Империя Хаоса: Апокалипсис-2

Глава 10 Часть 3. Недрочабрь

На пятнадцатый день моего воздержания, то бишь воскресенье, я уже не чувствовал ничего. Ни романтики, не сексуального влечения. Всё чаще и чаще я представлял, что я карась, который плавает в пруду и только ждёт, когда хитрый рыбак бросит туда крючок с червячком. Вчера, когда я пошёл мыться, то несколько раз погружался в воду с головой, пускал пузырики и думал о своей тяжёлой рыбьей жизни. В империю я больше не заходил — мне это было не нужно. Блог тоже забросил. Последний мой пост был опубликован позавчера, в котором я говорил о том, что на самом деле космос — это ничто иное, чем пятно от кетчупа на футболке большого волосатого краба с задницей, как у Ники Минаж. Думаю, мои подписчики всё поняли.

Сейчас было три часа дня, я лежал на кровати и смотрел в потолок, представляя, что он океанариум. Там было много красивых рыб, все они плавали, иногда поглядывая на меня и дёргая своими ртами, словно, пытаясь мне что-то рассказать. Именно тогда мне пришло сообщение от Алёны:

«Привет, дурилка! Предлагаю завтра приступить к курсовой. У Лии шесть пар. Она нам точно не помешает добрых часов пять!»

«Я готов!» — написал я без задней мысли.

Все плотские утехи меня уже не пугали. Прикосновение к Алёне? Поцелуи? Пусть попробует меня взять чем-нибудь покрепче.

«Отлично! Тогда жду! Кстати, я бы очень хотела с тобой прогуляться? Ты что делаешь на следующих выходных?»

«Сижу в углу и рыдаю, завернувшись в рулон из-под обоев» — Ответил я, даже не думая шутить.

«Аха-ха! Придурок! Тогда попёрли в Советский парк! Там очень круто. И можно покататься на снегоходах!»

«О-о-о снегоходы…» — Мечтательно написал я.

Думаете, меня пугали снегоходы? Меня пугала сейчас только горячая сковородка, на которую меня, наивного карася, хотели бросить, чтобы зажарить, как сраную камбалу. Нееет! Я карась, сука! Вы не можете так со мной поступить!

«Значит, ты „за“! Отлично. А завтра жду нашей встречи! Целую!»

«И я тебя»

Куда я целовал Алёну — я не знал, да и знать не хотел. Сейчас гораздо интересней было смотреть на потолок. Там как раз два синих кита исполняли очень странные и волшебные танцы.

«Мир, познанный на грани отречения, есть истина высшего предназначения человека, открывшего для себя все грани этой Вселенной и осознавшего, что он большая и вкусная кукуруза на палочке». — Такая мысль пришла ко мне сегодня поутру.

Шестнадцатый день воздержания был прост до невозможности. Я понял, что медленно выбрался из хрупкого и порочного тела, высвободил свой дух, и теперь мне не нужно ничего, ведь истинное удовольствие — это существовать, но не в материальном гнилом организме, а в астральной проекции бытия. На пары я шёл, познав всё и вся, я знал, что я преисполнился в своём сознании настолько, что стал не просто каким-то высшим разумом, я стал тем, кто создал всё и вся, и я контролирую процессы каждого живого организма во Вселенной, каждой сверхновой, каждой песчинки на пляже Омаха, именно я создаю и разрушаю целые галактики, это я рождаю и уничтожаю миры, я и есть мир, я и есть Вселенная.

Пока мы топали до универа, презренный Алексей говорил что-то там про трудности в его самовоздержании, и что он уже не знает, как ему дальше держаться, но я его не слушал. Истина рождалась в моём мозгу, и эта истина благоухала во мне.

— Привет, Макс! — В моей Вселенной внезапно появилась Алёна. От неё снова вкусно пахло, но меня это не особо волновало. Я даже постарался не заострять внимание на том, что сегодня она накрасила губки в тёмно-алый, заплела косички и вообще была в потрясном синем платье, словно, готовилась идти на торжественную церемонию вручения награды за самую сочную жопу. Всё это было несчастным камушком, лежащим в океане целой Вселенной.

