Из рода Бурого Медведя. Том 1

Глава 20. Чужие долги, поступление и новая знакомая

Сразу по прибытию дед мне сообщил, что с кланом Северных волков, которые нам угрожали — покончено. О тяжёлой битве свидетельствовал большие шрамы на шее и на голове у деда. Дед сказал что это из-за того что он пошёл в первом ряду как инициатор и принял на себя множество ударов, не старясь особо маневрировать и рассчитывать на других членов рода. По другому дед не мог. Его гложило то, что ему приходилось обращаться за помощью настолько часто. Кроме деда, тяжелые увечья и ранения, получило всего лишь несколько человек, не считая убитых из рода Муравьёвых, предоставивших сотню бойцов... Про себя же я отметил, что если у обычных людей тяжёлые ранения могут привести к смерти или инвалидности, то у одарённых всё немного иначе. Им главное выжить, хоть по частям, а там уже они либо полностью сами залечатся, либо им помогут.

А так из нового почти ничего не случилось. Два раза уже приходил письма от бабушки с мамой. Они говорили, что у них всё хорошо и что мама даже устроилась временной управляющей в кондитерский цех в один из лучших ресторанов города. Спрашивали про меня. Но я писем не писал, как и дед. Поэтому про меня мы с дедом написали как только я приехал. Ещё в наш дом провели телефон, вернее на целую улицу, теперь с полицией можно было связаться почти мгновенно. Остальные жители поселения «Воронья гора» заартачились со сбором денег, некоторые считали что это неважно. А то что у нас появился телефон я узнал лишь на второй день, когда услышал звонок. Помню свои чувства после этого звука. Мне вдруг причудилось, что весь этот мир это иллюзию, а я лежу в бреду, в своёй однушке и слышу звук телефонного звонка. Звонок был очень похож как ни странно.

Два дня я провалялся в постели. Иногда познавая новый мир из книг и энциклопедий. В те дни я даже не тренировался, лишь иногда играл на гитаре отрабатывая навык. Когда же я вспоминал, что мне надо уничтожить клан Красного волка, на меня накатывала какая-то неописуемая тоска.

— Миша! — позвал меня дед на третий день.

— Да дед, — ответил я спускаясь вниз.

— Пора поступать в университет, а то не успеешь… надо ведь экзамены пройти ещё. Я у соседей узнавал. Вот адрес, это довольно приличное учебное заведение… А аттестат у тебя есть?

— Аттестат? — спросил я так словно речь шла о чём-то мне незнакомом.

— Да, аттестат ты забрал со школы?

— Нееет, — протянул я.

— Чего ты валяешься тогда. Езжай забирай и поступай! — скомандовал дед.

— А что за универ?

— Управление и наука. Имперский Университет Управления и Наук. — Вот как, по модному.

То есть в одном универе и технари и гуманитарии? Странно, но возможно. Разные факультеты…

— Ясно, — сказал я. — Тогда возьму мотоцикл.

— Бери, меня если надо Кузьмич отвезёт, либо сам съезжу за возницу…

— Не престижно ведь дед, — заявил я.

— В наш век престиж в другом Миша. Даже я старик это знаю…

— Например, — я сел за стол, на котором лежал целый торт.

— Например уровень дохода…

— Торт откуда?

— Из нашей кондитерки, решил проверить чего она стоит эта новая работница из одарённых… неплохо надо сказать. Чуть похуже чем мать твоя печёт, но всё равно хорошо…

Я отрезал кусок торта и мне он показался очень даже вкусным.

— Я надеюсь ты не будешь завтракать одним тортом? — поинтересовался как бы невзначай дед.

— А ещё что есть, каша? — уныло спросил я глядя на плиту. На плите стояла кастрюля, а утром я чувствовал запах гречки.

— Каша Миша, каша. Съешь хотя бы пару ложек…

— Молоко есть?

— Принесли сегодня утром, свежее, — ответил дед. — Так что с молоком с маслом, будет отлично.

