Империя Хаоса: Апокалипсис-2

Глава 13 Часть 2. Моя меланхолия

16 Января

Сегодня был экзамен по основам инженерных технологий. И я на него не пошёл. Я просто вышел из дома, обошёл его с другой стороны, чтобы не встретиться с Лёхой, и пошёл в алкомаркет. Мне было глубоко похуй на всё. Абсолютно.

Я купил литровую бутылку какой-то 10% балды со вкусом винограда, забрёл в пустые дворы и просто начал жадно лакать эту ссанину. Шло отвратительно. Вкус этой параши можно было сравнить с брюхлёй самки дельфина. Не спрашивайте, откуда у меня такие сравнения. Не хочу вспоминать эту омерзительную пасту, которую однажды прочёл на дваче…

Когда было выпито 60% этой дристни бегемота, я начал ощущать, что мне становится немного лучше. Пришлось поднажать и уебать остаток, зажмурив глаза. Я пожалел, что не взял закусь в виде кириешек там, или чипсиков. Выкинув пустую бутылку в урну, я пошёл гулять по городу, ожидая, когда меня торкнет. Но меня не торкало. Голова кружилась, настроение немного улучшилось, но этого было недостаточно. Я шёл неровным шагом в сторону железнодорожного вокзала — места, которое было от моего дома в шести остановках. Решено было подняться на железнодорожный мост и смотреть, как внизу ездят поезда.

По пути мне стало очень грустно, что ссанина не дала нужного эффекта, посему я зашёл в ещё один алкомаркет, встретившийся мне на пути, взял баночку какого-то арбузного «Джентльмена» и пачку сухариков. «Джентльмен» оказался ещё более мерзким на вкус, чем виноградная параша. Но сухарики помогли выполнить эту миссию на сто процентов.

К слову, на улице людей сегодня было по минимуму. Транспорт ездил плотно, но вот прохожие встречались редко. Во-первых, сегодня был очень неприятный ветер, а во-вторых, был будний день, и все были на работах.

Когда я понял, что действие бухла действует, как надо, то я осознал, что этот мир прекрасен, и что я способен на многое. Поэтому я смачно рыгнул на полупустой улице, почесал жопу, зачерпнул снег в ладони и умыл им своё рыло.

— Хорошечно-то как, бля! — Заметил вдохновлённо я.

До вокзала я не дошёл. Устал. Поссал в каком-то переулке, потом вышел в Северный сквер, где не бывал тысячу лет, так умилился снежными деревьями и фонтаном, отчего просто сел на лавочку и кайфовал.

На обратном пути я зашёл в тот же алкомаркет уже порядком в говно и взял ещё одну банку уже не помню чего. Дальше меня нихуёво убило, отчего я помню только, как смачно блевал где-то во дворах, а потом, кажется, катался с ледяной горки и пердел.

Очнулся я весь мокрый на лавочке одного из домов. Было уже темно. Быстро прикинув, где я и куда мне идти, я зашёл в магазин и купил пачку мятной жвачки. По пути въебал её всю. Вернулся домой и сообщил маме, что мы решили вспомнить с Лёхой детство и боролись во дворе. Кажется, она поверила. Завтра я решил повторить данную операцию. Бухло помогало. Но и в то же время убивало меня.

17 Января

Сегодня я снова бухал, хотя после того, как я вчера весь вечер промучался, мне этого не особо хотелось. Но больше мне не хотелось находиться трезвым в этом мерзком мире. Сегодня я купил сок и бутылку водки. Вылил половину сока и налил половину водки. Бутылку выкинул, а тетрапак понёс с собой, посасывая оттуда драгоценное зелье.

На улице сегодня было очень холодно. Телефон показывал −32. Я несколько раз заходил в подъезды, чтобы согреться. Там я вылакивал немного моей бодяги, а затем отправлялся в новый путь. Сок кончился, когда я был на пяти остановках дальше от моего дома. Вокзал был близко. Сегодня я должен был до него дойти, но сперва надо было взять добавки. Голова была мутная, но я чувствовал, что я живой. Чувствовал, что хочу жить. Мне не нужна была эта ебаная Алёна. Мне нужны были поезда. Это всё, чего я хотел.

