Ищите женщину

Глава двадцать девятая

Темный Властелин

Сбежали. Все сбежали. И Трендель, и граф Эльнар. И Прошка с Лерычем. Бросили меня на растерзание экономки и ее супруга. Вот уж не ожидал от Орча, что он окажется тем еще подкаблучником. Потому что ни одному орку и в голову бы не пришло требовать от меня соблюдения дурацких правил. Мало ему сада, так он еще и в моих покоях целую оранжерею устроил. Один цветочек непонятный чего стоит! Так и трясется над ним, так и носится вокруг. А что было, когда я в грустях глоток недопитого вина в горшок выплеснул! У цветочка листики слегка порозовели, только и всего. Зато у меня волосы дыбом встали, когда понял, что Орч орал.

— Ваше Темнейшество! Да вы то ли охренели?! — вопил двухметровый орк, наступая на меня с садовой лопаткой наперевес. — Кто вам разрешил детей спаивать?! Какой из нее человек вырастет, если вы с пеленок вином поить принялись?

— Орч! Орч, уймись! — помахал я перед его носом кубком. — Какой человек? Это же цветок! Странный — не спорю, но ведь цветок! Кстати — а что он у меня в покоях делает? Отнеси его в сад. Или, на худой конец, куда-нибудь в другие покои. Мало тебе места, что ли?!

— Нельзя в другие! Здесь ему быть положено!

— Да кем положено-то? — взвыл я, поминая всех Покровителей разом. — На кой…. М-м-м-м…. зачем он мне нужен?!

— Велено так! Не морочьте мне голову, Ваше Темнейшество. Лучше приглядывайте за цветочком. Утром здоровайтесь, вечером спокойной ночи желайте. Можете камушки драгоценные дарить. Он их любит. А поливать — поливать не суйтесь. Тут я сам уж как-нибудь. Вот пирожное можете давать в день по одному. Больше пока не надо, малое оно еще. Ну, чего смотрите, как мгырь на синий мухомор? Велено так — значит, так и делайте, нечего отсебятиной заниматься. Да не сомневайтесь — вам от этого только польза будет. К концу лета как раз и будет. И Госпожа так сказала!

И с таким придыханием было сказано это самое «Госпожа», что у меня глаза из орбит полезли. Вино в глотке застряло. А Орч, ничтоже сумняшеся, погладил розовый листочек, выдрал какую-то травинку, взрыхлил землю.

— И это — голым перед цветочком не шарьтесь. Малое оно — на голых мужиков любоваться.

И испарился.

А я остался как был: в подштанниках, без рубахи и с пустым кубком в руке. И что это было?!

Правда, долго я размышлять не стал. Собрался, кликнул Левого и Правого, да и…. сбежал, в общем. По следам Лерыча и компании….

А симпатично они устроились. Полянка уютная, в трех шагах речушка журчит, по камешкам переливается. Костерок потрескивает чуть слышно, в котелке что-то побулькивает, благоухая на всю округу. Уху они варят, что ли? И сидят у костерка двое. Гости наши иномирные. Прошка в котелке помешивает, а Лерыч, развалившись на пузе, что-то пишет в толстой тетради.

— Не понял! А все остальные где?

— Вах, какие люди, — буркнул Лерыч, мгновенно перетекая в позу…. Как ее там… не важно. — Мы вас не ждали, а вы приперлися. Проходите, будьте ласки. Прош, ужин скоро?

— Да почти готов. А остальных ждать не будем?

— Им сейчас не до ужина, — хмыкнул Лерыч. — Мальчики, вы вовремя. Счас будем концерт по заявкам смотреть. Располагайтесь.

Мы и расположились. Почему-то спинами к речке, лицом к чаще. Кстати, о чаще — откуда тут такой дикий лес появился? Если мне память не изменяет — не было тут ничего подобного.

— Твое Темнейшество, сядь, — дернул Лерыч меня за рубаху. — Прош….

— Ага.

И перед нами в мгновение ока будто сам собой накрылся стол. Бутыль самогона, чистого, как девичья слеза. Плошки со знаменитой Прошкиной ухой. Огненно-горячей, буквально только что с костра. Запеченная в углях картошка, салат из каких-то крупно наструганных овощей….