В итоге я налил молока, взял самую маленькую тарелку и положил немного гречки. Поев, закусил всё это обильным куском торта. Торт был к слову шоколадно миндальный.

К часу я собрался и сел в мотоцикл, прихватив с собой складной нож и короткий шестопёр, который положил в наплечную сумку. На улице оказалось довольно прохладно, всего восемнадцать градусов. Пришёл циклон с севера. Дёрнув рычаг стартера, я тронулся и поехал вниз.

Через пять минут я уже стягивал шлем находясь возле школы. Но так просто дойти до кабинета мне не дали. Ещё на улице меня окликнули со спины:

— Буров! Буров, постой!

Я повернулся и немного удивился. Это был тот парень, которому я был должен и с которым мы подрались. Он не спеша шёл ко мне. Я же глядя на его чёрную гимнастёрку гадал зачем я ему нужен… И силился вспомнить его имя.

— Слушаю, — сказал я.

Подойдя ко мне, он заявил хозяйским тоном:

— Буров, я тебя уже неделю тут караулю…

— Чем имею? — спросил я.

— Твоя подруга Людмила занимали у меня деньги…

— Так, — я внутренне напрягся.

— Ты был поручителем, — пояснил он.

Больших трудов стоило мне сохранить равнодушное лицо. Какой же дебил был прошлый хозяин тела. Аморал и лох в одном лице. Как таких земля носит.

— Давай в сторону отойдём поговорим, — сказал я.

Мы отошли за школу, где обычно курили ребята.

— Сколько должен то? — спросил я.

— Полторы тысячи с процентами, — сказал он, глядя мне в глаза.

Ох ничего себе! Даже не верилось.

— Но я ведь у тебя не занимал ничего, почему ты не требуешь с неё? Я вообще с ней никак, у неё есть другой парень. Мы не общаемся даже. Иди тряси с него.

— Нет Буров, — покачал он головой. — Кто с кем спит мне не интересно. Ты был поручителем. При тебе она брала этот долг, ты лично поручился за неё. Ты поручитель. А значит, если она долг не отдаёт, то ты должен его отдать. Это обычная банковская практика. Вы можете быть врагами, но ты поручитель, значит ты мне теперь должен!

Но ты же не банк, хотел сказать я. Однако всему своё время...

— А она не отдаёт? — сыграл я дурачка.

Он зло на меня глянул:

— Не отдаёт, бегает от меня. Прячется… мне это надоело! Ты поручитель, вот и отдавай ты! А с неё требуй сам, как хочешь… Тебе всё ясно Буров?

— Ясно, — сказал. — Но ты же не банк. Где бумага, где расписка, документы что она брала что я поручитель? И вообще, по моему я тебе ничего не должен.

— Ты должен мне, — он был немного выше меня и словно навис надо мной.

Тогда я выдал ему длинную тираду:

— Ты чёртов проценщик. Почти банкир. А банкиров я никогда не любил. Вы как паразиты ничего не производите, но регулярно разоряете честных людей.

Он равнодушно пропустил мимо ушей мою морально-нравственную тираду и хладнокровно спросил:

— Ты долг отдавать мне будешь?

— Это не мой долг, — вновь сказал я.

— Мы про это уже говорили, ты поручитель, значит теперь ты мне должен полторы тысячи…

Он выжидательно на меня уставился. Я на него. Ну хорошо, подумал я, по хорошему не хочешь отвалить. Значит будет по плохому. Деньги у меня были. Даже с собой, в кошельке: пару тысяч крупными купюрами по двести рублей и тысячу мелкими. Но пора было зарабатывать репутацию…

— Так сколько я там тебе должен? — уточнил.

— Полторы тысячи с процентами…

— Давно она брала? — уточнил я.

— Зимой, двадцать восьмого декабря, — раздражённо ответил он. — У меня всё записано. Двадцать восьмого декабря семьсот рублей… Ты долг будешь отдавать?

Многовато процентов набежало, отметил я.

