Все-таки пребывание в хорошем отеле доставляет массу удовольствия. Превосходный ужин из трех блюд не в счет - после изысканного угощения у Малыша Мотта аппетита не было совершенно. А вот наполненная горячей водой ванна из белого с зелеными прожилками камня и бокал вишневой настойки, выдержанной особым образом в известковых пещерах, отчего напиток пузырится, пенится и легко пощипывает небо, были очень даже нелишними. Усталость понемногу сменялась расслабляющей негой. Халат из тончайшего шелка оказался почти невесомым, постельное белье - гладким и нежным на ощупь, а кровать - мягкой и упругой одновременно.
Я засыпал с надеждой, что этой ночью получится выспаться. Последние несколько дней выдались слишком нервными, и отдых был настоятельной необходимостью. Я закрыл глаза.
К счастью этой ночью никто меня не побеспокоил. И не могу сказать, что я был этому рад. Никогда не думал, что сны могут быть такими страшными. Нет, монстры, дикие звери и коварные злодеи не могут внести смятение в душу Убийцы. Кто может быть страшнее живущего внутри меня зверя? Все хуже. Я видел Марту, уходящую с незнакомым мужчиной. Они держались за руки, словно влюбленные, и выглядели счастливыми. По-настоящему счастливыми.
Я проснулся, обливаясь холодным потом. Несколько позже, когда прошел приступ ужаса, пришло осознание того, что в ужас меня привело чувство собственного бессилия. Я могу сразиться с армией, но простая сила не способна удержать любимую женщину.
В дверь тихо постучали.
Я накинул халат и открыл.
- Доброго вам утра, гере Рюмпель, - подэкзекутор Кантум сиял как утреннее солнышко.
Я кивнул и посторонился, пропуская его в номер.
Кантум с искренним восхищением осмотрел комнату.
- Согласитесь, гере Рюмпель, приятно ощущать на себе милость Владетеля.
Я, продолжая молчать, налил воды из графина, выпил и опустился в кресло. Меньше всего хотелось сейчас обсуждать вопросы милости Владетеля.
- А у меня хорошие новости, - радостно улыбнулся подэкзекутор, - рад сообщить, что сегодня вечером у вас назначена аудиенция с Владетелем.
А вот это действительно новость! Обычно встречу с повелителем Вселенной ожидают месяцами. Задания и поручения раздаются подчиненными, нечто похожее я и ожидал. Что-то вроде встречи с чиновником Тайной Канцелярии, который от лица Владетеля передаст его Волю. Похоже на то, что я действительно очень понадобился, хотя о подобном развитии событий уже начал догадываться по степени внимания к собственной персоне.
Кантум критически осмотрел сложенную на стуле одежду.
- Полагаю, гере Рюмпель, вам следует обновить гардероб. Сами понимаете...
Я пожал плечами. А что, собственно, вы хотите? После двухдневных похождений любой костюм придет в негодность. Правда, новые расходы мне были совершенно ни к чему.
Подъкзекутор догадался о моих мыслях, снова широко улыбнулся, продемонстрировав белые здоровые зубы, и воскликнул:
- Не переживайте, гере Рюмпель, мы позаботились обо всем!
Он картинно хлопнул в ладоши, и двое служащих, дожидавшихся за дверью, торжественно внесли в номер красочные бумажные пакеты.
Пока я одевался в гардеробной, Кантум непрерывно говорил. Через некоторое время его речь перестала восприниматься как набор осмысленных фраз, и начала походить на жужжание вредного и назойливого насекомого. Что же касается одежды, то вкус у ребят из Серого Дома оказался на удивление неплохим. И посмотрел на свое отражение и остался весьма доволен увиденным. Из высокого зеркала в массивной бронзовой раме на меня смотрел молодой человек, несколько бледный, но достаточно здоровый и сильный, с превосходными черными волосами, одетый в изысканный костюм модного маронского стиля с длинной курткой, полосатыми брюками и синим бантом на рубашке из тончайшего белого полотна. Небольшой шрам, пересекающий правую бровь, ничуть не портил облика, а скорее даже придавал мужественности и решительности. Легкие кожаные ботинки на тонкой подошве сидели как влитые. Надо сказать, что подобный вид более приличествует молодому бездельнику имперских времен, чем добропорядочному чиновнику.
