Инструменты страждущих

Глава 14. Маневры.

Маневры.

Встреча с ватиканским гостем неожиданно оказалась не такой уж скучной и формальной. Отец Карлос сильно отличался от кардинала Стоффа, как внешне, так и манерой поведения. Разговаривал он уважительно, а в глазах не мерцали искорки фанатизма, хотя Виктор не стал бы утверждать, что другие люди замечали в Николо Стоффа подобное.

Они договорились увидеться на площади возле новой Церкви, после обеда. Это порадовало его тем, что он смог поесть дома вместе с Анной. Обед с любимой женой все е предпочтительнее трапезы с римским святошей.

Карлоса сопровождал телохранитель, да и за Виктором внимательно наблюдал водитель-охранник: он воспользовался служебной машиной.

Полковник посмотрел на тянущееся к небу здание церкви и вздохнул: «Красивое, но совершенно не нужное городу строение». Он не стал упоминать об этом в разговоре, но ауксилиарий сам завел об этом речь.

- Спасибо, что уделяете мне свое драгоценное время. Прекрасно понимаю, что для вас эта встреча совершенно бесполезна, но, может, все же, когда-нибудь и я смогу оказаться вам в чем-то полезным.

- Никак не могу понять, как мне правильно обращаться к вам, - честно сказал Виктор. - Совсем запутался в вашей иерархии.

- О, можете использовать светское «господин Мартинес».

- Хорошо. Давайте перейдем к вашим вопросам.

- Вам тоже не дает покоя новый храм?

- Покоя? Нет. Я спокоен. Это строение никак не влияет на мои ощущения. Еще одно здание, не без таланта, но...

- Именно, что есть оговорки, - Карлос оживился, - оно не уместно. Здесь. В вашем городе.

- Его появление никак не повлияло на отношение горожан к вашей Церкви, господин Мартинес. Деньги на ветер.

- О них и разговор, - Виктор полез в карман пиджака за сигаретами. Стало интересно, куда заведет их разговор. Странно, конечно, что по поводу финансов этот святоша решил побеседовать с ним: для этого есть городская управа и орда бюрократов из Белграда, но у ватиканского представителя, наверняка, есть основания для того, чтобы обсуждать эту тему с ним.

- Мой первый заместитель, Слободан, в свое время возглавлял отдел финансового розыска в управлении. Через неделю он вернется из отпуска, так что могу вас познакомить. Он не потерял чутья в подобных вопросах.

- Нет, - засмеялся Карлос, - я здесь не для того, чтобы ловить нечистых на руку подрядчиков. Нет. Простите. Моя цель — составить общее впечатление от работы нашей миссии в вашем городе и округе. И ваше мнение интересно, очень интересно.

- Сизифов труд, - честно ответил Виктор, извлекая сигарету из пачки. Он не собирался щадить святошу: - Никому не нужный. Ваш предшественник постарался, чтобы к католицизму мои сограждане относились однозначно: убийства и агрессия.

- У кардинала Стоффа определенно есть талант к разрушению, - согласно кивнул Карлос и тут же добавил, - к очищающему разрушению. Он готовит площадки для других. Для созидателей. И такие люди тоже необходимы. Ведь чтобы построить что-то новое на месте старого, то от старого надо избавиться.

- Возможно, - Виктор не стал спорить. Какой смысл? А еще он подумал о том, что или совершенно поглупел за последнее время, или жизнь подбрасывает ему очень неоднозначные ситуации: он не мог понять, зачем похищали детей, не может понять, о чем пытается говорить этот священник.

- Полковник, - выражение лица Карлоса сменилось с беззаботного на сосредоточенное так стремительно, что Виктор даже моргнул, пытаясь удостовериться, что все так и есть, - наша беседа никак не войдет в нужное русло.

- Увы, я даже примерно не представляю его направление, - Виктор щелкнул зажигалкой.

- Честно признаю, что и сам толком не могу сформулировать вопросы, которые у меня есть, - священник пытался показаться честным и искренним, - но, находясь здесь, я чувствую, что мы здесь чужие.

- Здесь все чужие, - ответил Виктор. - Все, кроме сербов.

