Инферно: Карающее пламя

Глава 9

М-мать твою через центр мирового равновесия в тридцати трёх позах Камасутры и всех позах-буквах бесячьей святопорнографической книги! Увиденное чуть было не заставило замереть даже меня, многое повидавшего, ещё о большем наслышанного. Что уж говорить о моих спутниках, едва успевших осознать то, что мир куда как шире и многограннее единственной привычной им с детства реальности.

— Срань господня!

— Немыслимо… — ахнула Алиса, вторя своему партнёру по делам разным. — И омерзительно.

— Не бог… Утроба!

Последние слова были уже моими. Да и что ещё можно было сказать, бросив даже единственный, но внимательный взгляд на открывшееся перед нами гнусное зрелище. Груда плоти, растёкшаяся по немалой площади, но на манер амёбы, а скорее напоминавшая этакую гору из мышц, сухожилий, непонятно как слепленную воедино и удерживаемую в относительной целостности исключительно магией. Трясущаяся, словно желе, но в то же время прочная. Бесцветная в один миг, а в другой меняющаяся на зеленую, бурую, голубую, иную окраску в совершенно хаотическом, рваном ритме. Полупрозрачную, дающую намёк на то, что творится внутри, в её потрохах, но вместе с тем не позволяющую понять этого полностью, обманывающая зрение сочетанием физики и магии.

И магия. Много, очень много сконцентрированной магии, от которой реальность даже этого, изменённого, искажённого мира плавилась, как кусок масла на раскалённой сковородке. Смотреть, видеть, понимать — вот что мне сейчас приходилось. Сейчас я осознавал самое важное из увиденного — узлы силы, расположенные словно тремя контурами, по убыванию. Первый, числом двенадцать, уже заполненный, хотя и не отдающий покамест накапливаемую силу. Чем заполненный? Теми самыми полупризраками, с которыми мне уже довелось столкнуться. Хм, послабее этого морозильника в короне, заметно так послабее. Они сейчас наглухо туда пристыковались, не оторвать. Источники силы, чьё единственное назначение — питать ритуал порождения бога из нутра этого омерзительной Утробы. Сдаётся мне, захоти я сейчас вырвать их оттуда — ни черта не получится. Слияние энергий. Взаимопроникновение. Начало абсолютного симбиоза… до того момента, как и сама Утроба своё отыграет, в предсмертных корчах порождая нечто, долженствующее стать новым богом, сменяющим не старых, но полное по сути отсутствие полноценных божественных сущностей в этом практически материалистичном мире.

А вот второй контур был уже пуст. Семь узлов, семь «гнёзд» под, как я полагаю, тех же призраков, да к тому же от каждого узла-гнезда несло своим собственным отчётливым душком. Оч-чень знакомым, поневоле напоминающем о том страже с кубической башкой. Там было шесть граней: гнев, страх, растерянность, тоска, отчаяние, апатия. Здесь уже семь и седьмая доминировала над оставшимися. Опознать с точностью было сложновато, но мне нехило так казалось, что доминантой над остальными шестью узлами была… обречённость. Не в плане покорности, а как уверенность в единственно верной цели, которую тебе дали и по дороге к достижению которой ведут.

Двенадцать во внешнем, семь во внутреннем и три узла в центре. Два из них были свободны, а вот третий… в третьем стоял Вальтер Мак-Кинси. Стоял внутри Утробы и скалился с видом победителя. Смотрел на Алису, Харальда и в глазах ощущалось торжество. Он хотел, чтобы они тут оказались. Очень сильно хотел. Причина? А те самые два пустых узла, по правую и левую сторону от него самого, в глубине Утробы. В той глубине, которая могла открыться, словно не то цветок, не то пасть, не то потроха анатомируемого опытным танатологом утопленника.

— Эй, Мак-Кинси, изблюйся из глубин Утробы, — произнёс я вроде бы и негромко, но зная, что меня услышали. — Ты ведь так тщательно старался привести сюда двух моих спутников, не так ли? Хотел сделать их обоих частями своего сраного ритуала по рождению несуществующего, но задуманного божества, — не собираясь дожидаться ответа, я продолжил, зная, что слова в преддверии ритуала имеют огромную силу. особенно от того. что понял тайную суть оного, вопреки желанию проводящего. — Место справа — это Харальд Стад, тело. Рассуждающая, уверенная в себе грубая сила, проложившая дорогу через все препятствия, оказавшаяся тут, дошедшая до места важнейшего в твоей жизни ритуала. Место слева — Алиса Хаффман, разум. Понявшая твою сущность частично до образования этого мирка. Осознавшая её полностью после попадания сюда. Разумом охватившая желаемое тобой. Спрогнозировавшая все те бедствия, которые Утроба способна принести основному миру. Ты умело завлёк их сюда. рассчитал практически всё, однако… Две ошибки, тобой совершённые, вот-вот обрушат все так тщательно выстраиваемое. Так что вылезай, маньячина. Попробуй исправить хотя бы один свой промах. А если не вылезешь — клянусь, я вытащу тебя из глубины Утробы сам, после чего утоплю в том гное, что у этой твари течёт в жилах вместо крови. И никакой Поводырь Обречённых тебе уже не поможет.

Бульканье со стороны Утробы. Пошедшая волнами плоть, перестраивающиеся мышцы. И донесшийся голос того, кто решил устроить рождение Нерождённого, воплотить божество из собственных представлений о нем:

— Я выйду, непредвиденный, но слишком многое узнавший чужак. Только сперва к Двенадцати добавятся Семеро.

— Пробуй, считающий себя Волей и центром ритуала. Только они не добавятся, — и обращаясь уже к Харальду с Алисой, почти шёпотом. — То, чем я сейчас стану — мой истинный облик. Здесь это уже можно. Главное помните, что это я, а не искажённая марионетка.

