Из рода Бурого Медведя. Том 1

Глава 5. Школа и «Друзья»

Утро выдалось тоскливое. Шёл мокрый снег, а температура застыла на нуле градусов. Середина апреля как никак. Дед как обычно он делал ещё в моей старой жизни, встал в шесть утра и успел подогреть котёл с водой. Я спустился вниз, где меня ждал крепкий чай, остатки рыбного пирога с муксуном и любимый твёрдый сыр пармезан. Съев всё это, я взял рюкзак, прицепил шестопёр на пояс и двинулся на выход.

Но меня окликнул дед:

— Миша! Зачем тебе в школе шестопёр?

— Мало ли, — ответил я. Мне казалось что для аристократ ходить с оружием напоказ это нормально. — А вдруг волки или ещё что...

Дед покачал головой:

— Ладно бери, только спрячь его в рюкзак.

Я взял рюкзак из дублённой коричневой кожи и с трудом запихнул в него шестопёр, благо что это его не самая длинная версия, но достаточно убойная как я полагал. Дед сказал, что он заправлен огненной магией.

Школа была в низине в Красном Селе, уроки начинались в девять часов утра. В восемь мы с мамой уже сидели в карете. Маму Кузьмич должен был отвезти в кондитерскую ближе к центру, а меня подкинуть в школу до которой пять километров.

Ударили поводья. Кузьмич закричал:

— Ноо! Пшлааа!

Мы двинулись. Стали как обычно съезжать по серпантину в низ и наконец оказались на трассе. Рядом ехало пару автомобилей, а позади такой же экипаж типа моего но на четыре лошади. Скоро мы подъехали к кованному забору. Над головой висело серое небо, а дождь с мокрым снегом временно прекратился.

Выйдя из кареты, я махнул маме и отправился до школы, которая официально назыавалась «Средняя общеобразовательная школа для бояр № 27 Красносельского уезда г. Петрограда.» Это было трёх этажное здание в классическом стиле, с колоннами на фасаде, но практически без лепнины, выкрашенное жёлтой краской из под которой виднелись свежие следы штукатурки. Обычное здание не новое и не старое. Для обычных, не элитных бояр, подумал тогда я.

На входе меня тормознул то ли охранник, то ли привратник.

— Господин Буров, что-то вас не было давненько?

— Давненько это год? — спросил я.

— Нет, это несколько дней. Учебный год то ещё не кончился.

— Ты будто не знаешь почему я не был, — отрезал я и двинулся по коридору освещённому как ни странно электричеством. Откуда оно тут было?

Быенотов — мой друг как я потом понял, увидев меня в коридоре, воздел к небу руки и воскликнул:

— Мишка живой! Дай я тебя обниму! Сегодня отметим твоё освобождение.

— Моё выживание скорее, — сказал я, обнимая новоявленного друга и крепко пожимая его руку. — Слушай я забыл с этими пытками как тебя зовут.

— Понимаю, — озабоченно сказал он. — Ты как-то странно выглядишь, будто не ты… а зовут меня Василий Быенотов. Пошли, там Сёма Полтюленев в классе и Людка Белолосева… если ты и их забыл.

— Забыл, — сказал. — Я много чего забыл… и ты бы забыл после таких пыток.

В этот момент Василию словно стало стыдно, лицо сделалось на секунду виноватым. Я очень удивился. Но он быстро взял себя в руки и улыбнувшись сказал:

— Ну… не будем о грустном.

Я смотрел на своего нового друга, на нём был модный пиджак, а не сюртук. Клетчатый, под английский манер. Сюртук же от пиджака отличался главным образом длинной и чуть более вычурными рукавами и поднятым воротником.

Директор появился внезапно. Это был высокий мужчина лет пятидесяти, в чёрном камзоле и белом шарфе из шёлка. Он довольно неприязненно посмотрел на моего друга Быенотова и кивнул мне. Проходя мимо, он остановился и сказал:

— Зайдите ко мне сейчас в кабинет.

