Исчадия Ада. Предвестники апокалипсиса (СИ)

Глава 33

Все системы либо полностью вышли из строя, либо вели себя так, словно сошли с ума. Индикация пультов управления то умирала, то вновь начинала светиться, перемигиваться. Навигационная система, система связи, система искусственного интеллекта не реагировали ни на какие попытки реанимации. Климатические установки и система рециркуляции воды и воздуха все еще функционировали, хотя периодически сбоили.

Вся эта дьявольщина началась сразу по выходе из гиперпортала. Корабль в считанные минуты затормозил, лег в дрейф. Если поначалу внешние датчики еще фиксировали какие‑то помехи и передавали слабый видеосигнал, то вскоре начали отказывать один за другим – и «Серый Кардинал» полностью ослеп.

В таком состоянии корабль превратился в подобие консервной банки, унесенной бурной рекой и прибитой к неведомому берегу. Члены команды во главе с Касадом пытались восстановить работоспособность хотя бы части систем, самых необходимых, но до сих пор не преуспели.

Дэйд нервничал. Он продолжал держаться только на обезболивающих и злости. В первую очередь злости на самого себя. Он снова и снова погружался в пучину страхов. Плохо освещенные, вмиг ставшие узкими, помещения корабля давили. Уже в первые минуты, когда системы «Серого Кардинала» только начали отключаться, техник почувствовал, что ему не хватает воздуха. Полученные на Северном пределе ранения не шли ни в какое сравнение с тем ужасом, который поджидал его на протяжении последующих часов. Приступы клаустрофобии становились все чаще. Стены обступали, потолок давил так, что раскалывалась голова. В таком состоянии ни о какой плодотворной работе не могло идти речи. Именно поэтому Дэйд нервничал еще больше.

Кроме особо беспокоящих систем рециркуляции воды и воздуха проблемы неизбежно возникли с медицинским оборудованием Фэррол. Девушка тщетно пыталась переключиться на резервные блоки питания. Создавалось впечатление, будто корабль попал в некое поле, препятствующее нормальному функционированию большей части оборудования. В пользу этого говорило отсутствие каких‑либо видимых повреждений в уже осмотренных блоках.

Эль'и пришлось действовать второпях. Если Касад категорически противился малейшим ее попыткам оказать ему помощь, то Бишоп находился в полушоковом состоянии и без срочного вмешательства мог умереть. Он потерял довольно много крови, а потому как никто нуждался в переливании. Невозможность этого почти полностью лишала его каких‑либо активных действий. Он находился в сознании, но то и дело ненадолго проваливался в забытье.

А вот аллари чувствовала себя на удивление бодро. И это, если учесть, что на борт ее внесли окровавленную, в бессознательном состоянии и с парой обожженных дыр в скафандре. Ей почти не понадобилась помощь людей. Только для поверхностной обработки ран и удаления из них продуктов горения. Все остальное сделала ее броня, медицинский комплекс которой успел напичкать свою обладательницу огромным количеством живительной химии.

— Капитан! — голос второго пилота звучал возбужденно.

Сконев резко дернулся. Он и оба пилота занимались кропотливой и крайне нудной работой. Пользуясь спонтанными включениями пультов и части оборудования, один за другим проверяли все внешние датчики, которых насчитывалось более сотни. Действовать, не имея ни малейшего понятия о происходящем снаружи, казалось сущим безумием. Информация, малейшие ее крохи – вот за чем велась настоящая охота.

— У меня сигнал! Слабый…

Константин рванулся к пилоту, уставился на небольшой, встроенный в пульт экран – обзорные мониторы они даже не пытались включать. Трансляция подрагивающего изображения шла с правого борта, чуть выше того места, где размещался вход в шлюзовой отсек. Поначалу Сконев ничего не мог разглядеть, но вскоре глаза выискали в однородной черной пустоте нечто продолговатое, исчезающее менее чем в десяти метрах от корабля.

— Что это?

— Похоже на мост или трап, — пилот очень аккуратно регулировал позиции нескольких ползунков, стараясь по максимуму использовать фильтры и тем самым сделать картинку более разборчивой.

— Внешние прожекторы не реагируют? — спросил Сконев, хотя и сам всего с минуту назад проверил несколько из них.

— Нет, может, вовсе перегорели.

— Тихо! — почти выкрикнул первый пилот.

Константин, до боли в глазах вглядывающийся в темное изображение, даже вздрогнул. В этот момент индикация пульта в очередной раз вспыхнула и погасла, однако в памяти Сконева успело отпечататься последнее, что показал экран: четко очерченная, явно искусственного происхождения узкая поверхность. Она действительно напоминала трап и убегала куда‑то в сторону от корабля.

— Удачно причалили… — проговорил он. — Что случилось?

— Я принимаю радиосигнал. Сильный и стабильный.

— Можешь вывести на динамики?

— Попробую…

Не прошло и полуминуты, как Сконев услышал монотонный пульсирующий звук, заполнивший собой командный мостик. В звуке слышалось что‑то жесткое, металлическое.

— Смотри не упусти, — вполголоса проговорил Константин. — Запись ведется?

— Разумеется… — пилот напряженно застыл у пульта.

К металлическому лязганью, доносившемуся из динамиков, добавились шорохи и скрежет. Звук нарастал, становился напряженным, и вдруг в нем прорезались голоса. Даже не голос – шепот. Далекий и неразборчивый.

Сконев до боли вслушивался в шум, пытаясь выудить из него хоть какую‑то информацию.

Шепот окреп, но от этого не сделался понятнее. Универсальные переводчики никак не реагировали даже после того, как пилот частично убрал шумы. Ожидание и попытки дешифровки продолжались еще несколько минут, а потом собравшиеся на мостике почти одновременно расслышали первое слово – «наблюдатели».

Константин обернулся к второму пилоту:

— Если Хеели Де Хан в состоянии ходить, приведи ее сюда.

— Есть!

К тому времени, когда он вернулся, ведя под руку аллари, слова в динамиках обрели смысл, сложились в осмысленные предложения.

— Как вы себя чувствуете? — Сконев подал руку представительнице Содружества.

Та кивнула в ответ.

— Я подумал, вы должны сами это услышать. К сожалению, внутренняя связь барахлит. Потому прошу прощения за беспокойство.

Аллари неопределенно отмахнулась, явно уже прислушиваясь.

Голос в динамиках звучал уверенно, однако слова произносились с заметным акцентом. Даже, скорее, не акцентом – искажением из‑за физиологических особенностей гортани говорившего. Назвавшие себя «наблюдателями» использовали язык Триумвирата человечества.

— Наблюдатели приветствуют паломников Храма Ожидания. Для проведения процедуры посвящения вам необходимо выделить по одному представителю от каждой разумной расы, присутствующей на борту корабля. Избранные представители должны проследовать в Храм Ожидания, где их будут ожидать. Паломники имеют право отказаться от процедуры посвящения и продолжить свои изыскания во Вселенной многих решений.

Голос ненадолго стих, а потом начал повторять сказанное.

— Уже четвертый раз одно и то же крутит, — пояснил Сконев. — Ни откуда исходит сигнал, ни открыть обратный канал связи нам не удалось. Вам все это о чем‑нибудь говорит?

— Храм Ожидания… — словно пробуя слова на вкус, произнесла аллари. — Я ничего не слышала о таком объекте. Так же, как и о Вселенной многих решений.

— Жаль, не видно встречающей делегации, — усмехнулся Сконев, но улыбка вышла натянутой. — По всей видимости, они готовы нас отпустить.

Проговорив приветствие в четвертый раз, голос в динамиках смолк. Металлический лязг и шорохи пошли на убыль. Их монотонные пульсации стихали, пока не превратились в еле заметный фоновый шум.