В лакашке я взял банку очередного нового коктейлю, откупорил прямо на входе и въёб добрую половину. От этого я смачнейше проблевался прямо в сугроб, но решил не отставать от намеченного пути. Долакал остаток банки мелкими глотками, чтобы не повторить извержение вулкана или чего хуже — пукана. До поездов я дошёл, но на мост не смог подняться — слишком был пьян. Заснул там на лестнице, а когда проснулся, то понял, что отморозил себе сраку.

Меня уже отпускало, посему я зашёл снова в алкашку, взял ещё банку дристни тролля и решил покататься на автобусе, чтобы согреться. Бухло въебал по пути, и вновь вернулся в мир розовых пони и Гарри Поттера, истребляющего ящеров. Нельзя было трезветь. Когда я трезвел — мне становилось плохо. А сейчас было хорошо. Это было то, чего я хотел.

В автобусе я уснул, а когда проснулся, то понял, что укатил на правый берег в такую пизищу мира, что мне стало страшно. Я долго пытался понять, как мне вернуться обратно, доёбывая толстую кондукторшу, которая порядком начинала злиться. Наконец, услышав заветную цифру 28, я стал ждать необходимый транспорт. Он не пришёл, и я сел на 228, вообще похуй. Автобус катился, я дрых. Всем было хорошо.

В какой-то момент я очнулся с болящей головой посреди полного до отказу автобуса и ахуел. Голова раскалывалась от выпитой алкашки, в животе мутило. Я понял, что мне надо срочно выйти на улицу, пока я не ёбнулся в отруб.

— Эй, ты, молодняк! Место беременной женщине уступить не хочешь? — Я услышал эти слова рядом с собой, но даже не придал им значения, потому что я вообще мало чему придавал значение.

— Юра, всего один месяц, ладно тебе… — Послышался женский голос.

Я бы вообще проигнорил эту всю историю, если бы некий быдлан со своей беременной кобылой не схватил меня за плечо, видимо, недовольный тем, что я не обращаю на него внимания.

— Ты оглох или что⁈

— Отъебись, а? — Прохрипел я.

— Чего сказал? — Моё плечо двинули сильнее, и затем резко схватили мой пуховик и подняли с места.

Всё это время я не видел вообще эту парочку быдланов, но теперь мне пришлось их увидеть. Ими оказались какие-то мажорчики: тёлка с огромными сиськами, которые выпирали даже из-под серой норковой дублёнки, и смазливый накачанный уебан (мышцы которого тоже выпирали, блять, из-под его делового чёрного пальто. Ну типикал парочка красавчиков, успешных в жизни. Жёнушка красавица на первом месяце, парень — брутал, борец за справедливость. Глядя на этих хуесосов мне стало настолько противно и неприятно, что во мне проснулся такой непреодолимый гнев. И тогда, не думая о последствиях и о том, что я явно не уйду живым из этой ситуации, я выдал:

— Пожалуйста, присаживайтесь, желаю вам родить ебаное всратое нечто, как из головы-ластика, чтобы оно откусило хер вашему ёбырю и залезло обратно в вашу гнилую пиздищу через год после рождения.

— Ты чё несёшь, падаль⁈ — Заорал на меня мажорик.

— Юра, не надо, пожалуйста! — Взмолилась девушка с огромными буферами и попыталась остановить хуебеса, но тот молниеносно пизданул меня с кулака в живот, и тут-то и оказалась его роковая ошибка.

Удар в живот вызвал смачнейший спазм, после которого я практически в ту же секунду мощной струёй блевотни обдал этого говноеда и его бабищу, которая стала орать на весь салон.

— ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ? СРАНЫЙ АЛКАШ! Я СЕЙЧАС ВЫЗОВУ ПОЛИЦИЮ! — Заорала дурниной кондуктор.

И тут и случилось чудо, которое спасло мне жизнь: автобус резко затормозил и открыл мне свои двери. Вообще, я подумал, что это водила, услышав крик кондуктора, решил зайти в салон выяснить, что происходит, но ждать я этого не стал, и моментально выпрыгнул из автобуса, пока беременная баба орала дурниной, а парень соображал, что сейчас произошло.

Выскочив на остановке и смачно прорыгавшись на толпу людей, я ломанулся во дворы, понимая, что сейчас уебусь от таких занятий спортом. В принципе, я и уебался. Просто потерял силы и упал рожей в снег. Но я быстро поднялся и побежал дальше, правда, через метров десять снова навернулся. Да уж, алкоголь определённо сделал из меня инвалида.