- Почему? - удивился Карлос.

- Потому что именно они останутся здесь, когда мы все умрем. А мы, граждане с модификацией и косовары — как постояльцы отеля.

- Ваш пессимизм созвучен с тем, что говорит отец Чен, - заметил Карлос.

- В этом нет ничего особенного, - пожал плечами Виктор, - могу еще добавить, если вам интересно, о своем видении для вашей Церкви.

- Конечно, интересно.

- Работайте с сербскими переселенцами. Ставку надо делать на них, а такие, как я, мы вряд ли станем посещать церковь и молиться вашему Богу. Кардинал Конти, конечно, достоин уважения за больницы и медицинское оборудование, которые он предоставил нашему округу, но он испортил все стройкой этого здания. Горожане помнят кресты на бортах танков и бронемашин и крыльях бомбардировщиков. А теперь такой же крест в центре города.

- Думаете, что кто-то может попытаться причинить вред церкви?

- Ощутимый вряд ли, - Виктор отвечал честно, - за последние пару лет нам удалось почти полностью ликвидировать террористические группы, которые представляли опасность, но всегда можно ожидать агрессии со стороны психически нестабильных граждан. От этого никто не застрахован.

- Я искренне ценю ту грандиозную работу, которую вы проделали, полковник...

Виктор посмотрел на священника:

- Скажите честно, что именно вам нужно в Урошеваце? Вы заняли место Стоффы, а это означает, что основной род вашей деятельности — борьба с угрозами для церкви. И я думаю, что у вас есть основания считать, что церкви что-то угрожает. Иначе вы бы вряд ли приехали сюда.

Карлос начал улыбаться:

- Нет, ну, почему сразу такие мысли? Я здесь с частным визитом, хочу заверить вас, полковник, что я не располагаю информацией о том, что здесь зреет что-то угрожающее. Это, в некотором роде, частный визит.

- Бросьте, - Виктора охватило раздражение. Даже если придется испортить отношения с этим святошей, то его его это не остановит: нужно понимание, какого дьявола Папский кризис-менеджер объявился в его городе. - У вас такая репутация, что я могу предполагать только самое плохое.

- Мне жаль, что о моей службе сложилось такое мнение, а еще я очень устал объяснять людям, что Стоффа — это Стоффа, а я — это я.

- Мы уже почти двадцать минут ведем беседу, но так и не затронули никаких конкретных вопросов. Если вам нужны отчеты, то я могу предоставить их в порядке жеста доброй воли. Я не обязан, но могу это сделать, помня о добрых делах, свершенных Конти. Он в самом начале все же сильно помог преодолеть последствия войны.

- Я вижу, полковник, что вы считаете, что Ватикан сделал недостаточно для того, чтобы завоевать ваше уважение?

Виктор засмеялся:

- Уважение? О чем вы? Вас ненавидят девяносто процентов местных жителей! Вы разрушили их мир.

- Мир, в котором были господа и подчиненный скот?

- За Барьером все по другому? - Виктор понимал, что, возможно, он сейчас приобретает нового врага, но улыбаться и поддакивать папскому эмиссару не хотел. - Наступило полное равенство? Исчезла эксплуатация одних другими?

- Не стану спорить, что царство небесное еще далеко от человечества, но за Барьером люди не пьют кровь других людей.

Виктор достал еще одну сигарету: очень редко он слышал, чтобы при упоминании о его народе использовали слово «люди». Интересно, это оговорка, или Карлос действительно считает их людьми? Хотелось бы верить во второе.

- Сильный аргумент, - нехотя согласился он. - И десять процентов местного населения понимают его весомость, понимают, что война стала вынужденной мерой со стороны внешнего мира. Однако даже у них есть огромное желание, чтобы нас оставили в покое и просто дали дожить оставшиеся дни без потрясений.

- Вы тоже желаете такого, полковник?

- Конечно, - Виктор не видел смысла лгать. - Я хочу остаток своей жизни не думать о врагах, о насилии, об интригах или взрывах. Именно поэтому я согласился возглавить местную полицию: имелась необходимость вычистить город от тех, кто не смирился с поражением, от тех, в ком жажда мщения никак не могла успокоиться, от тех, кто продолжал жить прошлым. Мы не можем жить будущим, но и в прошлое нам уже не вернуться, так что мое желание — сделать настоящее мирным и спокойным.