Я лениво обратил свой взгляд на старосту и проговорил с очень надменным и загадочным тоном:

— И я вас приветствую, путник, затерявшийся на стыке времён!

— Так, это начало какой-то твоей необычной шутки? — Удивилась девушка.

— Да полно вам, шутить мне уже не надобно. Я существую и это прекрасно.

— Алёша, что с ним? — Спросила девушка.

— Долбани его хорошенько по башке, умоляю, а то он сегодня себя ведёт так, словно, вчера ведро конопли выкурил.

— Ма-а-а-акс! — Алёна хорошенько меня встряхнула, и я ощутил, как мой бидон с молоком нехило сотрясся, готовый в любую секунду опрокинуться.

— Ой, не волнуйтесь о моём неопознанном. Я просто человек в человеческом теле. Но ещё мгновение, и я выпорхну на волю, как бабочка, закованная в кокон.

— Ладно, предположим, что Макс просто мало поспал. Ты как? Сегодня всё в силе? — Спросила меня девушка.

— Саморазумеется. Сила это наше проявление истинных возможностей, и мы обязаны держать свои обещания.

— Ладно, дебик, тогда встречаемся после обеда! — Алёна чмокнула меня в щёчку и упорхала в закат.

— Макс, вот скажи, ты идиот? — Спросил меня презренный Алексей. — Ладно, при мне ты нёс эту хуету. Но мог бы при Алёне не быть таким мудаком! Ты её так и потерять можешь.

— Одна потеря зарождает лишь новые находки. — Ответил я.

— Ой, пошёл в пизду, говноед ссанный! — Заключил презренный Алексей и поспешил наверх на предстоящую пару.

Я и не заметил, как учёба закончилась. В моём аквариуме мыслей бытия я внезапно ощутил чью-то руку, а затем и увидел знакомые тёмные косы, порхнувшие передо мной, как крылья величественной жар-птицы.

— Ну, Максим? Ты всё ещё дурачишься?

— Ну, как сказать. Дурачество есть самовыражение и…

— Так, т-с-с-с. — Алёна приложила свой милый пальчик к моим губам. — Поехали уже! И если продолжишь такое говорить, то я точно шибану по твоей тумбочке. Я не шучу.

— Юмор даёт нам познание о деталях, не ведомых печальному разуму, а шутки…

— Я поняла, поняла… — Тяжело вздохнула девушка и потянула меня за собой наружу.

На улице было холодно. Я даже представил на мгновение, что сейчас мог бы оказаться в приямке, как страдалица Лия, и провести там целую ночь. Это было ужасно и жутко. Судьба бывает беспощадна к людям, проявляющим милосердие.

Думаете, я так и нёс эту хуйню дальше? Именно! Всю нашу поездку говорила Алёна, а когда же мне хватало мозгов вставить слово, то было это настолько отрешено от реальности и пропитанно философией до каждого звука, что я чувствовал, хоть и слегка, что дама теряет ко мне интерес. По пути до дома, Алёна не выдержала и всё же хлопнула меня по башке. Удивительно, но удар немного привёл меня в сознание.

— Вообще-то больно! — Заметил обиженно я.

— А вообще-то не фиг вести себя, как придурок! Захочу послушать философию, зайду на факультет философии. Уверена, что там все такие же мудаки и говорят, как мудаки.

— Знавал я одну бабу, которая училась на факультете философии… — Начал я.

— И что?

— Она себе цвет глаз на фиолетовый изменила при помощи операции.

— Что и требовалось доказать! Там, к слову, от колорлазера можно ослепнуть на всю жизнь! Лия хотела себе глаза сделать красными. Но после того, как я ей долбанула, посильнее, чем тебе, решила, что линзы будут полезнее.

— Но у неё сейчас не красные глаза. — Заметил я

— Конечно. Потому что она поносила линзы пару месяцев и забила. А прикинь, если бы цвет такой и остался. Дура тупая!

— Ладно тебе. Нормальная у тебя сестра.

— Нормальная, но с небольшими умственными отклонениями! — Алёна весело хихикнула и открыла дверь.