Сконеву не нравилась создавшаяся ситуация, не нравилась собственная беспомощность перед лицом таинственных Наблюдателей. Он устал и больше всего на свете хотел вновь оказаться в привычной обстановке. Константин никогда не чувствовал в себе духа первопроходцев и первооткрывателей. Куда лучше и разумнее зафиксировать координаты гиперпортала и предоставить их Триумвирату. Только что‑то смущало в довольно пафосной альтернативе посвящению – «Вселенная многих решений». Кто знает, что под этим подразумевают неведомые инопланетники?

— Не воспользоваться подобным приглашением – преступление, — неожиданно для Сконева сказала Хеели Де Хан. — Вы имеете представление, где мы находимся?

— Нет, ни малейшего. Большинство систем вышло из строя.

— Полагаю, даже если бы все системы «Серого Кардинала» работали в штатном режиме – это ничего бы не изменило. Гиперпортал системы Цуатта имеет три направления: к Солнечной системе, Морю штормов и системе Назроа. Это известно мне, вам, любому пилоту. Как, по–вашему, мы находимся в одной из перечисленных мной систем?

Сконев отрицательно покачал головой.

— Процедура управления гиперпорталами выведена Содружеством аллари много лет назад. — продолжала Хеели Де Хан. — С тех пор она оставалась неизменной. Мы же обнаружили серьезную аномалию. Что же теперь получается? Вся система координат и расположение гипертрасс ничего не значат?

— Я понимаю, к чему вы ведете, и мне это не нравится, — вздохнул Сконев. — Но еще больше мне не нравится альтернатива.

— Простите…

— Вселенная многих решений. Можете считать меня параноиком, но в этом названии сквозит… — Константин не сразу подобрал нужное слово. Оно вертелось на языке, отдавало чем‑то затхлым. — В нем сквозит неизбежностью. Не знаю, как сказать точнее.

— Что вы решаете, капитан?

— Мы пройдем посвящение. Или хотя бы узнаем – где мы и кто наши радушные хозяева. Раз уж пригласили. Только… — Сконев запнулся. — Вам не следует ходить.

— Вы же слышали сообщение, — удивилась аллари. — На борту «Серого Кардинала» присутствует другой представитель моей расы?

— Нет, разумеется, нет! Но я не могу позволить вам рисковать жизнью. Инцидент на Северном пределе…

— Это было мое решение, — отрезала Хеели Де Хан. — Я понимаю – вы чувствуете себя в ответе за наблюдателя Содружества. Мы сейчас не в том положении, чтобы следовать букве дипломатических договоренностей. Лучше не будем заставлять себя ждать. Капитан, вам необходимо выбрать мне напарника…

Створки шлюзового отсека пришлось открывать вручную, благо на то имелась специальная гидравлическая система как раз на случай отключения электропитания.

В отсеке стояли Сконев и Хеели Де Хан. Оба в скафандрах, вооружены.

Всю приписанную к «Серому Кардиналу» команду Константин оставил на борту. Незачем брать с собой людей, которые куда больше пользы могут принести в попытках восстановить работоспособность систем. Исключение – Касад, но тут Сконеву крайне не нравилось резкое изменение в характере обычно непоколебимого техника. Раздражительный, с затравленным взглядом, тот вовсе не походил на самоуверенного татуированного здоровяка, каким предстал на Гелоне. Сконев предпочел бы, чтобы техник находился у него на виду, но человек со столь неуравновешенной психикой далеко не лучшая кандидатура в разведывательную группу. Тем более, в сообщении говорилось лишь о двоих представителях.

С участием в вылазке Хеели Де Хан он долго не мог смириться. Та все еще неверно стояла на ногах. Да и скафандр, хоть и был спешно отремонтирован, все равно более не мог обеспечить ей должной защиты. Но аллари была непреклонна. В конце концов, Сконев плюнул. Если надоело жить и так уж не терпится попасть в очередную передрягу – пусть идет. Вытаскивать ее, в случае чего, он не собирался. Кто он такой, чтобы отговаривать ее? Тем более, снова сам лезет в самый центр неизвестности. И пусть не из‑за великого любопытства, а чтобы самостоятельно оценить обстановку, это ничего не меняет – не лучшее решение для капитана корабля.

Внутренняя радиосвязь скафандров работала с большими помехами, да и то лишь в небольшом радиусе. Стоило отойти друг от друга на пять–шесть метров – и все, слов уже не разобрать. Единственное, что функционировало сносно, — фонари. Установленные в них батареи не разрядились и давали стабильный мощный луч света. Это оказалось весьма кстати, так как система встроенных в шлем визоров работала некорректно. У аллари дела обстояли чуть лучше. Ее скафандр оказался более устойчив к странному воздействия на системы «Серого Кардинала». Тем не менее фонарь взяла и она.

— Смотрим в оба, — проговорил Сконев, стоя у выходных дверей. — Мы не знаем, где мы, не знаем, кто и что вокруг. Датчики показали уровень гравитации ниже, чем на Земле, но эти данные вполне могут оказаться неточными. Предлагаю не рисковать впустую и при первой опасности отходить.

— Никакого риска, — согласилась Хеели Де Хан, прикидывая в руках непривычную ей штурмовую винтовку Триумвирата. Ее голос чуть дрожал.

Внешние двери шлюзового отсека медленно открылись. В темноту расширяющейся щели тут же ударили лучи света. Они взрезали мрак, открыли взором человека и аллари кусок площадки шириной не более двух метров. Его край располагался всего в шаге от корабля. Идеальная точность. Кто‑то очень постарался чтобы «Серый Кардинал» остановился именно здесь.

Сконев аккуратно ступил на площадку. Дважды топнул. Вроде бы металл – сероватый, рифленый, но все же неуловимо странный. Шаг дался заметно легче, чем обычно. Значит, датчики не обманули: уровень гравитации действительно немного ниже принятого в Триумвирате. Константин опустил луч фонаря вниз: опор или чего‑то их заменяющего не увидел. Посмотрел вверх, в стороны: непроглядный мрак, ни малейшего намека на какой‑либо источник света.

— Мы внутри чего‑то большого… — послышался в наушнике голос Хеели Де Хан.

Сконева тоже посетила такая мысль, но он даже представить себе не мог – каких размеров должно быть помещение, если в нем удалось разместить гиперпортал, да еще и произвести торможение корабля.

Они медленно двинулись по длинной, подвешенной в пустоте тропе. Никаких перил или ограждений, никакого намека на осветительные приборы, словно обитателям этого места, если они все еще существовали, свет не требовался в принципе.

Шли уже порядка получаса. «Серый Кардинал» давно остался за спиной, а никаких изменений в окружении нет. Все тот же странный материал под ногами, та же ночь. С каждым новым шагом в Константине крепла уверенность, что чем дальше, тем тише становятся звуки их шагов. Сначала он принял этот факт за игру взбудораженного воображения, но вскоре шаги стихли вовсе. Под ногами была все та же жесткая тропа, но теперь она полностью поглощала звуки. Очень хотелось заговорить, просто так, ни о чем, просто чтобы проверить связь, услышать чей‑то голос. Но он сдержался. Ощущение бесконечно огромного рукотворного пространства заставляло чувствовать себя мелким и жалким.

Наконец, темнота впереди расступилась – и фонари высветили стену с овальным проемом. Тропа вырастала прямо из основания проема. Вправо, влево и вверх, куда хватало света фонаря, стена продолжалась сплошным массивом. Она не была однородной, отчасти напоминала технологию Кен–Кун с их многочисленными переплетениями металлических жгутов.

— Кроличья нора, — проговорил Сконев. — Ну, хоть что‑то.

По всему периметру проема шла рельефная вязь символов.

— Подождите, — Хеели Де Хан положила руку на плечо Константина, обошла его.

Ее длинные пальцы пробежались по письменам.

— Ничего не напоминает? — обернувшись, спросила она.

Сконев хотел было пожать плечами, но внезапное озарение заставило остолбенеть. Символы походили на переплетенных, извивающихся червей.

