Имперский экзамен

Глава 66 Свадебное пророчество

Да, вы всё правильно поняли. Это была Мин Джу, мать малыша Чана. Моя биологическая мать. Свою российскую я уже похоронил ещё до смерти, а вот мать моего реципиента…

Не, «биологическая» — неправильное слово, кривенькое. Она — родная мать. Именно её я в том числе и искал все эти месяцы. Как-никак — самый близкий и родной человек.

Думаю, все помнят драматичные сцены в стиле «возвращения блудного сына» — вот, это оно и было. Малыш Чан — то, что осталось от его выжженного при катаклизме сознания — рвалось наружу, примерно как тогда, при встрече с Чжао.

И мама меня сразу признала. Обняла, тоже слезу пустила, приговаривала что-то вроде:

— Ох, сынок-сынок… это всё-таки ты… Я не верила… хоть и видела фото… неужели… как же ты выжил-то…

— Сян, — только и сказал я.

— А-а… Сян — да, хорошая она, жаль, что с Янсеном разошлась…

То, что «сыном» она назвала сначала именно Янсена — я допёр не сразу. Уже когда оба успокоились, сели, принялись пить поднесённый бабуле Хо чай — начался расспрос.

— Где отец?

— Фа? В городе он… Но не общаемся, Чан. Расстались мы через полгода, как всё случилось. Детей мы потеряли, он всё время на работе проводил. Учёный же он. И сейчас, наверное, работает…

Грустно было это услышать, но то, что отец жив однозначно поднимало настроение.

— А где дед?

— Тут — не знаю.

Ну и наконец-то вылез главный вопрос.

— А почему Янсен… Типа, сын, что ли? Это как?

— Приёмный. Я же замужем. Уж пять лет почти как…

Вот тебе раз. Каково это — узнать, что твой друг, коллега и бывший парень твоей девушки — ещё и твой сводный брат? Мама словно оправдывалась дальше:

— У Янсена родная мать умерла как раз перед Катаклизмом. Он подросток, совсем в депрессняке был, да ещё и школу раньше на два года закончил, только в университет поступил — а тут ещё такое. А у меня один сын умер — я же так тогда думала! — а второй сошёл с ума… Сейчас понимаю — я ушла к Миншенгу, чтобы снова у меня сын был, нормальная семья и смысл жизни.

Миншенг — это, получается, отец Янсена. Тот самый, который с мэром-корейцем приезжал.

— Ты знаешь про Чжао? Общалась с ним?

— Только в первый год после катаклизма. Пока у него шестая чакра не вылезла. Он… не принял Миншенга. Считает нас с отцом предателями — ну, или в сердцах так сказал. А потом… только в новостях читала.

Я вздохнул. Всё верно выходило. Но ревности никакой я к Янсену не испытал — наоборот, обрадовался, что у меня теперь вполне официально есть вот такой вот брат.

— Мам, не надо оправдываться. Всё верно ты сделала. Это хорошо, что Янсен — твой сын. Ты из него хорошего человека воспитала. Не скажу, что всегда с ним согласен, но по поводу его помолвки с Серебристой Порослью — тут я ему всецело желаю счастья. Так что давай ему такую свадебку организуем, чтобы все обзавидовались!

В общем, пошел контакт. А там и бабуля Хо подсела — рассказала про свадьбу, они обсудили с ней вместе разное, потом я про себя рассказал. Почти всё рассказал. Даже вскользь упомянул про то, что во время комы подхватил чей-то разум. Потом обсудили список гостей — собственно, мать Янсена поэтому и пришла в Лапшевню, так как там сказали, что располагают данными о яогаях. Конечно, я рассказал, что мог, более-менее описал всё семейство и порекомендовал, кого звать, а кого — нет. Засиделись долго, даже прощаться не хотелось. Всё-таки, похожи мы были со своим младшим двоюродным братцем, раз мать сразу признала меня, как родного.