- Вы — просто олицетворение христианского смирения, - Карлос сказал об этом без улыбки или даже ноток иронии.

- Вовсе нет. Я — человек, которому хочется покоя, но я понимаю, что для его обретения придется приложить усилия. И я их прикладываю. А еще я все же немного использую мозг, поэтому не могу поверить, что ваш визит — это туристическая экскурсия.

- И все же это, как вы выразились, и есть «экскурсия». Для вас же не секрет, что в Ватикане тоже, увы, не чураются внутренних интриг. Не буду вдаваться в подробности, но мой визит связан с ними, а не с какими-то опасениями на счет местных. А вообще, основная моя головная боль на сегодня: похищение ученого-генетика, которого собирались осудить за массовое убийство. Как бы он не натворил больших бед. После того, что произошло в этих местах, Церковь очень внимательно отслеживает все подобные случаи.

- О ком идет речь? - Виктор мало интересовался тем, что происходит за пределами округа и Сербии: ему хватало местных проблем. Максимум, что еще попадало в поле его зрения — события в Белграде, все-таки теперь Урошевац часть этой страны, да и начальство находится там.

- Ричард Нейман, американский гражданин, натворил дел в Африке, ожидал суда, но был похищен или сам инсценировал свое похищение.

- Не знал о таком случае. Африка далеко.

- В Пентагоне также рассуждали про дела в Кэмп-Бондстиле сорок лет назад, - заметил Карлос. - Мы не имеем права упускать подобные вещи из вида. Я считаю, что человечество слишком свободно обращается с биотехнологиями и генетикой. Это очень опасные вещи.

- В свое время и автомобиль считался нешуточной угрозой, и я молчу про ядерную энергетику.

- То, о чем вы упомянули, не меняло самой природы человека.

- Не будем углубляться в дискуссию. Так что там с этим Нейманом?

- Ищем, - коротко ответил Карлос, - но он никак не связан с вами и вашим народом. Ни одна из прогнозных моделей не построила подобной связи.

- Хоть это успокаивает, - усмехнулся Виктор, подумав, что еще этого им не хватало. Однако разговор про генетику, пропавшего ученого и странные похищения детей внезапно выстроились в ряд. Но священник упомянул, что анализ, проведенный ИскИнами не нашел связи между похищением и округом. Но машинный интеллект не так уж и редко ошибался. Если быть точнее, то итоговое заключение зависело от вводных данных и представляло собой только вероятность события. Виктор решил, что не стоит бросать ватиканскому псу такую жирную кость. Вряд ли на место Стоффы поставили идиота. Да и его предположение о взаимосвязи тоже не очень правдоподобное. От него просто разило теорией заговора и конспирологией. Но предыдущий жизненный опыт Виктора подсказывал, что у событий могут быть и самые невероятные причины.

- Я смотрю на вас, полковник, и чувствую, что разговариваю с очень старым и уставшим от жизни человеком. Простите за откровенность, - Карлос сказал это с сожалением. - а ведь вы младше меня.

- Да? - Виктор удивился тому, как точно описал его душевное состояние священник. - Ну, для этого имеется множество причин.

- Я понимаю, - у Карлоса завибрировал комм, он извинился и ответил на вызов, сделав пару шагов в сторону, чтобы Виктор не мог услышать, о чем идет речь. Не самое вежливое поведение: святоша хотел продемонстрировать недоверие и пренебрежение? Черт с ним. Упоминание о пропавшем ученом стоило затраченного времени. Он еле сдержал себя от того, чтобы не распрощаться в эту же секунду. Виктору не терпелось подробно изучить полученную информацию. Он подумал о том, что придется обратиться к британским кураторам для получения развернутых данных, но не видел в этом никакой угрозы: пусть голова болит не только у него.

- Прошу еще раз простить меня за подобную грубость, - сказал священник, убирая комм в карман куртки, - но я не мог не ответить.

