Избранница Белого Волка

Глава 18. Рагнар

После того как меня довели до бешенства воины собственной дружины, появившиеся перед моей девочкой в чём мать родила, от ужина я не жду ничего хорошего. Мой волк рычит и бесится, словно покусились на честь моей невесты. Никак не могу успокоиться. Приглашение на ужин, вот совсем некстати. Ещё и родственники увязались за мной. Если дядюшку я рассматриваю, как поддержку, то Ингвар вызывает опасения своим слишком беспечным нравом.

Идём за ручку к замку и оттого, что я держу Велену за руку, мой волк успокаивается. Все опасения уходят на второй план, остаётся только наша близость. Боги, как мне выдержать месяц до её совершеннолетия? Я же не железный. Уже крышу начинает сносить, на своих кидаюсь, как бешеный волк.

Реакция моего волка на невесту смиряет меня с действительностью, что сестра императора не моя истинная. Я по-прежнему не чую никакого запаха от неё. Если мой зверь реагирует на неё, значит, я на верном пути, только бы разобраться что за непонятная ситуация с запахом. У нас будет династический брак, но Хель побери, он ожидается намного приятнее, чем я предполагал.

Пока я размышляю о своём, моя девочка приводит нас в трапезную замка Володар. Даже я, погружённый в свои мысли, замечаю, что стихли разговоры на повышенных тонах. И только после того, как нас пригласили к столу, я понимаю причину. Марта!

В этот раз попытки распутной сестрицы Велены меня задеть только добавили хорошего настроения. Наряд получился вызывающий, я представляю его на Велене у нас в спальне. О, боги помогите мне сдержаться! Я обязательно подарю такой жене.

Успеваю заметить, что мой братишка положил глаз на среднюю сестру Велены. Не могу запомнить её имя. Да и ни к чему мне, пусть Ингвар запоминает, усмехаюсь я.

Скандал, который учинила Марта, по поводу происхождения Велены впечатляющ. Людям есть дело до происхождения, нам же оборотням важнее, чтобы пару принял внутренний зверь. Мой волк становится ручной собачонкой в присутствии Велены, и, конечно же, я знал, кого беру в жёны.

Я знал, кого буду просить отдать мне в качестве гарантии нашего военного союза с империей. Велену. Сестру императора. Девушку, которая должна была стать мне истинной парой.

Плевать мне даже на то, что она сестра императора, если бы она оказалась моей истинной. Теперь же её родство с Гиоргием — ощутимый бонус.

Чем меня пытается удивить эта распутная девица. О, боги, Марта ещё и глупа. Неужели она думает, что государь оборотней-волков не знает кто его невеста?

Гораздо интереснее кто мать Велены. Есть у меня догадки, но их к делу не пришьёшь.

Я смотрю каждому в глаза. Оборотня не обмануть ложью. Ложь пахнет болотной тиной. Такой сейчас запах в трапезной.

И только от Велены никак не пахнет, до тех пор, пока магия, запечатанная глубоко внутри, не начинает вырываться из-под контроля. Хель меня раздери, моя невеста пахнет. Слабый запах, от которого пришёл в неистовство мой зверь, делает меня дикарём. Я борюсь с неистовым желанием схватить Велену и запереться с ней в спальне, наплевав на все обещания, данные её брату.

Из сладострастных мечтаний меня возвращает Келси Велес очередной глупой выходкой. Хель его подери!

— Как раз брат-то и будет недоволен. Если он сам не раскрыл тайну князю Рагнару, своему союзнику, то и не нам это делать, — с умным видом вещает Властелин Западного Пограничья.

Если три оставшихся Властелина Пограничий такие же, как Келси, то империя — лёгкая добыча. Одному Гиоргию не выдержать военного удара. Видимо, поэтому он заключил с нами оборонительный союз.

Надо признать, что Ингвар тоже хорош, забыл, а, скорее всего, и не знал, что молчание — золото.

Мой зверь начинает беспокоиться. Смотрю на Велену, её руки продолжают светиться. Моя девочка, как натянутая тетива, тронь и стрелы полетят на поражение. Чувствую, что годами скапливаемое недовольство сейчас направлено на меня.

— Ты знал? — с дрожью в голосе спрашивает она меня. — Знал, да?

Как ей в таком состоянии можно хоть что-то объяснить? Она же не воспримет никакого ответа, кроме «да» и «нет». Лгать, даже во благо я не могу. Выиграть время не получается.

Возбуждение и раздражение так тесно переплелись в моей душе, что я говорю грубее, чем Велена заслуживает:

— Малышка Велена, как ты думаешь, заключая военный союз с твоим братом, я согласился бы взять в жёны никому не известную провинциальную девочку без роду и племени?

От её боли меня физически ломает. Чувствую, как зарождающийся росток симпатии безжалостно давит сапог ненависти, поднимающейся в душе моей девочки.

Будь проклят мой правдивый язык! Если бы можно было вырвать его, только бы она не страдала, я бы с радостью согласился.

Здравомыслие покидает мою голову, уступая место клокочущей ярости. Поэтому я рычу на выпады злого языка Марты о матери Велена. Подставь склянку и из её рта натечёт столько яда, что можно отравить всю империю.

— Келси, повесьте уже амбарный замок на рот вашей дочери, — советую излишне агрессивно я.

Зверь во мне встаёт на дыбы. Я начинаю перекидываться. Смотрю на Велену звериным взглядом. Её магия выходит из-под контроля. Ветер, вызванный Веленой, бьёт меня по лицу её волосами. И мой зверь сходит с ума. Мои глаза сужаются, зрачок становится звериным.

Кладу руку на её затылок и притягиваю к себе. Она в ужасе замирает. Мой нос утыкается в ключицу Велены, и она оседает, ноги отказываются держать мою девочку. Мой зверь ликует от такой реакции Велены.

Широко раздувая ноздри, я словно ищейка, обнюхиваю её. Даже глаза прикрываю от удовольствия. Запах моей девочки пьянит, как дорогое вино.

Глупышка пытается вырваться, но я крепко держу её, намотав волосы на кулак. От меня ей не убежать. Моя! Только моя!

Чувствую, как неуправляемая магия заполняет Велену. Она упирается мне в грудь ладонями, пытаясь оттолкнуть. Я шестым чувством ощущаю, что сейчас будет магический удар. Группируюсь и закрываюсь, частично перестроив свой организм на волчий.

Велена толкает меня со всей силы, вложив в толчок всю свою ненависть, бурлящую в сердце. И меня отбрасывает в сторону, я впечатываюсь в дальнюю стену комнаты. На голову падает охотничий трофей, оленья голова с раскидистыми рогами и я отключаюсь.

В сознание меня приводит похлопывание по лицу. Я сквозь ресницы смотрю, кто так дерзко со мной обходится. Слышу, как в трапезной поднялся переполох и не спешу воскресать.