Исчадия Ада. Предвестники апокалипсиса (СИ)

Глава 12

Сконев помотал головой. Дурнота прошла, но во рту оставался гадостный привкус рвоты.

— Что это было? — спросил он.

— Похоже на взрыв, — пожал плечами стоящий рядом Чарльз Бишоп. — Вернее, тела выглядят так, словно они взорвались изнутри. Каждое тело отдельно. Только нет следов ожогов…

Сконев снова согнулся, но на этот раз сумел совладать с желудком.

— Простите, — сказал десантник. — Вы бы надели шлем.

— Теперь‑то уж зачем? Если что и мог подхватить, то уже подхватил. Составлю компанию нашему астробиологу в карантине.

Только теперь ему пришла в голову мысль, что ни о каком карантине речи идти не может. На «Сером Кардинале» просто нет для его организации места и оборудования. Одно дело – ненадолго изолировать каюту, но совершенно другое – обеспечить ее полную автономность на длительное время.

— Что это? — аллари стояла в дверях и указывала на что‑то в отсеке.

Сконев трижды глубоко вздохнул. Снова рассматривать окровавленные останки нет никакого желания, но он и так проявил себя с крайне неблагоприятной стороны. Слабость организма вполне может стать жирной точкой в его карьере дипломата.

Аллари указывала в самый центр отсека. Там, среди почти сплошного месива из плоти и крови, виднелся аккуратный прямоугольник абсолютно чистого пола. Сконев нахмурился. Как он мог не заметить его сразу? Больше всего прямоугольник походил на след от какого‑то ящика.

— Похоже, здесь что‑то стояло, — проговорил он задумчиво. Нельзя бездействовать! Необходимо занять себя работой! — Возможно, те, кто устроил бойню, приходили именно за этим… Нам есть от чего отталкиваться. Необходимо произвести идентификацию тел погибших, а также проверить отсек на предмет следов взрывчатых веществ. И вообще любых других следов…

— Требуется помощь? — спросила аллари. — Я неплохо знаю ваш вид и могла бы участвовать в работе с телами.

Сконев знал, что аллари практически не знакомы с таким понятием, как лесть. Они редко говорили что‑то только из вежливости или чтобы поддержать. Если представитель этой расы предлагал помощь, значит, он действительно готов ее оказать. При получении отказа – повторного предложения не последует.

— Хеели Де Хан, ваша помощь принимается с глубокой благодарностью. Случившееся здесь – это трагедия. Мы обязаны в ней разобраться, обязаны сообщить родственника погибших о невосполнимой потере.

— Понимаю вас и приношу искренние соболезнования. Смерть – это всегда очень прискорбно.

Сконев поклонился.

— Полагаю, нам следует собраться на командном мостике и определиться с дальнейшей стратегией.

— Господа, обрисую нашу ситуацию на текущий момент. Попрошу не перебивать, все вопросы потом, — сказал Сконев, когда вся группа воссоединилась на командном мостике исследуемого корабля. — Мы имеем несанкционированное проникновение принадлежащего Триумвирату судна в пространство, подконтрольное Содружеству аллари. Судно имеет дипломатический маркер, и Нибиру подтверждает этот статус. На этом хорошие новости заканчиваются. Начну с самого плохого. Нам удалось обнаружить тела предположительно членов команды. Все они мертвы, причем причина смерти неясна. Кроме того, у нас есть живые – это пилоты, находящиеся в состоянии близком к анабиозу. Мы знаем, что изнутри корабль подвергся электромагнитному импульсу или чему‑то в этом роде, отчего часть систем, включая навигационную и искусственного интеллекта, вышла из строя. И последнее… — он ненадолго замолчал. — Я, Ян Богданович и пилоты – не имеем права ступать на борт «Серого Кардинала». Мы остаемся здесь до тех пор, пока не исчезнет вероятность заражения. Вопросы есть?

— Капитан? — Эль'я Фэррол подняла руку. — У нас нет даже предположений насчет инкубационного периода болезни. Мы не знаем, болезнь ли это вообще…

— Вы не совсем правы. Мы можем судить об инкубационном периоде, исходя из косвенных данных. Если взять в расчет, что со времени старта корабля до времени его прибытия в систему Тасалли прошло менее суток, мы получим искомый период.

— Какой у нас план, капитан? — спросил Нил Джек.

— Теперь о главном, — Сконев проигнорировал слова поторопившегося десантника. — Доктор, начнем с вас. Вам предстоит самое тяжелое. Вы должны в кратчайшие сроки развернуть на этом корабле медицинскую лабораторию и незамедлительно приступить к полному обследованию выживших. Кроме того – вам придется контролировать мое состояние и состояние господина Януша. Кроме этого – на вас ложится предварительный анализ образцов ткани, которые вам предоставят.