— Реликвия из сознания Александра Рома. На ней были такие же письмена…

— Такие же или очень похожие, — согласилась аллари.

— Значит, мы в одной из колоний ШрейЗиРэн…, — предположил Сконев. — Возможно, покинутой.

— Возможно… — в голосе Хеели Де Хан звучало сомнение. — Тайный язык ШрейЗиРэн… Тайный или мертвый. Но я не соглашусь насчет покинутой колонии. Попали мы сюда не по собственным координатам. А это значит: где бы мы ни оказались, здесь не пусто. Тем более сообщение. Насколько я поняла – сигнал изначально был слаб и неразборчив. Значит, кто‑то его настраивал, выбирал язык… Нас точно ждут.

— Или сработала какая‑то автоматика… — сказал Сконев. — Но раз не встречают, идем дальше? Чего гадать?

— Идем. Будем надеяться – храм где‑то недалеко.

Определение «кроличьей норы» оказалось как нельзя точным. Коридор, в который ступили человек и аллари, несмотря на высоту стен не менее пяти метров, оставлял ощущение тесноты и тяжести. Из пола через равные промежутки вырастали скрюченные пальцы–опоры. Узловатые, покрытые странной маслянистой субстанций, они устремлялись под потолок, образуя арочный свод.

— Не похоже на архитектуру ШрейЗиРэн, — тихо проговорил Сконев, водя лучом фонаря по одной из опор. Их поверхность оказалась неоднородной – под тонким поблескивающим слоем прозрачной субстанции виднелись красные прожилки. Словно капилляры.

— Там свет! — голос аллари оторвал Константина от созерцания необычного материала.

— Что?! Где?

— Потуши фонарь.

Стоя в полной темноте, Сконев увидел, как засветились прожилки на стойках. Еле различимо, недостаточно для того, чтобы хоть немного рассеять мрак.

— Свечение, не свет, — разочаровано произнес он.

— Не туда смотрите…

Константин завертел головой и, наконец, понял, о чем говорила Хеели Де Хан. В противоположном конце коридора действительно виднелось светлое пятно. И оно двигалось, изменялось, словно было живое.

Они снова включили фонари, а спустя несколько минут быстрой ходьбы природа «живого» пятна стала очевидна. Коридор заканчивался плотной завесой не то дыма, не то пара. Свет исходил откуда‑то из глубины этой завесы, которая странным образом оставалась цельной, не расплывалась и не проникала в коридор.

Сконев нервно облизал губы, попытался разглядеть что‑нибудь за завесой. Тщетно.

— Кажется, мы пришли… — сказала аллари.

— Храм?

— Не знаю, но это определенно какой‑то рубеж. Остается решить – переступим мы его или повернем обратно.

— Очень хочется развернуться, — честно сказал Константин. Неизвестность его страшила.

— Согласна… но мы этого не сделаем.

— Может быть, Вселенная многих решений – не такая уж и плохая идея?.. — Сконев остановился у самой завесы, коснулся ее рукой. Ничего необычного – дым как дым.

— Может быть, — дрожь в голосе аллари усилился.

Неужели волнуется?

Необычно – за все время общения с представителями Содружества Константин не мог припомнить, чтобы они выходили из себя, нервничали. Всегда предельное спокойствие, уверенность в собственных силах и собственных решениях.

— Я иду первая.

— Уважаемая…

— Капитан, — быстро заговорила аллари, — мой скафандр не позволит мне развить достаточное усилие, чтобы выдернуть вас в случае опасности. А вы сможете вытащить меня. Это всего лишь рациональный выбор. Прошу, не спорьте.

Она перехватила винтовку левой рукой, а правую протянула Сконеву. Тот немного постоял в нерешительности, потом отошел на шаг, крепко обхватил ее ладонь. Не говоря больше ни слова, Хеели Де Хан ступила за завесу.

Константин чувствовал бешеное сердцебиение, в висках пульсировало. Он напрягся, готовый при малейшем признаке опасности вытащить аллари из‑за клубящейся дымовой завесы.

— Все в порядке, — послышалось в наушниках. — Кажется, мы на месте…

Сконев выдохнул. Система жизнеобеспечения его скафандра не справлялась с нагрузкой, и по спине под тонкой материей комбинезона пролегли ручейки пота.

Задержать дыхание – ни для чего, рефлекторно. Собраться с силами.

Шаг.

Трудно сказать, было ли это частью храмового комплекса или каким‑то иным сооружением. Так или иначе, но масштабы открывшейся панорамы поражали.

Сконев даже не смог бы назвать это помещением или пещерой, хотя изначальная природная составляющая в увиденном явно присутствовала.

Здесь было довольно светло. Он и аллари стояли на широкой, площадью не менее пятисот метров площадке. Она походила на естественное каменное образование с почти до блеска отполированным светлым центром и плавными, загнутыми вверх более темными краями. За краями (своеобразным парапетом) – глубокий провал. Константин осторожно заглянул вниз: дна не видно. Но какое‑то движение там присутствовало. Сквозь поднимающиеся кверху клубы дыма он смутно разглядел неспешное перемещение огромных механизмов… Возможно, механизмов. Нечто вроде равномерно поднимающихся и опускающихся цилиндров или перекатывающихся огромных шаров. Все это движение происходило с порывами ветра и гулкими, раскатистыми звуками.

Свет исходил откуда‑то снизу. Его источник не был понятен, но создавалось впечатление, будто светится сам дым. Его клубы словно перемещали внутри себя мириады мельчайших светлячков.

Стены состояли из множества жгутов, таких же, как и снаружи, только здесь их намного больше. Они переплетались, наслаивались друг на друга, образовывали ветвистые гирлянды, напоминающие невероятно разросшуюся корневую систему. Некоторые жгуты достигали в диаметре двух–трех метров, другие не превышали толщины человеческого пальца.

Не менее чем в километре от площадки, где стояли человек и аллари, расположилась еще одна площадка. В стороне от нее еще одна и еще… Десятки, сотни площадок. Некоторое соизмеримы с той, что была под ногами Сконева и Хеели Де Хан, другие много больше, способные вместить не то, что отдельные строения – целые комплексы или взлетно–посадочные поля. Впрочем, Константин приметил отдельные образования, которые вполне могли бы оказаться строениями. Но все они располагались довольно далеко, и рассмотреть их лучше не представлялось возможным. Все площадки соединялись между собой узкими мостами.

Вся эта сеть перемежалась толстыми колоннами, возникающими из дыма и пропадающими в сгущающейся над головой темноте. На их гладкую, отливающую голубым поверхность падали тени от клубящегося дыма.

— Похоже, все это отлично работает, — проговорил Сконев.

— Ничего подобного не видела, — согласилась аллари. Судя по тону, она удивлена не меньше человека.

— И опять никого… — Константин развел руками. — Что теперь? Чтобы все это осмотреть, понадобится не одна неделя, — он поднял лежащий у самого края площадки какой‑то осколок, взвесил в руке: необычно тяжелый для своего небольшого размера.

Вдруг его внимание привлекло движение. Даже не движение – ощущение чужого присутствия. Он резко отбросил осколок, окинул взглядом площадку. Всего в паре десятков шагов от него стояло существо и со странным выражением на морщинистом лице наблюдало за гостями.

Непроизвольно рука Сконева потянулась к винтовке, но он погасил в себе желание взять инопланетника на прицел.

Никто не двигался, никто не произнес ни слова. Константин мог поклясться, что еще мгновение назад на площадке кроме его самого и Хеели Де Хан – никого не было. Откуда взялось существо?

Неловкое молчание затягивалось. Первой его нарушила аллари:

— Приветствуем вас, — поклонилась она. — Мы пришли с миром. Меня зовут Хеели Де Хан – представительница Содружества аллари. Мой спутник – Константин Сконев, представитель Триумвирата человечества. Вы нас понимаете?

«Своевременный вопрос…», — про себя усмехнулся Сконев.