— О чём…

— Мы готовы, — кивает Хоффман и шипит в сторону партнёра. — Он из другого мира. Кто тебе сказал, что это такой же человек? Фантастику же читал, как и я, даже по Профессору фанател.

Умная леди. Вот реально умная, без каких-либо скидок. Я же действительно собирался воспользоваться ситуацией. Запредельная по понятиям этого мира и очень хорошая по параметрам мира «Лендлордов» концентрация магии, нестабильность, словно бы плавящаяся реальность — самое оно для изменения, перехода в моё теперь уже естественное демоническое состояние. Надо лишь потянуться к силе Инферно, как следует представить себе демоническую ипостась, щедро зачерпнуть силу и…

Боль трансформации, но вместе с тем чёткое понимание, которое можно сформулировать единственным словом. Получилось! Меня аж подбросило в воздух на проросших из спины крыльях; в клочья разлетелись джинсы с футболкой, заменяясь на пусть не основной комплект брони, но один из запасных, относительно неплохой и даже малость артефактный. И пространственная складка, куда были загружены не Архидемон весть какие ценные вещи, но уж эликсиров маны, жизни и атакующей алхимии там хватало. Совсем не маленький джентльменский набор на все случаи жизни, который подобает носить при себе склонному к авантюрам князю Инферно.

— Демон!

— Как настоящий… — ахнула Хоффман.

Увы, сейчас мне было малость не до реакции союзников. Дело всё в том, что из стен выплывали создания, подобные тому, который сейчас кристаллом, украшающим артефактный гарпун, работал. Один, второй, третий… шестой. Шесть штук. И седьмой, всеми силами пытающийся выйти, сбежать из плена. А вот хрен тебе! Выщёлкиваю льдистого цвета кристалл из гнезда, тем самым напрочь обрывая возможность «к Двенадцати добавятся Семеро». Более того, взмахнув крыльями, бросаюсь наперерез одному из призраков, что выглядит вроде как даже сильнее остальных. Наверняка именно это создание должно занять место в узле «обречённости», доминирующем на остальными.

Шестеро. Раздутый до состояния почти что шара бывший офицер ВВС, окутывающийся ядовитым дымом и способный отравлять все вокруг себя и выдыхать отраву на довольно значительное расстояние. Распадающийся на части и собирающийся заново бывший брокер, ощетинившийся крючьями и лезвиями, торчащими чуть ли не из всего тела. Член совета директоров крупной компании, ныне превратившийся в «человека Леонардо», раскинувшего руки и ноги, искрящегося электричеством и щедро делящегося им с тем, кого назначили врагами. Бывший врач, ставший теперь придатком сложнейшего «операционного комплекса» более всего предназначенного для вдумчивой пошаговой вивисекции, нежели лечения. Визжащие циркулярные пилы, шприцы с различными ядами не только, гибкие манипуляторы со скальпелями и ампутационными ножами, много иное, также прилагающееся, действующее вблизи и издалека. Подвизавшийся в Голливуде режиссер, словно в насмешку сращенный воедино с несколькими кинокамерами и фотоаппаратами, способный становиться двумерным, проецировать себя в любое место, создавать как безобидные иллюзии, так и относительно материальные, представляющие реальную опасность копии себя и различных существ. Певица… любовь которой к музыке и собственно пению превратилась в звон заканчивающимися ржавыми крючьями цепей, в которые она словно закуталась, а также способностью крика в ультра и инфразвуке на зависть любой баньши.

Вот на звенящую цепями бывшую певичку я и нацелился, понимая как ограниченность времени, так и необходимость выбить главный, доминирующий узел, оставив его пустым.

Акустическая атака! И выставленный барьер просто клином рассекает несущиеся на меня опасные звуковые волны, рассеивая, отводя, делая относительно безвредными. Да, голова может начать болеть — и то скорее не у меня, а у Харальда с Алисой — а вот остальное не-а, не успела атака набрать настоящую мощь.

Цепи. Множащиеся, возникающие словно из небытия — на самом деле материализуемые из непосредственно магической энергии, псевдоматериальные, но от этого не менее опасные — стремящиеся пробить, ухватить крючьями и зазубренными остриями, опутать. Даже не обязательно с целью уничтожить, хотя бы остановить, замедлить, дать существу прорваться в предназначенному исключительно ей узлу силы в семигнездовом контуре. А вот хрен тебе! Э, нет, пока этот важный орган любой здравомыслящий мужчина поостережётся дать столь своеобразной дамочке. Вроде как частично красоту и сохранила, но вот состояние души показывает, что данная область жизни ей совершенно чужда. Есть лишь приказы, та самая целеустремлённая обречённость и полнейшее отсутствие собственно памяти о себе и желаний, помимо единственно вложенного.

Вильнула, пытаясь уйти, вновь огрызнулась теперь уже инфразвуковым криком, очередными цепями, но… Алая Дымка, Вуаль Отрицания. И, подобравшись на нужное расстояние, не вонзаю — ибо не вплотную пока — а метаю гарпун, зная, что и при таком вот раскладе он должен подействовать.

Есть попадание! Специально заточенное под таких противников оружие, попав в полуматериальное тело, сработало, выпуская из себя паутинные нити, опутывающие жертву, лишающие её контроля над собственной магией, обрушивая на пол… и приковывая к поверхности. Бороться против такого можно, но исключительно будучи полноценным и хоть немного обученным магом. Здесь же этого не было и быть не могло. Искусственно измененное создание, отсутствие опоры на настоящую память, минимально вложенные способности по управлению дарованным потенциалом. И нулевой практически опыт, что неудивительно, ибо откуда ему взяться то при перерождении всего пару-тройку дней тому назад… или неделю, я уж и не интересовался подобными мелочами. В любом случае, важнейшая часть контура была нейтрализована.