— Ткани членов команды? — спросила девушка.

— Совершенно верно. Разумеется, вам понадобится помощь. Касада могу выделить только на время сборки лаборатории. Бишоп, — Сконев повернулся к десантнику, — поступаете в полное распоряжение Эль'и Фэррол. Отвечаете за нее головой.

— Так точно!

— Касад, теперь по вашим обязанностям, — после того, как закончите с лабораторией, обыщите корабль еще раз, но с применением сканера глубокого поиска. Возможно, мы что‑то пропустили.

— Ладно… — нехотя протянул эксперт–техник.

— Ян Богданович, как чувствует себя ваш желудок?

— Прошу прощения… — не понял астробиолог.

— Крепкий?

— О, да. Мне приходилось видеть…

— Очень хорошо. Вы поступаете в распоряжение уважаемой Хеели Де Хан. Имейте в виду – никакой инициативы!

— Нил Джек, вы ожидаете у грузового отсека. Как только Касад закончит с лабораторией, присоединяйтесь к нему.

— Я лучше работаю один, — пробасил техник. — Ни к чему болтаться у меня за спиной.

— На корабле небезопасно.

— Послушайте, если вам нужен результат, то не надо ставить возле меня няньку с большой пушкой. Мы уже выяснили: других выживших нет, движения нет. А от мертвецов я как‑нибудь отобьюсь.

— Ну, как знаете… — подумав, сказал Сконев. — И главное… это относится ко всем! Никто, пока находится на этом корабле, не снимает шлем. Отдыхать и принимать пищу строго на «Сером Кардинале». Вопросы?

Вопросов не было.

— Тогда за работу.

Медицинскую лабораторию разместили в общей каюте экипажа. Здесь стояли три двухъярусные кровати, на две из которых уложили все еще неподвижных пилотов. Их самочувствие нисколько не изменилось.

Лаборатория состояла из нескольких блоков, работающих независимо друг от друга. Каждый блок имел автономную батарею питания и множество датчиков. Данные с датчиков поступали сначала в соответствующий блок, а потом, претерпев предварительную обработку, передавались на единый компьютер. Вся основная работа шла через него.

Эль'я Фэррол потратила несколько часов, чтобы вывести полную картину состояния пилотов. За исключением необъяснимого закрепощения лицевых мышц и бледности, практически никаких отклонений. Практически… Анализ крови выявил ненормальное, очень низкое, содержание гемоглобина в эритроцитах, а также незначительное повышение уровня лейкоцитов. Если первый показатель вполне мог указывать на сильное переутомление или даже истощение организма, то второй – на наличие скрытого воспалительного процесса. Тем не менее, жизненные показатели обоих пилотов оставались неизменны.

Девушка попыталась прикрыть им глаза, но веки, словно резиновые заняли первоначально положение. Что бы она ни делала, в какую бы часть комнаты ни отошла – всюду ее преследовали испуганные взгляды пилотов. От затаившегося в их глубине кошмара по спине Эль'и бежали мурашки. Никогда в жизни она не видела такого ужаса. И от этого становилось еще страшнее. Испуг пилотов невольно передавался ей самой. Девушка не могла отделаться от мысли, что стоит ей всмотреться в их глаза – и таящийся в них зверь выскочит, поглоти ее. Эль'я гнала прочь гнетущие мысли, но все равно ощущала себя словно в какой‑то древней холодной пещере. Отвернись – и тела поднимутся, подвластные заклинанию воскрешения. Жестокие, голодные, не знающие пощады.

Они казались резиновыми куклами. Большое везение, что не началось омертвение конечностей. При столь низком давлении крови это более чем вероятно.

Небольшой отдушиной стало обследование Сконева и Яна Богдановича. Фэррол сравнила полученные данные с данными, хранящимися в бортовом компьютере «Серого Кардинала», и пришла к выводу: за исключением незначительных изменений они абсолютно идентичны. Если люди действительно подхватили какой‑то вирус, то пока он никак не проявлял себя.

К тому времени как девушка добралась до образцов тканей найденных в грузовом отсеке тел, она еле стояла на ногах. Накопленное за день напряжение давало о себе знать. Глаза болели, шею невыносимо ломило. Тем не менее, Эль'я заставила себя взглянуть на образцы. Ничего нового она не узнала.