— Наблюдатель приветствует паломников Храма Ожидания, — неожиданно ровным голосом, проговорило существо.

Оно не носило одежды. Вообще никакой. Поджарое тело со множеством небольших костяных наростов поддерживалось в горизонтальном положении длинными четырехпалыми руками и ногами. Причем на кончиках пальцев присутствовали не то плоские подушечки, не то присоски. Темно–зеленая кожа. Голова существа походила на обтянутый кожей человеческий череп, сильно заостренный к подбородку. Глаза без зрачков, черные. На шее все время что‑то шевелится, вроде коротких отростков–щупалец.

Сконев мысленно поблагодарил стекло шлема за то, что через него не видно его кислого выражения лица. Тот, кто с легкостью манипулировал гиперпорталом и смог нейтрализовать системы «Серого Кардинала», представлялся несколько иначе. Никак не голой, похожей на высушенную мумию карикатурой на человека. Больше того – карикатурой, отлично разговаривающей на языке Триумвирата. Это казалось чем‑то неестественным. Впрочем, мысли не достойные специалиста по связям с инопланетными расами.

— Вы сделали свой выбор и будете допущены к процедуре посвящения, — продолжил Наблюдатель. Хоть он и говорил на языке Триумвирата, но Сконев не мог отделаться от мысли, что это дается ему с большим трудом. Слова выходили правильные, но напряженные, словно инопланетник тщательно обдумывал и проговаривал каждый непривычный звук.

— А можем мы узнать – что это за процедура? — спросила аллари.

Константина тоже мучил этот вопрос, но он не собирался его задавать, полагая, что лучше все выведать исподволь, не раскрывая собственной невежественности. Но представительница Содружества, по всей видимости, привыкла действовать напрямую.

— Процедура посвящения позволит вам воспользоваться оставленными знаниями, — без тени удивления ответил Наблюдатель.

— Кем оставленными и для кого? — спросил Сконев.

— Вы должны следовать за мной. Войдите в круги перед вами.

Константин хотел было спросить, о каких кругах говорит инопланетник, но брошенный под ноги взгляд заставил слова замереть на губах. В шаге от него виднелся правильный темный круг. Перед аллари располагался такой же. Снова наваждение. Не было здесь никаких кругов.

— Куда мы направляемся? — спросила Хеели Де Хан.

— Надо торопиться. Наблюдатели слишком слабы, слишком малочисленны. Мало времени, мало знаний, много дел.

Сконев колебался, а вот аллари шагнула в свой круг. Тут же ее фигура окуталась светящимся дымом и исчезла.

— Где она?! — Константин привел штурмовую винтовку в боевое состояние.

— Агрессия, недоверия – это понятно. Она в безопасности. Она там, где не услышат Хранители. Говорить можно только там. Мало времени.

Чувствуя себя последним идиотом, Константин ступил на темное пятно.

Ощущение легкого головокружения осталось позади. Сконев обвел взглядом зал, в котором оказался: не очень большой, круглый, со множеством странных конструкций разных форм и размеров. Они напоминали беспорядочно разбросанные каменные глыбы, в которых хаотичным образом проделали множество отверстий, канавок, углублений. Конструкции не были однородными, имели явно металлические части и части мягкие, пульсирующие, а также переплетались проводами, опутывавшими весь зал и убегающими за его пределы – за полупрозрачные матовые стены. Свет падал из‑под потолка, но рассмотреть его источника Константин не смог, так как над головой нависали все те же провода, собранные в толстые кабели. Некоторые кабели казались древними, с расслоившейся, потрескавшейся оплеткой. Другие – блестящие, промазанные той же маслянистой субстанцией, что и опоры в коридоре.

Сам Сконев стоял на полуметровом возвышении, на прозрачной сегментированной плите, окруженной по периметру невысоким бордюром, части которого время от времени вспыхивали алым. Взглянув под ноги, Константин увидел тонкий, алый же луч, уходящий далеко вниз и пропадающий в набухающих клубах дыма.

Хеели Де Хан стояла всего в нескольких шагах от него на такой же плите и внимательно рассматривала ближайшую конструкцию. Чуть поодаль, около светящейся в воздухе плоской проекции каких‑то данных, застыл Наблюдатель.

— Все нормально? — тихо спросил Константин. Его винтовка по–прежнему находилась в боевом режиме.

— Да, — кивнула аллари. — Удивительно, похоже, их технология строится на связке из органических и неорганических материалов. Они заставляют их работать как одно целое.

— Где мы?

— Не знаю.

— Хеели Де Хан, давайте больше не будем принимать поспешных решений. Мы столкнулись с новой формой разумной жизни. Полагаю, их технологии весьма развиты. Возможно, куда более развиты, чем мы можем себе представить. А на борту «Серого Кардинала» нас ждут люди. Призываю вас к осторожности, — все это он проговорил быстро, громким шепотом, хотя не особо надеялся остаться незамеченным.

— Вы правы, капитан, — не стала спорить аллари. — Я поступила не самым разумным образом. Вынуждена признать: все это – накопившееся напряжение.

Сконев кивнул, осторожно сделал шаг, потом совсем сошел с прозрачной площадки. Ничего не произошло.

— Прошу прощения, — проговорил он громко. — Вы говорили о каком‑то посвящении…

Наблюдатель повернул в сторону человека голову. Его лицо сморщилось так, словно инопланетник вмиг постарел лет на сто.

— Процедура посвящения завершена. Вы прошли проверку. Данные из вашей памяти еще требуют анализа, но первые выводы можно сделать уже сейчас.

Глаза Сконева расширились. Еще не хватало, чтобы кто‑то без его ведома копался в его голове!

— Не могли бы вы пояснить подробнее… — процедил он.

— Вы столкнулись с тем, что мы называем «гран–ши» – возврат. К сожалению, нам до сих пор не удалось отследить его источник. Но теперь это не важно. Вы видели ключ. Вы называете его «ТаШаРу». Нельзя допустить, чтобы он попал в руки «сасхи гран–ши» – предвестников возврата. Вы прошли посвящение, вам будут доступны знания. Но они должны быть предоставлены всем членам вашего корабля. Это повысит шанс на успех. Кому‑то из вас придется вернуться.

— А сразу нельзя было это сказать?! — неожиданно для самого себя резко спросил Сконев. — Может быть, лучше вы подниметесь на борт корабля? У нас есть раненые.

— Это не наше условие…

Константин нахмурился. Ему показалось, или в голосе Наблюдателя действительно слышны извиняющиеся нотки?

— К тому же никто из нас не может покинуть пределы Храма Ожидания. Любая попытка незамедлительно приводит к физическому уничтожению индивида.

— Кто вы такие? — аллари спустилась с возвышения, вплотную подошла к Наблюдателю. Ее лицо оказалось на уровне лица инопланетника.

— Каждый из вас когда‑то предпринимал попытку контакта с нами. Каждая вышедшая в космос раса.

— Дааг?! — выдохнул Сконев.

— Да. Но, чтобы вам было понятно, Дааг – это не название расы, это функция. Нам не удалось найти в вашем языке достаточно точного слова, определяющего значение этой функции. «Дааг» примерно означает ожидание, наблюдение, подготовку. В Дааг входят Наблюдатели и Хранители. Наблюдатели ведут сбор сведений и информации во многих точках галактики. Хранители систематизируют и анализируют уже имеющиеся данные.

— Можно узнать, что это за сведения? — спросил Константин.

— Они напрямую касаются безопасности галактики.

Человек и алаари переглянулись.

— Нам что‑то угрожает? — задала вопрос Хеели Де Хан.

— Опасность присутствовала всегда. Но теперь мы почти уверены в ее непосредственной близости. Именно поэтому у нас очень мало времени. Если вы их не остановите сейчас, потом будет поздно.

— Ничего не понял, — мотнул головой Константин. — Кого их? И почему мы?