— Ладно, — сказал я доставая кошелёк. Отсчитав ему семьсот рублей, я «случайно» уронил их на землю.

— Тут без процентов. Когда остальное отдашь? — заявил он.

Я внутренне поморщился, но понял что стою на правильном пути. Сделал вид что собрался поднять деньги, но он заявил:

— Не надо, я не гордый, — он потянулся за деньгами, на секунду присел…

И получил от меня мощный пинок под дых! Отлетев на пару метров, он закашлялся и начал вставать.

— Значит говоришь должен тебе, да?! — теперь я грозно над ним навис. — Сейчас я проценты отдам!

Вытянув из сумки небольшой шестопёр, я двинулся на него. Но тут же был почти опрокинут наземь. Магическая атака! Однако не вышло. Я помнил, что он стихийник земли. Поэтому, почувствовав ногами только зарождение вибрации, подпрыгнул. Те стихийники с которыми я дрался последний раз были гораздо сильней этого. И я их одолел в бою. Меж тем мой «кредитор» вскочил и тоже вытащил небольшой кистень. В лицо мне полетели камни с земли, но я их блокировал защитой. С последней нашей встречи моя магическая защита заметно окрепла и могла блокировать довольно большие камни.

Я шёл на него, принимая на себя все его попытки мне повредить. Наконец плюнув на магию, он сделал попытку меня ударить кистенем. Цепь кистеня была короткой, как и само древко, но шарик выглядел убойным с шипами. Однако я отбил атаку своим шестопёром и снов пнул его, а затем немного вскипятил. На этот раз он как прежде вспотел, но затем его лицо перекосилось от боли.

Он простонал:

— Ты меня убиваешь!

— Я тебя убиваю? — наигранно спросил я. — А с чего ты решил, что я тот с кем можно поступать подобным образом? А?!

Я крикнул на него и ослабил напор. А затем и вовсе перестал нападать. Он стоял на коленях весь сжавшийся. Вот так с него слез весь налёт уверенности и грозности...

— Больше у меня долгов перед тобой не осталось? — спросил я поднимая свои деньги. Нефиг ему. Сперва хотел оставить и выдать пинками проценты, но затем решил его не баловать.

Он помедлил и ответил:

— Нет, мы в расчёте…

— Вот и хорошо, — сказал и зашагал к школьной парадной бросив напоследок: — Не надо вешать на меня чужие долги…

От всех этих убийств на китовой плантации, я не только стал сильнее, но и получил негативный эффект. У меня сдвинулась психика. Лишь в последний момент я понял, что его не надо ни калечить, ни тем более убивать. И это меня немного напугало. Что бы вернуть себя в более менее нормальное состояние, я решил в ближайшее время стараться ни с кем не конфликтовать…

В школе меня встретила завуч. Я не помнил как её звали. Знал что она из слабеньких одарённых. Завидев меня она покачала головой:

— Что ж ты Буров не приходишь за аттестатом? Все уже забрали…

— Занят я был, — отмахнулся я.

Она мне выдал аттестат с оценками. Я его глянул. Отметил, что там есть и тройки и даже пятёрка по математике. О чудо! И всё из-за их отстающей от нашего мира программы. А так там были чётвёрки. В прошлой жизни в конце школы я так хорошо не учился, и вообще чудо что выпустился.

Сев на мотоцикл я поехал сдавать документы на поступление. Подъехав к зданию я сразу увидел, что это светло голубоватое строение выглядело довольно респектабельно. Свежая покраска, хорошая лепнина. Даже охрана на входе.

— Вы куда молодой человек? — спросил меня явно витязь. Я уже стал их отличать по какому-то неведомому магическому запаху.

— Я поступать, вот аттестат, — я полез в сумку и показал аттестат.

— Проходите, — сказал охранник. — Второй этаж, кабинет двести два.

Я поднялся на второй этаж в коридоре сидело несколько ребят. Двое парней и девушка. Девушка… её лицо мне показалось знакомым. Она сидела последней и я спросил у неё:

— Вы последняя?

