успевая дышать. У него не хватало времени нападать – только защищаться, парировать, отбиваться. Но все равно уже через минуту первый раз полоснули по боку. Неглубоко, он лишь тихо рыкнул сквозь сцепленные зубы. Продолжил сражаться, будто не замечая потекшей под одеждой капельки крови.

Генри выбил клинок у одного из головорезов. Но кажется, это разъярило его. Подло набросившись со спины, пока Генри отбивался от других, он захватил его шею в захват. Его пальцы впились в запястье, пытаясь вывернуть меч из руки. В то время, как другой нацелился острием прямо в грудь.

Генри едва успел изловчиться в последний момент, чтобы ударить его ногами, оттолкнувшись от земли. Но лезвие все равно полоснуло пониже ключиц.

Генри высвободился, бойня закипела с новой силой. И среди всего этого хаоса он видел Эгмура. Он стоял чуть в стороне и наблюдал. Просто смотрел на то, что сделают с ним, даже не участвуя.

– Трус! – прорычал Генри, отбиваясь, что есть сил. – Даже сам не решился со мной свести счеты!

***

Эгмур – старый закаленный воин. Когда-то участвовал в войне. И тогда сердце у него не дрогнуло от того, как он убивал врагов. Генри… тоже был ему враг. Но отчего-то щемило в груди. Когда он принялся вертеться волчком, отбиваясь от наемников. Генри… еще не знал. Что приказа убивать не было. Был приказ наказать. Порезы, раны… из каждой капала кровь. Эгмур наблюдал не только затем, чтобы наслаждаться. А чтобы никто не увлекся и не прирезал в бою Генри.

– А ну назад, – рыкнул Эгмур, видя, как один из наемников схватил шею Генри и принялся подставлять грудь противника остальным наемникам.

Это не было нужно. Его смерть. Нет.

– Хватит, – снова бросил Эгмур холодно через несколько минут, когда Генри полностью выдохся.

Он упал на колени. А наемники окружили, словно стая голодных волков. Генри стоял в пыли, тяжело дыша. Его пальцы до боли вжимались в раненое плечо. Боль была такой ослепительной, что он едва не потерял сознание, когда клинок вошел в тело. Тогда ему показалось, что это будет насквозь, но обошлось. Правой руки Генри почти не чувствовал, это было страшнее всего.

Эгмур уже чувствовал: еще немного – и самому придется отбивать Генри от них. Но наемники на то и наемники, чтобы слушать приказы и получать деньги. Они отступили. А Генри свалился в пыль. Эгмур вздохнул и отвернулся. Решил чуть позже послать подмогу и лекаря. Если Генри не очухается раньше.

Он поднял взгляд через занавесь спутанных волос, кое-где измазанных кровью. Его или противников – Генри уже не знал. Перед глазами плыло. Но он нашел в себе силы упрямо и бесстрашно посмотреть в лицо Эгмуру.

– Это тебе уже не поможет… – прошептал Генри одними губами.

А в следующую секунду уже повалился набок, ощущая десяток кровоточащих порезов по телу. Впрочем, боль не продлилась долго: веки стали тяжелыми, и он уплыл в темноту.