С порога нас встретил Офаним, который мявкнул для приличия, а потом потёрся о ноги Алёны и о мои за компанию.

Мне вновь предложили кофе и даже прямым текстом сказали, что если захочу, то могу не спрашивая идти и делать его сам. Достаточно нажать на одну кнопочку.

Алёна наложила корма котёнку, а затем пошла переодеваться. А я же остался сидеть на кухне перед чашкой вкуснейшего кофе и слушать, как чавкает белое пушистое чудище.

Сейчас при небольшом прояснении рассудка, я думал о том, как мы сегодня будем сосаться с Алёной. Нет, меня это не пугало, но и не радовало. Мне было нейтрально. Будет и будет. Главное, не слить себе в штаны.

Староста вновь надела маечку, прекрасную полосатую, но на этот раз в широкие розовые и белые полоски. При этом её верхушки прекрасных грудей опять пытались всевозможными способами выпрыгнуть наружу.

— Ты любишь полосатые вещи? — Спросил я.

— Ты так судишь по одной моей майке?

— В прошлый раз ты была в другой майке, и она тоже была полосатая.

— Ого! А ты помнишь, какого она была цвета?

— Белые и голубые полоски, не такие широкие, как на этой, но и не сильно тонкие. Плюс там были тонкие голубые лямочки, и строчки в области грудной клетки.

— Грудной клетки? Или сисек? Ты меня не пугай, а то я подумаю, что ты клон. Настоящий Макс сказал бы «сисек» и не стал бы церемониться со мной! Но это очень мило, видеть тебя таким! — Алёна лучезарно улыбнулась. — И да, ты очень внимательный. Я действительно очень люблю полосатые вещи. У меня ещё есть красивое платье в чёрную и алую полоски, есть лонгслив в чёрно-белом окрасе, даже шарф мой любимый был полосатый, но я его посеяла!

— Какая трагичная история! И где ты его посеяла?

— В универе! Засунула в рукав куртки, когда сдавала в гардероб. А на выходе стала одеваться и поняла, что шарфа нет. Я очень грустила. У тебя нет любимых вещей?

— Супер-эластичная резиновая вагина, наверное. Но это наша общая любимая вещь с Лёхой, её мы используем по очереди. — Я внезапно понял, что должен пошло пошутить в своём стиле, чтобы скрасить весь тот бред, что нёс сегодня. И хоть мне этого совсем не хотелось, но я выжал из себя эти слова, как лимон выжимают в чай.

— Ха-ха! Вот теперь я тебя узнаю! Хотя ты по-прежнему очень тихий и сдержанный. Не знаю, что с тобой, но надеюсь, что это пройдёт. Ведь ты мне нравишься именно таким ебанутым!

— Надеюсь, что пройдёт.

— Ну, что, пошли заниматься мат. статистикой? — Предложила девушка.

— Да, потопали. — Кивнул я, допил кофе и поставил кружку в мойку.

Мы реально занимались курсачём. Сидели, наверное, час или даже полтора, я не знаю, я потерял счёт времени. Алёна не подавала мне вообще никаких намёков на то, что желает забить на эту хуйню и мечтает начать сосаться. Нет, я не жалел этого. Мне сейчас это было и не нужно, просто было очень странно, и я немного волновался, как бы девушка не засомневалась во мне после моей философской хуйни.

— Давай передохнём. — Предложила дама.

— Давай. — Кивнул я.

— Как будем отдыхать? — Алёна поправила маечку, и я заметил, как у неё отчётливо выпирают соски. Ага, мало того, что не надела лифчик, так ещё и привлекает моё внимание. Чего же она добивается?

— А как ты хочешь? Хочешь снова сосаться час, а потом пять минут делать курсовую?

— Нет! — Девушка махнула рукой. — Это уже не интересно.

— А что интересно?

— А расскажи мне стих! — Внезапно попросила староста.

— Какой?

— Сымпровизируй. Герарт рассказывал, что ты ходячий генератор стихов. Можешь выдать сраную балладу просто, когда тебе скучно.