Она оторвавшись от тетрадки:

— Что?.. Да, я последняя.

— А что это вы учите? — удивился я.

— Повторяю предметы, сейчас та группа закончит и мы будем сдавать экзамены по допуску…

— А документы сюда сдавать? — спросил я.

— Да сюда, сдадите комиссии, получите задания…

— Меня Михаил зовут, — представился я.

— Маша, — не глядя на меня ответила она.

Я же оценивал её внешность. Миниатюрная что мне нравится, но чуть покрепче Виты. Голубоглазая как Марина, но явно скромней и более достойная что ли… Волосы не таки тёмные как у Виты, но и не блондинка. Светло-русые волосы, вот. Крепкие ноги, как я любил. И где-то я её видел…

Она вдруг оторвалась и посмотрела мне в глаза, а затем покраснела. Да, я слишком бесцеремонно её рассматривал. Я и тоже наверно покраснел. Я сел на стул рядом и подумал, что зря не взял с собой ни одной тетрадки. Но уже было поздно. Я думал о том, где я мог видеть её лицо…

И тут меня словно молнией ударило! На первом курсе в своём родном мире. Была девчонка Маша, которая мне безумно понравилась. Мне нравилось в ней абсолютно всё, как она говорила, как ходила… Но тогда я даже постеснялся к ней подойти. А потом она перевелась в другой вуз к своему парню, как я слышал и больше я никогда её нее видел. И больше я ни в кого так сильно не влюблялся. Но почему она словно выпала из памяти… хотя я где-то читал что подсознание или психика старается удалить и не напоминать самые травмирующие воспоминания.

Вскоре из кабинета вышло пять человек. Следующие были мы, но нам сказали что бы мы заходили по одному.

— По одному молодые люди, по одному! — сказал строгий мужской голос.

Вперёд зашёл сперва один, потом вышел чрез пятнадцать минут. Вошёл второй. А Маша лишь возмутилась:

— Почему первая группа зашла разом, а нас по одному…

— Захотелось так наверно, — сказал я.

Скоро подошла и очередь Маши. Я пожелал удачи ей и она вошла. Через пятнадцать минут она вышла и коротко сказала, что поступила. Я поздравил её и постучался, прежде чем войти.

Экзамены принимали пять человек. Двое мужчин и три женщины. В центре сидел злой старик с высоким лбом и кустистыми бровями. Он посмотрел на меня исподлобья, взял мой аттестат и сказал:

— Так-так кто тут у нас. Буров значит. Опять Буров. Ну что ж садись Буров. Вот тебе задачки по математичке и несколько вопросов по истории и географии… И смотри не списывай, сразу вон пойдёшь!

У кого я буду списывать то? Один в классе. Дерзкий старик, но приглядевшись, я понял что они не такой и старик просто седой. А так ему едва за пятьдесят.

Перед каждым из пяти принимающих экзамен виднелась табличка с именем. У этого было написано «Рудольф Иннокентьевич Питонов» Я сел за сто и быстро решил задачки по математике. Затем ответил на пару вопросом по истории и географии. Встал, передал ему решении и ответы.

— Так, — сказал он вперившись с листок с ответами, быстро просмотрел и передал своим коллегам. Спящий мужичок мельком тоже просмотрел и отдал женщинам.

— Поздравляю Буров, ты не дебил коих немало среди аристократов. Приходитридцатого числа на общий экзамен. Там будет физика, биология, экономика, история и география. Будет сложнее чем сейчас. Свободен…

— Тридцатого числа этого месяца? — спросил я. — Июля?

Питонов посмотрел на меня немигающим взглядом и коротко гаркнул:

— Да! Возьмите аттестат…

Я встал, взял аттестат и вышел. Вот так приём. Но делать нечего, учиться надо. Этот универ вроде как неплохой. Впрочем надо будет побольше разузнать про него…

Возвращаясь домой, я с радостью вспомнил что там на кухне ещё больше половины торта ждёт не дождётся меня.

