Изгои. Часть вторая

11. По прозвищу «Хорек»

Помнится, в фильме «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» отважный археолог спасся от ядерного взрыва, забравшись в холодильник. Тогда многие зрители подняли на смех авторов, утверждая, что такого просто не может быть. Среди этих многих был и Остап. Он не просто смеялся — он ржал, аки конь. Но вот сейчас Остап, представься такая возможность, принес бы публичные извинения сценаристам фильма. Ведь его тоже спас холодильник.

Взрыв грянул знатный. Оружейку разнесло в щепки. Взрывная волна отбросила холодильник на добрых двадцать метров. Выбравшись из укрытия, растрепанный и перепуганный до усрачки, но все-таки живой, Остап констатировал вслух:

— Похоже, оружейка-то и вправду была заминирована!

Он быстро оглядел себя. Заметных повреждений не было. Только гудела башка и немного двоилось в глазах. Догоравшие обломки деревянного дома были разбросаны по окрестности, а метрах в трех от него лежала обугленная по краям кисть Черныша.

«Кажется, мы остались без пушек», — пришла еще одна констатирующая мысль.

Огонь прекрасно освещал местность, так что разглядеть четыре приближающиеся фигуры не представляло труда. Сомневаться в том, что это зомби, не приходилось. Три особи мужского пола и одна женского.

«Интересно, а бояться ли зомби огня? — подумал Остап. — Они вообще чего-то боятся? Святая вода, молитвы, кресты и все такое — это для кровососов. Крюгер боялся зеркал. А чем можно отпугнуть зомби?»

В этот момент плечо одного из ходячих мертвецов занялось слабым пламенем, на что тот не обратил никакого внимания.

— Вот и ответ на мой вопрос. Огонь им не страшен, — горестно вздохнул Остап.

Четверо передвигались стремительно, так что бежать от них не имело никакого смысла. Значит, придется вступить в бой.

— Что ж, посмотрим, кто кого, — злобно прорычал Остап и принял боевую стойку.

Как и тогда на ринге, Остап тут же дал противникам клички. Женщину, из левой груди которой торчала рукоятка заточки, обозвал Жертвой Амура. Пузатого мужика с седой бородой до колен — Усамой бен Ладеном. Лысый с зеленоватой кожей стал Шреком. Оставшийся, чье плечо облюбовал огонь, удостоился наречения Зюгановым, уж больно был на него похож.

Ждать действий противника он не стал и первым вступил в бой. Подсечкой сбил с ног Жертву Амура и Усаму бен Ладена. Пнул ногой в живот Зюганова, отбросив назад. Подобрав с земли ржавую монтировку, воткнул прямо в глаз Шреку. Из оскаленной пасти зомбаря потоком полилась кровь и он рухнул на землю. Минус один.

Но вскоре Жертве Амура удалось взять Остапа в тиски. Она уже примеривалась к его шее, но потенциальная добыча оказалась проворней и вырвалась из стальных объятий, толкнув нежить на торчащий из земли штырь. Жертва Амура приземлилась на железяку точно затылком и испустила дух.

Следующим выбыл из игры Зюганов. Тут свое дело сделал огонь, который перебрался на спину, затем на ноги, а далее распространился по всему телу.

«Сгорел в пожаре революции», — ехидно подумал Остап.

А вот c Усамой бен Ладеном пришлось повозиться. Зомбарь технично уклонялся от ударов и пару раз прописал в челюсть противнику, да так, что у того едва не посыпались из глаз искры. Видать, в прошлой жизни мертвец был боксером и кое-какие профессиональные навыки у него до сих пор сохранились. Как говорил Юрий Никулин в фильме «Когда деревья были большими»: «Помнят руки! Помнят родимые!». Но Остап подловил удобный момент и свернул бородачу шею, после чего размозжил череп булыжником.

— Зомби хреновы! — подытожил схватку победитель, разглядывая испачканный кровью комбинезон. И вдруг улыбнулся.