Наконец, оказавшись где-то далеко от той злосчастной остановки, я дрожащими и замёрзшими пальцами вызвал такси по адресу, который прочёл на табличке на стене многоэтажного дома, и отправился домой, желая только одного: принять тёплую ванну.

20 Января

Сегодня у нас должен был пройти третий экзамен. Об этом я узнал от Леры, которая написала мне в телеге.

«Макс, ты совсем охерел? Ты пропустил экзамен по инженерным технологиям, а с мат. статистики сбежал! Если сегодня не придёшь, то я тебя покусаю!»

Сообщение было отправлено в семь утра, и я тогда уже не спал. Вообще в последние дни я очень плохо спал, видимо, из-за моей потери.

«А Эдик не приревнует?» — Спросил на полном серьёзе я.

«Я же не собираюсь тебя сексуально покусывать! Я тебя покусаю так, что ты вопить будешь от боли! В качестве профилактики»

«Чего ты так волнуешься вообще? Ну, не приду я, тебе-то что?»

«А ты угадай, кого назначили новой старостой, вместо Алёны? Я тебе ещё слова благодарности не сказала за это в виде пинка по яйцам! А теперь я за тебя отвечаю перед деканатом, и будь так любезен, не подставляй меня!»

«Ладно, я приду. Но я не готовился…»

«Я тоже, Макс. Понадеемся на автомат))»

Я отложил телефон и протёр глаза. Сложно описать, насколько мне сейчас было хуёво. Прошло уже шесть дней, но лучше мне не становилось. Да, я понимаю, что нужно время. Понимаю, что настоящая любовь умирает не через неделю или месяц. Нужно больше времени. Но я так не хочу ждать. Не хожу жить в этой вечной боли…

Завтракать я не стал, да и мама ещё спала, ведь она не знала, что у меня сегодня экзамен. Поэтому я оделся и вышел на улицу. Лёху я ждать тоже не стал, пошёл своим ходом. До универа добрался достаточно быстро — приехал за пятнадцать минут до начала. Коридор был пустой: не было ни одного студента. Лишь откуда-то с лестницы раздавались голоса двух каких-то девушек.

Я стоял, прислонившись к стене, и смотрел в пустоту. Всё, чего мне сейчас хотелось — это скорее получить свою оценку, не важно какую, и вернуться домой, чтобы аутировать в потолок.

Честно говоря, мама сперва допытывала меня по поводу моего настроения, но потом успокоилась. Я просто сказал ей, что сейчас у меня плохой период в жизни, и что я справлюсь сам.

Первыми пришли Женя и Павлик.

— Здорова, Максон! — Поприветствовали они меня. — Почему не в кошачьих ушках пришёл?

— Вместо него я надел кошачий хвост.

— С анальной пробкой? — Усмехнулся Женя.

— Узнаешь, когда на экзамене я сниму штаны. — Ответил на похуях я.

Парни попытались ещё немного со мной поговорить, но я отвечал так на отъебись, что они начали пиздеть друг с другом, а потом отошли от меня. После подвалили Машка и Артём, за ними Арсений, а потом Лёха, который очень удивился мне.

— Ты чего сам поехал, без меня? — Удивился он.

— Да как-то не было желания… — Ответил я.

— Всё убиваешься по Алёне?

— Всё убиваюсь.

— Максоооон! — Взревел Эдик, прервав наш с Алексеем разговор.

— Привел Эдуардо-Громилло. — Проговорил я и пожал крепкую ручищу парня.

— Как вы, мужики? — Эдик хлопнул меня и Лёху по плечу. — Чего грустный такой, кошко-мальчик?

— Да отстань ты от Макса, видишь, на нём лица нет! — На мою защиту подошла наша новая староста Лера.

— Так а что? Это из-за Алёны? Вы, типа расстались? — Удивился Эдик.

— Да. Расстались. — Тяжело вздохнул я.

— Пиздец, да ладно тебе! Всякое в жизни бывает. Зато твой новогодний подарок мы все будем помнить до скончания жизни.

— Всё, завали свой хавальник, пошли лучше материал повторим. — Лера взяла под локоть громилу и увела в сторону.

— Это тебе, тупице, надо повторять, а я всё и с первого раза запомнил! — Загоготал тот.

Тут и препод подошёл и запустил нас всех в аудиторию. Когда мы расселись, нам всем вручили по билету, и я поймал на себе жалостливый взгляд Лёхи, полный надежды.