Я вышел в комнату. Кантум прекратил словоизвержение и с удивлением уставился на меня.
- Однако... однако, вы недурно выглядите, гере Рюмпель, очень недурно. Сразу видно - вам не впервой носить такую одежду.
- Рад, что вам нравится, - сухо ответил я, - скажите, что нужно от меня Владетелю?
- Откуда же я знаю? - виновато развел руками подэкзекутор. - Владетель пожелал лично высказать свою волю.
Что же, придется подождать. Да, собственно, я и так все знаю. Зачем может понадобиться Убийца? У Владетеля появился новый недруг. Не все ли равно, кто он такой? Если речь идет о безопасности Марты и Роника, я готов превратить в пустыню целый мир.
- И как мы будем проводить время до вечера? Очевидно, у вас есть мысли на этот счет, гере Кантум?
- Разумеется, разумеется. Но может быть, у вас будут пожелания? Мне поручено оказывать вам всяческое содействие.
- Это радует. Тогда я хотел бы прогуляться по Столице. Не возражаете?
Еще бы он возражал!
- К вашим услугам - открытый экипаж. Я с удовольствием покажу вам достопримечательности...
- Нет. Я хочу прогуляться пешком и в одиночестве.
Несколько секунд Кантум смотрел на меня в упор, потом сказал:
- По-моему, вы уже прогулялись... вечером, разве не так?
Я спокойно выдержал его взгляд.
- Да. Надеюсь, вы ничего не имеете против? Знаете ли, воспоминания молодости.
Кантум смотрел на меня с явным сомнением. Очевидно, он не имел инструкций на случай моего страстного желания прогуляться в одиночестве. Хотя в нашем случае одиночество будет понятием весьма и весьма условным. Могу представить, сколько топтунов будут сопровождать меня - еще бы, а если вдруг, не допусти Создатель, случиться что, и я не успею во дворец. Представляете, сколько голов полетит? Причем это выражение отнюдь не фигуральное.
Но я не собирался вступать в дискуссии с подэкзекутором, и спокойно направился к выходу. Кантум посторонился, подавив явно читаемое желание воспрепятствовать моему проходу, вероятно, сработал здравый смысл.
Я вышел на улицу. Никаких особых мыслей о том, куда направиться не было - желание прогуляться по Столице было высказано скорее из чувства противоречия. От палисадника открывался превосходный вид на Цитадель, башню Императора, дворцовый комплекс и дома, примостившиеся у белоснежных каменных стен. Рядом с дворцом запрещали строить выше двух этажей дабы не мешать подданным лицезреть обиталище правителей, зато на окраинах, у внешней стены возводили пяти-шестиэтажные строения, как правило, доходные дома и постоялые дворы.
Из отеля выскочил взволнованный Кантум, а я, нарочито не обращая на него внимания, зашагал в сторону Торговой площади, которую просто обязаны посетить все прибывающие в Столицу путешественники. Как ни странно, какого-либо внимания со стороны Ведунов не ощущалось. А это уже непонятно. Хотя, возможно, в Столице они куда более опытные, чем у нас в провинции и умеют работать незаметно. Не очень-то я в это верю, но и такую возможность не следует отбрасывать. Мало ли что еще придумали Мастера за двадцать лет.
Некогда на Торговой находился самый большой рынок в Империи. Отец последнего Императора, устав от вечного гама, повелел оный рынок снести, а торговцев гнать взашей, чем вызвал сильнейшие волнения, переросшие в настоящий бунт. Бунт, естественно, подавили, зачинщиков повесили за ноги у городской стены, а на площади выстроили театр, храм Создателя и опять же торговые ряды, только на этот раз крытые и, как было сказано в указе Императора, "тихие и весьма благочинные".
Во времена Империи на площади была вольная вольница для карманников и прочих лихих обитателей оживленных торговых мест. Но при Владетеле эту публику почистили так, что в Столице, за исключением Шамрона, обыватели могли ходить с кошелями, открыто болтающимися у пояса.
