Истории Дальнего Леса

ИСТОРИЯ ШЕСТАЯ Время совы

Эта история занимает особое место среди всех историй о жителях Дальнего Леса. Наверное, потому, что она состоит из двух частей: первая из них была рассказана мне норкой Анфисой, магической личностью и просто моей давней знакомой. А вторую я услышал по пути в Дальний Лес в соседнем королевстве в сезон дождей. Показалось мне, что обе истории можно связать. Может быть, все это лишь легенда из множества волшебных сказок, витающих мечтаниями над Дальним Лесом…

Заметила норка Анфиса как-то, что ее недавняя подруга Василиса летает в чащобу леса во время совы. Как магический персонаж, норка Анфиса знала о колдовском времени совы, только не уделяла никакого внимания этому. Ей хватало своих загадок, чтобы еще заниматься проблемами совы и ее странными ночными полетами.

Ночь — это и есть самое настоящее время совы. Никто из обитателей леса не решается заходить в такую чащобу в пик времени совы. Сумерки всегда пугают своей таинственностью и неопределенностью. Здесь, на границе дня и ночи, практически нет запретного и все возможно. Стирается грань между, казалось бы, незыблемыми понятиями. Добро и зло меняются одеждами, и происходят чудеса. В это время исполняются желания и происходит колдовство.

Именно в этот час сова Василиса летела в самую чащобу Дальнего Леса, в заброшенный домик охотника, который стоял на самой границе мира зверей и мира людей. Так сложилось, что человек уже давно стал редким гостем в Дальнем Лесу. Но были времена, когда охотники часто заходили в эти места.

Говорят, давным-давно в домике жил одинокий охотник. Жил неплохо, потому что находился в полной гармонии с природой и был внутренне спокоен. Никому не завидовал. Говорят, была у него любовь. Но только никто-ничего ничего конкретного о нем не знал. И когда пришло время ему отправляться на берег Реки времени к одинокому лодочнику, чтобы переправиться на ту сторону, откуда нет возврата, боги сделали ему подарок — охотнику было позволено иногда возвращаться в этот мир в облике филина. К нему и летала сова Василиса: они могли видеться во время совы.

Им было хорошо вдвоем — когда они сбрасывали свои дневные покровы. Но с первым лучом солнца Василиса улетала обратно в свой лес — ведь они были из разных сказок…

Откуда взялись филин да сова и почему они встречаются, Анфиса не знала. Так бы и закончилась эта история, как красивая легенда, если бы не одна странная встреча в прошлом году.

На моем пути встретился странник в забытом богом и сильными мира сего уголке Вестбинского королевства, где я всегда останавливаюсь по дороге в Дальний Лес. Вестбинское королевство расположено до сих пор совсем рядом с Дальним Лесом и многими другими откровенно магическими и сказочными местами. Поэтому мне всегда интересно там бывать. Королевство, стоящее на границе многих миров, любит дарить нежданные встречи.

Тогда, во время сезона дождей, дороги были почти пустынны. Немногие путешественники рисковали держать путь в предгорьях восточной оконечности безлесых склонов Дальнебольских гор Вестбинского королевства в сезон дождей. Причем проливные дожди, нескончаемым потоком льющиеся с небес, были не самой большой бедою.

Сезон дождей был любимым временем сбора тавидов, странного племени колдунов и чародеев, исстари населявших Дальнебольские горные пещеры. Жили они обособленно и никому особо не мешали, вот только в сезон дождей тянулись тавиды из всех окрестных королевств и республик на родину, в труднодоступные Дальнебольские горные места. То тут, то там по всей округе раздавались веселые песни тавидов и видны были полуночные всплески их костров. Никто не решался тревожить тавидов, тем более в эти особые дни.

Вот и таверна была полупуста, в ней сидели лишь двое местных жителей, три королевских стрелка в черных камзолах, несколько странников в длинных плащах да необычного вида коренастый жизнерадостный старик с седой головой и сильными руками. И было в его облике что-то загадочное.

Старик сидел один и грелся у камина под веселый треск огня и нестройные звуки бродячего оркестра, состоявшего из седого скрипача в золотистом камзоле да отставных полкового трубача и барабанщика. Они играли вестбинские народные мелодии. Надо сказать, во многих странах почтительно относятся к народному творчеству, а уж вестбинские мелодии были так хороши, что даже посредственное исполнение не могло их испортить. Так что ни о какой снисходительности к музыкантам и речи не шло. Музыка была хороша сама по себе, без всяких, столь привычных в наших местах, скидок, натяжек, полунамеков да условностей.