Остальные? Разумеется, я следил и за ними, но они, словно загипнотизированные, даже не попытались помочь, видимо, выполняя ранее полученный приказ — занять места в контуре. Проклятье, да уже почти что заняли, лишь когда мне удалось спеленать отягощённую цепями певичку, засуетившись. Или это Мак-Кинси спохватился? Уже не столь и важно.

Важнее было другое… это помимо того, что удалось лишить контур уже второй составляющей. Гарпун! Не мой, который был использован для того самого пеленания. Другой, мать его за ногу. Тот, который был уже у неё. Был, чёрт побери! Просто, как оказалось, этот самый артефакт мог использоваться и в четвёртом варианте, как концентратор-переходник, облегчающий «втыкание» существа в гнездо контура. Мак-Кинси всё ж настоящий гений. Хоть и псих, и маньячина. Предвидел, предусмотрел, что оставленное артефактное оружие непременно будет использовано Харальдом и Хоффман для сдерживания наиболее опасных для них противников. Использовано для одной части жертвоприношения элементами одного из последних этапов. Хитро, замысловато, но действенно и к тому же придавало особые нюансы. Ведь приносящие жертву не знали про это, действовали вслепую, но вместе с тем от души, со всей душевной отдачей, тем самым… Не знаю уж, какие именно оттенки получаемой силы тут были важны. Не знаю, но непременно поинтересуюсь потом, у собственно архигерцога Рабастана или у кого-то из его спецов по ритуалистике. Важные нюансы, их в сторону отбрасывать никоим образом не рекомендуется.

Это всё потом, сейчас же другое. Один гарпун удерживал выбитую мной из ритуала цель. Второй же, которым её пришпилили раньше, но использовав не совсем так, как полагалось, до сих пор оставался включённым в энергетическую структуру мистического создания. И его предстояло… выдернуть. Жёстко, грубо, но вместе с тем не бездумно. Тут ведь не чисто физическое извлечение, а ещё и отрыв начавших сливаться энергетических структур. Болезненный, словно бы срывающий едва образовавшуюся корку с начавшей затягиваться раны.

Именно это я и сделал, спикировав к поверхности, используя небольшое оставшееся у меня время. Рывок и… Очередной крик пленённого существа, но уже совсем иной, более человечный, что ли. Выражение глаз опять же изменилось, с злобного и ненавидящего до на мгновение ошарашенного, но тут же начинающего осознавать. Неужто? А ведь по ходу так и есть. Шоковая терапия явно сорвала блоки с памяти, а искусственную и априори ущербную личность вновь вытесняла настоящая, естественная.

— Алиса, Харальд… Сюда!

Не предложение, приказ. Но на него союзники среагировали. Правильно, явно успели если не принять мою новую внешность, то хотя бы временно отставить данный факт в сторону. А разделяться сейчас было бы совсем-совсем неправильным. Уже потому, что Мак-Кинси, поняв частичное фиаско построения второго ритуального контура, явно что-то задумал.

Кстати, по поводу построения. Оставшиеся пять сущностей всё равно занимали места. Только вот отсутствующие элементы, запланированные для встраивания в узлы «тоски» и «обречённости», приходилось как-то менять. Как? Тут приходилось изворачиваться. В доминантный узел маньяку-демиургу пришлось переставлять сущность, изначально заточенную под «отчаяние» — того самого шарообразного, ранее бывшего офицером ВВС. Что же до двух всё едино пустых мест… Их требовалось хоть как-то, но заполнять, искать мало-мальски подходящий суррогат. Срочно искать, поскольку пустоты в вот-вот долженствующем начаться ритуале были категорически недопустимы.

Лучший из худших вариантов? Заместить пустующие места в числе Семерых кем-то из Двенадцати, а уже на их места вставить что-то из низших тварей. Однако, судя по всему, извлечь уже вставленный элемент не представлялось возможным. Потому низшими Мак-Кинси вынужден был заменять двух из Семерых. Жаль, что только двух, но большее количество перехватить тупо не получалось.

— Сейчас полезут. Приготовьтесь.

— Кто? — несколько опешил Харальд, меж тем готовый стрелять во всех, кто появится.

— Обычные твари. Их роль в ритуале тоже важна. Только не пойму до конца…

Упс, а вот уже и понял. Утроба — это не просто так. Тут, помимо прочего, ещё и готовность ЖРАТЬ. Вот и сейчас открылось сразу несколько пастей, урчаших и облизывающихся в готовности поглощать… топливо. Топливо из числа тех самых созданий, с которыми я сталкивался с самого начала своего тут пребывания.

Что тут делать? Уж точно не пытаться мощным наскоком проломить защиту собственно Утробы. Слишком она была хороша, да и контуры — полностью выстроенный внешний, частично сформированный внутренний да ещё с главным создателем в центре — заметно улучшали ту самую защиту от физических и магических воздействий. А вот не дать эту Утробу откормить, лишить солидной части необходимой для последней части ритуала энергии — тут уже совсем другое дело. Оставалось лишь реализовать… скромными силами, всего втроём. Или… Чуток времени у меня ещё есть, пока зов, обращённый ко всем творениям со стороны их создателя, только начался, набирая мощь.

— Как тебя зовут, помнишь? — спрашиваю, обращаясь к девице с цепями, сохранившей свою мистическую изменённость, но вместе с тем, по ощутимым признакам, восстановившей настоящую личность.

— Ра… Рамона.

— Вот этого человека, — тычок пальцем в сторону Харальда, — узнаёшь?

— Харальд. Мой… сосед по дому. Здесь… пытался помочь. Когда я… ум… умерла.