— Все это время Дааг следовали единственному принципу: не вмешиваться в чужие дела, — Наблюдатель уставился в пол перед собой. — Это время уходит. Цель нашего существования – определить момент начала возврата. Мы считаем, что он пришел. И ваши воспоминания тому доказательство. Вашему кораблю ничто не угрожает. Нам пришлось скрыть его от Хранителей. Побочный эффект – выход их строя части вашего оборудования. Все наладится после снятия маскировочного поля.

В голове поселился целый рой рассерженных пчел. Сконев пытался систематизировать полученные обрывочные данные. Вырисовывающаяся картина вводила в ступор.

Только подумать – Дааг, легендарная раса, сама пошла на контакт. Тысячи лет ее представители оставались загадкой для всей галактики. Тысячи лет отваживали от своих границ все без исключения корабли. И что теперь? Неожиданное проявление интереса!

В другое время Константин чувствовал бы себя самым счастливым человеком во всей галактике и после одного такого контакта мог навсегда уйти в отставку и не нуждаться ни в чем. Если бы захотел. Но теперь все развивалось слишком стремительно. Появление на горизонте ранее закрытой расы не сулило ничего хорошего. Тем не менее, рано делать окончательные выводы. Даже если ближайшее будущее все больше окрашивается в опасно багряные тона.

Ему пришлось оставить аллари в зале со странной аппаратурой и Наблюдателем. Снова легкое головокружение – и он стоит на уже знакомой площадке, впереди белесая завеса, а дальше коридор. Константин двигался почти на автомате. Несмотря на попытки хоть как‑то обуздать разбушевавшееся воображение, ощущение приближения чего‑то очень важного и масштабного не проходило.

Добравшись до корабля, он некоторое время просто сидел и отвечал на валом хлынувшие вопросы. Проявлять чудеса дипломатии и уговаривать членов команды следовать за ним не потребовалось. Хватило одного упоминания о легендарных Дааг и предоставленном ими выборе, чтобы люди решились выслушать предназначенные для их ушей сведения. Поступок, выходящий за рамки всех инструкций и предписаний, но Константин не видел иного выхода. Конечно, можно применить оружие и попытаться силой захватить управление генератором поля, накрывающего «Серый Кардинал». Но что из этого выйдет? Да и где этот генератор?

Хуже всех чувствовал себя Касад. За время отсутствия Сконева техник замкнулся в себе, почти не разговаривал. Его лицо превратилось в бледную, неподвижную маску.

Бишоп пришел в себя и вполне мог передвигаться. Все же подготовка десантника давала о себе знать.

В прострации находился Джи'м Скиф. Медик сумела сохранить купленные на Северном пределе лекарства, но результата их действия еще не было видно. Дезертир вяло смотрел на окружающих и двигался, словно в полусне.

Несмотря на внешне бодрый голос, Хеели Де Хан испытывала беспокойство.

Аллари довольно часто участвовали в самых различных переговорах, урегулированиях и встречах с представителями иных рас. Но всегда Содружество стояло как минимум на ступень выше любого из народов. Это не могло не наложить отпечаток на мышление и сопоставление себя и менее развитых рас. Аллари чувствовали себя ответственными за галактику, а потому держали под контролем крупные конфликты.

Теперь же все изменилось. Хеели Де Хан не могла с точностью определить технический потенциал Дааг, но то, что он велик, — не вызывало сомнений. Это осознание ставило ее в непривычное положение – положение просителя.

— Можно узнать ваше имя? — спросила она, не желая ожидать появления команды «Серого Кардинала» в молчании.

— Наблюдатель, — на этот раз Дааг говорил на языке Содружества. — У нас нет имен в привычном вам понимании. Мы выполняем одно дело, служим одной цели. Нет необходимости в строгой идентификации.

Казалось невероятным, чтобы одно и то же горло могло одинаково четко воспроизводить и человеческую речь, и речь выходцев из океанских глубин.

— Если цель одна, тогда почему вы опасаетесь Хранителей?

— Ошибка приоритетов, — кожа на лице Дааг судорожно дернулась. — Неверная трактовка базовых принципов. Они замкнулись в себе, поставили цель выше назначения. Они не только занимаются анализом данных, но и защищают их.

— То есть нападения на проникшие через гиперпортал корабли – это их дело?

— Не нападение – защита. Мы не агрессивны. Мы всегда предупреждали, давали шанс уйти. Если корабль продолжал движение – Хранители его уничтожали.

— Но почему?! — удивилась Хеели Де Хан. — Если вы знаете о масштабной опасности, зачем скрывать это знание?

— Установка базовых принципов – не вмешиваться, не нагнетать напряженность, не способствовать разрастанию панических настроений. Тем более мы не обладаем исчерпывающей информацией, подтвержденной фактами. Мы знали, что этот день придет, потому вы здесь. Считаете целесообразным, если бы мы открылись тысячу, десять тысяч лет назад?

— Нет, — с досадой проговорила аллари. — Что же изменилось?

— Вы узнаете.

— Что будет, если Хранители узнают о нас?

— Вас уничтожат. Принцип сохранности полной секретности стал для них приоритетным.

— Вы их боитесь?

— Боимся? — медленно произнес Наблюдатель. — Нет. Дааг никогда не поднимет оружие против Дааг. Это закон. Но своими действиями Хранители могут упростить задачу предвестникам возврата. Этого допустить нельзя.

— Почему вы выбрали «Серый Кардинал»?

— Узнаете.

— Что такое Вселенная многих решений?

— Место поиска внутреннего «я».

— Ваше условие касалось этой вселенной. Что это значило?

— Узнаете.

Аллари резко выдохнула. Она не привыкла, чтобы с ней так разговаривали. Приходилось сдерживать себя, проявлять такт и уважение, но ответного уважения она не чувствовала. Их явно собирались использовать, при этом обойдясь минимумом пояснений. Никаких дополнительных сведений, никаких актов доброй воли. Непривычная и неприятная ситуация. Содружество не раз сталкивалось с подобным отношением, но оно быстро проходило, как только на горизонте появлялся боевой флот. Там, где не помогают слова, в дело вступают винтовки. Жестко, но действенно, помогает избежать многих необдуманных поступков наиболее агрессивных и самоуверенных рас. В этот раз привычный аргумент оставался недоступен. Не имея за спиной привычной поддержки, становилось не по себе.

Вдруг со стороны возвышения, где сама аллари недавно появилась, послышался негромкий хлопок. Хеели Де Хан резко обернулась на звук: на прозрачной сегментированной плите стоял Константин Сконев.

— Заждались? — беззаботно произнес он и спрыгнул на пол.

— А где остальные? — проигнорировав вопрос, спросила аллари.

— Сейчас будут…

Действительно, с периодичностью примерно в полминуты на возвышении стали появляться остальные члены команды. Они осматривались, озирались но, понукаемые капитаном, не задерживались и быстро спускались с возвышения, освобождая место следующим. Почти все вооружены, напряжены.

Аллари взглянула на Наблюдателя. Перед его лицом вновь возникла проекция с письменами и таблицами. Само же лицо спокойное, сосредоточенное. И не поймешь – что у инопланетника на уме.

— Все в порядке?

Сконев подошел тихо, остановился почти вплотную.

— Да. Пыталась его разговорить, получилось плохо. Уверена, нам скажут только то, что нужно им, — и ни словом больше.

— Я не удивлен.

Их разговор прервал отрывистый шипящий звук. Он ударил по ушам и тут же исчез.

Члены «Серого Кардинала» вскинулись. Штурмовые винтовки и пистолеты в руках. Часть смотрит в сторону все еще занятого Наблюдателя, часть – выискивает цель по периферии зала.

— Что это?! — удивленный голос Светланы Кривошей.

Девушка стояла на возвышении, на ставшей матовой плите, а вокруг нее, на уровне немногим выше ее головы, воздух еле заметно колыхался, пронизываемый мельчайшей взвесью.

