Исчадия Ада. Предвестники апокалипсиса (СИ)

Глава 14

— Простите, но я больше ничем не могу помочь, — сказала Эль'я Фэррол. — Им стало заметно лучше. Эритроциты в норме. Гемоглобин понижен, но это не страшно. Я дала им питательный бульон. Через час проведу еще один тест.

— Они врут? — спросил Сконев.

— Не знаю. Потеря памяти выглядит подозрительно, но не невероятно. Вспомните состояние, в котором мы их нашли. Я бы не удивилась, если б они сошли с ума.

— Вы раньше встречали нечто подобное?

— Чтобы все в комплексе? Нет, никогда. То, что произошло с их лицами – это, вероятнее всего, некая разновидность тонического спазма. Как вариант – они попали под удар электрического тока.

Глядя на вытянувшееся в недоверии лицо Сконева, девушка продолжила:

— Я должна написать заключение. В нем в качестве возможной причины я укажу именно поражение током.

— Ну, а в качестве неофициальной версии?

— Страх, — Эль'я ни секунды не медлила с ответом. — Очень сильный страх. Капитан, можно личное мнение?

— Разумеется.

— Мне кажется, мы что‑то упустили в их состоянии. Их надо было изучать, пока они были без сознания. Теперь мы ничего не добьемся.

— Вы же проводили обследование…

— Да, разумеется. Но я не знаю, чего искать. Я и сейчас не уверена, что смогла бы узнать что‑то новое. Здесь произошло нечто странное. У нас была возможность понять – что именно. Но мы ею не воспользовались. Я не воспользовалась… — в голосе девушки послышалось явное разочарование.

— Думаете, дальнейшие исследования ничего не покажут?

— Не думаю. Я уверена в этом.

— Мы сделали все, что могли на имеющихся мощностях. Не стоит себя корить. Я говорил с Хеели Де Хан. Она просит все результаты тестов предоставить Содружеству. Не думаю, что стоит им отказывать. Я так понял, ничего экстраординарного в них нет?

— Ничего такого, чего нам следовало бы скрывать.

— Вот и хорошо, — Сконев помедлил. — Проводите свой тест и можете пока отдыхать.

— Это приказ?

— Рекомендация. Вы же почти не спали.

— Не страшно. В институте во время сессии приходилось и дольше не спать.

— Как знаете. Только помните: специалист с ватой в голове малополезен.

— Я это учту, капитан.

Тьма сгущалась, становилась вязкой, держала за руки. Дэйд Касад медленно обходил нижние палубы. Звук собственных шагов становился все менее слышим. Изначально гулкий, он стихал под гнетом тьмы. Даже встроенные в визор приборы ночного видения, казалось не в силах разрезать ее плоть, хоть немного облегчить нарастающее давление. Техник чувствовал себя словно на морском дне. Над ним – многие метры темной воды. Каждый шаг дается с неимоверным трудом, каждое движение высасывает оставшиеся капли сил.

Никому и никогда Касад не рассказывал о своей боязни. Он ненавидел небольшие замкнутые помещения. Клаустрофобия открылась в нем в раннем детстве, но уже тогда сформировавшаяся привычка со всем справляться самому не позволила ему обратиться за помощью, пожаловаться. Да и жаловаться было некому. Уроженец Земли, он не имел возможности воспользоваться услугами психологов. Триумвирату нужны солдаты сильные не только физически, но и морально. Кто станет возиться с пацаном, который боится остаться в пустой, наглухо закрытой комнате? Возможно, в другом месте и в другое время ему бы и помогли, но не теперь, когда планета стала одним большим военным лагерем. Здесь у любого, кто имел сколь‑нибудь серьезную слабость, почти нет шансов достичь заметного прогресса и покинуть планету.

Но Дэйд научился справляться с изначально почти неконтролируемыми приступами страха. Клаустрофобия не прошла. Она с разной степенью настойчивости напоминала о себе во время каждого перелета. Вот и теперь, двигаясь по узкому прямому коридору, Касад вновь ощущал приближение ненавистной спутницы.