— Собаки, где ж вы огурцы-то малосольные взяли? — простонал Левый, блаженно прикрыв глаза и принюхиваясь к ядреному аромату хрена, чеснока, каких-то приправ….

— Посолили, — буркнул Лерыч. — Долго ли умеючи. Все, Левый, прижми зад к лавке и наслаждайся. Только молча! Смотрим.

Кажется, Прошка, рассказывая мне о культуре своего мира, упоминал нечто подобное. Кино называется.

— Кинохроника, — поправил Прошка, разливая по кружкам самогон. — Ну, за то, чтоб хоть кому-то повезло.

…. Они с трудом пробирались сквозь непроходимую чащу. Замшелые деревья были перевиты толстенными лианами, усеяны шипами и колючками. Колючие плети дикой ежевики оплетали кусты, цеплялись за одежду, неизвестно как просачивались в сапоги. Твердая почва внезапно сменялась то болотцем, то зыбучим песком. Назад повернуть никто из них не мог. Будто вырастала стена там, где они уже прошли….

Я видел их лица. Так близко, будто они находились в шаге от меня. Видел, как зло морщились лица эльфят — эта троица так и шла вместе. Впереди Елисиэль, его приятели следом. Шаг в шаг. Шаг в шаг — будто от этого зависели их жизни. Елисей прорубал дорогу мечом. Вегий и Арион отводили в стороны ветки и обрубки лиан.

Черный Эльф шел легко. Будто для него не существовало преград. Деревья будто сами собой отпрыгивали с тропы, лианы едва ли не шипели, опадая на землю гигантскими зелеными змеями, а ежевика прижимала колючки и ластилась к его ладони. Хм…. И чего я о своем соратнике не знаю?!

Но самая трудная дорога досталась Тренделю. Мало ему деревьев, лиан, болот и песков, так будто специально из-под земли выскакивали валуны, обломки скал, даже громадное озеро с черной водой попалось. Орк его переплыл. Даже не раздеваясь. Прямо как был — в сапогах, так и поплыл. И на берег вышел почти сухой.

— Не понял! — прошипел в ухо Правый. — Это как это?

Прошка молча сунул ему кружку с очередной порцией алкоголя.

А до меня стало доходить. Это же Злотинка развлекается. Больше некому. Не Барс же. Хотя….

— А что они ищут? — пригнулся ко мне Левый. — И почему дороги разные?

Я отмахнулся. Мне-то почем знать?!

Короче: смотрели мы это кино довольно долго. Под конец увлеклись даже. Ставки сделали. На Черного. Молодняк никто не принял в расчет. А Трендель…. Трендель — это Трендель.

— Приз-то хорош?

Правый к Лерычу привязался.

— Кому как…. Тренделю — замечательно. Эльфятам азартно. А Черному на фиг не надо, — хмыкнул Прошка. Лерыч молчал, при свете костра что-то стремительно записывая в тетрадь.

— Да куда ж ты полез! — взвыл вдруг Правый. Трендель в это время добрался до мрачной одинокой скалы. Интересно — откуда тут, на равнине, взялась скала? Да еще такая — вершиной задевающая облака?

— Не видать ничьих следов

Вкруг того пустого места, — пробормотал Лерыч. — Темнейшество, печатка с собой?

— А?

— Печатка с собой, говорю?

— Ну?

— Лерыч, ты чего? — удивленно повел бровью Прошка.

— Дневник практики, Прош. Два. Ляля тут не при делах. Так что — печатка с собой, Ваше Темнейшество?

Я молча потянул с безымянного пальца перстень с личной печатью. Когда-то давно завел себе игрушку. Скрещенные мечи, увитые плющом, внизу буквы «Т» и «В» переплетенные в монограмму.

— Читать будешь? Или на слово поверишь?

— Поверю, — хмыкнул я. Подтянул к себе тетради. Просмотрел наискось. Черкнул внизу свою закорючку с тремя финтифлюшками, пришлепнул печаткой.

— Держи, студент. Авось, зачтется….