Следующим утром — снова пробежка и лёгкая тренировка. Война-войной, а обед по расписанию. Свадьба — это, конечно, всё очень важно и хорошо, но турнир никто не отменял.

Позже — поэтому, но и не только — связались с Янсеном.

— Получается, ты мне брат? — спросил он меня первым делом. Ну, а как иначе?

— Ага. Брат, — кивнул я.

— Я как-то и не удивлён. У тебя фразочки мамины то и дело проскальзывали.

— Угу… А ты как-то раз колыбельную её напевал…

Потом поговорили о делах вполне насущных — уже устаканилась таблица первого тура по рынку, и я в неё не попал, пройдя прямо во второй тур, к парням с тремя чакрами и выше. Так что, с одной стороны, у меня была примерно одна неделя на подготовку, а с другой — было рано расслабляться.

Остаток дня мы потратили на подготовку кафе к свадьбе. Закупали разное, завозили барахлишко. В этот раз решили обойтись без приглашённого тамады — роль тамады взяла на себя Дзянь. А я, получается, стал у неё помощником — как друг и родственник Янсена.

Вечером я снова поискал документы и злосчастный пиджак. Не нашёл. Позвонил Фэн, но та не брала трубку

А на следующее утро — началось. Бесконечные поездки, сбор гостей, встреча жениха — дома у Янсена, встреча невесты — Серебристая Поросль куда больше походила на человека, а её мамаша наконец-то сменила оборванное тряпьё на более-менее приличное, хоть и слегка вульгарное платье.

Познакомился я и наконец с отцом Янсена — который теперь становился мне чем-то вроде отчима. Познакомился сухо, Миншенг руку пожал, сказал почти в той же интонации, что и Янсен:

— Получается, ты брат Янсена.

— Ага. Получается, так.

— Ещё раз поблагодарю от лица мэрии за дипломатическую операцию с яогаями. И задам вопрос: надеюсь, вы не будете заниматься поисками вашего деда? Это очень рискованное мероприятие.

Ишь какой! Ну, я, конечно, кивнул, но в голове держал, что решать этот вопрос буду сам. Яогаев в этот раз было сильно меньше — этот вопрос мы хорошо утрясли при разговоре с нашей с Янсеном мамой.

Меньше всего я хотел бы встретить на свадьбе отца невесты. Вот менее всего. Хотя формально по правилам он должен был быть в списке, его и добавили, просто, без имени «Отец невесты». Повезло — не пришёл. Цепи в бункере у «ботаников» оказались крепче свадебных традиций.

Не оказалось и Охотничьего Пса, и «освобождённого» Серёжи. Я спросил у Кристофера, то есть Натянутой Тетивы, всё ли с ними в порядке, то кивнул:

— В порядке. Деревню остались сторожить. Серёжа молодец — открыл первый шаодань и решил остаться в городе на пару недель. Мы его всем семейством тренируем…

Потом — церемония заключение свадебного договора. Чайная церемония — тут Серебристая Поросль, которую, кстати, записали как Дандан Ван, провела её безупречно, налила чай родителям Янсена, лишь на замечание Миншенга опять огрызнулась, оскалилась, но тут же приняла благопристойный вид.

И только потом мы переместились в банкетный зал, в который переоборудовали лапшевню. Набралось человек пятьдесят — полная посадка, в качестве официантов и поваров бабуля Хо на этот раз решила нас не эксплуатировать и навела пять девочек-практиканток из кулинарного техникума. Одна из них тут же опрокинула поднос, полный закусок — сочли это за счастливый знак.

Я сидел между Дзянь и Сян. Чёрт, какие же платья были у Сян и Дзянь… У Дзянь — новое, но весьма похожее по фасону на предыдущее, совпадающее по цвету с платьем невесты. А Сян была в лёгком полупрозрачном сарафанчике, позволяющем в деталях разглядеть всё нижнее бельё под ним… Дзянь сидела на углу стола и постоянно подрывалась к импровизированной сцене, к микрофону, объявляла выступающих, конкурсы, различные этапы церемонии, в промежутках — танцы.