Дома дед сообщил, что мне звонили.

— Кто? — удился я. — Я никому не говорил номер, да и телефон недавно поставили.

— Не знаю, — сказал дед. — Голос женский был, а выспрашивать кто и зачем звонит я не стану. Я не бабка…

— Ясно, — сказал я и хотел выдвинутся на кухню к торту. Но не тут то было.

Зазвонил телефон.

Дед поднял трубку:

— Здравствуйте… Да, он дома... Михаил тебя к телефону!

Хм… кто бы это мог быть, гадал я. Я набрал побольше воздуха и взял трубку.

— Алё Миша? — раздался женский голос, молодой женский голос.

— Да, — ответил я. — С кем имею?

— Это Людмила, ты что не узнал…

О господи, промелькнуло у меня. Неужели та Людмила, с которой мы учись в школе.

— Людмила со школы? — уточнил я. — Одноклассница?

— Да, да, — сказал она с надрывом. — Твоя бывшая девушка.

— И чего ты хочешь? — спросил я. Хотя уже догадался.

— Миша он меня преследует, проходу не даёт! Отдай ему долг…

Я чуть не поперхнулся.

— Я свои долги отдал, а твои путь твой суженный отдаёт! — сказал я, повысив голос. — С чего ты решила что я буду платить твои долги?

— Но ты же поручился за меня! А я не могу отдать... У меня нет денег, поступила полностью на платное, там много надо… и машина у отца разбилась... и ещё…

— Мне не интересно, — перебил я. — Твои проблемы мне не интересны! Не хочу слушать. Долги надо отдавать, но никак не вешать их на меня!

— Но ты же поручился, — гнула она своё.

Вот наглая овца! «Поручился» я…

— А что говорит кредитор?

— Он? — растерялась она. — Он требует с меня, говорит что я брала. А за поручителя он не знает… хотя знал неделю назад.

— Слушай внимательно Людмила, — сказал я. — Долги надо отдавать. Я тебе ничего не должен, мы разошлись. Всё, больше сюда не звони.

— Но Миша!.. — начала она.

— Я говорю: пошла к чёрту! Больше сюда не звони! Не звони! — рявкнул я и положил трубку.

Но не успел я на кухне сесть за стол, где ждал меня торт, как в ворота постучали.

— Ну кто там ещё! — сорвался я к входу и глянул в окно из большой комнаты. За кованными воротами стояла полу открытая бричка. А рядом какая-то девушка. Блондинка…

Я вышел на улицу, было пол шестого после полудни. Скрипнули ворота и я впустил девушку во двор. Эта была Марина. С того самого случая как мы подрались с Генкой, я с ней ни разу не разговаривал. Только здоровались и всё… а тут.

— Может в дом войдём? — спросила она.

— Там дед, — сказал я. — Не хочу что бы слышал, хоть он и не любопытный. Пошли в сад на скамейку.

Она молча кивнула и мы пошли до сада. Там пахло цветами. Особенно розами и ромашками.

— Только не говори что беременна, — пошутил я, усаживаясь на скамейку.

— Да ну тебя… Генка не даёт покоя! — сказал она.

— А я при чём? — спросил я.

— Но ты же… мы же с тобой...

— Ты сама сказала что это временно… и вообще не предупредила меня про Генку. Могла бы сказать!

— Что, правда не знал? — удивилась она. Как-то не очень искренне.

— Правда, — сказал я.

— Генка хочет помолвку, настаивает. А я не хочу! Не нужен он мне!

— Так и скажи ему, — предложил я.

— Не могу. Родители всё решили, начали дела по общему бизнесу. Началось слияние…

— Это всё понятно… но что я могу сделать? Марина?

— Он мне вообще не нравиться. Грубый, упрямый… не любит меня.