Заказав мистический ром, жемчужину вестбинских виноделов, старик уничтожал баранью ногу с редким для его возраста аппетитом. Увидев меня он, улыбнувшись, пригласил за свой стол.

Слово за слово, разговор коснулся любви. Эта тема обычно возникает в разговоре мужчин после хорошей порции добротного сказочного рома. А мистический вестбинский ром — самый удивительный напиток, согревающий душу странника.

Ничего я не менял в его повествовании: ни слов, ни стиля. Но не обессудьте, если покажется, что язык этого рассказа простоват — я все записал со слов старика, чтобы донести его интонации. Лишь перевел с вестбинского наречия. Язык этот сложен для понимания и многозначен, так что, может, где-то я и ошибся в переводе.

…Итак, жил-был охотник. Был он весел и удачлив волею изменчивой судьбы и самого провидения. Он умело охотился, жил спокойно и независимо. Жил один, умел радовался каждому дню, никому не завидовал, но и никому не прощал обид. Не было у него переживаний и проблем, ни с кем он не ссорился по пустякам. Но уж если ссорился, то был страшен в своей решимости не останавливаться ни перед чем, чтобы наказать обидчика. Он не верил ни в бога ни в черта, никого к своей душе не подпускал на близкое расстояние. Поэтому и жил без особых потрясений. Он ничего не планировал и не создавал себе неразрешимых проблем, занимался тем, что нравилось. Так и прожил бы он одиноко и счастливо, как многие из нас, если бы однажды не встретил в лесу незнакомку. Все настоящие мужчины делятся на две категории: тех, кто на самом деле думает, что все зло от женщин, и тех, кто об этом только догадывается…

На этом месте старик прервал рассказ, и заказал еще рому. Лукавым взглядом он пробежался по нехитрому интерьеру таверны и остановил свой взор опять на мне.

— Вас, наверное, очень обидела какая-то недобрая женщина, — прервал я молчание, пытаясь угадать, что прячется под веселой маской собеседника.

— Меня? — удивленно переспросил старик, не переставая улыбаться. — Такая язва еще не родилась. А вы, судя по виду, человек ученый, всё еще женаты?

— Еще?.. — повторил я, удивляясь его вопросу. — Все не так просто. Я часто думаю, что женщины, в силу своего природного лукавства, всегда приносят с собой душевный трепет, а с ним проблемы и волнения. Такое их предназначение. А нам, мужчинам, — и совсем без женщин жить нельзя, и с ними сложно.

— Это у вас, ученых людей, все непросто. А вокруг меня, в горах, жизнь сурова и незатейлива, — вдруг серьезно проговорил старик. — Вы сами усложняете жизнь, а потом удивляетесь, почему она такая непростая. Да ладно, я о вас и так все знаю. Слушайте, что было дальше…

Так вот, запала незнакомка в душу охотнику. К тому же та прелестница любила гулять по лесу и в конце концов попалась на глаза охотнику. И не то чтобы та загадочная незнакомка была неописуемо красива по сказочным или земным меркам, но вот чем-то она приглянулась охотнику. И так случилось, что не заметил он колечка на ее пальце. А может, и заметил, но разве остановит кольцо настоящую страсть. Есть на земле такая беда, взрывающая спокойное течение жизни. А может быть, и не беда это вовсе — как посмотреть…

А была та незнакомка женой местного богатея, хозяина большой фермы по разведению свиней. Да и сам богатей был удивительно похож на свинью. Так бывает: чем занимаешься всю жизнь, на то и становишься похожим к старости.

Долго ли, коротко ли они встречались на полянах лесных да в низине у ручья, но проведал об этом богатей-свиновод. И решил разлучить их. И не то чтобы он делал все это из-за какой-то великой любви, с которой и не встречался никогда и даже мимо не проходил, а просто уважал заведенный порядок вещей. Да и надо было отомстить охотнику, а то какой же он богатей и супостат?.. Статус не позволяет без злодейства обойтись.

И придумал он так: послал в лес своих охранников да стражников. В той державе, где все эти события происходили, стражники продавались, как обычные разбойники. Правитель был слаб и стар, казна его почти пуста. Поэтому и слугам его жалованья часто не хватало. А король сквозь пальцы смотрел на дела своей дружины и стражников. Он давал им подзаработать и особо не обременял службой, а они его трон поддерживали: так часто и в наших краях случается.

Так что охотнику и пути не было к ферме богатея. Никто не пустил бы его туда все равно. А жену супостат отослал на дальнюю заимку, куда и добраться мудрено было. После этого пустил он слух о том, что супружница его сильно заболела от микроба неизвестного и особо вредного и только масло ахрихонское способно ее излечить.