В руке он держал сканер глубокого проникновения. Прибор крайне удобный для поиска всевозможных дефектов конструкции, а также выявления скрытых ниш и нерегламентированных переделок. В память сканера загружалась эталонная схема исследуемого объекта, а потом в процессе работы производилась ее сверка с фактическими показаниями прибора. Работая с объектами, расположенными в радиусе пяти метров, сканер позволял с высокой степенью достоверности обнаружить тайники и поломки. Единственным его недостатком являлась медлительность в обработке информации. Работающему с ним человеку приходилось двигаться со скоростью черепахи. Зато сканер игнорировал любое доступное Триумвирату экранирование и защитные схемы, призванные скрыть местоположение тайников.

Кроме замкнутых помещений Дэйд ненавидел скафандры. В них он чувствовал себя словно в консервной банке. И если к легким гражданским скафандрам он все же смог привыкнуть, то тяжелые военные предпочитал обходить стороной.

Именно по причине страха техник старался работать в одиночестве. Так он мог останавливаться, когда ему необходимо, и при этом никому ничего не пояснять.

Он облокотился о стену, глубоко задышал. Хотелось сорвать шлем, подставить лицо холодному воздуху, но нельзя. Безотчетный и неконтролируемый страх пробирал до костей, что‑то нашептывал. Стены и пол сжимались. И без того узкий, коридор превратился в тесную нору, из которой откачали весь воздух.

Заныло левое предплечье. Боль – первый и самый действенным способ борьбы со страхом, который Дэйд открыл для себя. Под вязью татуировок предплечье покрывала плотная сеть ровных шрамов. Они накапливались в течение многих лет, наносимые ножом, куском металла, стекла или любого другого острого материала, оказавшегося под рукой. Боль отвлекала, притупляла ненавистную фобию. Но она не всегда доступна. Работа в скафандре не давала возможности нанести очередной порез. Пришлось искать другой способ, пусть и не столь действенный.

Касад закрыл глаза, попытался расслабиться. Теперь он часто так делал, когда понимал – еще немного и уже не сможет контролировать поднявший голову страх. Перед внутренним взором возникла пасторальная картина: одинокое раскидистое дерево на каменистом уступе, а за ним зарево закатного неба. Дэйд уже не помнил, где и когда видел этот пейзаж, но чем‑то он засел в памяти и в моменты обострения страхов приходил на помощь.

Спустя две–три минуты шум в ушах начал стихать, бешеное сердцебиение снизилось. Касад несколько раз глубоко вздохнул. Коридор вновь принял прежние размеры. На ватных ногах техник продолжил прерванный путь. Ему оставалось проверить совсем немного. Корабль пуст, как того и следовало ожидать.

Через несколько шагов на дисплее сканера высветилась красная пунктирная линия, раздался сигнал несоответствия эталонной схемы и фактической конфигурации помещения. Дэйд замер. Показания прибора не изменились. Так и есть – в стене имеется не запланированная конструкций корабля ниша. Причем не пустая, а заполненная ящиками.

Касад опустился на корточки, руками ощупал металлический лист. По схеме за ним должны проходить убранные в кожухи жгуты проводов – никакой ниши. Дэйд стукнул по листу кулаком. Никаких намеков на наличие тайника: ни особенного звука, ни зазоров или плохого уплотнения.

Техник встал на ноги, а потом со всей силы пнул подозрительный лист. Тяжелый сапог скафандра с грохотом врезался в металл. В ушах Касада зазвенело, однако удар принес плоды: край листа отошел. Дэйд ухватился за него и потянул на себя. Раздался скрежет. Трехмиллиметровая сталь, нехотя, но поддалась.

Касад положил сканер на пол, заглянул в открывшееся отверстие. Для лучшей видимости включил расположенный на шлеме фонарь. Мощный луч высветил порядка десяти коробок разного размера. Никаких опознавательных надписей, печатей или пояснений – только серебристая гладкая поверхность.

— Капитан, — произнес техник в микрофон. — У меня здесь небольшой подарок. Ларец с двойным дном.

Только закончив фразу, он вспомнил, что к внутреннему каналу связи имеет доступ и аллари. А значит, тихо вскрыть ящики не удастся.

— Касад, приступайте.

Сконев сделал шаг в сторону, чтобы не закрывать обзор аллари. Хеели Де Хан прибыла на корабль почти сразу после Эль'и Фэррол. Предоставь координатор внешней разведки более полную информацию о целях странной дипломатической миссии – и Константин бы предпринял все необходимые шаги, чтобы не допустить утечки столь нелицеприятной для Триумвирата информации. Находка техника вполне могла свести на нет все усилия по урегулированию инцидента.

