Из рода Бурого Медведя. Том 1

Глава 13. Ресторан «Муар»

Я встал в пол седьмого утра, немного болела голова. Спустился вниз и по запаху понял, что дед опять сварил овсяную кашу. Невольно поморщившись, я сел за стол, где ещё лежал сыр, колбаса, хлеб и масло. Отрезал кусок хлеба и стал делать бутерброды с сыром и колбасой.

— Чего кашу не ешь? — спросил дед.

— Сколько можно, вчера же ели…

— В ней много витаминов и микроэлементов, а ты всё бутерброды да бутерброды…

— Дед скажи мне лучше, знаешь ты такой ресторан «Муар»?

Дед замер с ложкой, поднесённой ко рту, затем сказал:

— Ну знаю…

— Там витязи обитают постоянно.

— Да, некоторые из них…, — сказал уклончиво дед.

— Ясно, — сказал я.

— А почему ты спрашиваешь? — спросил дед.

— Просто, — ответил я. Зная, что если продолжу разговор надо будет опять входить в астрал и стирать разговор. А это какая никакая потеря магических сил и вообще сил. Эти силы, я так подозревал, неразделимы, что магические что физические…

Позавтракав, дед уехал в город, проведать кафе-кондитерскую. Я же решил заняться своими грядущими делами. Но сперва предстояли нагрузки… С тех пор как мы съездили в лес, на тренировку, дед мне задал каждый день физические нагрузки. Это два часа интенсивных тренировок на выносливость и силу — работа с тяжестями. Главной тяжестью у меня была наковальня около восьмидесяти килограмм. Кто бы мог подумать, что я смогу так неплохо управляться с таким большим весом, да ещё таким неудобным, что делало его субъективно чуть ли не в два раза тяжелей. Все эти упражнения, сказал дед, надо делать что бы закрепить результат полученный в лесу. Ещё я потихоньку тренировал магические способности, в основном мозг. Так как одно только лечение Сашки давало нехилую тренировку на магическую мощь.

Я помнил, что видел в вещах гитару. Следовало её немедленно достать и проверить свои музыкальные способности. Когда-то во втором классе я начал учиться играть на гитаре и проучился даже до четвёртого. Но относился я к обучению настолько пофигистично и так мало ходил, что к концу четвёртого класса меня вытурили из этого школьного кружка, сказав что-то типа: «не хочешь не занимайся! Есть много тех, кто искренне желает научиться…». И я ушёл. Потом в тринадцать лет опять пробовал уже сам играть некоторые хиты. Но получалось не очень и я забрасывал. Так повторялось ещё несколько раз вплоть до двадцати шести лет. Я вновь начинал и бросал, даже выучил некоторые песни играть. Но паршиво… Для тех кто хоть раз слышал как звучит оригинал, моя игра и пение были… если не ужасными то плохими.

Я взял гитару и сыграл Цоя «Звезда по имени солнце», затем «Полковнику никто не пишет», ещё несколько песен… После двух часов занятий стало получатся капельку лучше. Но тут меня обуяли сомнения.

Моя уверенность в грядущем плане стала улетучиваться. Утомившись, я лёг на диван и стал думать. Я долго думал, прокатит ли такой план с вхождением в доверие к витязям через музыку. В какой ни будь ролевой, компьютерной игре это без сомнения бы прокатило. Но в реальной жизни… А ещё я решил, что нужно задружиться с Никитой, наверняка он сведёт меня с лихими людьми, которые помогут мне за деньги в этой финальной битве с волколюдами. С такими мыслями я не заметил, как заснул. То ли причина тому вчерашнее иссушение, то ли из-за жары на улице под тридцать градусов.

Я заснул и тут же передо мной возник Наставник…

— Всё будет по плану, — бодро сообщил Наставник.

— В смысле!?

— В смысле ты правильно мыслишь. Больше сказать не могу.

— И по поводу Никиты тоже?

— Ты правильно мыслишь, — вновь повторил Наставник. — Большего сказать не могу.