— Если ещё говоришь и даже соображать пытаешь, пусть плоховато, то не совсем и померла, — саркастически усмехаюсь. — Просто изменилась. Выжить хочешь? Нормально, с памятью и осознанием?

— Да!

— Про способность использовать новоприобретённое даже не спрашиваю — это и так очевидно, — никакого лукавства, тут было сразу заметно. Мне так уж точно. — Если сейчас отпущу, не удерёшь, поможешь в схватке? И да, удрать будет глупым ходом, тебя этот вот Мак-Кинси, организатор всего, один бес найдёт и заново сотрёт личность, превращая в то, чем ты была. Хотя может и не помнишь недавнего.

— Помню! — злоба, ненависть, в концентрации запредельной. — Я помню всё. Смотрела, всё понимала, но ничего не могла сделать.

— Вот даже как. Впрочем, оно и понятно, и обоснованно в некоторой степени. Для обречённости подобный коктейль из ненависти и бессилия в самый раз, — выдёргиваю гарпун из тела этого полупривидения, замечая, что особых повреждений то она и не понесла. Так, травмы энергетики уровня пониже среднего. — Тогда прикрываешь Харальда и Алису, его спутницу. Вы, — обращаюсь уже к ним, — прицельно отстреливаете тварей, не давая им добраться до пастей Утробы. Я бью магией и алхимией по большим скоплениям с той же самой целью. И начинаем… Вот прямо сейчас!

Лезли. Твари лезли со всех сторон и единственной их целью было оказаться рядом с одной из пастей Утробы, дабы быть поглощёнными, тем самым дав омерзительному созданию Мак-Кинси очередную порцию столь необходимой энергии. Мне же. получившему возможность восполнять магию при помощи эликсиров маны, а также использовать алхимические атакующие составы, оставалось сдерживать это.

К сожалению, основанная на стихиях алхимия тут была не слишком эффективна. Против частично призрачных существ особенно. Что им пламя, лёд, кислота? Опасны, конечно, но далеко не так сильно, как обычным, полностью материальным созданиям. Приходилось тщательно выбирать что метаемые склянки, что срывающиеся с руки активированные чары.

Вспышка. И вот Пламя Феникса, вырвавшееся из столь маленького на вид флакончика, пожирает немалую кучку знакомых мне шприцеметателей и нескольких двухголовых ящеров впридачу. Лопается под напором предельно концентрированной ледяной эссенции, Поцелуя Севера, другая склянка, после чего падают насквозь промороженные «бабочки» и целая стая «летучих мышей», которым теперь бритвенно-острые крылья, внушительные когти и ядовитые зубы уже ничем не помогут. Заволакивает немалые пространства кислота, опять же алхимическая, доставляя неприятности все и каждому. Кому-то больше кому-то меньше, но всё едино, невредимым не уходит почти никто.

Почти, потому как призраки и околопризраки — это явления иного порядка. По этим приходится бить Тьмой, Смертью — сам ей не владею, но алхимия, опять она, ибо старался всяким-разным запастись — той же Алой Дымкой радовать, оказавшейся на удивление полезной против подобных противников. Алхимия плюс заклятья равны большим проблемам для не подготовленного с таким атакам противника. Не рассчитывал Вальтер Мак-Кинси на такой отпор, на массовое уничтожение низших тварей площадными заклятьями. Вот теперь и расхлёбывал, как по мне, безуспешно.

Полночь. Она не близилась, она, как говорится, подкралась незаметно, причём с тылу. Подкралась и… Воистину, обернись вокруг себя, что-то трахают тебя. Не получающая должной подпитки Утроба содрогалась, пытаясь выполнить предназначенную ей роль, только получалось это плоховато. Совсем хреново получалось, откровенно то говоря. Пускай два пустых места Семерых заняли парочка доползших таки, проскользнувших полупризраков из числа низших, это помогло не сильно.

Слишком большую часть всё ещё прибывающих тварей удалось помножить на ноль. Мне, а также метко стреляющим Харальду с Алисой, которых сейчас защищала переполненная праведной своей ненавистью Рамона, цепями потрошащая оказывающихся слишком близко тварей и жуткими воплями отбрасывающая, ввергающая в инстинктивный страх иных. Неожиданное, но очень полезное подкрепление.

Что оставалось делать Мак-Кинси, учитывая, что Утробе категорически не хватало получаемой энергии? Исключительно попробовать добавить к полноценным Двенадцати и ущербным Семерым полную Триаду из плоти, разума и духа. А для этого необходимо было во что бы то ни стало захватить живыми, пускай и сколь угодно покалеченными, Алису и Харальда. Сделать же это, учитывая невозможность извлечь уже установленные в гнезда ритуального построения элементы, мог лишь он сам. Как устроитель ритуала, Мак-Кинси сохранял свободу действий и ту самую подвижность, возможность покинуть Утробу.

Покинул. Не на своих двоих, а будучи как бы наездником странного шестиногого создания, напоминающего этакого осьминога, что мог похвастаться присосками на каждом щупальце, способностью бегать по потолку и стенам, игнорируя гравитацию, а также плеваться взрывающимися клейкой паутиной сгустками.

Пофиг на скакуна, пусть и шестиногого, опасным был прежде всего всадник. Мак-Кинси, неведомым образом получивший немалую магическую мощь, бил грубо, сворачивая энергию в струны и пульсары, смешивая воедино Смерть, Разум и Жизнь. Рвал саму реальность в клочья, поражая концентрацией и частотой атак. И атаковал этот паразит прежде всего меня, видя первое и главное препятствие собственным планам. Тут только и оставалось, что отбиваться, чередуя Тьму, относительно простые заклятья Хаоса и те самые азы школы Крови. А ещё крутиться, используя высокую маневренность, ожидая подходящего момента, чтобы достать тем самым костяным клинком, очень подходящим против именно этого противника.