А ведь именно так, «Зомби хреновы», «Изгои» хотели назвать свой зин — малотиражное любительское независимое издание. Слово «zine» английское, а оно, в свою очередь, отделилось от «magazine», что переводится как «журнал». Выпускать такое самодеятельное СМИ легко и весело. Макет обычно делался на коленке, картинки вырезались из разных журналов, текст либо печатался на машинке, либо распечатывался на принтере. Кто-то даже делал рукописные зины. Всю эту красоту множили на ксероксе до нужного количества экземпляров, а потом распространяли в тусовке. В России девяностых-нулевых зины стали неотъемлемым атрибутом панк-культуры. Как они только не назывались! «Сучий потрох», «Панк-эйфория», «Отбросы», «Грязь», «Подполье», «Анти-мент», «Лютая дичь», «Ирокез», «Долби систему!», «Свинобой», «Действуй!», «Шон Пенн», «Зин про лягушек и черепах», «Гиподром», «Don't panic!», «В моем супе печенье в форме зверушек», «Неврозь», «Заводной помидор», «Предвкушая хаос», «Aminazine», «Евробутылка», «Анархию в кровь!», «Ребро жесткости», «Падеж s кота», «Бери, бабка, ружье!», «Люцифер печет блины», «Зрячие пятна», «Динозавры рока», «ШумелаЪ мышь», «Алкаш», «Связь времен», «Шабаш», «Кукиш», «Польский батон», «Тусня-тусней», «No Future», «Мусорка», «Красный рок», «Вантуз», «Брутто», «Музыкально-непопсовое обозрение», «Осиновый кол», «Херр с мослом», «New Diamond», «От винта», «Спидъ», «Тапки», «На вилы!», «Влом», «Саша в Зазеркалье», «Муха», «Блин», «Уголовное дело №», «Ересь», «Дилетант», «Штучка», «Вавилон», «Панк-рокер», «Ок'эй, жлоб!», «Пергамент», «Сорок три матраса циклодола», «Сансара», «Товарищ Чкалов», «Запой», «Четыре татарина и один армян», «Панк сдох!», «Панк не сдох!», «Слева молот, справа серп», «Мразь», «Озверин имени Миклухо-Маклая», «Панк-террор», «Никогда не верь хиппи!», «Ожог», «Гниль», «Топь», «Голод», «Виселица», «Гульбон», «Вибратор», «Манок», «Ревизор», «Русский бунт», «Хаос-рок», «Подкова на несчастье», «Аркебуза», «Глюки», «Депо», «Война!», «Уличные беспорядки», «Периферийная Нервная Система», «Козлы»…

Тематика у зинов была самая разнообразная. Там публиковали переводные статьи из зарубежных журналов, интервью с отечественными панк-персонажами, репортажи с концертов, рецензии, анекдоты, комиксы. В общем, всего понемногу.

А первый номер зина «Зомби хреновы» должен был состоять из: большого интервью с группой «Изгои», текстов их песен, обзора панк-новинок, хоррор-рассказа Луцыка про людоеда из Бибирево и его же анализа байопика Алекса Кокса «Сид и Нэнси», хит-парада отечественного пива от Кабана и трех фото Джей, где она косплеила немецкую панк-диву Нину Хаген. Статью же Остапа о современном анархизме и движении сквотеров забраковали, а Луцык и вовсе назвал ее «надуманной и претенциозной чушью».

Но номер так и не вышел в свет. Занятие как-то быстро наскучило редакции, все перегорели и решили сосредоточиться на репетициях, не отвлекаясь на посторонние дела.

— Зомби хреновы, — повторил Остап, вспомнив о зине, и добавил: — Зря мы не стали его выпускать! Его бы читали только из-за названия.

Вдруг вдалеке показалась толпа зомби, штук пятнадцать. Он тут же юркнул за ближайший дом, внимательно наблюдая оттуда за развитием событий.

Во главе процессии шел Крот. Выглядел он бодро, шаг его был быстрым, а движения решительными. Не иначе, зомби-вирус и впрямь пошел Кроту на пользу. Внезапно он замер на месте. Поднял вверх руку и зарычал. Шедшие позади тоже остановились.

«Неужели Крот управляет зомбаками? — удивился Остап. — Но как такое возможно? Зомби ведь лишены интеллекта… Хотя, может, это и не так. Все, что я о них знаю, мне известно исключительно из сериала 'Ходячие мертвецы».

Ему припомнились еще разговоры алькатрасовцев о зомби-шахматисте и о том, могут ли ожившие трупы быть разумными.

А бывший пахан меж тем стал водить носом по сторонам, и учуяв что-то, расплылся в кровожадной улыбке. Да-да, он улыбался! И от этой гримасы Остапу стало не по себе. Крот повернул голову в сторону дома, за которым пряталась жертва, и снова зарычал, но уже громче. Повинуясь повелительному жесту слепыша, толпа зомби ринулась в указанном направлении.