— Ты хочешь, чтобы я сейчас придумал стих?

— А ты сможешь? — Девушка хитро на меня смотрела.

— Да как нехуй. А на какую тему хочешь стих?

— Удиви меня. Не ограничивай себя в фантазии! Пусть я лучше покраснею от стыда, чем помру от скуки!

— Лад-дно… — Я начал судорожно подбирать слова в своей тупой голове, но почему-то ко мне на ум не приходило ничего пошлого. «Дрочить бы твой вареник — в этот понедельник» я сразу отбросил, мне показалось очень предсказуемо. «Соски так выпирают из-под майки, что хочется мусолить яйки» мне тоже не понравилось. А время шло, и тишина затягивалась. Надо было удивить Алёну. И тогда я реально сказал первое, что мне пришло в голову:

— Твои глаза — бездонные сапфиры,

А голос твой прекрасней пений птиц,

И мне с тобою мало даже мира,

Чтоб очертить у чувств своих границ.

Признаюсь честно, даже я охуел с этой ебанины. А как охуела Алёна, не передать словами! Её синие (как сапфиры) глаза округлились, и она в полном шоке смотрела на меня, наверное, с минуту, а я за это время решил, что сейчас мне скажут, что я какой-нибудь душнила и могу валить на все четыре стороны.

— Пиздец… — Наконец произнесла в полном ахуе девушка, и я понял, что мои страхи подтверждаются. Но после этого Алёна произнесла то, что я не сразу смог осознать. — Макс, я хочу тебя!

— Хочешь что?

— Хочу тебя. А ты меня хочешь?

— Не понял, ты про ЭТО⁈ — Охуел я.

— Да, я про это. — Проговорила на полном серьёзе Алёна.

— Эм… это… понимаешь… сейчас не лучший момент… я просто… как бы тебе сказать…

— Хватит мямлить. Просто скажи, ты меня хочешь или нет?

— Я… да. Да, хочу! — Проговорил я, не зная, чего ожидать дальше.

Да она же троллит меня! Стопудова троллит, сейчас рассмеётся и скажет, что я нереальный пошляк.

— Тогда расслабься и получай удовольствие! — Алёна как-то загадочно улыбнулась, а затем скользнула пальцами по моим коленям.

Нет… она не шутила, блять! Но сейчас я реально не мог! Я не мог с ней заниматься сексом по той простой причине, что готов был кончить просто от её обнажённого тела. Но дама и не думала останавливаться, а я не думал сопротивляться, хотя руки машинально тянулись её прервать, как прерывали моё желание напиструнить стручок. И вполне очевидная развязка этой истории такова, что когда мой членик оголился, и Алёна прикоснулась к нему, то я выстрелил таким фонтаном, что охуели бы даже порнозвёзды. И выстрелил я не куда-то в угол квартиры, на стол или даже на монитор, я залил к хуям собачьим всю маечку девушки.

— Аха-ха, Макс, уже⁈ И всё? — Удивилась та.

— П-п-прости… — Выдавил я жалкое из себя, всё ещё находясь в блаженстве затяжного оргазма после семяизвержения и дрожа всем телом.

— Да уж… Не так я себе это представляла. — Алёна отошла от меня, и я понял, что как всегда, всё испортил.

— Прости… — Вновь виновато выдавил я.

— Да ладно, бывает. А майку надо застирать. — Заключила староста и сняла её, без стеснения оголив свои прекрасные сисечки.

— И ты прямо при мне будешь переодеваться⁈

— А тебе не нравится? — Усмехнулась девушка. — Смею напомнить, что ты видел меня голой, а я видела голым тебя. Но ты так мнёшься, словно, ты девственница, которая впервые увидела член! Расслабься, Макс.

— Да я и не напрягался… Нет, извини…

— Я пошла отмывать майку от твоего подарка. — Заключила Алёна и вышла из комнаты.

Я же протёр выступивший на лбу пот, собрал все свои усилия, заправил всё ещё напряжённый член в штаны и потопал за девушкой, чтобы всё ей объяснить. Алёна стояла в ванной и с мылом стирала майку в раковине. Ничего наверх она так и не надела, и её прекрасные сисечки казались даже больше, чем когда они были под одеждой.