- Я все понимаю, - ответил Виктор, даже не постаравшись прикрыть иронию в голосе. - У каждого из нас столько дел, столько забот, к тому же у меня под попечением небольшой город и район, а в вашем ведении судьба целого мира, всего человечества.

- Искусством издевок, полковник, вы владеете прекрасно, - улыбнулся священник, - я поспешил с выводами о вашем смирении.

- Я на него не претендовал. Итак, о чем еще нам стоит поговорить.

- Вынужден извиниться перед вами, но мне пора. Пора вернуться в Рим. Прямо сейчас. Рад, что мне удалось пообщаться с таким интересным человеком, как вы, но дела требуют моего личного присутствия в другом месте.

- О, не стану вас задерживать, - Виктору хотелось добавить: «Проваливай поскорее», и он надеялся, что именно эту фразу Карлос прочтет по его лицу. Но тот уже поворачивался к нему спиной. Виктор еле сдержал смех: они так настойчиво показывали друг другу свое презрение и отвращение, что сторонний наблюдатель не смог бы удержаться от язвительных комментариев.

Он направился к своей машине, на ходу доставая комм и задавая поисковую команду для подготовки сводки по Ричарду Нейману. Если задуматься, то иных оснований, кроме как сбор биоматериала, для непонятных исчезновений и столь же непонятных возвращений детей-модификантов, не имелось. А еще организаторами и исполнителями являлись обладатели измененной ДНК, так как в ином случае могли бы просто похитить подростков и не затруднять себе жизнь их возвратом. Кто-то из бывших граждан Республики что-то затеял, что-то грандиозное и, скорее всего, опасное. Что-то, что привлечет к ним ненужное внимание остального мира, что-то, что нарушит покой, что-то, что сможет нарушить мирное равновесие, для достижения которого он несколько лет рисковал жизнью, тратил здоровье и уничтожал свою нервную систему. Это что-то может поставить под удар шаткий мир в городе, мир, доставшийся ценой множества смертей и разрушенных судеб. Его задача — предотвратить подобные события. Когда он говорил Карлосу, что хочет покоя, то говорил искренне: он желал, чтобы о нем и о людях с таким же ДНК просто забыли, чтобы им позволили просто наслаждаться простыми человеческими радостями. Ведь им не оставили ничего, кроме такой возможности. А теперь и над ней нависла угроза.

Виктор остановился возле машины: интуиция просто вопила о том, что его опасения имеют основания. Он ощутил, как задрожали руки. Не страх, а нервная дрожь. Едва ему удалось добиться хоть какого-то спокойствия, как появляется нечто, угрожающее разрушить его. Он также подумал о том, что жизнь постоянно подбрасывает ему ситуации, которые не позволяют расслабиться и просто получать удовольствие от прожитых дней.

Посетила его и другая мысль, очень заманчивая: «А что, если просто написать рапорт об увольнении, взять Анну и уехать из округа? В мире найдется достаточно мест, куда даже с сербским гражданством можно переехать для постоянного проживания.» Денег за время службы он скопил не очень много, но на первые несколько лет скромной жизни хватит, за это время он сможет получить какую-нибудь профессию, так что с голода точно не умрут. Детей у них нет и точно не будет, так что и затраты только на двоих. Эта мысль показалась ему самой разумной, но нужно будет все обсудить с женой. У нее живы родители, у нее множество друзей и подруг, она никогда не покидала Урошевац больше, чем на две недели в отпуске. Но ведь именно она чаще него заводила разговор о том, что стоит поменять их привычную жизнь. Но разговор, как он знал, могут быть разными, а вот принять решение и взяться за его реализацию совсем другое дело.

Покинув Урошевац, они станут обычными иммигрантами с достатком ниже среднего, к тому же не просто людьми из другой страны, а «кровососами». О том, кто они такие их новое окружение узнает очень быстро: закон предписывал обладателей модифицированной ДНК регулярное медицинское обследование, чтобы подтвердить, что стерилизация действует, да и еще будет куча других ограничений. Смогут ли они приспособиться? Ответа он не знал, поэтому решил все же для начала обсудить с Анной их будущее. Подобные решения следует принимать совместно.