Этих несчастных что‑то разорвало. Что‑то такое, что не оставило никаких следов. Кроме того неясным оставалась необычная, очень быстрая, скорость разложения тканей. Трупы выглядели так, словно пролежали здесь не одну неделю. Чертовщина какая‑то. Но на имеющихся мощностях провести более глубокий анализ просто нельзя.

Благодаря усилиям аллари и Яна Богдановича, удалось определить, сколько же в злосчастном грузовом отсеке осталось лежать людей. Семеро. Все одеты в стандартную, темно–голубую форму с черными вставками, все превращены в кровавое месиво.

Рабочий день затянулся далеко за полночь по бортовому времени «Серого Кардинала». В конце концов, Сконев волевым решением остановил работы и отослал команду на свой корабль. Несмотря на странность расследуемой ситуации, люди нуждались в отдыхе. Десантники ни в какую не желали оставлять капитана без охраны, но Константин был непреклонен: шесть часов сна для всех. Ситуация разрешилась, когда Сконев согласился взять пистолет–пулемет Нила Джека. Кроме того на командном мостике «Серого Кардинала» дежурный оставался при любых обстоятельствах. Именно он, заметив изменения в состоянии исследуемого судна, должен был поднять всех на ноги.

Хеели Де Хан также осталась на «Сером Кардинале» – в принадлежащей Сконеву каюте. Возвращаться на собственную орбитальную базу не пожелала.

Сейчас Константин с закрытыми глазами лежал на кровати. Он сам расположился по соседству с каютой экипажа – в апартаментах, отведенных для пассажиров. Здесь заметно удобнее: две отдельные кровати, необычной формы изогнутые кресла со встроенными электронными планшетами, мягкий прорезиненный пол, легкие занавески над имитирующим окно монитором. На экран монитора проецировалось изображение алого, затухающего заката. Почти настоящая комната настоящего домика где‑нибудь на обитаемой планете.

Но не из‑за удобства Сконев выбрал эту каюту. Он не мог заставить себя находиться рядом с пилотами. Даже немного привыкнув к испуганному выражению их лиц, он все равно не заснул бы рядом.

Правда, заснуть он не мог и здесь.

— Вы слышали легенду о «Летучем Голландце»? — спросил Ян Богданович. Он сидел на соседней кровати.

— Нет, — сухо ответил Сконев.

— Все, что происходит на этом корабле, очень напоминает эту старую, но все еще живущую в памяти людей историю.

— Что за история? — спросил Сконев. Раз уж не удается уснуть, почему не послушать сказку?

— Это случилось давно. Настолько, что точной даты не найти ни в одном источнике. В те времена люди только начинали познавать свой дом – планету. Кораблями они называли те суда, которые плавали по воде. Времена открытий… новых колоний… Так вот, легенда гласит, будто один капитан возвращался из дальнего плавания и вез на борту молодую пару. Девушка ему понравилась. Он убил ее избранника, а ей предложил стать его женой. Девушка не только отказала, но и выбросилась за борт. А вскоре корабль попал в сильный шторм.

Сконев скривился. Начало ему не понравилось – банально и избито.

— Среди матросов начало расти недовольство, — продолжал Ян Богданович. — Кто‑то из команды предложил переждать непогоду в ближайшей бухте, но капитан застрелил и его, и еще нескольких недовольных, а потом поклялся, что никто из команды не сойдёт на берег до тех пор, пока они не доберутся до конечного пункта назначения. Даже если на это уйдёт вечность. Этими словами капитан навлек на корабль проклятие. С тех пор и он, и команда обрели бессмертие. Они бороздят океан, но не способны сойти на берег. Когда «Летучий голландец» встречается с другим судном, его команда пытается передать послание для своих близких.

Сконев хотел смолчать и перевернуться на бок, чтобы старик больше его не доставал, однако что‑то в услышанных словах заставило задуматься. Что‑то подняло со дна сознания мысль и теперь гнало ее к поверхности.

— Пытаются передать послание? — Константин открыл глаза. — Знаете, а ведь пилоты действительно что‑то пытаются сказать…

— Вам тоже так показалось?

— Да, — Сконев сел на кровати. — Глупо, конечно, так думать. Я не мог понять, что упустил в их взгляде. Теперь, после вашей сказки, кажется, понял.