Он стал удалятся…

Я тут же проснулся, и по часам понял, что проспал всего минут тридцать. Полчаса, но за это время сил изрядно прибавилось. Следовало ехать забирать Сашку из больницы, а потом лечить… нет, сперва надо полечить, а потом отвезу домой. А затем опять тренировка с дедом. Чёрт возьми, всё одновременно надо делать! Я этого просто ненавидел, всей этой суеты, что всё надо «быстро, быстро, быстро…» что бы успеть. Но иначе никак, хочешь не хочешь… до конца лета вроде ещё далеко, но я чувствовал, что если не успею положить клан Красных волков, будет что-то нехорошее…

К тому моменту я стал понимать, что моя проблема в прошлой жизни заключалась в том, что я много чего знал но мало чего умел. Клан красного Волка следовало непременно ликвидировать. Но где взять ударный отряд? Где его взять? Моё магическое боевое умение было пока ещё слабым, способность «огненного клинка» находилась в зачаточном состоянии, то есть его по факту не имелось. Поэтому нужны были по-настоящему ударные отряды.

Я знал, что многие люди, обычные люди прошедшие войну, получали некий иммунитет от заклинаний, становились сильней быстрей, в той или иной степени. Их называли Витязи, особенно сильны были те кто набирал эту силу из поколения в поколение, из войны в войну.

С войны такие люди приходили не только закалёнными, но и прихватывали с собой много оружия. Были, Сашка говорил, и припасённые пулемёты типа максим и гранаты. Эти витязи ветераны, ценились императором и боярами. И многие бояре уважали их и брали на службу. Но были среди них и те, кто дослужившись до высоких званий не могли себя найти в этой жизни. Происходило ли это в силу несчастной любви, злоупотребление алкоголем, или просто психической неустойчивости, частичной невменяемостью я не знал…

Подобные люди, и те кто себя нашёл и менее удачливые, пили и ошивались в ресторане «Муар». Их всегда было полно там, по словам Сашки. Я знал, что это был не единственный ресторан с витязями. Но тот был именно таким, который мне нужен, где было свое сообщество, свои идеи и взгляды на жизнь, о которых я знал от Сашки. А узнать что либо непосредственно от них, человеку непроверенному, трудно…

Вот там я и решил «набрать добровольцев», вернее хитростью их заманить. Но как это сделать с людьми хлебнувшими лиха, узнавшими вероятно самодурство, воровство и предательство от старших чинов, тех же доверенных императора или бояр. Как войти к ним в доверие? И я придумал как.

В тот день дед решил не напрягать меня тренировками, а к Сашке я ехать не стал, он и так должен понять что у меня срочные дела. Тем же вечером я набрался смелости, и решил посетить это прибежище витязей. С собой я взял гитару и поехал до ресторана «Муар». Находился он на улице Разъезжей во внутреннем дворе, недалеко от Лиговского проспекта. Я прошёл в ворота и оказался рядом с большим зданием.

Когда я вошёл на меня посмотрели как на что-то лишнее. Сашка меня предупреждал, что там нет клубных карточек, заходи кто хочет. Но обслуживание и неодобрение окружающих будет столь велико и невыносимо, что нежеланный посетитель сам оттуда уйдёт.

Я сел за не большой столик ближе к центру, остальные столы более крупные были заняты компаниями. Подошедший ко мне официант не проявил ни особой приветливости, ни отчуждения, просто холодно спросил:

— Чего желаете?

Глядя в кулинарную книгу, я заприметил то что меня очень даже устроит.

— Поесть, хотелось бы. Спагетти с сыром, и томатной пастой если не затруднит…

— Сыр какой?

— А какие есть?

Официант нехотя стал перечислять:

— Грюйер, Чеддер, Фермир…

— Грюйер, — сказал я. Давно хотел попробовать.

— И к блюду?

— ? — я уставился на него вопросительно. А затем понял что речь об алкоголе. Внутренне напрягшись, так как алкоголь не любил и избегал, я заказал бокал малоградусного вина. В этом был даже какой-то плюс. Это своего рода для храбрости.

Зал в котором я сидел, был с высоким потолком и выглядел вполне прилично, жёлтый цвет стен, лепнина в стиле неоклассицизма, богатые шторы и высокие окна. А ещё там имелось место наподобие сцены для музыкантов. Местные музыканты к тому времени уже играли едва-едва, так как успели набраться. Сашка говорил, что музыканты под вечер часто в подпитии. Поэтому я не зря пришёл в «Муар» к девяти часам вечера.

Местным посетителям не очень нравилось то, что нет нормальной музыки, и справа и слева от меня слышалось как вояки рассказывают про свои бои, войну. Про погибших товарищей, про неверных жён, проблемы по работе… много чего там обсуждалось.

Пахло алкоголем и табаком. И вот когда я заказал себе поесть и вина, на меня и мою гитару стали коситься, а потом пошла первая просьба «спеть». Надо сказать просьба эта пошла после того как музыканты объявили «антракт», ушли шатаясь и не спешили назад.