Одно дело, когда контрабандой промышляли небольшие торговые фирмы. Об этом все знали и смотрели как на неизбежное зло. Но совсем другое дело, когда незаконная торговля осуществлялась на уровне высокопоставленных чинов. Раскрытие таких сетей грозило крупными скандалами и санкциями для всей расы.

Найденные техником ящики все до одного подняли на верхнюю палубу и разместили в столовой. На покрытых белыми скатертями столах, в окружении пищевых автоматов и упаковок с полуфабрикатами ящики смотрелись несколько не к месту.

Предварительное сканирование не показало токсических или взрывчатых веществ. Ящиков оказалось восемь: герметичные, одинаково безликие.

— Константин Сконев, должна поставить вас в известность, — сказала аллари. — Процесс вскрытия будет фиксироваться видеорегистраторами и впоследствии может использоваться в качестве доказательства вины Триумвирата.

— Я это понимаю, — чуть склонил голову Сконев.

Можно подумать, у него есть выбор. Если в ящиках окажется нечто, угрожающее Содружеству аллари, — он пропал. Константин чувствовал себя так, словно им решили прикрыться. Использовали как расходный материал.

Кроме Касада, Сконева и Хеели Де Хан, в столовой находился Нил Джек, вооруженный парой пистолетов–пулеметов.

Дэйд Касад с помощью плазменного резака как мог аккуратно проделал в одном из ящиков небольшое отверстие, а потом, действуя гидравлическими ножницами, закончил вскрытие.

Взорам собравшихся предстали части какого‑то оборудования. Сконев достал один фрагмент. Тот оказался необычайно легким, а по форме напоминал состоящую из прозрачных трубок полусферу. В следующем ящике находилось пять колб с вязкой разноцветной жидкостью. Каждая колба запаяна и помещена в локальное магнитное поле, что препятствовало ее возможному разрушению во время транспортировки.

Касад последовательно вскрыл все ящики. Разумеется, все находки требовали тщательного анализа и каталогизации, но главное ясно уже теперь: корабль не перевозил оружия. Оборудование, частями которого служили сложенные в ящиках детали, скорее всего, имело научное назначение.

От сердца Сконева немного отлегло. Пусть даже обнаруженная контрабанда – неприятное клеймо для Триумвирата. Но это всего лишь пятно, оно не потянет за собой серьезных последствий. Разумеется, аллари имеют полное право высказать ноту недовольства, но вряд ли они станут раздувать это дело. Хотя вполне могут потребовать публичного расследования. А тогда Триумвирату придется искать «козла отпущения». В то, что по итогам расследования будет наказан действительный организатор рейса, Сконев сильно сомневался. Обойдутся рядовыми исполнителями – и все. А массовое убийство на борту шаттла, даже если информация о нем просочится в Гипернет, спишут на несчастный случай или банальные слухи.

Рядовой житель не должен бояться, а следовательно, не должен знать всей правды. Мерзко, противно, но эта издревле сложившаяся практика прошла с человечеством сквозь века.

— Ого! — вдруг воскликнул Касад, вертя в руке небольшую коробочку.

— Что это? — настороженно спросил Константин. Нет толку пытаться что‑то скрыть. Лучше, если аллари останутся только в роли наблюдателей. А для этого вся процедура расследования должна быть для них понятна и открыта.

— Лопни мои глаза! Биопроцессор. Я думал, их еще не запустили в массовое производство.

— Их и не запустили… — задумчиво проговорил Сконев.

Биопроцессоры – одна из последних и тщательно оберегаемых разработок Нибиру. О новейших типах чипсетов в глобальной сети Триумвирата ходили самые разные слухи и предположения. Считалось, что в лабораториях Нибиру удалось создать основу для построения искусственного сознания, а как следствие – полноценного искусственного интеллекта, а не того подобия, которое использовалось в настоящее время. Очень важный прорыв, способный значительно укрепить позиции человечества на глобальной политической арене.

— Ты уверен? — спросил Константин.

Если тщательно охраняемый прототип украден, то какие же силы стоят за невзрачным дипломатическим кораблем и его мертвым экипажем?

— Я техник! Не пробирочник с толстым задом. Тут нужен специалист. Где же его взять?