— Да тихо вы! Трендель в пещеру полез! Он что — идиот?

— Ну да. Причем идиот влюбленный.

— А Черный-то? Черный что ж?

— И он — идиот. Влюбленный, — тяжело вздохнул Лерыч. Встал. Сунул руки в карманы. Покачался с пятки на носок. И ушел куда-то в камыши.

Не понял! Это что было?

Прошка

Я нашел свою подружку спустя два часа. После того, как убедился, что все идет по плану, и мелкие эльфята окончательно отказались проливать кровь за свободу и независимость. То есть — за нашу свинку заморскую. Парни посидели в колючих кустах, что-то живенько обсудили, дружно плюнули в густую траву, поднялись и отправились в обратную сторону. В этот раз дорога стелилась им под ноги зеленью трав и мхов, ветви сами убирались в стороны, лианы бодренько выплетали из себя затейливые ажурные заборчики, а ежевика, спрятав куда-то колючки, буйно цвела. А так же завязывала плоды и мгновенно спела, поблескивая сизыми бочками в рассеянном солнечном свете.

Темный на это только хмыкнул. Мол, молодцы парни — верной дорогой идут. Мол, на то они и Перворожденные, чтобы в мире порядок наводить. Гармонизировать, так сказать. М-да…. И не то чтобы я не желал нашей Ляле счастья, но вряд ли оно могло быть эльфийским. Да и вернуться в свой мир мы можем лишь все вместе…

… Лера сидела на коряге, обхватив руками одно колено, и отрешенно смотрела куда-то в никуда. Напротив нее, опустив в воду хвост, сидел кругленький толстенький водяной с зелеными волосами и синими глазами.

— …ты же понимаешь, что это единственный путь, девочка, — грустно говорил он. — Еще не придумали иного способа. Прошка — особая статья. Он ходит между мирами, ему положено знать. А ты всего лишь человек. Сюда тебя он захватил. Пусть случайно. Сам вернуться сумеет.

— А Лялька? Неужели здесь останется? И все будет, как в ее любимых романах? Герой спасет принцессу, тут же на ней женится, и станут они править этим миром долго и счастливо? Брр…. Не завидую я что-то этому миру. Мало по нему Темный с сотоварищи потоптался, да эти…. Покровители- экспериментаторы. Лялька уж точно тут камня на камне не оставит, будь спокоен….

— Не переживай ты за Ляльку. Она вместе с тобой вернется. Трендель ее, конечно, от сна зачарованного пробудит, тут уж никуда не денешься, вот только спит-то она принцессой, а кем проснется — загадка.

— Да куда уж загадочней…. Свинка — она и в этом мире свинка…. Значит, другого пути нет? Только через воду? Эх, а я так и не научилась плавать!

— О чем ты? — подал я голос, продравшись сквозь камыши. Лера медленно подняла на меня взгляд. Улыбнулась виновато и горько одновременно.

— Так…. Ни о чем, Прош…. Что там наши прЫнцы? Добрались до заветного приза?

— Эльфята назад повернули. Решили, что им заморская свинка и даром не нать, и с доплатой не нать…. А Трендель все по горам и буеракам ползает. Теперь уже внутри горы. Забавное у Злотинки понятие о препятствиях.

— Да уж. Забавнее некуда. А что Черный Эльф?

И так она это сказала, что у меня кольнуло где-то глубоко внутри. Будто кто-то рядом резко провел по стеклу куском пенопласта.

— А что Черный?! — неестественно бодро ответил я. — Сидит себе на камушке у входа в пещеру. Ждет кого-то. Не знаешь — кого?

Лера только устало повела плечом.

— Не сыпь мне соль на сахар, Прошка, — тихо сказала она. — Ты ведь и сам прекрасно знаешь — наши дороги не пересекаются. Они шли рядом какое-то время, только и всего. Скоро все закончится. Они останутся здесь, мы вернемся. И будем думать, что видели удивительно красочный и сказочный сон. Ладно, Алексич, до скорого. Ты приготовь все пока, что ли. Я скоро вернусь.

Она замерла на секунду, потом как-то резко дернулась, вскочила, и стремительно пошла назад.