— Хорошо.

Он прошёл по коридору дальше а я спросил у Быенотова:

— А где его кабинет?

— У него два, на втором этаже в учительской и личный внизу, небольшой.

Директор пошёл вниз, а я пошёл за ним. На двери значилось «Директор. Иван Семибобрин» Я постучался и оттуда послышалось:

— Войдите.

Я молча вошёл. И он начал говорить.

— Буров вы из приличной семьи, наши предки вместе воевали ещё сто лет назад… Буров зачем вы дружите с этими ничтожествами. Неужели всё дело в горячительных напитках?

Ну вот, опять. Что мне было ему ответить. Мой параллельный брат был похоже не только любитель выпить, но и друзей себе подбирал не самых лучших.

Я пожал плечами, выбрав этот жест как нечто нейтральное и попытался вступиться за Быенотова.

— Да вот Быенотов парень неплохой, если вы про него. Могу поручиться…

— Можете поручиться? — с издёвкой повторил директор. — Неужели Евсей Евсеевич не сказал вам…

— А что он должен был сказать?

— Вы вместе отдыхали в «Адмирале», а он вас бросил, завидев волколюдов.

— Мы были пьяны? — уточнил я.

— Да, вы особенно… Но он говорят немного пьян. Он пришёл позже, он опоздал.

Вот это «друг». Теперь понятно го смущение при утренней встрече и немного виноватый вид. Бросил меня, а теперь как ни в чём ни бывало ходит улыбается.

— Я вас понял, — сказал я в затянувшейся паузе.

— Да, и ещё, собственно, для чего я вас вызвал…, — сказал директор. — У вас не сданы экзамены за два семестра, если так пойдёт я вынужден буду оставить вас на второй год либо просто выпустить из школы без аттестата что равносильно исключению.

— А что надо пересдать?

— После уроков ко мне подойдите, я подготовлю вам предметы и темы…

В класс я вернулся с желанием всё выяснить до конца.

— Слушай Василий, — подошёл я к Быенотову. — А что там случилось то возле ресторана «Адмирал»…

Василий сразу сник как-то. Помялся и сказал:

— Да я пьяный был, я не помню… они тебя схватили. Увезли куда-то.

Я усмехнулся:

— «Куда-то». Пытать мня повезли Вася. Я не в обиде на тебя… а Люда с Семёном там же были?

Вася посмотрел в сторону.

— Понимаешь Миша, они вдвоём уехали, когда ты до невменяемости набрался, — словно обрадовался Василий, что можно с кем-то разделить вину. — Я понимаю Люда твоя девушка…

Я едва сдержался, что бы не вытаращить глаза. Так она моя девушка и она уехала вроде как с моим хорошим другом. Что у него были такие за друзья?! С такими друзьями врагов не надо.

— Ладно Василий, оставим Люду и Семёна. Скажи лучше: где они меня взяли, в черте города верно?

Василий неуверенно кивнул, затеребив край воротника.

— Ты можешь дать показания инспектору Ротенхунду, что меня взяли в черте города? — спросил я.

Василий тут же помрачнел и замотал головой:

— Нет Миша, нет… это же выйдет что я тебя бросил там. Это же удар по репутации семьи.

— Да чёрт с ней с репутацией! — воскликнул я. — Они меня чуть не убили, пытали!

— Но не убили же, — возразил тихо Василий. — А для нашей семьи это будет удар по репутации. Будут считать что мы трусы, что я трус…

Я чуть не воскликнул: «А кто ты такой, если не трус?! Оставил друга на растерзание волклюдам и тихонечко свинтил» Но я смолчал.

Зазвенел звонок. В класс вбежали двое: высокий парень в синем сюртуке и девушка в чёрном платье в пиджаке с растрёпанными волосами. Увидев меня, она покраснела, а парень сперва напрягся, а потом всё же коротко кивнул. Я понял, что это Семён и Люда ждут от меня разборок. Но не дождутся. Отношения и проблемы бывшего Михаила меня не волновали. Меня волновали отношения с кланом Красных Волков.

