Из пыли времен (СИ)

Глава 24 7 Эон, 483 Виток, начало Весны

Лес только просыпался, когда они втроем покинули дом Саодира.

За все время, проведенное в доме охотника, девочка никогда не ходила в сторону Призрачных гор, и местный лес выглядел незнакомо, хоть и не сильно отличался от того, в котором они обычно охотились. Золотое Солнце точно так же пробивалось сквозь листву, падало на землю разрозненными прядями, выхватывая отдельные клочки, усыпанные хвоей и прошлогодними листьями. Воздух в лучах мерцал кружащейся пылью, словно сотни маленьких светлячков тянулись к свету. А тишину нарушали лишь шаги, похрустывающие на нехоженой земле.

Складывалось впечатление, что даже зверье старается держаться подальше от Заповедного леса. Но при этом он не выглядел зловещим, даже наоборот — прекрасным дикостью и спокойствием, что не нарушались тысячелетиями суетой, какую всегда приносят с собой Смертные.

И теперь они втроем шагали через нетронутую чащу к Призрачным горам, что застилали бы небо на горизонте, если бы не кроны деревьев, нависшие над головой.

Вокруг — ни единой тропы, едва угадывались направления. Но адерик ступал уверенно, словно часто ходил по этим местам.

Впрочем, Лита тоже чувствовала себя «в своей тарелке»: за две трети жизни, что она провела в этом Мире, успела изучить все охотничьи премудрости. Во многом, правда, больше полагалась на обостренные чувства Свободной Охотницы — девочка слышала и видела куда лучше адерика, нос улавливал самые тонкие ароматы, которые в Ярком Мире казались насыщеннее и отчетливее.

«Нарин послала ребенка?!» — удивлялся Саодир, мысленно оглядываясь на Кина.

Но, с другой стороны, кто лучше этих беспризорников мог знать Регелстед вдоль и поперек? И не только то, что доступно взгляду, но и то, что сокрыто. Эти «крысята» и впрямь могли «просочиться» повсюду…

Но адерика слегка настораживало, что городской мальчишка двигается так же неслышно, как и он сам: ни разу не запнулся, не зацепился за ветку. А его желание отправиться с Литой в Серый Мир?.. «Здесь я уже все видел», — что это за ответ? Сколько ему? Что он мог видеть?!.. Но Нарин не послала бы невесть кого. Значит, доверяет.

«Хоть бы сказала, ведьма! — ворчал Саодир про себя, стараясь не подать виду. — Такая же, как ее Богиня!»

Но тут же себя одергивал: «А чему, собственно, удивляюсь?»

«Если я скажу, что ты должен сделать, ты поступишь наоборот», — вспомнил он улыбку на прекрасном лице Инниут.

…Двигались быстро.

Золотое Солнце нагрело воздух, и Заповедный лес ожил, стали слышны шебуршания, шорохи. В ветвях раздались приглушенные чириканья, правда, ни птиц, ни другой живности на глаза не попадалось. Словно сами деревья бережно скрывали их от постороннего взгляда.

И все же, лес уже не выглядел таким безжизненным и таинственным.

Лита с головой ушла в свои мысли. Цепочка событий выстраивалась, и многому находилось объяснение. Но еще больше открывалось пробелов. Но это никак не влияло на ее планы. «Я найду его. Не важно, как все началось, я знаю, как все закончится!»

Из всех троих, только Кин выглядел не обремененным, какими-либо думами. Молча брел следом, беззаботно оглядываясь по сторонам, и всматриваясь в шуршащие кроны. Корни, которые и адерик, и девочка с таким тщанием перешагивали, словно сами отползали с его пути, а ветви, что норовили уцепиться за одежду, отдергивали пальцы.

И Саодир все больше хмурился, подмечая эти детали.

…Солнце перевалило за полдень, когда стена деревьев расступилась.