Минута, другая, вот уже третья… Выматывание противника было на руку скорее мне, поскольку Утроба нуждалась в скорейшей подпитке, а она, миль пардон, блистала отсутствием. Вот Мак-Кинси и дёргался, стремясь не просто закончить бой, а сделать это поскорее. Но подставлять мне спину никак не осмелился рискнуть, понимая, что тут же и огребёт самым немилосердным образом.

Атака. Ещё одна. Мля. Бедная реальность, которая реально плавилась. Стены плыли, трансформировались в нечто совсем уж непотребное. Корёжило уже саму Утробу от перепадов энергий, от свивающихся в жгуты и вновь распадающихся энерголиний. Творилось Архидемон ведает что, а я всё продолжал уклоняться, контратаковать и искать подходящий для действительно серьёзного, критического удара момент.

И вот он, момент. Несколько неожиданный даже для меня, поскольку Вальтер Мак-Кинси вынужден был отвлечься на какие-то мгновения, ставя барьер, чтобы по нему не ударили добрых два десятка ржавых цепей, отстреленных Рамоной, использованные как оружие дальнего боя, но с относительно малой дистанции. Я ощутил, что вложилась она в этот залп от души, добавив к собственно естественной для её новой формы магии ещё и ту самую обречённость, замешанную за злобе и ненависти, которую бывшая певица должна была воплотить в ритуале. И добавила идущим от самого нутра воплем. А уж голос, он как нельзя лучше передаёт эмоции, для того, собственно, изначально и предназначен.

Мгновения отвлечённости. Единственное мгновение замешательства. И вот, сократив дистанцию, дотягиваюсь до Мак-Кинси клинком, который хорошо так врубается в плечо, рассекая его, затем грудину… Следом Копьё Тьмы, аккурат в голову, после чего разрыв дистанции, понимая, что ответка вот прямо сейчас прилетит.

Прилетела, да так, что меня просто снесло, ломая крылья при ударе о стену, измочаливая руку с клинком. Боль, ускользающее сознание… Но выдержки хватило, чтобы сперва проглотить извлечённый целебный эликсир, затем стимулятор, ну а потом, когда откат позволил, и Исцеление пришлось в масть.

Эх, чуть было не прикончили. Расчёт расчётом, но скорость реакции и глубину отчаяния врага, понявшего, что всё рушится, недооценивать нельзя. Враг, да… Мак-Кинси, как оказалось, уже агонизировал, добиваемый вошедшей в раж Рамоной и приблизившимися, опустошающими магазины помповика и пистолета Харальда с Алисой. Шестиногого скакуна, кстати, тоже прикончить успели. Пусть ставят жирную точку, это им на пользу. Зато мне нужно разобраться с Утробой. Да-да, именно с ней, благо это порождение больного разума получило очередную и очень немалую порцию энергии. откуда? Добровольная жертва умирающего создателя. Чёртов Вальтер! Воистину фанатично преданный собственной идее, желающий во что бы то ни стало вырастить божество для этого мира. А значит…

Крылья ещё не успели как следует восстановиться, но это и не важно. Достаточно оставшейся алхимии, телекинетического воздействия и предварительно пущенного в Утробу Копья Тьмы. Заклятье нужно было для того, чтобы пробить дыру в защите, пронзить плоть. Ну а в открывшуюся прореху отправилась алхимия. Вся оставшаяся из числа боевой. Пусть Утроба попробует переварить такой инфернальный коктейль! И если у меня получится размолотить сие уродство в лоскуты, то придёт пора последнего, завершающего, жизненно важного штриха, ради которого многое и затевалось. Ну же, ну…

Есть. Это нельзя было назвать взрывом, скорее буйством магии разных направлений. А уж что бывает, когда это буйство происходит в одном месте, направлено на одну цель… Плохо этой цели приходится, совсем кердыкнуться намеревается в подавляющем большинстве случаев. Конкретный исключением не был. Ощущалось, как Утроба содрогнулась в последний раз, испустила импульс силы совсем уж особого спектра и… всё.

Всё? Как бы не так! Я чувствовал, что та цель, ради которой я и появился в этом мире, находилась близко. Не на теле Вальтера Мак-Кинси, как предполагал изначально. Не-ет, он больше всего ценил не себя, а собственное творение. Вот и использовал, как я понимаю, Печать для усиления ритуала таким вот манером. И для того, чтобы её достать, мне явно предстояло окунуться в помои по самую маковку. В прямом, а вовсе не в переносном смысле. Делая шаг за шагом в направлении уже мёртвой Утробы, я осознавал это всё сильнее и сильнее. Столь же более сильным становились доносящиеся от дохлятины запахи, да и чувство общей брезгливости не давало о себе забыть.

Крылья? А уже можно попробовать. Взмах… И взлетаю, хотя ощущения покамест те ещё, только врагам и желаемые. Можно даже не смотреть глазами, и без этого чувствую, куда именно нужно проследовать, куда погрузиться. Главное, не особенно думать, во что именно погружаешься. Вот она, глубокая яма, внутри которой настоящее сокровище. Глубоко вдохнуть, задержать дыхание и нырнуть.

Новая боль, на сей раз такая, что как будто в кислоту окунулся, аА не в кровь подохшей Утробы. Хотя… не кровь это, а скорее этакая промежуточная стадия между ней и ихором — той жидкостью, что течёт в жилах многих богов. Та ещё «ванна» доложу я вам, обычного человека и даже мага могло бы если не растворить, то экзотическим образом сварить в жидкости чуть повыше комнатной температуры. Парадоксы магии, чтоб их! Но шутки шутками, а искомое я нащупал. Хвать и наверх, да и вообще подальше от зловонной, обжигающей жижи.