Попытки сражаться с ними не имели бы смысла. Попытка убежать от них — тем более. И Остап принялся стучаться в дом:

— Откройте! Это пахан. Впустите меня! Откройте дверь! Я приказываю!

— Никого нет дома! — после долгой паузы раздался хриплый мужской бас.

— А кто со мной разговаривает?

— Я Андрюшка, мне пять годиков. Папы и мамы нет дома. Они сказали мне не открывать никому.

— А чего тогда у тебя такой голос грубый, пацан?

— Я простыл!

— Не ври мне, гаденыш.

— Йа не влу дяденька, — просюсюкал человек за дверью.

— Ты же в курсе, что сейчас неумело парадируешь детский голос? — возмутился Остап.

— Неть!

— Открывай давай, гад! А не то подорву твою дверь гранатой!

— Врешь ты все. Нет у тебя никакой гранаты.

— А вот и есть!

— А вот и нет!

— А вот и есть!

— А вот и нет!

— Слушай, мужик, через несколько секунд меня настигнут зомби и я стану одним из них. А потом, клянусь, я вернусь к тебе, но уже не один. Нас будет много. И я лично проломлю твою тупую башку и высосу мозг! А ну открывай!

Угроза подействовала.

Дверь со скрипом отворилась.

Хозяин дома был уркой, о чем свидетельствовал черный комбинезон. Высокий, худой, как щепка, он напоминал хорька. На вытянутом лице виднелись острый нос, тонкие, обветренные губы и бегающие глазки-пуговки.

Единственная комната оказалась обставлена бедно: кровать, стул и стол, на котором стояла масляная лампа. В углу виднелись три мешка, сложенных друг на друга.

— Ты почему не открывал? — грозно спросил Остап.

— Я думал, что это зомби, — рассеянно ответил собеседник.

— Ты видел где-нибудь говорящего зомби?

— Ну мало ли… Говорят, был когда-то на Карфагене зомби-шахматист…

— Столько я уже слышал про этого уникума в последнее время…

— Бывают же в мире чудеса.

Остап многозначительно кивнул.

— Хотя если взять того же Крота… Слепой ублюдок, даже будучи мертвым, не растерял своих лидерских качеств.

— Ты это о чем?

— Так, мысли вслух. Не обращай внимания, хорек.

— Откуда тебе известно мое имя? — удивился урка.

— Твое имя?

— Ну да. Кличут меня так.

— Как?

— Хорьком.

«А как тебя еще называть? Ты в зеркало посмотри», — невольно подумал Остап, но сказал:

— Я же все-таки пахан здесь, так что должен знать всех своих жителей поименно.

— А, ну да, — закивал Хорек. — Знать, у тебя отличная память, пахан.

— Еще бы. Фотографическая.

— Это твой дар?

— Нет. Мой дар — это крепкие кулаки и быстрые ноги.

— Как же, видал! Ты отлично дерешься, пахан!

Остап встречал немало людей с очень точно характеризующими их «животными» кличками. Например, с ним в классе учился пацан с погонялом Тюлень, патологически ленивый и медлительный. А другого, очень сильного и неуклюжего, прозвали Слоном. В институте серенькую, маленькую и писклявую сокурсницу именовали Мышью. Там же очень высокая девица стала Цаплей, полная — Хрюшей, а коротконогая — Таксой. Еще у Остапа был троюродный племянник, которого в семье прозвали Зайчик за выступающие передние зубы. На кличку он не обижался, а позже его жену стали называть Зайчихой. Та, вроде, тоже не дулась на это прозвище. Ну и что уж говорить про Кабана — его хорошего друга и басиста «Изгоев». Теперь и Хорек присоединился к достойнейшей компании.

— Слушай, дружище, а не нальешь ли водички и не дашь ли чего-нибудь пожевать? — спросил Остап.

— Вообще-то это не мой дом…

— А почему же тогда ты здесь?

— Я спасался от зомби и забежал в первую попавшуюся хату.

— Ясно.

Режиссерский взгляд упал на стоящий на подоконнике глиняный кувшин, накрытый серенькой салфеткой. В сосуде оказалось молоко. Остап сделал щедрый глоток. Потом еще один. И еще. Напиток немного прокис, но пить было можно.

— Будешь? — он протянул кувшин новому знакомому.

— Нет, — скривился Хорек, — у меня от молока газы.

— Можно было обойтись без этих подробностей.

— Просто у меня плохое пищеварение.

— Я тебя понял.