— Ей не следует двигаться, — Наблюдатель вновь перешел на язык Триумвирата. — Она последнее и самое важное доказательство. Мы не ошиблись.

— Какое еще доказательство?! — в отчаянье выкрикнула Светлана. Ее руки сжались в кулаки.

— Мы не хотим неприятностей, — с нажимом произнес Сконев. — Но я в ответе за людей, которые пошли за мной. Что все это значит?

— Вам следует успокоиться, — ровным голосом произнес Дааг. Проекция перед ним погасла.

— Давай ты не будешь указывать, что нам надо, а что не надо!

Грубый, на взводе, голос Дэйда Касада заставил Константина поморщиться. Техник явно чувствовал себя заметно лучше по сравнению с тем, как он выглядел на борту «Серого Кардинала», но нервозности в нем не убавилось.

— Спокойно… — разведя руки в стороны, произнес Сконев. — Дэйд, опусти винтовку. Стрельбы нам еще не хватало.

— Вы все поймете, — сказал Наблюдатель. — Не в наших интересах причинить вам вред. Мы нуждаемся в вас.

— Тогда отпустите девчонку, — процедил Касад.

— Это невозможно…

— Капитан, и вы это потерпите?!

Сконев с силой сжал приклад штурмовой винтовки. Да уж, отличное время чтобы проявить лидерские способности и умение выходить из тупиковых ситуаций.

— Что значит невозможно? — спросил он.

— Вы все поймете… — повторил Наблюдатель.

Константин всматривался в его лицо. В этих черных, пустых глазах ничего не разобрать. Боится ли он? Нервничает ли?

— Мы все внимание, — проговорил, наконец. — Но не думайте, что я оставлю своего человека.

Касад пробурчал что‑то невразумительное. Вряд ли он согласился с решением капитана.

Дааг неопределенно повел головой и заговорил:

— Прошу, слушайте внимательно. От этого зависит множество жизней. Все должно было быть не так. В этом наша вина, мы ее не отрицаем. Вина наша, но исправлять допущенные нами ошибки предстоит вам…

Касад подался вперед, презрительно фыркнул, но Сконев положил ему руку на плечо, призывая к молчанию.

— Когда‑то, около восьмидесяти тысяч лет назад по летоисчислению Триумвирата человечества, они назывались Ашара–Дан. Они уже тогда были сильны, уже тогда без труда преодолевали межзвездные пространства. Наука, искусство возводились в ранг первоочередных, самых важных областей. Экспансия, жажда знаний, жажда новых открытий – Ашара–Дан стремились успеть везде, покорить саму материю космоса, подняться над физическими законами бытия. И им это удалось. Они сумели поставить себе на службу новый «строительный материал». Материал, из которого определённым способом построены абсолютно все частицы. Вы их называете бионами. Даже нам до сих пор недоступна эта технология.

— Они научились делать трусы из вакуума? — усмехнулся Касад.

— Они научились делать космические корабли, используя то, что дает им пространство, свободное от частиц вещества, — размеренно проговорил Наблюдатель. — Но этот прорыв обратился триумфом и погибелью. Подготовленные к подобному скачку в развитии технически, Ашара–Дан оказались не готовы психологически. Первая эйфории быстро схлынула, сменилась пустым отупением. Впервые за долгие годы они не знали: куда им двигаться дальше? К чему стремиться?

— Удивительно… — послышался восторженный шепот Яна Богдановича.

— Кто‑то ушел. Возможно, остались на далеких планетах. Возможно, покинули пределы этой галактики, отправились во Вселенную многих решений. Мы не знаем, какую они избрали цель, чего искали… Возможно, смысл своего существования. Нового существования. Но были и другие. Те, кто принял новое знание и силу, кто попытался освоиться с ними, найти себе применение. Но и они не были едины в своих действиях и стремлениях.

— Может быть, уже перейдем к сути дела? — снова перебил Наблюдателя техник. — Что нам со всех этих баек?

— Заткнись, Касад! — прошипел Сконев.

— Одни стали прародителями всех современных рас в галактике, — как ни в чем не бывало, продолжал Дааг. — Взяли на себя бремя взрастить и вывести к звездам новые семена разумной жизни. Стали чем‑то вроде высших существ – в вашем понимании.

— Боги… архонты… — голос Яна Богдановича звенел от возбуждения. — Они стали основой для всех верований. Их изображения находили на многих континентах. Да что там континентах – на многих планетах. Так? Развалины, которым насчитываются многие тысячи лет и которые просто не могли быть возведены силами аборигенов. Даже среди выжженных мертвых пустынь, под пластами пород… следы… письмена, изображения существ, облаченных в подобие космических скафандров, перемещающихся…

— Не надо торопиться, — мягко, но настойчиво прервал его Наблюдатель. — Вы очень торопитесь. В этом ваша сила и ваша слабость. Ашара–Дан действительно помогали, наставляли. С трепетом следили за развитием совсем юных планет, на которых только–только создавались благоприятные условия для жизни. В некоторых системах, где давала ростки новая жизнь, они строили гиперпорталы. Предвижу ваши вопросы и потому отвечу сразу – мы не знакомы с принципом отбора. Не знаем, почему связаны не все обитаемые системы в галактике.

— Вы сказали – одни стали прародителями многих рас… — задумчиво проговорила Эль'я Фэррол. — Значит, были и другие, так?

— К сожалению… — лицо наблюдателя пошло глубокими морщинами, отростки на шее заволновались. — Другие озлобились. Хотя, вернее будет сказать: пошли другим путем. Получить помощь, встать на ноги лишь благодаря подсказкам высших созданий – этот путь развития они считали неверным. Только через боль, войны и страдания можно постичь истину и ощутить все прелести жизни. Они проходили огнем по засеянным собратьями планетам, вспарывали их плоть, вызывали необратимые катаклизмы и даже гибель целых цивилизаций.

Ян Богданович машинально поднял руку ко лбу, желая утереть выступивший пот, но коснулся стеклянной поверхности шлема.

— Исчадия ада… — прошептал он. — Церберы какие‑то…

— Постепенно обе оставшиеся стороны втянулись в противоборство друг с другом. Слишком противоположными были их взгляды, слишком разнились методы. Долго длилось это противостояние. Зачастую площадками для выяснения отношения становились живые миры. Благодаря этому, не одна молодая раса ушла в небытие. Тысячи лет войн, тысячи лет ненависти и борьбы… — Наблюдатель ненадолго смолк, словно обдумывая только что сказанное. — Мы не знаем, что послужило причиной внезапного скачка эволюции Ашара–Дан. В конце концов, они изменились даже внешне. Очень сильно изменились… Они продолжали использовать одни источники энергии и ресурсов, но более не были одним народом, пусть и разошедшимся по разным дорогам.

Одна галактика оказалась слишком тесной для этих гигантов. Такое противостояние неизбежно привело к полномасштабной войне – убийственной войне до победы одной из сторон. Мы не знаем, каковы были потери, сколько сгорело миров. Возможно, ко времени завершения конфликта его изначальные причины были утрачены. Ашара–Дан не были бессмертны. А потому, скорее, все свелось к банальному выживанию, ведь потери оказались невосполнимы. Ашара–Дан, — Дааг замолчал, что‑то прикидывая. — Пусть будут Архонты… думаю, предложенные вами определения вполне отражают их суть. Они шли на один шаг впереди, теснили бывших собратьев по расе. Вскоре должно было все решиться. Так или иначе… — Наблюдатель снова замолчал, а когда заговорил, его речь стала быстрой, словно он боялся не успеть рассказать самое важное:

— Не решилось… В последней отчаянной попытке выжить… — пауза, — Церберы пустили в ход последнее, еще ни разу не опробованное оружие. Даже не оружие – систему, способную разорвать ткань реального космоса, исказить пространство внутри разрыва и создать там непроницаемое подпространство–капсулу. Несовершенство системы не позволяло вернуться самостоятельно. А потому по разным планетам были разбросаны тайники с подсказками, обращенные к будущим, достаточно развитым расам. Именно такой тайник обнаружила одна из принадлежащих Триумвирату человечества экспедиций. Именно ее члены стали первыми предвестниками возврата.