Сян пила вино, периодически подлечивая себя белым ци — оставалась вроде бы трезвая, но подливал я ей часто. Сам же почти не пил, только чокался с ней с ней бокалами. Та попойка с Серёжей на меня произвела эффект своеобразного «кодирования», и теперь запах даже самого крутого алкоголя вызывал скорее рвотные позывы.

То есть в моменте она была сильно попьянее меня. Поэтому когда начался первый медляк — инициативу проявила именно Сян.

— А ну пошли. Пациент, — схватила за руку, вытащила чуть ли не в самый центр площадки, мои руки себе на талию положила, свои — мне на плечи.

Ну, я совсем не был против такого расклада. В процессе танца она придвинулась ближе, голову на плечо положила, по спине гладит — ци по меридианам у меня так и заструилось…

— Такой день сегодня… надо же… Янсен женится… Он ещё и твой брат, оказывается… Братик…

— Он хороший. Иногда даже думаю — жалко, что вы расстались, с ним бы тебе поспокойнее было, чем со мной.

Сказал — и язык прикусил. Иногда, конечно, бывает сразу ляпну то, что подумаю. Не стоило это говорить. Или стоило?

— Я бы тогда тебя не встретила…

И сильнее прижалась. Потянулась куда-то ближе, к уху, видимо, поцеловаться захотелось — но передумала, сразу отстранилась. Постеснялась, видимо. От такого даньтянь ци прям-таки чуть не переполнился.

Потом я поймал взгляд Дзянь. Какой-то очень хитрый. Лукавый. Не ревнивый совсем. Снова такое чувство, что наши обниманцы с Сян у неё не ревность вызывали, а желание присоединиться. Ох, как же всё сложно-то.

Следующий медляк — я танцевал с ней. Она держалась спокойно, ровно. Не прижималась, не то холодную вамп-вумен изображала, не то просто так своеобразно играла. Эдакая игра «ближе-дальше».

— Сян лучше меня танцует, ведь так? — спросила она.

— Ну… стили танца у вас весьма различаются.

— Да ладно, всё нормально, мне даже приятно смотреть, когда вы так обнимаетесь…

— Мне тоже нравится, что ты не расстраиваешься, хотя это и кажется немного странным…

— Странным почему? — она наклонила голову набок, прищурилась.

— Ну… типа… ревность, все дела, — предположил я.

— Я очень, очень, бесконечно долго и сильно ревную, когда вижу вас вместе и рядом. Но одновременно мне нравится, когда ты в таком состоянии. Значит, наш договор с Сян в силе. Значит, скоро всё случится… Возможно, даже очень скоро…

Именно на этих словах наш диалог закончился. Да уж, умеет интриговать. Блин, да они обе — интриганки! Что-то там решили. Приятно, конечно, когда вокруг тебя такие страсти, с другой стороны — лучше уж чего-то одного и спокойного…

Третий медляк был снова с Сян.

— Чан… Обними меня покрепче…

Она схватила меня за запястье и сдвинула мою руку сильно ниже уровня своей талии.

Вот это номер… Такого я мог ожидать скорее от Дзянь, но точно не от Сян.

— Помнишь, тогда… ты пришёл с ящиками мороженного.

— Конечно, помню.

— Если бы ты после про помолвку эту дурацкую не сказал… Я в тот момент подумала — пожалуй, отдамся тебе прямо здесь. На рабочем месте….

— Сян… эм… ты, мне кажется, давно не воспользовалась белым ци, чтобы снять опьянение.

— Только что… прямо перед танцем, — прошептала она на ухо.

Несколько тактов я осмысливал сказанное. Выбирал — точно стоит сейчас, или не… Сян же продолжила сама и без меня:

— Народ скоро начнёт расходиться… Янсен с этой своей к себе поедет. Никто не заметит…

— Чего не заметит?