— А вот по поводу не любит, тут я не согласен. Чего он драться тогда кидался…

— Это чувство собственности, это не любовь, — возразила уверенно Марин. — Он как зверь. У него думаешь никого не было… мне же сказали про его интрижки.

— А от меня ты чего хочешь? — я искренне не понимал, что я могу сделать. Если началось слияние бизнеса. Если там родители заинтересованы. Если…

— Я хочу, — начала она неуверенно. — Хочу что бы ты его убил!

Я аж отпрянул от неё. Я ещё не всё понимал про новый мир. Но знал, что убийство человека из твоего рода… особенно по такой причине… это очень тяжкий проступок!

— А почему я-то? — только и смог вымолвить я.

— Никита отказал, — ответила она с сожалением. — Он бы смог с ребятами своими. А ты один можешь своим Огненным клинком. Миша сделай, а?

— Нет, — сказал я. — И речи быть не может. Даже не проси! Кто я по твоему? Наёмный убийца!?

— Ну ты хоть меня обними…

Я замер, не зная что делать. И будь мне на самом деле шестнадцать лет. Я бы затупил, обнял. Но даже если бы я не познакомился с Машей, даже тогда не стоило бы иметь дело с хитрой Мариной. Хитрой и как выяснилось коварной. А может просто безрассудной, капризной девчонкой? Генка мне не нравился, но… причин его убивать у неё объективно не было. И что главнее: у меня тоже.

— Нет Марина, мы не будем обниматься, — сказал я твёрдо. — Между нами всё кончено. Давай я тебя провожу...

Она захотела запротестовать, но наткнувшись на мой стальной взгляд и твёрдую руку, молча пошла к выходу. Дойдя до брички, она оглянулась. Я помахал ей дружелюбно рукой, она слабо помахала в ответ, села в экипаж и уехала.

Когда я вошёл в дом, дед стол у окна.

— Это не Марина Бурова? — спросил он.

— Да.

— Что она хотела?

— Что бы я убил Гену… плохой он, замуж за него не хочет. Только ты никому не говори дед. Обещаешь?

Дед на меня остро глянул:

— И что ты?

— Сказал: завтра разберусь, — пошутил я.

— Миша! — повысил голос дед.

— Отшил её, дед, что ещё я мог сказать…

Дед расслабился.

В тот день я решил наконец посетить «Муар». И облагородить их своими уникальными песнями. Что бы не забыли меня. Сев на мотоцикл я поехал к ресторану. Люди были рады меня видеть, опять там собралось под двести человек. Все требовали «Что-то мою пулю долго отливают». Другие песни тоже встречали на ура. Но эта оказалась любимой. А ещё я спел новую для них песню Черницкого «Я подозвал коня».

«Я подозвал коня, Конь мой узнал меня, Взял, да помчал белой дорогою, Чистой подковой звеня. Будет лететь мой коньПтицей по-над рекой, Будет играть гривой разметанной, — Он у меня такой!..»

…

Как обычно я сорвал овации и стал ещё ближе к этой небольшой компании Витязей. Тем горче мне стало на душе, словно я хочу их использовать чисто под свои эгоистичные нужды. Так наверно и было бы. Но нет, я выполнял волю Наставника. А он мне чётко сказал: «спасешь свой Род и много хороших людей».

— Хороша песня, — ко мне за стол подсел Стас, негласный лидер всех этих людей. Он всегда ходил в белой рубашке с закатанными рукавами и тёмных брюках. Своеобразный дресс-код. Из разговоров я так же понял, что ресторан «Муар» принадлежит ему, хотя был здесь и отдельный управляющий…

Я кивнул.

— Песня хорошая.

— Чьих ты будешь парень? — спросил Стас, глядя мне в глаза.

Я готовился к этому вопросу. Сильно врать тут не стоило, называя чужие имена, поэтому я ответил нейтрально:

— Из боярских я…

— А именно, — спросил мягко Стас.

— Пока не хотелось бы… Но как вы поняли я далеко не из высших родов… — Сказано это было так, словно я и вовсе не аристократ.