Охотник тот давно жил в местах на границе владений сказочных и магических и обладал волшебным даром — мог он обернуться филином, но лишь один раз в жизни. Охотник понимал, что не пройти ему через королевских охранников да стражников в своем обычном обличье, поэтому и решил филином обратиться.

Но сначала захотел он масла ахрихонского добыть. А где же найти все магическое, как не у старухи Фикосии? Была она известной в тех местах колдуньей. Все в округе Фикосию знали и побаивались в ее избушку заходить. Стояла она на самом краю леса, прилепившись к старому раскидистому дубу.

Но охотник все же решился и отправился прямо к колдунье. Как вошел он в избушку, так с порога и спросил, мол, есть ли у нее масло ахрихонское. А ведьма и рада услужить. Есть мол, касатик, лепечет. И продала ему флакон за пять золотых монет. Одного только не знал охотник, что масло то ей богатей-свиновод дал да еще десять золотых монет добавил и строго наказал, чтобы масло она охотнику прямо в руки дала и ничего не перепутала.

Получив масло заветное, обернулся охотник ясным филином и полетел на дальнюю заимку. А богатей тот приказал стражникам своим филина того не трогать, а то задумка его сорвется.

Прилетел филин на дальнюю заимку и видит, что жена богатея больная лежит. Дал филин ей масла ахрихонского — мол, чудотворное оно. Поможет.

Только выпила она его, так совою-то и обернулась. Вот ведь какая месть у богатея была. Уж если она с богатеем не хотела оставаться, так теперь весь век совою ночной летать будет.

Остался богатей-свиновод один, со всеми своими сундуками с золотом да алмазами. Зря он боялся потерять их. И вниманием женским он обделен был: девицы у него после этого разные были, и сосчитать-назвать всех просто нет никакой возможности. Вот только чем старше он становился, тем дороже они ему обходились. И хоть разбогател он несметно, да любовь обходила его стороной с тех пор. Так бы и жил он долго, да очередная девица умной оказалась, что не так уж и часто с красотой сочетается, и договорилась с молодым охранником свиновода. Решили они, что уж слишком засиделся богатей на белом свете, да и расправились с ним.

Охотник же, как рассказывали, так и остался филином и улетел в самую чащобу леса. Больше его в тех местах не видели…

Вот такую историю рассказал мне старик в сезон дождей на окраине Вестбинского королевства.

Кончив говорить, старик заказал еще одну бутылку магического рома и, довольно кряхтя, добавил:

— Давно это было. Вот только не любят свиноводов в наших местах с тех пор. Да и на святых землях, как я слышал, свинину особо не жалуют. А может быть, и не было такого никогда.

— Как знать, — ответил я, — но за рассказ все равно спасибо. Собираю я всякие истории. Коллекционирую. Поэтому и называюсь порой коллекционером жизни.

— Я этого мудреного слова не знаю, — простодушно ответил старик, — но от себя скажу, что есть на свете только одно истинное счастье. Не измеряется оно в блестящих на солнце монетах золотых. Не ночует оно во дворцах каменных. Его не купить и не выменять. Оно дороже всего на белом свете, но приходит лишь к тем, кто его ждет, не требуя платы. Как солнце, безвозмездно дарящее тепло. Как освежающая влага родника. Как многоцветие полевых цветов на бескрайних долинах нашего королевства. Своенравное оно, это человеческое счастье. Уходит, не прощаясь, в безвозвратную даль, и удержать его силой никак нельзя…

На том я и простился со стариком. Был он, видно, из далеких земель. Я его больше нигде не встречал. Но странное дело: когда он следующим утром исчез, с ним ушел и дождь.

На небосводе появилось солнце, и я неторопливо направился в Дальний Лес, вспоминая рассказанную им историю. Мне показалось, что так оно и было. Думается, бывшая жена богатея, волею судьбы и злодейства, стала совой Василисой и поселилась в Дальнем Лесу. Жизнь ее изменилась, но не закончилась.

Да и филин с тех пор изменился, вроде бы умнее стал. И замечали, что он летал по лесу с птенцом и показывал ему, как охотиться перед самым заходом солнца на глупых зайцев да на крыс, которых он хватал когтями, убивая ими, как кинжалами.

Только любовь-то умнее и сильнее оказалась, чем филин с совой. Вот и свела она их опять. Ну а дальше вы все уже знаете: слетаются они в час совы в старый заброшенный охотничий домик.

Значит, не кончилась их история. Пока живет любовь, живы и филин с совой.