Уф-ф, выбрался! И ведь, что характерно, никаких ожогов и в помине нет, а боль от экстремального купания присутствует, затихая едва-едва, несмотря на тут же использованное Исцеление, а следом и Очищение. Зато в руке та самая Печать, ради которой я здесь, собственно, и оказался. Артефакт. Настоящий. Мощный. Мля, да за изучение такой сложнейшей красоты, к созданию которой приложил руки самый настоящий бог — сразу чувствуется, не ошибёшься — архигерцог Рабастан не то что Врата Инферно в обоих моих доменах в нечто куда более серьёзное перестроит, но и сверху кой-чего добавит. Тут сомневаться даже не приходится, этот аристократ Инферно по мелочам жмотиться точно не намерен, да и на дальнейшее сотрудничество нацелится с ещё большим, нежели ранее, энтузиазмом.

Осматриваюсь, но уже совсем иным взглядом. Тем, который свойственен победителю? Не совсем. Ведь уничтожен был лишь Вальтер Мак-Кинси, а вот мой трёхглазый знакомец так и остался мне поля зрения. Однако… Может и вовсе не проявится. Лично я по этому поводу расстраиваться точно не собираюсь. Сейчас и вовсе лучше подлечу поближе уже не к двум, а к трём союзникам. Надо поговорить кой о чём, обсудить случившееся сейчас и планы на их будущее. Их, потому как сам я скоро собираюсь отсюда свалить. Если даже мир сам меня не вытолкнет вовне, есть пара задумок, как это, хм, стимулировать.

— Ну что, теперь уже две леди и единственный джентльмен, — приземлившись рядом с теми, кто пусть недолго, но были соратниками в не самой и лёгкой битве. — Вам, можно сказать, повезло не просто остаться в живых, но и получить нечто очень ценное. Кому-то в чересчур явно выраженном варианте. кому-то в щадящем внешне, но по сути ещё поглубже и с более высоким потенциалом развития.

— Повезло? — горько так выдавила из себя Рамона. зависшая в десятке сантиметров над полом и позвякивающая цепями. — Куда я вот такая вот теперь? В старый европейский замок, фамильным призраком работать?

— Можно и в замок. Свой собственный, — сразу же парировал я. — Рамона, вы сейчас по сути одна из немногих магов, причём имеющая очень существенную фору перед иными. Теми, которые только начнут появляться после того, как этот маленький мирок начнёт расширяться, проникать в мир реальный. А такое вот проникновение будет шаг за шагом, медленно, но изменять привычную вам троим с детства реальность. Может сперва лично вам и придётся не показываться на глаза, помимо доверенных лиц, но спустя лет десять, может больше… Ах да, время над магами куда менее властно, нежели над простыми людьми и иными разумными. Если же маг становится могущественнее определённого уровня, то он и вовсе поплёвывает на время свысока, опасаясь лишь…

Резко изменившееся ощущение от магической энергии, разлитой в пространстве вокруг. Она всколыхнулась, забурлила, реагируя на внезапное появление сильного источника, а потом успокоилась, но лишь частично. Что это означало? Гость прибыл. Незваный, но ожидаемый. И я навряд ли ошибусь в своих предположениях касаемо личности этого визитёра.

— Выходи из сумрака, Корелли! — крикнул я, запуская поисковое заклятье и, к некоторому удивлению, получая отчётливый отклик. Не маскируется, зараза такая. — Или мне в качестве горячего приветствия площадными чарами жахнуть?

— Здесь нет сумрака. Есть свет, тени, тьма в некоторых местах, — раздался голос. который я уже слышал. И сразу же за голосом из воздуха словно соткалась фигура, похожая на ожившую каменную статую. — Доброй ночи, Харальд. Мисс Хоффман, мисс Рамона Лурдес. Вы сумели удивить своей жаждой жизни и сопротивлением пути, с которого сложно свернуть.

— Корелли, — скрежетнул зубами Стад. — Гнусный ты предатель!

— Спокойно! — жестом и словом остановил я союзника, не желая обострять ситуацию раньше времени. — Сомневаюсь я, что столь хитрое существо как посредник Поводыря Обречённых, опустился до бесхитростного обмана и явного предательства. Его сюзерен предоставляет путь, даже старается обречь на него, но вместе с тем методы достижения остаются за идущим. Поводырь лишь смотрит, порой подсказывает, но старается напрямую не вмешиваться. За исключением особо важных случаев, да и то… Порой раз вмешательство слишком тонкое, чтобы его получалось отследить и установить истинного виновника.

— Слова…

— Этот демон, ранее бывший человеком, хорошо понимает суть моего патрона, — гулкий, словно резонирующий внутри каменного колодца голос Корелли прервал Харальда на полуслове. — Помолчи, Харальд Стад, сейчас я говорю не с тобой. Ты перестал быть интересен в сравнении с твоими двумя спутниками. Демон Хельги, верни Печать с силой бога, она не твоя.

— Трофеи забирает убийца, посредник Поводыря. Я вырвал печать из тела Утробы, перешагнув через создателя того, что могло породить бога для этого мира… то есть скорее пропустить одну из эмблем Поводыря Обречённых. Или, если не получится, подготовить почву для его более позднего пришествия. Он ведь всё равно придёт, да, Стефано?

Все три глаза смотрели на меня. Множество зрачков в каждом плыли, перемещались, тонули в глубине и вновь всплывали на поверхность. Сильный, мудрый. И явно Стефано Корелли, детектив, всего лишь временная маска для этого существа. Того, во взгляде которого явно выражена обречённость времени и усталость от него же.

— Он придёт. Раньше, чуть позже… Неважно. Мир обречён принять его. И те, кто принял часть его силы, уже не смогут сойти с избранного не ими, но для них пути. А для любого пути требуется Поводырь.