Начался урок истории. Учительница — худощавая женщина в кочках, с огромным бантом на шее, рассказывала про иттрия государства известного как Тевтонский орден.

«Итак в предыдущий раз мы закончили на том, что Тевтонский Орден стояла на пороге краха после войны на три фронта, но в 1931 году к власти приходит Пастырь Адольф, провозглашает новую идеологию «Наука, Вера и Бог превыше всего!» где новое это «наука». В стране начинается лавинообразная индустриализация, развивается наука, инженерное дело и всё что с ними связанно. Учреждается концерн с правительственным участием и частным капиталом «Реинметалл», главная цель которого разработка современных вооружений. Вводиться всеобщая воинская повинность для всего мужского населения обычных людей. Срок службы в армии варьируется от двух до трёх лет, там их тренируют и учат обращаться с современным оружием…

…инженеры и учёные приобретают статус высшей аристократии. Одарённых обязывают активно способствовать новой идеологии и вкладывать средства в наукоёмкие проекты. Многим одарённым это не нравиться, особенно то что простые люди имеют схожий с ними статус. На недовольных начинаются гонения, у них отбирают заводы, землю и арестовывают счета — всё на общее благо укрепления ордена. Многие из несогласных бегут из страны. По данным Лиги Наций исход одарённых составил от одного до двух процентов только в первый год, в итоге же за десять лет страна потеряла половину из одарённых. Зная это Ордену пророчат бесславное угасание в случае ещё одной войны. Но прогнозы не оправдываются. Всё дело в том что избавились в основном от самых слабых одарённых не обладающих особой боевой мощью, в том числе от крысиных кланов. Верховный пастырь назвал это «Fesseln ablegen» что буквально означает «сбросить оковы» или сбросить балласт… запишите в тетрадь… так вот сделав это они получили множество обычных людей — солдат, можно сказать почти фанатиков, которые веря в новый порядок стали воевать чуть ли не втрое лучше чем раньше…

…в итоге заключив мирный договор с Русской Империей и Австро-Венгрией, Тевтонский Орден нападет на Франкское Государство в 1941 году… новейшее артиллерийское вооружение наносит сильнейший удар по позициям франков. В результате они теряют заморский регион Канаду, Люксембургский департамент и часть Бельгийского региона»

— Слушай, — прошептал я Быенотову. — Надо как-то отомстить Карсноволковым.

Василий странно на меня посмотрел и невольно отодвинулся:

— Ты что Мишка, это же клан целый, хоть и маленький. С ними ссориться наш род не захочет, с другими то волками отец только пару лет назад разобрался… а ещё с родом Оленевых у наших какие-то непонятки.

— Так ты со мной или нет? — настаивал я.

— Я не могу! Мишка, пойми, у нас не настолько сильный род: один не хочет, другой не может… а волколюды всегда все как один выступают.

— А Люда с Семном, как думаешь, поддержат?

Васька усмехнулся, но быстро себя одёрнул:

— Извини… нет конечно не поддержат.

Я откинулся на спинку деревянного стула. Было какое-то странное ощущение от этого мира, словно я во сне, и до конца себя ещё не осознавал. Не верилось что я здесь, что это я, что мне шестнадцать лет. На стенах класса висели портреты каких-то людей. Некоторых я узнал, Колумба например, другие не говорили мне ни о чём.

Прозвенел звонок. Я вышел в коридор и прямо спросил в лоб у Семёна:

— Слушай мне всё равно на ваши с Людой дела… вы поможете мне отомстить Красноволковым?

— Ты что совсем дурак, — прошептал Семён. — Не кричи так! А то завтра о твоих намерениях будет знать половина города и сами Красноволковы.

— Так поможете или нет?