Вот он мой шанс!

Доев спагетти и запив всё это дело двумя бокалами вина(второй дозаказал), я ответил:

— Господа товарищи, я бы с радостью. Но песни вы этой не знаете, а я ваших не знаю… Я кое что могу, но в основном на память.

— А про что песня то? — крикнули из-за задних столиков.

— Про полковника…

— Давай, — раздался первый голос.

«На сцену его», «пусть парень споёт про нашего брата»

Я расчехлил гитару и стал играть мелодию. Все застыли. Мелодия им явно понравилась. И тогда я запел, первый раз это сделал при людях. Даже мама не слышала как я пою. Не то что бы у меня был какой-то особенный голос или очень плохой. Самый обычный. Но за долгие годы я научился играть эту песню, одну из немногих, по крайне мере не фальшивя. Эта песня выделялась тем что была самой просто и в ней было мало сложного текста да и вообще текста.

Это была песня Би-2 «Полковнику никто не пишет»

«Большие города,

Пустые поезда,

Ни берега, ни дна -

Всё начинать сначала.

Холодная война

И время, как вода,

Он не сошёл с ума,

Ты ничего не знала.

Полковнику никто

Не пишет,

Полковника никто

Не ждёт.

На линии огня

Пустые города,

«

Пропев последние строчки, я резко оборвал. В зале воцарилось молчание. Долгие секунды я гадал: попал ли я или это провал. Глубоко вздохнув я понял что от меня ждут продолжения.

— «Звезда по имени солнце», — сказал я и чуть не добавил: «Кино» Виктор Цой». Но вовремя спохватился.

«Белый снег, серый лёд,

На растрескавшейся земле.

Одеялом лоскутным на ней

Город в дорожной петле.

А над городом плывут облака,

Закрывая небесный свет.

А над городом — жёлтый дым,

Городу две тысячи лет,

Прожитых под светом Звезды

По имени Солнце...

И две тысячи лет — война,

Война без особых причин.

Война — дело молодых,

Лекарство против морщин.

Красная, красная кровь

Через час уже просто земля,

Через два на ней цветы и трава,

Через три она снова жива

И согрета лучами Звезды

По имени Солнце...

И мы знаем, что так было всегда,

Что судьбою больше любим,

Кто живёт по законам другим

И кому умирать молодым.

Он не помнит слово "да" и слово "нет",

Он не помнит ни чинов, ни имён.

И способен дотянуться до звёзд,

Не считая, что это сон,

И упасть, опалённым Звездой

По имени Солнце!»

Раздались первые жидкие хлопки и редкие «давай ещё». Тогда я решил спеть третью песню. Я всё продумал заранее, слышав их песни я предположил что тут может быть более им близко. И «Звезда по имени солнце» не зря у меня шла второй. «Главное не оплошать»— вертелось в голове. Я набрал воздуха и назвал третью песню. То что их добьёт…

Черницкий «Строевая»:

«Что-то мою пулю долго отливают, Что-то мою волю прячут отнимают. Догони меня, догони меня, Да лицом в траву урони меня, Утоли печаль, приложи печать. Пуля горяча, пуля горяча.

Я спрошу у Бога, где ее дорога, Я спрошу у черта, иль я недотрога. Догони меня, догони меня, Да лицом в траву урони меня, Утоли печаль, приложи печать. Пуля горяча, пуля горяча.

Я для доли смертной, Ох! Для доли смертной, И жених завидныйИ товарищ верный, Догони меня, догони меня, Да лицом в траву урони меня, Утоли печаль, приложи печать. Пуля горяча, пуля горяча.

А для жизни этой, Ох! Для жизни этойУ меня ни веры, Ни Любови нетуДогони меня, догони меня, Да лицом в траву урони меня, Утоли печаль, приложи печать. Пуля горяча, пуля горяча.»

В этот момент кто-то захлопал, а другие закричали: «На бис», «ещё», «Спой ещё!», «Спой её ещё раз…» Одни просили спеть про полковника, другие про «звезду по имени Солнце», но большинство требовало про «пулю». Поддавшись напору большинства, я спел ещё раз про пулю, «Строевую» Черницкого. Почему-то я вспомнил ребят беспризорников из фильма «Пацаны», где я собственно эту песню и услышал первый раз. Было у них что-то с витязями общее…

Ещё час я играл на разные лады, с разными темпом эти три песни. Я сыграл бы и другие, но вот только те песни, которые мог спеть более менее сносно я знал не больше десятка. Поэтому пришлось экономить. В итоге мне даже накидали денег, больше ста рублей… Я сперва запротестовал, что играю вовсе не за деньги, а потом спохватился, что выхожу из образа простого парня и деньги забрал.