Я, не спеша, прогуливаясь, шел по бульвару, и, как положено добропорядочному зеваке, оглядывался по сторонам. Что же, за два десятка лет Столица преобразилась. Главным образом потому, что Владетель еще в самом начале своего правления очень просто решил проблему воровства строительных подрядчиков. У него все решается так... просто. Зато те, кто отделался прилюдным сечением вымоченными в соленой воде плетьми, приобрели такое рвение, что меньше чем за год дороги, городские стены и общественные места были приведены в идеальное состояние.
Движение на площади было довольно оживленным. Сюда в дневное время не допускались грузовые повозки, зато легкие прогулочные экипажи чувствовали себя вольготно. Они могли похвастаться роскошью отделки и статью лошадей, стоивших целое состояние. По высоким известняковым тротуарам дефилировали праздные горожане и путешественники со всех концов земли, заглядывая в витрины лавочек ювелирных дел мастеров, портновские мастерские и магазины дорогого готового платья. Говорят, именно здесь самые дорогие товары в Столице, а, значит, и во всей Вселенной.
Любопытства ради я заглянул в лавку, не столько для того, чтобы оценить качество и изысканность предлагаемой одежды - что говорить, местным умельцам далеко маронских искусников, умеющих, как говорят из салфетки сделать роскошное платье - а ради возможности воочию увидеть легендарные столичные цены. И действительно - крохотный кружевной шарфик стоил как трехмесячное жалование Начальника Канцелярии. "В Столице денег не считают" - это правило осталось незыблемым со времен Империи. При мне в лавку зашел молодой человек и, не торгуясь, взял пару перчаток по цене не уступающих небольшому домику в нашем заштатном городишке. Однако же я отметил, что по виду этого покупателя нельзя было судить о его состоянии. В наше время стало неприличным и даже опасным демонстрировать чрезмерное богатство, даже не столько именно количество денег, сколько влиятельность той или иной особы. Кто может назвать себя "влиятельным" в землях Владетеля? Либо человек не слишком умный, либо тот, кому наскучило бренное существование.
Взгляд, яркий и обжигающий, я почувствовал на выходе из лавки. Ощущение прикосновения было настолько реальным и сильным, что заставило остановиться и оглянуться. Это не походило на попытку обнаглевшего Ведуна вломиться в сознание, а воспринималось именно как касание и поглаживание кожи, от которого запылало лицо, а по спине пробежала холодная волна.
Женщина. Она стояла далеко, на другом конце площади, у колоннады, окружавшей здание классического театра. Но даже на таком расстоянии я смог оценить ее красоту... и еще что-то такое, что заставляет встречных мужчин останавливаться и смотреть вслед. Совершенно ясно, взгляд ее предназначался именно мне, и никому другому, и вовсе не обостренное чутье Убийцы являлось причиной такому пониманию. Просто... было странное ощущение того, что я разглядел бы ее на любом расстоянии среди самой многолюдной толпы, даже если бы был обычным человеком. Отчего так?
Встреча взглядов длилась не более секунды. Незнакомка приложила к губам платок, этот жест был адресован мне, и села в подъехавший экипаж, сразу же скрывшимся за поворотом. Я стоял на тротуаре, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Наваждение было недолгим. Интересно, что подумали сопровождающие топтуны о моем внезапном замешательстве? Я помотал головой и направился продолжать прогулку по Столице.
По возвращении в отель меня встретил совершенно счастливый подэкзекутор Кантум. Каково ему, бедолаге, было томиться и переживать, не опоздаю ли я! Аудиенция с Владетелем - дело нешуточное, если что пойдет не так, голову снимут без разговоров. Любого другого из комнаты попросту не выпустили, но что, скажите, ему было делать с Убийцей? Держать и не пущать? Думаю, подъкзекутор был осведомлен о моих способностях и не собирался искушать судьбу. Да, моя семья - это крепкий поводок, ну а вдруг он порвется? К тому же Кантум прекрасно отдавал себе отчет, что если я вдруг сверну шею какому-то подэкзекутору, это не будет достаточной причиной для гнева Владетеля, который почему-то нуждался во мне.
- Гере Рюмпель удовлетворил свой интерес? - широко улыбаясь, спросил Кантум.
- Полностью, - буркнул я и быстро прошел в номер, где меня ждала выглаженная свежая рубашка и набор маронских благовоний - Владетель питал слабость к изысканным запахам.