— Продолжать досмотр! — выдохнул Сконев. — Мне необходимо связаться с Триумвиратом.

Последняя находка окончательно вывела его из себя. Теперь аллари вполне могут потребовать проведения собственной экспертизы. А это значит, что придется отдать в руки инопланетной расы новейший прототип. Пусть это всего лишь предположение, но он не имеет права так рисковать. Необходимо срочно связаться с координатором внешней разведки. Пусть запускает всю дипломатическую машину. Дело оказалось слишком запутано. И пусть еще не составлен подробный отчет, медлить нельзя.

Константин почти бегом направился в каюту, где оставил шлем. Скафандр он надел еще с утра. Несмотря на то, что в собственном самочувствии не заметил никаких изменений – осторожность, прежде всего. Процедура стерилизации в шлюзовом отсеке и быстро на командный мостик.

Личный терминал послушно ожил, вызывая над полушарием голубоватого излучателя изображение девушки с гладкой прической и в застегнутой под горло блузке.

— Слушаю вас! — вкрадчиво сказала она.

В отличие от общедоступных коммуникационных линий связи, канал координатора был защищен от прослушивания.

— Константин Сконев. Требуется срочная аудиенция у господина координатора внешней разведки.

— Будьте любезны, снимите шлем.

— На корабле карантин. Произведите идентификацию по голосу.

— Ожидайте… — взгляд девушки переместился куда‑то в сторону, затем изображение затуманилось, сменилось. На Сконева смотрели глубоко посаженные глаза.

— Слушаю вас, Константин, — проговорил координатор.

— Господин координатор, ситуация с урегулированием инцидента в системе Тасали близится к критической. На борту дипломатического шаттла обнаружены следы сильного электромагнитного всплеска, выведены из строя многие системы. Обнаружены двое выживших членов команды, в настоящее время они находятся в карантине. Предварительное заключение – их жизням ничего не угрожает, но оба ссылаются на провалы в памяти. Восстановить картину произошедшего на шаттле не представляется возможным. Кроме того, обнаружены тела остальных членов команды… — Константин замолчал, пытаясь сформулировать причину смерти.

— Продолжайте, — спокойно произнес координатор.

— Что‑то их убило… Нам не удалось выяснить, что или кто.

Координатор молчал.

— Они разорваны на части, — раздельно проговорил Сконев.

— Имена выживших?!

— Александр Ром и Светлана Кривошей.

— Так, хорошо, — задумчиво произнес координатор. — Это все?

— Никак нет. На шаттле обнаружен тайник. Предположительно в нем провозились части какого‑то оборудования, а так же прототип одной из разработок Нибиру.

— Какой прототип?

— У меня нет полной уверенности, но… есть подозрение, что это биопроцессор.

Молчание координатора действовало на нервы, на его лице не отражалось никаких эмоций. Константин бы предпочел увидеть бурю эмоций, чем этот равнодушный взгляд.

— Господин координатор, — прервал молчание Сконев. — Я боюсь, аллари могут потребовать проведения собственной экспертизы.

— Полагаете, это промышленный шпионаж?

— Не могу знать. Я не обладаю компетенцией делать подобные выводы. У меня не было времени написать подробный отчет. Мне необходимы ваши инструкции.

— Вы все сделали правильно, Константин. Я свяжусь с представительством Содружества. Думаю, нам удастся не допустить сторонней экспертизы. Ваша задача: как можно скорее доставить выживших членов команды на Нибиру. За шаттлом прибудет эвакуационная бригада. Отчет напишите во время перелета.

— Будет разумно организовать медико–биологическую экспертизу как «Серого Кардинала», так и всех членов команды, — предупредил Сконев. — То состояние, в котором мы обнаружили Александра Рома и Светлану Кривошей, до сих пор вызывает массу вопросов. У нас нет уверенности в отсутствии биологической угрозы для Триумвирата.

— Разумеется, Константин. Вас встретят. Вылетайте, как только аллари дадут разрешение. Не думаю, что это займет много времени. Еще вопросы?

— Никак нет, все понятно, — Сконев вытянулся в струнку, не сразу осознав, что в скафандре этого жеста все равно не видно.

Изображение координатора исчезло. Константин с облегчением выдохнул. Кажется, все в порядке. Осталось передать дело соответствующим структурам – и пусть уже они ломают голову над этой паутиной вопросов.