В пол первого ночи я вышел из «Муара», уставший но довольный. Слава богу у меня хватило мозгов приехать на мотоцикле. Серый конёк горбунок, спасший нас от волков, мирно стоял у стеночки, дожидаясь хозяина.

Я немного постоял и вспомнил все моменты. Удалось даже выделить лидера среди всех этих витязей, это был некий Стас, худощавый крепкий дядька лет сорока с усиками. Впалые щёки и грубые, угловатые мышцы на руках говорили минимум об огромной силе. Он носил белую рубашку, с закатанными рукавами, иногда курил папиросы и пил водку, но мало. Он приглядывался ко мне, я к нему… было ещё несколько человек. Немолодой Яков по кличке Яшка Крот, чаще его просто кротом называли — он носил тёмные очки. Третий был Митя в тельняшке лет сорока.

Я завёл мотор и рванул по пустым улицам Петрограда в сторону дома. Не совсем пустынным конечно. То тут то там встречались поддатые компании людей. Обычных и явно одарённых. Попадались редкие экипажи и автомобили.

На следующий день встала проблема: лечить Сашку или потренироваться, перед отъездом в опасные дали. Ведь я ещё так и не смог овладеть огненным шаром, своего рода артиллерий магии огня. Съездив к Сашке в последний раз и полечив его, я сказал что больше не смогу лечить в ближайшие дни, только через месяц.

— Да мне работать в принципе можно. Пятка-то есть считай, не страшно…, — махнул рукой Сашка.

— Я числа двадцатого июля думаю уже к тебе заеду, и там мы залечим тебя до конца за неделю две…

— Хорошо барин, как скажешь, — согласился Сашка. — Сперва ведь вопрос не стоял могу ли я ходить, когда вы со своей маменькой пришли, стоял вопрос: буду ли я жить. Мне доктор то напомнил, я же в тот момент временами ничего не понимал…

Распрощавшись с Сашкой я двинулся домой. Нужно было потренировать защиту и нападение в движении. Но недолго. Завтра я с восстановленными силами планировал одолеть заклинание «огненный шар». До отъезда оставалось всего три дня. А ведь ещё следовало хотя бы один раз перед отбытием зайти в «муар» и спеть пару песен.

…Хорошо потренировавшись, я решил прокачать свой музыкальный навык. Следовало прорепетировать те песни, которые я ещё не исполнял. Так я и поступил, отдав этому делу около двух часов.

На следующий день мои магические силы вроде пришли в относительную норму и мы опять поехали за город тренироваться. Но опять ничего не вышло. Я запустил маленький шар огня. Хотел средний, но дед не дал. Сказал отдыхать, и сутки не тренироваться. Вообще никак. И так на следующий день мы решили попробовать во дворе. Благо участок был у нас большой пятнадцать соток, вместе с садом. До отъезда оставался день, поэтому следовало спешить.

На полянке дед вкопал несколько столбов за которыми стоял кирпичная хозяйственная постройка. Так что максимум что могло случиться я бы проломил стену, к соседям не должно было улететь.

— Ты всё равно целься, — сказал дед. — А теперь предстать как из тебя выходит мощь, энергия. Выходит со всех концов твоего тела, со всех ипостасей…

— Сила духа и тела что ли? — догадался я.

— Не трепись! — раздражённо ответил дед. — Делай давай!

— Дед, — вдруг осенило меня. — А покажи огненный клинок? На что он способен, к чему мне вообще стремиться.

— Достал ты меня, — раздражённо кинул. И из руки у него вылетел столб пламеня, ослепительно белый размером с большой нож. Дед подбежал к столбу и срезал его словно это было не дерево, а нечто эфемерное. Столб упал, глухо ударившись о землю.

— Теперь понял?! — грубо спросил дед спрятав огненный клинок. По красному лицу и каплям пота, я понял что деду это даётся нелегко.

— Да, — только и смог выдавить я.

— Тогда делай! — приказал дед.

Я напрягся как только мог, увидев как по моим прожилкам стекает к груди вся энергия. А затем ясно представил шар. Открыв глаза я сделал выдох… внутри словно гора сдвинулась! На секунду мне казалось что вновь не выдержу и эта гора закрывающая мою мощь, встанет опять на место. Но нет! Огромный огненный шар рванул из меня вперёд, довольно быстро надо сказать. Умчавшись в сторону столба, он ударился в твёрдое дубовое дерево, раздался взрыв и столб разлетелся на множество щепок попутно загоревшись.