Глазам открылся густой зеленый ковер, что тянулся до самого подножия Призрачных гор, где плавно накатывал на темный камень, что переходил в белоснежные вершины, теряющиеся в облаках. Дикая нетоптаная равнина раскинулась от западного до восточного горизонта. Стебли, доходившие до щиколотки, колыхались под порывами легкого ветра, гуляющего по простору, что толкал медленные редкие облака по лазурному небу — будто отщипывал чуть-чуть клубящегося тумана от вершин Призрачных гор и нес в Гольхеймурин частичку чужого Мира.

Лита невольно залюбовалась. И сама не заметила, как сделала несколько шагов на пружинящее покрывало. Рука легла на молочный эфес Черного Меча, что висел на поясе, привычно придерживая, чтобы не бил по бедру; рукояти парных клинков выглядывали из-за спины у поясницы. И лучи Эриана заиграли в волосах, Венет подхватила непослушные локоны, и те вспыхнули, развеваясь ярким живым пламенем, что нельзя ни укротить, ни обуздать. Глаза засияли на юном лице, как два чистейших изумруда, и свет — не отражался в них, а шел изнутри, словно они сами полнились смарагдовым огнем.

Саодир с Кином переглянулись, на лицах обоих мелькнуло что-то среднее между удивлением и восхищением: Лита походила на прекрасную и грозную Богиню, какой иные мифы живописали Дауру — Мать Бесконечного Времени и Хозяйку Истинной Ночи… Говорили, гнев ее повергает в трепет даже Старших Богов, и сам Эриан не осмеливался показаться, когда черный саван накрывал мир…

— Двинемся ночью, — тихо обронил Саодир, наблюдая, как огненные всполохи переливаются в волосах, что казались сейчас струями расплавленного металла. — В Эренгате тоже есть храм Ордена. Даже если ваш «нагой трюк» удался, не стоит рисковать.

Расположились на границе леса, в тени раскидистых ветвей. Саодир развязал мешок, доставая вяленое мясо. Не торопясь поели, откинувшись на толстые стволы.

Золотое Солнце брело по небу, словно нарочито медленно. Тепло окутывало Литу со всех сторон, будто могучие объятия. Словно отец прижал к своей груди, как прижимал всегда: крепко, но нежно. Усталость прошедших дней вновь накатила, веки потяжелели, а когда девочка с усилием распахнула их, то находилась уже не здесь…

Перед ней стоял Холар в том прекрасном мужественном образе Перворожденного с длинными волосами, собранными на затылке в «конский хвост». Прямой нос подрагивал, ловя окружающие запахи, в которых Лита чувствовала чад факелов, смешанный со свежим воздухом и сладковатым ароматом крови — совсем, как тогда, в последний день в Хемингаре. Кривая усмешка растягивала чуть полные плотно сжатые губы, лента, перетягивающая бороду, сверкала серебром, свободные концы подрагивали на ветру. Цепкий взгляд смотрел хищно, выжидающе. Но смотрел мимо нее…

Лита ощутила прикосновение, вздрогнула — мелькнуло воспоминание, как она пряталась от отца, — резко обернулась.

На плече лежала широкая могучая ладонь. Лежала, давя тяжестью, словно разом обрушились Стальные горы. Но при этом легко и не обременительно, невесомая, как облака, что застилают небо Серого Мира и никогда не падают на землю.

Хозяин ладони оказался юн, на вид не старше ее самой. По-мальчишечьи красивое, но мужественное лицо выглядело спокойным и уверенным. И эта уверенность передавалась Лите. Она чувствовала себя защищенной.

Такое же спокойствие она испытывала рядом с Кином. Да, и в лице юноши просматривались черты Кина. Тот же властный взгляд «хозяина мира», чуть надменный и дерзкий, но в то же время немного усталый и печальный, словно повидал больше, чем дано видеть любому живущему. Иссиня-черные локоны, едва с мизинец длиной, топорщились клочьями волчьей шерсти…

Но точно так же он походил на Холара. Прямой нос, полные губы, налитые цветом спелой вишни, подбородок, обрамленный более мелкой, в отличие от Холара, порослью. И взгляд цвета искрящихся сапфиров.