— Требуется, равно как и посредник, помогающий или соблазняющий встать на тот самый путь. Поэтому твой сюзерен вряд ли обрадуется, потеряй ты это тело, не столь давно и занятое. Искать новое, влезать в свежую шкуру, развивать слабо приспособленные к твоей силе каналы — это нерационально. Потери того не стоят. А я, при помощи этих троих, могу тебя уничтожить.

— Или я уничтожу вас.

— Или так, хотя и не совсем, — пришлось с ходу парировать сей выпад. — Я, как и ты, лишь сброшу это тело, уйдя уже к своему сюзерену, Архидемону Инферно. И снова смогу появиться здесь, хоть и не без приложения немалых сил. Или просто возьму Печать и уйду, а этот мир будет постепенно сливаться с основным, почти лишённым магии. Сумевшие же повергнуть Вальтера Мак-Кинси уже по одной изменившейся природе своей станут менять других. Путь будет проложен, только иначе.

Раздумья. Отнюдь не быстрые, тут явно прикидывались все осознаваемые посредником Проводника Обречённых «за» и «против». И очень хорошо, что мои союзники молчали. Уверен, что благодаря Алисе, которая схватила за руку Харальда и сразу же что-то зашептала Рамоне. Прислушиваться я на сей раз не стал — всё внимание исключительно на Корелли или как там его по настоящему называть.

— Хорошо, — резонирующий голос действовал на нервы, но приходилось терпеть. — Риск признан чрезмерным. Сейчас я отступлю, но оставляю за собой право вернуться и забрать Печать, сам или посредством иных, кто служит моему богу. И этот мир будет ему подвластен. Пусть позже, но будет. Эти двое наивны, если осмелятся думать, что смогут противостоять Пути, по которому идут обречённые на него.

— Там, где появляется твой бог, найдётся место и кому-то из остальных трёх. Ведь у Хаоса Неделимого возникло четыре части, нераздельных и неслиянных. Кто знает, какая из этих частей обратит внимание на столь… любопытный мир.

Глубокий вдох, пауза. Вот сейчас я неслабо задел вассала Поводыря. Настолько, что тот чуть было не позволил себя лишние эмоции. Однако сдержался. Жаль. Выведенный из состояния душевного равновесия противник может и сболтнуть лишнее, и иным образом показать свои уязвимые места.

— Двое, которые должны были стать Плотью и Разумом, приняли частицу дара Поводыря. А третья, воплощение обречённости, она принадлежит ему. И никто не в силах забрать у Ведущего по Пути то, что уже стало его по праву принятия силы. Не тебе, демон из другого мира. это менять.

Хлопок, и вот уже посредник так и не воплотившегося пока в этом мире бога исчез. Совсем исчез, его присутствия не ощущалось ни вблизи, ни вдалеке. И только убедившись в этом, я облегчённо выдохнул:

— Повезло!

— Это ты о чём? Ты только что отпустил…

— Харальд, ну не говори о том, о чём имеешь крайне слабое представление, — чуть было не пробив себе классическую челодлань, простонал я. — Это был не просто детектив, мистики начитавшийся и в результате самоучкой освоивший какие-то вершки тайных знаний. Здесь только что был посредник, своего рода эмиссар бога, который хозяйничает не в одном десятке миров, пусть и находится в вечных контрах с себе подобными в большинстве случаев. Я совсем не уверен, что мы все могли бы сего эмиссара не то что уничтожить, а просто остановить. Тридцать из ста на успех, не больше. Повезло… что он тоже не хотел рисковать.

— Он очень опасен. Очень, — прошелестела Рамона. даже для своего околопризрачного состояния выглядевшая бледновато. — Мак-Кинси был не таким, гораздо слабее. И когда он был рядом, я ужасно испугалась. Того, что вновь возобладает то, чем я была недавно. Лишиться воли, стать куклой на верёвочках, всё понимать, но ничего не мочь сделать. Это страшно. Обречённость… вот что такое настоящий страх.

Алиса, понятное дело, начала успокаивать ту, которая реально в этом нуждалась. Я же ощутил первый признак того, что мир начинает меня выталкивать. И вот нутром чую, удержаться удастся совсем недолгое время. Посему…

— Харальд, Алиса! Кажется, моё тут время начинает подходить к концу. Продержусь тут может полчаса, может гораздо меньше.

— Это как?

— Хреном о косяк, — поневоле огрызнулся я в ответ на неуместное замечание Харальда и тут же извинился. — Прости, нервы. Мне тоже это всё легко не далось.

— Забыли, — кивнул тот. — И что ты этим сказать хочешь, Хельги? Демон Хельги… Срань господня, я и не думал, что увижу не просто всё это магическое безумие, но ещё и настоящих демонов. Демона. Одного и то хватает!

— Не балаболь, Стад. Лучше слушай, какие могу дать советы, чтоб усилиться как можно больше к тому моменту, когда этот самый эмиссар Поводыря Обречённых вновь решит навестить вас. Или не сам, а опять посредством кого-то. Готовы слушать?

Кивок от Харальда. мягкая улыбка Хоффман… и Рамона. всё так же находящаяся в этаком отрешённом от мира состоянии. Ничего, для неё особенное предложение будет. А пока… Я высказывал своё личное мнение о том, что им стоит делать, как именно желательно провернуть. Артефакты из числа имеющихся, пробой из этого мирка обратно в естественный, связка оных воедино, но по возможности с установлением собственного контроля. Использование того, что осталось от Утробы и не только этого. Применение азов восприятия мистического мира. наверняка имевшихся и в привычном мире. равно как присовокупление знаний. обнаруженных уже тут. Многое другое опять-таки, сжатое до предела.