Кроме тайников Церберы создали планету–врата, которая и должна стать проводником обратно в реальный космос. Мы не уверены, что такая планета одна. Больше того, нам не известно местоположение даже одной из них.

О последней битве известно очень мало. По сути, только то, что она была страшна и губительна для всех ее участников.

— Подождите, — оборвала говорившего Хеели Де Хан. — Вы сказали, что Церберы ушли, спрятались. Кто же тогда дрался?

— Ушли не все. Кто‑то должен был прикрывать отступление. Это даже не было сражение, скорее – массовое самоубийство. В живых не осталось никого. Последнее столкновение обратилось пожаром, в котором сгорели многие планеты и полностью исчезли как созидатели жизни, так и ее уничтожители. Мы предполагаем, что причиной пожара стал разрыв ткани реального космоса. Но доказательств этому, как и опровержений, нет.

В зале воцарилась гробовая тишина. Сюда, за полупрозрачные стены, снаружи не проникало ни единого звука. Члены экипажа «Серого Кардинала» молчали, пытаясь переварить услышанное. Слишком многое стало им известно разом. Слишком трудно оказалось в это поверить.

— Вы хотите сказать, что группа, обнаружившая подсказку Церберов, хочет открыть планету–врата и впустить этих существ в реальный космос? — наконец, спросил Сконев.

— Именно! — кивнул Наблюдатель.

— Но зачем?!

— Они больше не принадлежат себе. По крайней мере, часть из них. Их сознание, а впоследствии и тела, поглощены сущностью Церберов. Они больше не принадлежат к вашей расе. Они лишь носители, рупор, аватары тех, кто заперт в собственноручно созданной тюрьме. Тех, чей разум искажен ненавистью, чья цель – уничтожение всего живого. Они никого не станут испытывать болью или лишениями. Этого им больше не нужно! Только полное уничтожение, очистка галактики от низших рас! Это месть. Месть за заточение, за собственную слабость.

— Может, они там подохли уже? — предположил Касад. — Сколько времени прошло…

— Мы не рассчитываем на это. Тайник открыт, его содержимое исчезло. Но самое главное, — Дааг сделал несколько шагов к возвышению, на котором замерла Светлана Кривошей. — Она носит в себе сущность Цербера.

— Нет… — прошептала девушка. Ее ноги подкосилась, и она чуть не упала.

— Сожалею.

— Я знал! Знал, что все это правда! — неловко дернулся Джи'м Скиф. У него не было оружия, но, даже несмотря на его слабость и плохое самочувствие, с него не спускали глаз.

— Как они это делают? — спросила Эль'я Фэррол.

— В каждом тайнике хранился специально созданный для этих целей аппарат. Он позволяет создать устойчивый тонкий тоннель, который соединяет место проведения, так называемой инициации, и точку в закапсулированном подпространстве, где томятся Церберы. По тоннелю невозможно передать объекты физического мира, но его пропускной способности хватает, чтобы внедрить в разум целевого объекта сущность Ашара–Дан.

— Что за чушь?! — выкрикнул Касад. — Ладно – война, ладно – какие‑то твари заперлись у чертей в заднице, но передача сущности… Что это?

— Целевому объекту подселяется концентрированный сгусток, который является квинтэссенцией из знаний, сознания и некоторых физических особенностей Ашара–Дан. По сути это паразит. Его нельзя обнаружить, нельзя уничтожить без того, чтобы не убить носителя.

— Это удивительно! Нет – это грандиозно!

Ян Богданович единственный из всей команды буквально излучал воодушевление.

— Даже свирши не способны на такое, а мы считали их экспертами в области манипулирования сознанием. Я так понимаю – эта сущность нечто большее, чем простой набор команд. Так?

— Намного больше, — согласился Дааг.

— Но она, — Эль'я Фэррол указала на сжавшуюся Светлану, — способна противостоять сущности Цербера. Вы же сканировали ее, проверяли? Что обнаружили?

— Данные требуют анализа.

— Тогда вот вам данные для размышления, — голос медика звучал звонко. — Скорее всего, в ее голове действительно что‑то сидит. И это «что‑то» способно свести человека с ума и даже глубоко затронуть физиологические процесса организма. Но… — она сделала выжидательную паузу. — Как в идеале проходит процесс инициации?

— Какое это имеет значение?

— Большое!

— После подселения сущности разум целевого объекта некоторое время сопротивляется, тело бьют судороги. Потом время на адаптацию в новой оболочке. Точных данных нет.

— Как можно противостоять инициации?

— Это невозможно.

Эль'я сделала шаг по направлению к Наблюдателю:

— У меня есть основания полагать, что эта женщина сумела противостоять подселению.

— Каким образом?

— Это требует дополнительных исследований.

Дааг задумался, отростки на его шее сначала плотно припали к коже, потом резко встопорщились.

— Если это действительно так, то она тем более должна остаться здесь. Мы проведем необходимые исследования и сделаем выводы. Если процессу инициации возможно противиться – это будет очень важным заключением.

— Исследования можно проводить на борту «Серого Кардинала»! — стояла на своем Эль'я.

— Этот вопрос не обсуждается! Мы попусту тратим время. Вам необходимо принять решение. У вас по–прежнему два варианта.

Вся происходящее напоминало Сконеву какой‑то рынок. Покупатель и продавец торгуются о цене на товар, которая устроит их обоих. Он понимал, что Наблюдатели обладают куда более развитой системой диагностики, чем могла предоставить мобильная лаборатория его корабля. Понимал всю важность исследования. Но оставить Светлану здесь, среди представителей чуждой расы, не мог.

— Вы сказали, что не можете покидать пределы храма, — сказал он. — Допустим. Но почему бы вам не поступить проще? Проделать с кораблем, на котором предвестники собираются транспортировать ключ, тот же фокус, что и с нами? Перехватите его у гиперпортала, перенесете сюда – и он в вашем распоряжении. Кроме того, я вообще сомневаюсь, что кому‑то из чужаков удастся подойти к «ТаШаРу» на сколько‑нибудь близкое расстояние. ШрейЗиРэн готовы умереть за свою реликвию.

— Не следует недооценивать «сасхи гран–ши». Они сильнее и изобретательнее, чем вы можете себе представить. Галактика стоит на пороге глобальных потрясений. Это пока не ощущается, но времени остается все меньше. К сожалению, мы уже не обладаем той наблюдательной мощью, как раньше. Наш путь оказался неверен, но выяснилось это слишком поздно. Мы не в состоянии отследить корабли с представителями «сасхи гран–ши» на борту. Предположу следующий ваш вопрос: мы не в силах отключить систему гиперпорталов в целом или ее отдельный узел. Система разрабатывалась на заре становления Ашара–Дан и с тех пор ни разу не выключалась. Отсутствие энергии на узлах с почти стопроцентной вероятностью разрушит всю систему. Тогда у вас не останется шансов.

— А что вы вообще можете?! — выпалил Касад.

— Снабдить вас базовой информацией и направить по верному пути.

— Не знаю, как остальные, а я чувствую себя шлюхой, которую хотят трахнуть, но не желают за это платить!

— Ваше решение? — Дааг нетерпеливо переступил на месте.

Техник вперил в Сконева испытующий взгляд. Разумеется, сквозь стекло шлема Константин не мог видеть этого отчетливо, но чувствовал. От него ждали последнего, решающего слова. И совершенно не факт, что люди пойдут за капитаном до последнего. В конце концов, никто из них не подписывался следовать за ним вопреки приказу Триумвирата, да к тому же сама миссия до сих пор выглядела размытой и довольно глупой. При всем при этом отмахнуться от слов Наблюдателя Сконев не мог, как ни старался. Слишком многое он видел сам, чтобы вот так просто развернуться и уйти.