Дед посмотрел на небо. Над нами продолжали висеть тяжёлые тучи, но дождь упорно не шёл. Дед увидел тлеющие угольки и побежал их топтать.

— Миша! Помоги мне потушить…

— Само затухнет дед! — крикнул я глядя как начинают тлеть щепки. В принципе трава была покошена и сухое сено сложено за кирпичным сараем.

— Миша это не просьба! Иди сюда говорю! Бери ведро, набирай воды и туши угольки…

— А магией ты не можешь?

— Магия силы забирает! А тут минута работы на двоих…

— Научи меня, я буду сам тушить, — логику деда было трудно понять. Одно он делает магией, другое не хочет. Видите ли жалко. Потом я узнал, что стихийникам огня, тушить огонь магией считался плохой приметой, неуважением к своей стихии что ли. И делали это только по необходимости.

— Миша! — крикнул дед.

Пришлось подчиниться. Но я был доволен, я наконец понял как это делается, как стрелять огненным шаром в полную мощь. И мне казалось что я мог ещё один такой выпустить. Но рисковать не стал. Опьяняющее чувство победы, могущества обманчиво…

Последний день я решил посвятить ресторану «Муар» и тем кто в нём обитал. В этот раз я приехал пораньше часов в семь вечера, зал оказался полупустой. Но там все меня знали, а кто не знал ему быстро объяснили кто я таков и чем известен…

Музыкантов не оказалось вовсе в тот день. Поэтому народ вдвойне изнывал по празднику. Только я сел — заказал отбивную с гарниром, и пирожное с чаем, как мне тут же посыпались предложения.

— Споёшь потом?

— Дайте хоть доесть, — сказал я искренне. Кухня в «Муаре» была вкусная и не очень дорогая для его статуса.

Поев я сел за гитару и спел три песни уже известные публике. А затем решил спеть ещё одну. Эта были «волки» от «Би-2».

«Волки уходят в небеса, Горят холодные глаза. Приказа "верить в чудеса" — Не поступало. И каждый день другая цель: То стены гор, то горы стен. И ждет отчаянных гостейЧужая стая. Спиной к ветру, и все жеВырваться можетЧья-то душа. Спасет, но не поможет. Чувствую кожей, Пропащая...Не помнят слов, не видят снов, Переросли своих отцов. И, кажется, рука бойцовКолоть устала. Позор и слава в их крови, Хватает смерти и любви, Но сколько волка не корми — Ему все мало. Спиной к ветру, и все жеВырваться можетЧья-то душа. Спасет, но не поможет. Чувствую кожей, Пропащая...»

Я замолчал. Гитара тоже молчала. А затем кто-то из зала сказал:

— А ведь верно: душа у волков пропащая.

— Я к вам ещё месяц примерно не зайду, — вдруг сообщил я.

— Как так? — спросил Митя, крепкий витязь лет сорока с усами в тельняшке. Один из лидеров как я и говорил.

— Надо мне по делам срочным откланяться. А затем я вернусь…

— Может помочь чем? — спросил Митя.

— Ты говори, не стесняйся, — добавил Стас. Самый главный всей этой компании. В прошлый раз он со мной ни разу не заговорил, а вот сейчас обратился первым. Что я счёл хорошим знаком.

— Да нет, спасибо мужики. Это такое дело которое помощи не требует. У вас свой долг у меня свой, — добавил я туманно.

— Ну спой тогда что-нибудь ещё на дорожку. Про пулю, — попросил Митя.

«про пулю, про пулю» — вторил мне зал. Я вздохнул и во второй раз за вечер заиграл: «Что-то мою пулю долго отливают, Что-то мою волю прячут отнимают».

Уехал я от них в итоге в пол девятого, хотя хотел раньше. Но они никак не отпускали меня. Так нравились им мои песни. И я, надо сказать, стал их исполнять получше. Даже сам понял и удивился. Сказались ли это тренировки, или же внимание публики — их вера в меня как в человека талантливого до этих музыкальных дел. Не знаю, но пел и играл я лучше однозначно.

Я пожалел что тогда, у себя в мире, на выпускном так и не сыграл.

Приехав домой, я стал собирать вещи, оружие и всё что могло мне приходиться на китовых плантациях.