Заодно со словами я быстренько так потрошил то, что находилось внутри Утробы. Много чего там находилось, откровенно говоря! Артефактные гарпуны, вдобавок к уже имеющимся двум. Местные «камни душ», как я их пока называл. К слову сказать, удалось понять о них ещё кое-что — после окончательной упаковки в кристалл восстановление души в полной мере… Не знаю, тут разве что Архидемон или похожая божественная сущность справиться в состоянии. Опять же из собственно Утробы, шестиногого скакуна, похожего одновременно на осьминога, паука и кальмара, нескольких других химер эти самые кристаллы выдернуть удалось. Ну и собственно ингредиенты, части собственно Утробы: недоихор, кости, жилы и сухожилия. Достаточно сказать, что кровью я заполнил все ёмкости, которые только нашлись, после чего переправил, наряду с несколькими костями и прочими потрохами, аккурат в пространственный карман, ощутимо так потяжелевший. Не знаю, какой именно ценности всё это добро, но алхимики и артефакторы точно возрадуются. Далеко не каждому из этой братии и уж точно не часто перепадают части тела пусть не божества, но «инкубатора», в котором его планировали вырастить.

— Забираю себе три из семи гарпунов, десяток «лунных дисков», ну и кристаллы, с которыми вы один бес ничего сделать не сможете.

— Может быть и сможем, — мягко, но уверенно возразила Алиса. — Это всё-таки люди. Не верю я, что совсем ничего нельзя сделать. Хотя бы просто дать покой их душам.

И можно было бы закуситься, только вот желания не возникало. Именно поэтому я не стал мелочиться, отдав почти все кристаллы, найденные на месте узлов контуров Двенадцати и Семи, помимо кого ублюдочного конгрессмена и ещё одной крайне нелицеприятной личности, которой самое то было в выгребной яме медленно потонуть. На опыты пойдут, самое то в качестве посмертия. Остальные же… пусть леди Хоффман колдует, авось что и получится… лет этак через много. Десятков лет, потому как раньше до таких высот точно не добраться даже при самых благоприятных раскладах.

— И последнее. Не могу не предложить, не имею права, ибо принципы такие, — говоря это, я поочерёдно переводил взгляд с одного союзника не другого… другую. — Можете остаться здесь. Опасностей хватает, но это ваш родной мир, за который не грех и побороться как следует. Или же… Со мной, в мир несколько иной, больше похожий на книгу жанра фэнтези. Орки и эльфы, гоблины и демоны, титаны и инсекты с их роевым разумом. Опасностей тоже хватает, но начнёте не с нуля, а с серьёзных стартовых позиций. Выбор за вами… кроме Рамоны.

— Ой!

— Не ой, а так уж карта легла, что тебе, цепями окутанная, здесь оставаться совсем опасно. Эмиссар Ведущего по Пути до тебя всё равно доберётся. Слишком глубокий след в душе, слишком уязвимая позиция. А в моём мире и под покровительство иной сущности сопоставимого уровня спокойно перейдёшь. Времени на развитие окажется достаточно — это важный фактор. Учителя опять же, что немаловажно. Хорошие, не один десяток собак на деле обучения съевшие. Поняла?

— Да. Но… Может потом я смогу… снова вернуться? Тут семья. А я…

— Потом — вполне возможно. Можешь даже взять обязательство с вот этих двоих, — жест в сторону Алисы и Харальда, — чтобы те и о семье позаботились, и объяснили, что ты не мертва, а в, скажем так, длительной «командировке». Если, конечно, они тоже не предпочтут турне в иной мир на неопределённый срок.

Пара секунд взглядов этой парочки друг на друга… Я уже знал, какой ответ услышу. И точно.

— Мы останемся, Хельги, — едва заметно улыбнулась Алиса. — Это наш мир, тут наши семьи, наша жизнь. Убегать? Больше нет. Я уже набегалась от безумных созданий Мак-Кинси.

— Заходи в гости… приятель, — Харальд протянул руку, которую я и пожал. — А о семье Рамоны позаботимся. И попробуем объяснить, что она жива, только вернётся не скоро. Но вернётся.

— Отлично. А в гости при случае постараюсь. Маршрут бы только точный установить. Сейчас больше по следу артефакта шёл, но всё может статься. Хотелось бы ещё немного поговорить, обсудить дела многочисленные, однако не получается. Простите, вот реально затягивает обратно. Рамона!

— Я здесь, — прошелестела полупризрачная особа. — Что нужно сделать?

— Прижаться покрепче и держаться, как в страстном танце под названием танго. Ты девушка творческая, понимаешь суть. И главное попробуй не нервничать и уж точно не беспокоиться о своей дальнейшей судьбе. Мне нужны разумные и осознающие свой потенциал союзники, а не тупые марионетки. Посему…

Холодная. Вот реально прёт от Рамоны этаким потусторонним холодом. Ничего, и не такое по жизни случалось, перетерпим. И всё же она явно ближе к некромантам, к этой школе магии. Призраки, они ведь разные, если только не брать в расчёт низших. Особенно…

Вот и обратный переход. Осознав это, помимо чисто физического контакта со спутницей, окутываю нас обоих барьером из моей собственной энергии, выпущенной в попытке создать этакий кокон. Держать, не дать расползтись. И следующее, что я вижу — донельзя знакомый зал, то же самое многоуровневое построение… Инферно, домен Рабастана. Только в помещении никого нет. Не было. Теперь есть. Я и Рамона, ошеломлённо оглядывающаяся по сторонам. Не верящая, что вот так просто оказалась в совсем ином мире. Ну а я… Мля-я! Мне сейчас предстоит, помимо всего прочего, разбираться в огромных полотнищах важных системных сообщений. Реально важных, потому как фильтр давно установлен так, что на мусор обращать внимание в принципе не приходится.