— Боярин, как я и думал, — покивал Стас. — Кто же ещё так споёт… И что же тебя привело к нам?

— Жажда славы, — ответил я. — Нравиться мне, музыка стихи. Я считал что чего-то стою в этом деле… А другие так не считали. Тогда я решил проверить и пришёл к вам…

— Кое чего ты стоишь, — покивал Стас. — Часто будешь к нам приходить?

— Не знаю, — честно ответил я. — Буду захаживать иногда.

— Я к тому спрашиваю: если тебе интересно, можешь у нас вместо музыкантов работать… и зарплата будет и чаевые… но ты как я выяснил боярин и не из самого нижнего рода, — он улыбнулся. — Захочешь ли…

— Пока что буду к вам захаживать по мере возможностей. Просто сейчас дел много, и тренировки, и поступать надо и вопросы решать другие, — сказал искренне, радуясь что не приходиться врать.

— Ладно, подумай, — он похлопал меня по плечу. — Сыграй «Волки уходя в небес» и «коня»… До сих пор помню первого коня… умер, а меня вынес с поля…

Я ушёл от них под дружеские похлопывания и обещания что буду теперь заходить почаще.

Вернулся домой я в пол двенадцатого ночи, дед как раз пил чай с бутербродами на кухне. Он такой. Утром обязательно кашу, но вечером обязательно бутерброды. С колбасой, сыром, лососём или ещё чем.

Сел за стол, отрезал хлеб и стал намазывать масло, так как в «Муаре» я в тот раз ничего кроме сока не заказывал. Даже вина пить не пришлось, я больше не боялся выступать перед людьми.

— Дед я никак не пойму… я вытащил уже три раза огненный клинок. Но на постоянную он не появляется. Вот сейчас, я хочу его вытянуть, а никак… только в очень безвыходных ситуациях. И то не всегда… В чём дело?

Я вспомнил ссору со Збигневым, как он стоял и угрожал своим Огненным клинком. А мой так и не вышел.

— Наверно в тебе ещё мало силы и выносливости, — предположил дед.

— Надо бегать с весом? — спросил я.

— С весом бегать. Почаще стрелять огненными шарами так как они самое энергозатратное после Огненного клинка. Каждый день заниматься своей стихией. Мне вообще-то так легко не давалось как тебе. Я сперва бегал, железки поднимал, изометрическую гимнастику Засса выполнял, магией каждый день занимался. Только потом удалось вытянуть этот огненный клинок. Мне тогда было двадцать два года. И ничто не предвещало, что ОН у меня вообще есть. Ни в детстве, ни в юности не предвещало…

— Дерусь я тоже не очень дед, что голыми руками, что холодным оружием.

— Я уже не такой молодой что бы тебя тренировать рукопашке. Есть один товарищ, очень сведущий в этих делах. Далеко к нему ездит и вредный он до жути…

— И что сильней тебя?

— У меня есть огненный клинок, поэтому я немного сильней. Я это доказал ему в бою. А так физически он сильней, ловчей и даже чуть быстрей наверно. Но тут не так однозначно. Хорошо владеет ударами ног, рук, знает отлично борьбу. Руки у него как кувалды надо сказать… и даже если голой рукой залепит, голова потом пару дней звенит.

— Веди меня к нему дед!

— Он очень вредный Миша, надо ли тебе это...

— Дед, зачем ты сказал про него, что бы теперь отговаривать…

— Я сказал потому что вспомнил самого сильного бойца в рукопашке, которого я знаю. А этот он вообще, он с Сибири. Повздорил с главой рода и его изгнали. То есть он мог бы там дать им жару… но он не стал. Мы с ребятами помогли ему домик купить и освоиться тут...

— И далеко он?

— В сорока километрах на юг.

— Так это недалеко дед! — воскликнул я.

— Если хочешь на днях съездим, хоть научит тебя фехтовать мечом как следует.

— А сколько ему лет?

— Не такой старый, ему всего пятьдесят один.