— Да чем я тебе помогу?! С целым кланом воевать! Конечно нет! Извини. Извини что так с Людой вышло…

Я вздохнул и отвернулся. Лишь бросил:

— Сердцу не прикажешь…

Глядя на их растерянные лица, я пошёл на улицу. Хотелось подышать воздухом. Может я туплю, может не стоит так лихо начинать в этом мире толком ничего не зная о нём? Но Красноволковы должны сдохнуть!

Часть ребят пошли за школу курить. Я же стоят на лестнице и думал. Рядом оказался Василий, спускавшийся вниз. Он вытащил папиросу и предложил:

— Покурим?

— Да я не курю, — сказал я, но последовал за ним.

Мы оказались за школой. Ребята стояли небольшими группками и что-то обсуждали, покуривая сигареты.

— Вася, скажи мне, я правда убил Миклуху?

Вася затянулся, посмотрел на меня:

— Ты там тоже был.

Получив такой ответ, я предположил что он расскажет мне дальше… Даже не верилось.

— Так я убил его или кто? — уточнил я.

— Я и Митя Белкин, с его братьями…, — ответил погодя Василий.

— А я причём тут?

— У тебя должок был передо мной и ты стал говорить что это ты с Митей его уработал.

— А Митя? — спросил я.

— Митя с братьями в Сибири у родственников, там позиции волков крайне слабы.

— А какой должок то у меня перед тобой был?

— Я тебе Людмилу уступил.

О майн год! Да она же шалава, ходит по рукам как бутылка дешёвого пойла. Какой кошмар! Мне стал противно, как только я представил, что когда-то целовался с этой бывшей в употреблении… практически девушкой лёгкого поведения. Неужели бывший хозяин тела был такой идиот, подставиться под удар за какую-то аморалку? Что здесь вообще происходит.

Я выдохнул и спросил:

— Вася и ты считаешь это нормально, такой размен?

Вася пожал плечами:

— Размен как размен. Ты давал слово боярина. Я потребовал заплатить долг, ты заплатил ты человек чести. Я человек чести.

Чести?! Он верно не знал значение данного слова.

— О какой ты чести говоришь Василий?! — не выдержал я. — Разве люди чести бросают друзей, зная что им грозят пытки и погибель?

Я резко развернулся и зашагал в сторону школы, под удивлённы взгляды курящих ребят.

Но дойти до входа в школу мне не дали. Какой большой парень появился казалось из ниоткуда. Он был явно старше меня года на три и что он делал возле школы одетый в гимнастёрку ученика высшего учебного заведения, я не знал.

— Буров, когда ты мне триста рублей вернёшь? — сходу начал он.

К тому моменту я знал что сто рублей большие деньги. Учителя из обычных людей получали восемьдесят, бояре же сто сорок. А с меня целых три сотки требуют!

— Какие деньги? — спросил я.

— Так, — парень вставил руки в бока. — Я так и думал… Ты не держишь слово!

— Ты мне объясни какие деньги то и на что я их брал?

— Я не знаю… зачем ты их брал, но ты их брал! И сейчас время отдавать! — резко повысил голос мой так называемый кредитор.

— Что прямо триста рублей? — тянул я время.

— Двести плюс сто, это проценты.

— Так ты у нас старушка процентщица, — съязвил я. Тип вёл себя очень нагло, хоть и покраснел. А процентщиков как представителей банковского дела я не любил.

— Буров! — он повысил голос. — Ты деньги будешь отдавать?

— Частями и не больше двухсот, сколько брал, — я отодвинул его в сторону и хотел пройти. Но в ухо мне прилетел сильней хук справа. На секунду я потерялся. Шатнулся. Но затем взял его крепко за ворот, что бы провести борцовский приём. Что-то я ещё помнил обборьбе, хотя никогда мягко скажем не блистал. И это у меня почти получилось. Но внезапно под ногами словно зашаталась. Я моментально рухнул наземь, словно сваленный гигантской невидимой рукой.

Он применил магию!