— Видите ли, все повторяется. Как по спирали. То, что было когда‑то, снова возникнет на новом витке развития истории. В несколько иной форме, адекватно своему времени, но обязательно возникнет. Вы только представьте себе, — астробиолог подался вперед, — еще никому не удавалось ступить на борт «Летучего Голландца», а нам удалось! Никому из живых! Вокруг нас, в этих стенах, в этой мебели, даже в воздухе, могут таиться целые пласты истории. Надо только увидеть их, почувствовать. Годы, десятилетия, века… спрессованные в сантиметры бортовой обшивки. Сколько перенесли эти несчастные, тысячу лет бороздящие сначала воды океана, а теперь бездну космоса? Что они могут сказать нам? Какие тайны открыть?

Речь Яна Богдановича становилась все более восторженной, на его лице появился румянец.

— Предлагаете, чтобы я рассказал координатору о призраках и мертвых кораблях? — усмехнулся Сконев.

— Нам до сих пор не известен потенциал человеческого мозга. Мы ничего не знаем о тонких материях. Мы забыли многое из того, во что верили и чему поклонялись наши предки. Мы вышли в космическое пространство, оставив за спиной столько открытых вопросов, что они рано или поздно напомнят о себе чем‑то таким, чего мы не сможем объяснить, находясь в рамках привычных знаний.

— Ян Богданович, я больше чем уверен: здесь все гораздо прозаичнее. Не стоит к рядовому события приплетать какие‑то мистические силы. Давайте лучше спать. У нас в запасе сутки. Разберемся…

В конечном итоге слова старика принесли пользу: Сконев почувствовал сонливость, а большего сейчас и не требовалось. Константин потянулся, но тут же вздрогнул от ожившего в ухе наушника.

— Капитан! Движение в каюте с пилотами! Компьютер отмечает повышение жизненных показателей!

— Принято! Сейчас посмотрю.

— Подождите, Бишоп и Джек уже на подходе.

— Что случилось? — удивился Ян Богданович, когда Сконев взвился с кровати.

— Где ваши наушники?!

— Так в шлеме. Я, знаете…

— Поговорим позже, — процедил Сконев, хватая пистолет и снимая его с предохранителя.

— А что случилось?

— Оставайтесь здесь…

— Я с вами, — заторопился астробиолог.

— Оставайтесь здесь! — отрезал Сконев.

Он был без скафандра – только в темно–синем комбинезоне. Ждать подхода десантников он не собирался – вряд ли пилоты окажутся опасны. Тем не менее, сердце колотилось заметно сильнее обычного. Нет, он не верил в россказни старика, но бледные, искаженные ненавистью лица пилотов невольно встали перед глазами.

Сконев выбежал в коридор, напоследок бросив взгляд на ничего не понимающего старика. Астробиолог определенно начинал его доставать. Как он вообще до сих пор держался на своем посту?!

Проведя рукой над считывающим устройством у каюты экипажа, Константин открыл дверь.

— Компьютер, свет!

Полумрак каюты сменился ярким светом.

Девушка лежала на боку на кровати и тупо смотрела перед собой: из полуоткрытого рта стекала тонкая струйка слюны. Мужчина же пытался встать, хватаясь руками за стойки кровати. Оба бледны, как и прежде, но с лиц исчезла пугающая гримаса.

— Ян Богданович! — крикнул Сконев. — Сообщить на мостик – необходимо присутствие медика! Вы знаете, кто вы и где находитесь? — спросил, обращаясь к мужчине.

— Меня зовут Александр Ром. Я… — он схватился за голову, застонал. — Радиотехническая служба.

Попытка встать ни к чему не привела. Мужчина покачнулся и вновь опустился на кровать.

— Что с нами произошло? Кто вы?

— Меня зовут Константин Сконев. Вы вошли в подконтрольное аллари пространство. Моя задача – урегулировать инцидент и, вероятно, сопроводить вас на Нибиру.

— Аллари? — Александр Ром уставился на Сконева мутным взглядом. — Какие аллари?

— Система Тасали.

— Не понимаю… Мы арестованы?

— Пока нет, — Константин опустил пистолет. — Мы не занимаемся непосредственно расследованием. Это не наше дело. Но вопросов к вам будет много.

— Я ничего не помню, — мужчина свел брови к переносице. — Ничего, с тех самых пор, как мы легли на курс.

— Капитан! — в коридоре появился Ян Богданович. — Я сообщил на «Серый Кардинал». Эль'я будет у нас через двадцать минут.

— Хорошо, — кивнул Сконев. — Пока отдыхайте, — обратился к очнувшимся. — Скоро сюда прибудет медик. Она проведет необходимые тесты.

— Простите, а про какое расследование вы говорили? — чуть слышно спросила девушка, приподняв голову. В ее глазах появилось осмысленное выражение. — Меня зовут Светлана Кривошей.

— Убийство… — ровным голосом произнес Сконев.