— Капитан? — обратился к нему Бишоп.

Константин обвел взглядом членов своей команды, посмотрел на замершую внутри энергетического поля Светлану Кривошей.

— У меня нет моральных прав приказывать вам следовать за мной, — проговорил он. — Это вовсе не значит, что я снимаю с себя ответственность за вас, за корабль, за поставленную перед нами Триумвиратом человечества и Содружеством аллари задачу. Мы уже перешли ту грань, за которой привычные распоряжения теряют свою силу. От себя могу сказать – я готов лететь на Абенлу. Попасть на службу в «ТаШаРу–Саг» непросто, и даже это становится проблемой. Но если существует вероятность, что в галактику могут возвратиться представители расы, ослепленной жаждой разрушения, я рискну пойти вразрез приказам Триумвирата. При этом обещаю: если с головы Светланы Кривошей упадет хотя бы волос, я положу жизнь, чтобы представительства всех разумных рас в галактике получили исчерпывающие данные о готовящейся экспансии со стороны Дааг. Возможно, мне поверят не сразу, но поверят. Вы же не можете контролировать своих Хранителей, а они внесут свою долю аргументов в пользу небольшого преувеличения действительности. Думаю, вы понимаете: вечно терпеть под боком неведомую опасность не станет никто, а уж если почувствуют реальную угрозу…

Странное дело, Сконев думал, что в такой переломный момент человек должен ощущать нечто вроде подъема духа, тяжесть ложащейся на его плечи ответственности, хотя бы приступа красноречия… Но ничего подобного нет. Нет даже волнения. Какая‑то внутренняя опустошенность и сосредоточенность. Он уверен в своем решении. Впервые за последние дни – уверен! Еще оставалось множество вопросов, куча неясных моментов, но дорога выбрана, а это главное. Жаль, что он не был хорошим оратором, все же потерять сейчас людей из‑за банального неумения убеждать – большая ошибка. Без них он ни на что не способен. И все равно – как же хорошо избавиться от неуверенности и сомнений!

— Не надо угроз, — сказал Наблюдатель. — Мы не причиним ей вреда.

— Надеюсь… А теперь я хочу услышать решение каждого члена «Серого Кардинала».

— Я с вами, капитан, — заговорил Бишоп. — Я не совсем в форме, но винтовку держать смогу.

— Капитан, — голос Эль'и Фэррол заметно дрожал. — Возможно, мое решение покажется глупым… я бы хотела остаться вместе со Светланой. Если ее будут исследовать, я смогу помочь.

Такого решения Сконев действительно не ожидал.

— Вы уверены?

— Нет, но на корабле от меня толку не будет. Да, меня пугает это место. Но здесь я нужнее…

— Капитан, не позволяйте ей! — надрывно выкрикнула Кривошей. — Вы можете вообще не вернуться. Зачем кому‑то пропадать вместе со мной?!

— В случае провала миссии мы обязуемся предоставить вам корабль и отправить его по указанным вами координатам, — сказал Наблюдатель. — Мы не заинтересованы в вашей смерти. Мы заинтересованы в способах борьбы с Ашара–Дан. И мы благодарны за помощь.

— Вот видите, переживать не о чем, — усмехнулась медик. — Только… — она помедлила. — Вы вернитесь. Хорошо? — ее голос все же дрогнул.

— Я останусь с девушками, — неожиданно серьезно сказал Ян Богданович. — От меня во время военной операции толку еще меньше. А здесь мои знания могут оказаться полезными.

Сконев даже не нашелся, что ответить, лишь развел руками.

— Вы сможете обеспечить им условия для временного проживания? — спросил, обернувшись к Наблюдателю.

— Это не проблема.

Дэйд Касад негромко откашлялся, медленно прошествовал к Наблюдателю, остановился в сантиметрах от него и пристально уставился в черные провалы ничего не выражающих глаз. Инопланетник немного отпрянул.

— Не знаю, что там насчет объединенных флотов разумных рас, но если с этими девчонками что‑то случится, я собственными руками оторву всем виновным головы. Мы поняли друг друга? — он говорил тихо и спокойно, будто речь шла о заказе банальных инструментов. — Не ожидал от тебя такого, — повернулся к медику. — Глупо, очень глупо. Место не для пары девиц со стариком во главе.

— Не страшнее, чем было на Аскалафе, — развела руками Эль'я.

— Агрессия. Плохо контролируемые вспышки гнева. Вы так молоды и так несдержанны. Но вы научитесь, если Ашара–Дан останутся в своей капсуле. Да, мы поняли друг друга.

— Тогда я готов! Кстати, капитан, раз уж такое дело… Боюсь, дезертир будет нам обузой. Следить за ним во время операции некому.

— Я не останусь здесь! — закричал Джи'м. — Нет! Вы не можете этого сделать!

— Фэррол, что вы об этом думаете? — спросил Сконев.

— В этом есть своя логика, — согласилась девушка. — Если наши хозяева не против, пусть остается.

— Вы не имеете права решать за меня!

Казалось, Скиф готов бежать, но страх перед незнакомым местом и вероятностью остаться в нем не давал пошевелиться.

— Мы понимаем, что требуем от вас многого, взамен давая очень мало, — сказал Наблюдатель, и голос его звучал глухо. — Мы не можем снабдить вас оружием, не можем даже дать ответы на все ваши вопросы. Пока не можем. В наших силах лишь помочь в поиске. «Сасхи гран–ши» остаются для нас невидимыми на большом расстоянии, но в непосредственной близости мы способны их идентифицировать. Возьмите это…

Дааг протянул длинную тонкую руку, и на четырехпалой ладони оказалось несколько небольших предметов, округлых, словно старинные металлические монеты.

— Что это? — спросил Сконев, беря одну «монету».

— Это биологический самовстраиваемый имплантат, — пояснил Наблюдатель. — Каждый из вас, кто отправится за «ТаШаРу» должен носить такой имплантат. Он не покажет конкретную особь «сасхи гран–ши», но предупредит о приближении к ней. К сожалению, это все, что мы сейчас способны вам дать.

— Как им пользоваться?

— Приложите к оголенному участку тела на срок порядка одной минут по времяисчислению Триумвирата человечества. Все остальное он сделает сам. При приближении к «сасхи гран–ши» вы это почувствуете. Ваша задача – вычислить предвестников. Сами вы их уничтожить не сможете. Необходима помощь местной службы безопасности. Это все.

— Что ж, и на том спасибо…

Константин понимал сомнения, терзающие стоящих рядом с ним людей. В одночасье рухнули представления об относительном балансе сил в галактике – это здорово било по нервной системе. Если утром каждый из них считал себя под защитой могучего Триумвирата, то теперь эта уверенность значительно истаяла. Разумеется, истинной мощи Церберов не знал никто. Но если даже половина из рассказанного Наблюдателем – правда, дальнейшее существование галактики в ее текущем состоянии ставилось под большое сомнение.

Тем не менее, отказов не было. Экипаж «Серого Кардинала» в полном составе, за исключением оставшихся в Храме Ожидания, вызвался участвовать в «паломничестве» к самой почитаемой планете ШрейЗиРэн – Абенлу.

Впрочем, не сказать чтобы именно вызвался. Скорее, люди большей частью соглашались молча. Сконев чувствовал, насколько тяжко дается решение каждому из команды. Чувствовал смятение. Соглашаясь на участие в полете, люди автоматически ставили себя вне закона Триумвирата, становились преступниками. И все ради чего? Ради призрачной опасности, которой нет однозначного доказательства.

Правильно сказал Касад: «глупо, очень глупо». Но Константин верил в правильность того, на что шел – и потому был очень благодарен своим людям.

Несколько прощальных слов, немного дополнительных разъяснений Дааг. А дальше – работа. Пусть не во всем привычная, но требующая полного сосредоточения. Времени для сомнений больше нет.