— Если мы сейчас на второй этаж поднимемся…

И ведь мы бы поднялись. Мы как раз оттанцевали поближе к лестнице. Всего пара шагов к выходу, потом подняться на второй этаж, открыть дверь спальни, моей или Сян, и…

Но не тут-то было.

Вообще, драки на свадьбах — это явление не вполне традиционное для Китая. Но то ли моё присутствие магическим образом слегка изменило традиции, то ли лапшевня бабули Хо неизбежно оправдывала название «бойцовской»… В общем, именно в этот момент стеклянные двери громко распахнулась.

Там стоял Гао Фу-Шуай, за спиной — десяток парней в бойцовской форме, в кожанках и с шипами.

И я ведь даже узнал несколько лиц. Тех самых, которых мы знатно поколотили с яогаем Серёжей в предпоследнем месте нашей попойки, в рабочем квартале.

Двое из них были в огнеупорных костюмах, а в их ладонях лежали характерные трубки со шлангами.

Лишь секундой спустя я сообразил, что это такое.

— Дандан будет либо моей, либо ничьей!!! — взвизжал Гао, а затем отступил назад и махнул рукой.

А затем…

Затем я среагировал настолько быстро, насколько мог. Пламя огнемётов лишь начало выходить из сопел, когда я выставил обе руки вперёд, зажигая синие шаодани в обоих ладонях. Стеклянные створки с грохотом захлопнулись именно в тот момент, когда пламя выплеснулось наружу, отразилось и направилось прямо обратно на поджигателей.

У них-то были костюмы, а у парочки стоящих за спиной — нет. Пламя подожгло их рубахи, они принялись кататься и отряхивать друг друга.

— Кыш!! Кыш из лапшевни! Драка — только на стоянке! — скомандовала бабуля Хо, мигом схватив микрофон.

— Ур-рааа! — заорал я, воспользовавшись замешательством врагов и рванул вперёд, указав рукой направление своим боевым товарищам по свадьбе.

Есть ли смысл описывать драку на свадьбе? После того, как мы с Сян и Тямом обезвредили огнемётчиков — начался нормальный, ламповый практически мордобой. Мне прилетело пару раз в челюсть, но не сильно. Вскоре подоспели и семейство яогаев. Заработали уже совсем другие огнемёты — их собственные, природные. Троих поджарили сразу, трое других тут же убежали. Оставшихся, включая Гао Фу-Шуай, яогаи утащили за стол, налили какой-то своей лютейше-вонючей настойки и принялись напаивать.

Сян вздохнула, поднялась с места и принялась лечить раненых, бабуля Хо ей помогла — таскала супчик, отпаивала.

На это время все как-то забыли о невесте и женихе. Вспомнили лишь, когда услышали голос Янсена.

— П…помогите! Серебристой Поросли плохо! Кто-нибудь знает, что с ней?

Я обернулся. Серебристая Поросль лежала у него на коленях и бормотала что-то бессвязное. Её глаза горели то красным, то белым, то чёрным.

Все замолчали, прислушались. Она повторяла, как речитатив, один и тот же текст.

— … Отец Драконов проснулся, грядёт он, один Лунный Цикл, и явится Он, Пожирающий Миры, Княжество Сливающихся Потоков не станет Великим, не поборов его, но нет героя, готового повести планету за собой, и канет она в пучину хаоса и огня, ежели не найдётся такой……Отец Драконов проснулся, грядёт он… Еще есть время обрести своего бога… Еще есть время…

Все молчали, а речь становилась всё тише, тише, и тише. Наконец, глаза принцессы яогаев закрылись, Янсен наклонился, прислушался и сказал шёпотом:

— Всё хорошо. Она спит.

— Да уж. Лучше некуда, — добавил я — точно так же шёпотом.

Ну вот блин, ну что это такое опять⁈