— Я участвовал в челлендже. — Начал я. — Недрочабрь. Ты, наверное, не слышала про такой…

— Недрочабрь⁈ Аха-ха, так это получается, что я прервала его⁈ Чёрт, извини! Я ж не знала! Ты мог мне сказать? Тогда бы и не произошло такой катастрофы!

— Да, блять, как-то стыдно было. Не знаю, почему.

— И сколько ты продержался?

— Шестнадцать дней.

— Бедняжка! Ты поэтому сам не свой был?

— Да… поэтому.

— А сейчас как?

— Хочу отдохнуть, а затем пойду в империю и затрахаю до смерти моего осла.

— Я тебе открою великую тайну, но можешь затрахать до смерти меня! — Заметила Алёна.

— Ты серьёзно? Ты не шутила⁈

— Ты так удивлён, словно, это не секс, а полёт на луну. Что в этом такого? Погоди-ка… Ты что… — Алёна повесила майку на раковину и приложила мокрую руку ко рту. — Девственник?

— Да. — Решил я не скрывать этого факта от моей девушки.

— Во дела! Интересно. С девственником у меня ещё не было. Но всё иногда случается в первые, да? У тебя будет первый секс, а у меня первый секс с девственником. Как там твой стручок? Готов к испытаниям?

— Если честно, то не совсем. Он сейчас в очень блаженном состоянии полного покоя, и ему надо передохнуть.

— Ладно, ладно! — Девушка повесила на батарею помытую майку и повернулась ко мне. — Можно сделать кое-что другое.

— И что же? — Спросил удивлённо я.

— Это… — Алёна ловко скользнула своими руками по бёдрам и стянула штаны с трусами, обнажив гладенькую выбритую пизду.

— Ты хочешь, чтобы я…

— А ты не хочешь?

— Да я, блять, хоть прямо сейчас…

— Стой, рыцарь! Пошли в комнату! Не хватало ещё этим заниматься в туалете! — Алёна отбросила остатки одежды, которая болталась у неё на ногах и, схватив меня за руку, абсолютно голая, повела меня в комнату.

Если у Лии отменят пары, и она вернётся раньше, то она ахуеет. А Алёна даже не удосужилась взять с собой одежду. Пиздец! Там в ванной её штаны с трусами и майка, а она тут, со мной, полностью голая и готовая вкусить всю прелесть моих шаловливых губ.

Пизда на вкус очень нежная и солёная — это было для меня невероятным открытием. А ещё она обворожительно пахнет, от чего ты теряешь сознание от всплеска эмоций. Не знаю, прикидывалась Алёна или нет, но она прижимала мою голову с невиданной силой к своему варенику и при этом очень громко стонала, постоянно выдыхая: «О, Макс… Да… У тебя отлично получается…».

Пока я своим слюнявым ртом сосал смазку девушки и шерудил языком по её тайным местам, я гладил её бёдра, плоский животик, обхватывал титечки. Мне казалось, что я накрутил уже сотню километров своими руками по прекрасному телу Алёны. Это было нечто нереальное, сегодня я познал космос. Дважды. Один раз, когда ебанулся, второй, когда оказался между ног у старосты.

Но что оказалось действительно удивительным, это когда дама начала помогать себе руками, а через пару минут сообщила, что она кончила. Думаю, она меня стебала, но когда я переспросил, она подтвердила, что кончила.

— Мне вот интересно, где ты так научился лизать? — Спросила девушка, надевая на себя новую одежду прямо при мне.

— Знаешь йогурты такие в баночках продаются?

— Тааак? — Алёна застыла полуголая передо мной и со смехом на меня взглянула, ожидая пиздеца.

— Я всегда очень любил вылизывать их крышечки от скопившегося йогурта. И вылизывал их до металлического блеска!

— Аха-ха! Молодец, практиковался, даже не зная об этом. — Алёна, наконец, оделась, и взглянула в окно. Там, за высотками домов падало оранжевое солнце в ночную бездну, отбрасывая последние лучи в окна квартиры девушки. — Ты думаешь о том же, о чём и я?