От обиды на всех на них, я ярко представил как тип которому я должен денег загорается. Он сразу покраснел, вспотел. Его защита держала, он выкрикнул:

— Ах так! Значит настоящий бой! Ну держи!

С земли в лицо прилетело сноп камней, с примёсью замёрзшей земли. Парень достал дубинку, а я смахнув кровь с лица, вынул отравленный нож. Вскочил… И вновь по мановению руки обрушился наземь. Сильно заболело колено. Я попытался вновь атаковать магией, поджечь подонка! Но он вновь поставил щит и ухмыльнулся, хотя и чуть вспотел.

Я проигрывал, а встать из-за повреждённого колена пока не мог. Боль была дикая. К тому же я не дрался лет пятнадцать, а то и больше, и теперь меня трясло вроде как от страха. На самом деле адреналин, организм к нему просто не привык. Точнее отвык.

— На следующей неделе деньги что бы были Буров! — сказало мой обидчик помахивая дубиной. — Иначе кости тебе поломаю сосунок.

Он скрылся из виду, и я услышал звук удаляющегося мотора. На машине приехал получается. Прям как бандит рэкетир из моего далёкого детства.

Василий помог мне подняться и дал платок, что бы я вытер кровь с разбитого лица.

— Деньги я зачем брал, не подскажешь? — сказал гундося я. Нос тоже оказался разбит.

— Для Людмилы, вроде бы на кулон с магическим кристаллом не хватало…

Даже не верилось что от неё столько проблем. Теперь после драки, получив грубо говоря по роже, я стал думать об этом более спокойно. Равнодушно.

— Как его зовут-то хоть?

— Дима Сорокин, тут многие его знают. Раньше он в этой школе учился.

— Понятно…

Я сплюнул кровью и пошёл в класс.

Домой я вернулся пешком, по мокрому снегу, по грязи. Вернулся весь разбитый, впадая в ту депрессию в которой жил в прошлой жизни. От всего тошнило. Все эти проблемы, у него здесь их было едва ли меньше, даже больше.

Я сидел на кухне и пил чай с шоколадкой. Там же суетилась бабушка, варя щи.

— А где отец? — спросил я.

— Сгинул, в поисках Перехода…

— Переход? — переспросил я, а затем вспомнил что это вход в параллельный мир. В моём мире отец умер, когда мне было шесть лет...

— Вход в другой мир, через подземелья. Он говорил, что напал на след и вернётся обратно с наградой, вернётся сильней. Ты маленький был тебе шесть было или даже пять лет. Десять лет от него никаких известий… — закончила печально она и резко спросила, в её манере застать врасплох: — Миша а почему у тебя лицо в синяках?

Я прожевал шоколадку «Золотая Москва» и выдавил:

— Подрался…

— Без магии? — спросила как-то напряжённо бабушка.

— Без магии, — соврал я и встал из-за стола. — Пойду я, надо уроки делать.

Хотелось конечно дождаться щей, но если бабушка прицепиться с расспросами, будет не отвязаться. Уроки и правда следовало делать. Но уровень знаний здесь отставал на пару лет, а то и больше. Здесь только дискриминант начали изучать и квадратные уравнения в конце девятого класса. И не было у них разделении на алгебру и геометрию. Только математика.

Я собрался спать, уже лёг в постель. Когда внезапно всё потемнело и я оказался в кресле на шахматной доске. В этот раз здесь не было длинного стола с меж пространственной комиссией. Там стоял небольшой столик, из-за которого смотрел на меня лишь Наставник.

— Миша не нарывайся! Не ищи драк! Ты сейчас очень слаб! Сейчас будут каникулы, попросил деда тебя ещё потренировать! Скажи что ты забыл! Пожалуйста веди себя поспокойней! Не хватайся за оружие вблизи волколюдов, они очень мстительны! И ещё Миша, отдай триста рублей тому парню, с которым ты сегодня в школе подрался.

— А…, — начал я.

— Прощай Миша, — сказал наставник, встал из-за стола и повернувшись спиной куда-то пошёл.