Мелькнувшая догадка ужаснула Литу — юноша, что стоит рядом и чья ладонь лежит у нее на плече, Перворожденный! Лишь в «детях ночи» столь сильна «древняя кровь». Но девочка не отстранилась — уверенность и спокойствие разливалось по телу. Тяжесть в ладони стала ощутимее, будто черный клинок сделался вдруг неподъемным и тянул к земле.

«Зуб Дракона никому не подчиняется, кроме хозяина!» — мелькнуло в голове восклицание Саодира.

Юноша протянул правую руку — на указательном пальце блеснуло серебряное кольцо… И Лита узнала его! Узнала герб, что вязью переплетался на сияющем металле! Пальцы девочки непроизвольно потянулись к груди, где под одеждой грелось кольцо отца… и кольцо, что оставил Холар в день их первой встречи. И именно кольцо Зверя украшало палец Перворожденного!

Но и теперь Лита не двинулась с места, очарованная сапфировым взглядом.

Рука юноши накрыла ее правую ладонь, из которой мгновенно улетучился тянущий к земле груз; прикосновение оказалось теплым и мягким. Сердце ускорило бег, волна жара раскатилась по телу, будто после долгого холода кожи коснулось пламя костра — но не обожгло, а лишь согрело. Пальцы ослабли, и выкованный из тьмы меч покорно скользнул в руку юноше — его ладонь сжалась на черной кожаной оплетке молочно белой рукояти… И меч ожил — черный туман, тонкими струйками потек из него, клубясь вокруг клинка, по которому, загораясь и угасая призрачными всполохами, побежали руны! Словно кто-то невидимый выводил их прямо у девочки на глазах!

«Змейки» жидкого серебра перебрались юноше на запястье, ветвясь и извиваясь, потянулись к локтю, и как плющ охватили предплечье.

— Ты хотела вонзить клыки в мое горло? — заговорил он бархатным баритоном, в котором Лита с содроганием узнала голос Холара.

Она резко дернулась, срывая ладонь со своего плеча…

…И сквозь окружающую тьму проступили очертания деревьев. Сердце медленно успокаивалось, окружающий воздух смывал остатки тепла, лаская кожу морозной прохладой. К легким всполохам огня, что прорезали окружающий мрак, примешивался призрачный свет Ночного Солнца.

«Нашли время для костра», — возмутилась Лита.

А вслух сказала:

— Тушите огонь. Пора идти.

Но ни мальчик, ни адерик не двигались с места, не отрывая изумленных глаз.

— Кровь Богов! — выдавил Саодир.

Лита перевела обескураженный взгляд на Черный Меч, что покоился на коленях, и дыхание застряло в легких.

Нет никакого костра! И Элес еще даже не выглянул из-за горизонта! Тьма Истинной Ночи густым туманом укутывала окружающий мир. И от того, огненные всполохи, что бежали по ее руке от запястья до предплечья, казались еще ярче!

Они ползли, как жидкий металл по заготовленной форме, рисуя замысловатый янтарный узор. Словно хаотично вьющиеся языки пламени плясали прямо на ее коже! И к их танцу примешивался призрачный свет, вспыхивающих на черном клинке незнакомых рун — то разгорались, то гасли, иногда по одной, иногда целой вязью. И тут же зажигались новые, лились, словно беззвучная песня, под шум разошедшегося сердца — казалось, что еще чуть-чуть, и удары, с которыми оно гонит сейчас кровь по жилам, разбудят оба Мира!

Пальцы резко разжались, отпуская рукоять — руны медленно угасали, вьющийся узор на руке мерк, тьма становилась плотней. Но потрясенный изумрудный взгляд выхватывал из темноты все такие же восхищенные глаза Саодира, и по-детски веселые и беззаботные — Кина.

«Кровь… Богов…» — билась мысль в сознании Литы.