— Эм… Чтобы ещё раз отлизать тебе? — Предположил я.

— Нет, дурилка! Погоди, мы должны торопиться! — Алёна достала спешно из шкафа толстый плед в синюю и бежевую клетку, бросила его мне и помчалась прочь из комнаты.

— Ты чего?

— Макс, не отставай! — Крикнула мне вслед девушка.

Пришлось бежать за ней. А была она на кухне. Офаним, к слову, тоже охуел от её внезапного всплеска энергии.

— Так… Это фигня… Это тоже… А вот это сгодится! — Дама достала из шкафа бутылку вина и схватила два бокала.

— Ничего не понимаю. — Покачал я головой.

— Скоро поймёшь! — Алёна мне подмигнула, вручила бутылку, а сама открыла холодильник и достала кусок сыра. — Бежим, бежим, у нас мало времени!

— Блять, ты меня пугаешь? Ты решила мне отомстить и тоже ебануться?

— Аха-ха! Нет! — Крикнула девушка из коридора.

Я застал её там, когда она копошилась в ящике и бурчала себе под нос:

— Господи, хоть бы они были тут, ну пожалуйста… О, нашла! — Староста достала связку ключей.

— Ты хочешь пробраться в чью-то квартиру? — Предположил удивлённо я.

— Почти! Одевайся. Быстрее, у нас мало времени!

— Пиздец… Ладно…

Мы выбежали в подъезд и поднялись чуть выше. Алёна торопилась так, словно, с минуты на минуту должна была начаться распродажа прокладок. Девушка подбежала к какой-то серой железной двери и принялась подбирать ключ из связки. Через полминуты дверь открылась, и в нас ударил прохладный ветер. Я понял, что это выход на крышу, но всё ещё не до конца понимал задумку девушки. Зачем Алёне понадобилось туда идти?

— Не отставай! — Кричала весело она, поднимаясь по небольшой лестнице к прохладному ветру и белому снегу.

Как только мы оказались на крыше, староста поставила бокалы на снег, и протянула руку:

— Давай!

— Чего?

— Плед.

Я послушно отдал плед. Алёна постелила его прямо на снег, взяла у меня бутылку и принялась открывать вино. Как оказалось, оно было с крышкой, поэтому проблем не возникло.

— Присаживайся!

— Я не совсем понимаю, зачем всё это?

— Не понимаешь? Макс, мы поймали удивительный момент! Это то время, когда солнце вот-вот зайдёт за горизонт, это тот момент, когда мы вдвоём, это тот миг, когда мы реально счастливы. Ты же счастлив?

— С тобой — несомненно!

Через пару минут мы сидели на пледе, пили вино и любовались оранжевым чистым небом, которое отражало последние лучи уходящего солнца. Город погружался в лёгкий мрак. Это было поистине красиво.

— И только скажи, что ты недоволен! — Заметила Алёна.

— Нет, я просто обескуражен, как тебе пришло это в голову после кунилингуса. Ты всегда становишься такой романтичной, когда кончишь?

— А ты всегда становишься таким романтичным, когда долго не кончаешь? — Девушка ухмыльнулась. — Расскажи ещё раз твой стих. Как там было? Глаза — сапфиры?

— Бездонные.

— У меня красивые глаза?

— А ты не знаешь?

— Просто ответь.

— Скажу так: они прекраснее, чем закат, который мы сегодня наблюдали. А он, к слову, был потрясным.

Алёна очень широко улыбнулась, а потом приблизилась ко мне и коснулась моих губ своими. Мы потонули в поцелуе, как город тонул во тьме.

— Люблю такие моменты. Глупые. Тупые. И до жути романтичные. — Проговорила Алёна, отлипнув от меня и коснувшись моего носа своим.

— Ты же у нас художник. Нарисуй сегодняшний закат.

— Я? Художник? Ты что-то явно напутал!

— Я тоже не поэт, но ебанул сегодня такой стих, от которого ты возбудилась. Так нарисуй же сегодняшний вечер на крыше, не художница ты моя. — Теперь ухмыльнулся уже я.