— И поэтому…

— Еще одно слово про твое состояние здоровья, и тебе точно понадобится доктор прямо сейчас!

Урка заткнулся. Но через несколько секунд спросил:

— Как думаешь, пахан, мы выкрутимся?

— Конечно, — не моргнув глазом, соврал Остап. — Перебьем всех хреновых зомби и снова заживем как прежде.

— А когда именно?

— Что?

— Когда перебьем-то?

— Тебе нужны точные сроки?

— Хотелось бы.

— Через два дня.

— Это точно?

— Ты что, мне не веришь?

— Верю, но…

— Я ваш пахан! И ты не должен сомневаться в моих словах. Понятно?

— Так точно!

— Служил, что ли?

— Служил. Рядовым в Вооруженных силах Венгрии. Из казармы меня и похитили. Обидно, на следующий день мне должны были присвоить звание ефрейтора.

— И как тебе в армии? Нравилось?

— Немного лучше, чем в тюрьме.

— Ты и в тюрьме бывал?

— Приходилось.

— За что?

— Да так…

— Сказал «а» — говори и «б».

— За убийство.

— Ого!

Хорек уточняюще поднял указательный палец:

— За убийство по неосторожности.

— И кого же ты случайно поставил на нож?

— Застрелил.

— Еще лучше. И кого же ты случайно застрелил?

— Человека.

— Ясно, что не корову.

— Я работал охранником в мебельном магазине и убил по неосторожности своего напарника. Думал, что это вор, и открыл по нему огонь.

— Охранникам разве положен огнестрел?

— Это было мое личное оружие. Револьвер.

— Понял. Продолжай.

— Прокурор шил мне преднамеренное убийство, потому что я конфликтовал с напарником, и многие слышали наши разборки. А еще прокурор говорил, что я пытал жертву перед тем, как пристрелить.

— А ты не пытал?

— Нет, конечно. За несколько часов до гибели Сахипзада упал на стеклянный столик и порезался осколками.

— Сахипзада?

— Так звали моего напарника.

— Странное имя. Звучит как название средства от геморроя.

— Оно азербайджанского происхождения. Означает «сын Сахипа».

— В Венгрии есть азербайджанцы?

— Они есть везде.

— Вернемся к сути. Значит, ты случайно убил Сахипжо… своего напарника?

— Ну да, я подумал, что это вор, и сильно испугался и поэтому воспользовался своим личным оружием. И выстрелил в него семь раз.

— Ничего себе! А почему так много?

— Говорю же, испугался. Закрыл глаза и жал на спусковой крючок, пока не закончились патроны.

— И сколько выстрелов попали в цель?

— Все семь.

— А стрелял ты с закрытыми глазами?

— Ну да.

— Да ты просто натуральный Вильгельм Телль. Тебе бы в цирке выступать с таким номером!

— Вообще-то Сахипзада был довольно крупным, не попасть было сложно.

— Насколько крупным?

— Ты знаешь актера Джона Кэнди?

— Это который играл Барфа в «Космических яйцах»?

— Он самый. Так вот, Сахипзада был раза в полтора его толще.

— Этого не может быть! Таких жиробасов просто не существует!

— Скажи это Конисики Ясокити.

— А это еще кто такой? Твой очередной дружок со странным именем?

— Известный сумоист. На пике своей спортивной карьеры он весил больше трехсот килограммов.

— Так обвинителю не удалось доказать, что ты убил напарника из злого умысла?

— Не удалось.

— У тебя, наверное, был хороший адвокат.

— На моей стороне была правда. Ну и адвокат действительно был хорош. Он мне обошелся в кругленькую сумму.

Тут кто-то стал настойчиво ломиться в дом.

— Зомби, — выдохнул Хорек.

— Чертовы ублюдки, — прокомментировал Остап.

— Как думаешь, они смогут сюда прорваться?

— Всякое может быть. У тебя есть какое-нибудь оружие?

— Имеется.

В руке у него блеснул нож. Настоящий свинорез — длинный и острый. На лице у Хорька заиграла зловещая улыбка, и он направил лезвие на Остапа.

— Ты что это задумал, гад? — осведомился тот.

— Хочу пустить кое-кому кровь, — сообщил бывший венгерский рядовой, облизывая сухие губы.

Взгляд Остапа вновь упал на мешки в углу. Присмотревшись, он увидел на них кровавые пятна и стекающую на пол красную жижицу.

— Так значит, то твое убийство было все-таки преднамеренным, — догадался Остап.

— Именно так.