Через полчаса экипаж отъехал от отеля. Подэкзекьютор сидел рядом со мной и непрерывно говорил что-то о величии картины, которая должна мне открыться за стеной, отделяющей город от дворцового комплекса. А я думал о странной встрече на площади. Прошло то время, когда я был готов объяснять странности случайностью, но, с другой стороны, правильно ли, что перед встречей с повелителем Вселенной мои мысли занимают события столь малозначительные.
Прохождение через ворота дворцового комплекса напоминало преодоление границы двух враждебных государств. Кантуму Стражи уделяли внимание ничуть не меньше чем мне, очевидно, подъкзекутор не пользовался известностью среди дворцовой охраны. Или же для них, как хорошо вымуштрованных караульных, вообще не существовало авторитетов и личных привязанностей. А от напора Ведунов, желающих прочитать мысли и намерения даже заболела голова. Правда, похоже, что кто-то дал им команду оставить меня в покое, потому что ощущение длинных скользких пальцев, желающих проскочить через ухо вглубь черепной коробки, внезапно прекратилось. Спасибо и на этом.
Канум не обманул - дворец Владетеля был великолепен. Последний Император предпочитал жить в горной резиденции, и родовое гнездо в Столице постепенно приходило в запустение. Столичные старожилы прекрасно помнили ленивых стражников у полуоткрытых ворот и овец, пасущихся на лужайках императорского сада. Мальчишки устраивали набеги на оранжереи, где набивали за пазуху ароматные южные фрукты, сохраняемые фанатичными садовниками.
Теперь сад и оранжерейный комплекс походили на драгоценное произведение искусства. Идеальный изумрудный газон с целыми скульптурными группами, образованными фигурно подстриженным кустарником переходил в кажущуюся дикой и неухоженной дубовую рощу. Огромная оранжерея блестела в лучах заходящего солнца, словно ограненный драгоценный камень.
Дворцовые постройки начинались сразу же за дубовой рощей. Мы проехали по дорожке, вымощенной мраморными плитами мимо охотничьего домика, в котором императоры некогда принимали зарубежных посланников. Далее последовала стена имперских конюшен, сложенная из грубых гранитных блоков и похожая скорее на оборонительное сооружение.
Экипаж остановился у подножия широкой лестницы, по обеим сторонам которой стояли стражи в парадном облачении с алебардами. А я, признаться, ожидал, что приведут меня тайным ходом прямо в опочивальню самого Владетеля. А здесь, похоже, намечается торжественный прием.
Впрочем, предположение о торжественной встрече быстро рассеялось. Бодро взбежавший по лестнице Кантум свернул в боковой проход прямо перед парадными воротами. Мы прошли длинным коридором до небольшой комнаты, посреди которой неподвижно стояли два Стража. Оба длинные, невероятно худые, с головой, полностью лишенной растительности. Удивительные руки у этих Стражей. Длинные гибкие пальцы находятся в непрерывном движении, причем каждый живет собственной жизнью, независимой от остальных. И эти пальцы с немыслимой скоростью пробежали по телу подошедшего подэкзекутора. Проверка продолжалась несколько секунд, не найдя ничего запретного, Стражи, не выражая эмоций, отступили на шаг и замерли в неподвижном ожидании. Я мог поклясться, что в это же самое время находящийся где-то рядом Ведун копается в мозгах Кантума, высматривая следы крамольных мыслей. Считается, что именно команда из двух Стражей Ворот и Ведуна - лучшая защита от проникновения нежелательных элементов с недобрыми помыслами и запрещенными предметами. Вообще-то, одного Ведуна вполне достаточно, но он не способен долго работать, устает и теряет бдительность, да и мало Ведунов, не то, что Стражей, которые могут сутками стоять, не шелохнувшись и не моргнув глазом. На меня они не обратили ни малейшего внимания.
- Прошу вас, гере Рюмпель, - Кантум открыл небольшую дверь, поклонился и сделал приглашающий жест.
Я, не раздумывая, вошел и оказался в небольшом кабинете, стены которого были закрыты зелеными портьерами, а в дальнем углу за массивным деревянным столом казенного вида сидел высокий человек с узким лицом и короткими седыми волосами. Нетрудно догадаться, кто это...