— Посмотрим, Макс, посмотрим… — Алёна прижалась ко мне плечом. Я её обнял и прижал сильнее к себе.

Так мы и сидели, пока окончательно не замёрзли.

Естественно после всего произошедшего я позвал Алешку как бы на перекус. Я знал, что он сейчас задрачивает в Империю, и что оторвать его от сего процесса сможет только бургер или вагон бургеров.

— Ну что, соломенная залупа, как пися? Ещё не плачет спермовыми слезами? — Спросил я друга, когда мы приступили к нашей вредной еде в Мит энд Хит. — Или ты по старинке пальчик в попу засунул и успокоился?

— Так, я не понял. Ты так шутишь, словно, всё же не выдержал и кончил.

— Я даже скрывать не буду. Да, я кончил.

— Урааааа, блять! — Радостно закричал толстопуз на всю закусочную.

— И как я кончил, дружище! Прямо на Алёну!

— Аха-ха, блять! Но как? Для этого же надо достать член из штанов!

— А я и достал!

— Но… но… вы что, ебались?

— Нет. Я же говорю, что кончил, как только она дотронулась до него. Но она его достала как раз для этих целей. Так что скоро, очень скоро, я вырвусь из этих оков девственности.

— Пиздец, ты проиграл, но и победил одновременно… Как у тебя это вечно получается?

— Не знаю. — Я пожал плечами. — Наверное, мир выдаёт мне небольшую компенсацию, за то что чмырит меня в других сферах.

— Это не небольшая компенсация. Она огромная. Если бы Алёна ещё и разделась при тебе, то это был бы просто вин.

Я специально подождал, когда Лёха откусит большой кусок бургера, запьёт это дело колой, а потом выпалил:

— Я лизал Алёне пизду.

Всё содержимое рта Лёшки разлетелось по столу, от чего я дико проиграл.

— Чего… кхе-кхе… что… кхе? Блять, ЧТО⁈

— Что слышал. Она разделась. Сама. Сказала, что раз секса у нас сегодня не получится, то я могу её порадовать своим шаловливым языком.

— Но это невозможно! Таких девушек не существует! Сколько раз вы с ней встречались у неё дома? Два? Три?

— Три. — Кивнул я.

— И на третий раз она уже раздевается перед тобой и предлагает облизать её пизду? Не верю!

— Можешь не верить. Мне похуй. Главное, что я знаю, что это было.

— Пиздец… Господи, как же я хочу полизать чью-нибудь пизду… — Заплакал друг, приняв неизбежный факт того, что я не вру.

— Всё ещё впереди. Та бомжиха часто ходит на нашу мусорку. Не упусти шанс!

— Я в тебя сейчас колу кину, уёбок! — Проговорил обиженно друг.

К слову, когда мы вставали с нашего столика, я увидел, что рядом сидит компания девчонок. И эти девки просто в диком ахуе на нас с Алексеем смотрели.

В империю я зашёл в приподнятом настроении. Есесна, перед этим я три раза подряд до одури удрочился в ванной, вспоминая каждый изгиб тела Алёны. В игре была большая часть нашей пати, то бишь Алексей и Женя.

— Макс, поздравляю тебя с невероятным опытом в пиздолизании! — Поприветствовал меня Женёк с улыбкой до ушей.

— Блять, толстая вафля, ты уже всё распиздел? — С укором я взглянул на Лёху.

— Извини. Разговор начался с нашего с тобой воздержания, а потом плавно перешёл к основной теме сегодняшнего дня…

— Пиздец, хорошо, что ты не учишься на врача. А то ты, наверное бы, выходил в зал и кричал: «Девушка с вагинальными бородавками, пройдите на приём». Ладно, похуй. Да, я лизал пизду. И это было прекрасно!

— Ну, круто. И какая она на вкус? — Спросил с неподдельным интересом Женя.

— Немного солёная и пахнет просто потрясно. Запах, не сравнимый ни с чем. Такой влекущий и дурманящий.

— Ну, солёная там смазка, а не сама пизда, я так думаю. — Проговорил Лёха.

— Парни… — Проговорил, хихикая, Женя.

— Ну, может и смазка, не буду спорить. Сперма я тоже думаю, солёная.

— Да, может быть. Но мы никогда не узнаем этого.

— Лёша, чисто для опыта, ты можешь настругать себе в ручонку и облизнуть её слегка.

— Парни! — Повторил настойчивее Женя, едва сдерживая смех.

— А вот и нихуя! Хоть я и выиграл, но держаться буду до конца месяца. Ведь в первую очередь я это затеял, чтобы понять, сколько смогу продержаться!

— Ха, ну тогда я могу надрочить в баночку из-под йогурта и дать тебе. Обмакнёшь язычок ради любопытства и нам потом расскажешь, какая сперма на вкус. А мы тебе погоняло дадим «Спермохлёб Вафельный».

— Иди в пизду лучше полижи собаке, уёбок тупорылый.

— Парни! — В третий раз повторил Женя.

— Чего? — Мы с Алексеем повернули к нему удивлённые ебасосы.

— Там это… там… — Толстяк показал куда-то в бок. Мы с другом обернулись и увидели Юлю. Девушка стояла в очередном ахуе и смотрела на нас, покраснев с ног до головы.

— Да уж… Когда же это закончится⁈ Как я задолбалась фармить одна… — Пробурчала она себе под нос и удалилась (не так спешно как в первый раз).

— Эх, не везёт Юлке. Ладно, скоро закончится ноябрь, а с ним и вся эта пошлятина.

— Макс, к слову, пора тебе расплачиваться со мной! — Заметил Алексей.

— А что, твоя мама стала брать уже деньги за это?

— В смысле? Блять, я тебе сейчас уебу! Я про анкаммонку!

— Эм… но ведь так сложились обстоятельства. До моего члена даже не я дотронулся, это не считается.

— Всё считается. Уговор есть уговор. — Упёрся рогами и пузом бравый рыцарь.

— Серьёзно? Сдерёшь с меня анкаммонку за это?

— Уговор есть уговор! — Повторил друг.

— Ладно. — Сдался я. — Будет тебе анкаммонка. Сейчас куплю.

Хоть я и лазал в магазе, но слышал, как общались Женя и Лёха.

— Да ладно тебе, братан, мог бы и простить другу это. — Говорил чар.

— Он бы с меня содрал анкаммонку, я уверен, если бы я проиграл. Поэтому не вижу смысла идти ему на уступки.

— Бля, ну ладно. Но мне кажется, что Макс бы так не поступил…

Я наконец вышел из магазина и протянул другу шмотку:

— Держи! Твоя анкаммонка.

Женя тут же проиграл в голос при виде вещи и, схватившись за живот, упал на землю.

— ЩИТ⁈ ТЫ ОХУЕЛ⁈ — Взревел Лёшка. — У МЕНЯ, СУКА, ЕСТЬ ЛЕГЕНДАРНЫЙ И ДВА ЭПИЧЕСКИХ! И ТЫ, ТУПАЯ БЛЯДИНА, ДАЁШЬ МНЕ ЧЕТВЁРТЫЙ, ПРИЧЁМ АНКАММОНОВСКИЙ?

— А чё, четыре щита сложишь, может, тогда удары перестанешь пропускать, ебучка лоснящаяся! — Проговорил я, швырнул щит Лёхе в ебасос и убежал на безопасное расстояние.

Карапуз сегодня гневался очень долго и гонялся за мной так, словно, надеялся меня догнать. Успокоился он не скоро. Женя тоже успокоился не скоро. Но зато это был грандиозный подъёб века, который я надеялся, увековечат в историях покупок Империи Хаоса.

Наутро вторника перед учёбой сир Алексей поведал мне грустную историю про дона Писюньелли, что не выдержал тягот жизни и слился в трусы бедному рыцарю. Матушка сира была крайне озадачена данным происшествием и даже поинтересовалась у рыцаря, что его так подкосило.

Ну а я же хохотал всю поездку в автобусе, весь путь до универа и ещё немного на первой паре.