- Я - Элиас Бериар, Великий Маршал Тайной Стражи. Присаживайтесь, гере Рюмпель, - он показал на кресло напротив себя.
Я сел.
- Гере Рюмпель, - на лице Великого Маршала не отражалось ни малейших эмоций, - вам предстоит встреча с Владетелем. Надеюсь, вы осознаете вашу ответственность и последствия неправильного поведения?
Я молча кивнул.
- Гере Рюмпель, я не слышу ответа.
- Да, Великий Маршал, я полностью осознаю ответственность и возможные последствия.
- Помните, гере Рюмпель, ваша судьба и судьба ваших близких решается именно на этой встрече. Одно неправильное движение, даже мысль - и я не дам за вашу жизнь и медной монеты. Вы понимаете меня, гере Рюмпель?
- Да, понимаю.
- Очень хорошо. И еще. Вы можете попасть во власть вредного заблуждения, посчитав, что решения Владетеля в вашем отношении могут ограничиваться некими старыми обязательствами. Имейте в виду, что Владетель никому и ничем не обязан. Он выше клятв и обязательств. Надеюсь, это вам тоже понятно?
Мне оставалось только сказать, что полностью все понимаю и осознаю. Хотя это - неправда. Ничего я не понимаю. Владетель может нарушить Слово? Но ведь это означает только одно - я становлюсь также свободным от Слова. Владетель готов на это пойти? Или Маршал говорит только от своего имени? Исключено, явно имелось в виду Слово, значит, он осведомлен о его содержании и, следовательно, уполномочен Владетелем на разговор. Не настолько же он безумен, чтобы заявлять подобное от своего имени. Стало быть, все-таки Владетель... Неужели повелитель Вселенной стал настолько непредсказуемым и потерял чувство реальности?
Впрочем, времени для размышлений не было. Бериар нетерпеливым взмахом руки показал, что встреча закончена. Мне оставалось только поклониться и выйти из кабинета.
Ожидавший за порогом Кантум подхватил меня под руку и потащил назад к парадному входу дворца. А я никак не мог уложить в голове сведения, сообщенные Бериаром. Что же происходит?
Когда мы быстрым шагом вышли к порталу, ведущему во дворец, меня ожидала еще одна неожиданность. По лестнице неспешно поднималась утренняя незнакомка. Я остановился как вкопанный, и продолжавший тащить меня Кантум едва не упал. Это невероятно, она как две капли воды походила на Марту... хотя нет, совершенно другие черты лица, фигура, очертания которой проглядывали под легкой накидкой, тоже более тонкая, и походка... Но могу поклясться чем угодно, эта девушка выглядела так похожей на мою жену, что я едва удержался от того, чтобы не окликнуть ее.
Незнакомка грациозно проследовала мимо, не удостоив меня взглядом. Я повидал немало женщин, но такого даже представить не мог. В каждом ее движении таился соблазн, каждая складка накидки, облегающей юное тело, каждый вздох, каждый взгляд вызывали невероятное желание. Я не мог и не хотел назвать охватившие меня чувства любовью, Марта оставалось моей единственной любимой женщиной. Что же это? Не знаю. К сожалению... или к счастью?
Кантум, на которого женские чары не произвели особенного впечатления, выглядел крайне недовольным, он видел мое замешательство, и очевидно, что такая реакция не входила в программу. Тем не менее, он с почтением поклонился девушке и, не получив ответного приветствия, потянул меня за руку. Потянул безуспешно. Понимаю его разочарование - с тем же успехом можно пытаться сдвинуть с места дворец.
- Кто она?
Подэкзекутор понял, что куда проще удовлетворить мое любопытство, чем пытаться тащить за собой, тяжело вздохнул и сказал:
- Эделина Раона. Графиня Эделина. Персона, приближенная к Владетелю. Вы слышите, Рюмпель, - он произнес эти слова протяжно и с напором, - очень приближенная.
Этого следовала ожидать. Эту женщину окружала аура женственности, соблазна, и... власти. Власти абсолютной, неколебимой и могущественной. Той, что впитал в себя Владетель.
- Благодарю вас, Кантум, - сказал я и последовал за ним.
Бедняга подэкзекутор, не ожидавший моего неожиданного движения, споткнулся, на этот раз не удержал равновесия и упал на мраморные плиты.