— Я сам не ебу… — Ответил я и пожал плечами. Я реально не ебал. К теме я не готовился. Ни к одной. Даже лекции не открывал.

Написал от балды один небольшой абзац на первый вопрос и отнёс листок преподу самым первым вообще на похуях. Кажется, Лера говорила, чтобы я пришёл, а не сдал экзамен. Поэтому всё честно.

— Заварушкин, вы что, не готовились? — Удивился Павел Евгеньевич, наш препод по производственному менеджменту.

— Не готовился. — Признался я.

— Могу поставить вам трояк за хорошие контрольные в семестре. Или идёте на пересдачу на более высокую оценку.

— Ставьте трояк. — Махнул я рукой.

— Макс, ну, ты дурак? У тебя же почти все пятёрки! — Не выдержала Лера. — Иди на пересдачу!

— Всего шесть дней староста, а уже вон как беспокоится! — Рассмеялся Эдик, и вся группа захихикала.

— Успокойтесь. — Спокойно попросил препод. — Ну, так что, Заварушкин? У вас всё хорошо? Вы какой-то бледный!

— Да, всё хорошо. — Кивнул я. — Давайте на пересдачу приду.

— Отлично, тогда жду вас в феврале. Я знаю, что вы можете, когда захотите.

Я вышел в коридор и прислонился снова к стене. И снова устремил взгляд в никуда, Потом понял, а чё я собственно жду, ибо дело сделал. И пошёл к лестнице. Потом подумал, что надо бы Лёшку подождать, а то хуль, и вернулся. Потом подумал, что как-то не особо хочу с ним сейчас общаться и всё же пошёл к лестнице. Тогда-то мои метания и прервала вышедшая из аудитории Лера.

— Макс, ты как?

— Пойдёт. — Я сделал очень неудачную попытку улыбнуться.

— Вижу я твоё «пойдёт». Ты вообще, как сам не свой. Я тебя таким грустным никогда не видела. У вас всё настолько плохо с Алёной?

— Да, всё настолько плохо.

— Пиздец… — Лера тяжело вздохнула, а потом внезапно спросила. — Ты её любишь?

— А как думаешь?

— Ну, походу любишь, раз так убиваешься. Макс, жизнь может закончиться на одном человеке, только тогда, когда этот человек ты. Нельзя так убиваться. На тебя реально жалко смотреть. Соберись!

— Постараюсь. — Я сделал ещё более неудачную попытку улыбнуться.

— Реально, не раскисай. Всякое в жизни бывает… — Лера приблизилась и осторожно обняла меня по-дружески. И самое ужасное, что я не почувствовал почти ничего. Только её сладковатый парфюм, не настолько ярко-выраженный, как у Алёны, но тоже приятный.

— И ПЯТУНЕЧКААА! — Из аудитории как раз вышел громила Эдик. — Максон, ты чего такой? На себя не похож! Давай, соберись, мужик! Алёна не единственная баба в этот мире!

— Да, да… — Кивнул я.

— Ну, бывай! — Эдик хлопнул меня по плечу.

— Удачи. Не унывай! — Новая староста улыбнулась и потопала следом за громилой.

Лёха вышел предпоследним и радостным.

— Я ничего не ответил, но мне поставили троечку!

— Поздравляю. — Кивнул я.

— Макс, не хочешь перекусить? Мне еда всегда помогает во время депрессии.

— То-то ты уже в грузовое такси не влезаешь. — Кивнул я.

— Да иди ты! Пошли бургер сожрём?

— В Мит энд Хит я не пойду. — Отрезал я.

— Пошли хот-догов тогда возьмём… — Не сдавался дружбан.

И мы взяли хот-догов и немного поболтали. Но я был не особо настроен на разговоры, посему в основном слушал о том, что произошло за это время в Империи, о том, что в коде нарыли упоминания о совершенно новом испытании мастерства, а также о том, что Лёха смог скрафтить себе ледяночку (не ебу, что это).

Домой я вернулся часам к десяти. Мама спросила меня, как я и поинтересовалась, не хочу ли я есть, а потом не стала меня доёбывать.

Я пришёл к себе в комнату, взглянул на серое унылое небо, закрыл шторы и лёг прямо в джинсах и толстовке на кровать. Лежал я долго, настолько, что мне начало казаться, что я остался в этом мире совершенно один. Наконец, осознав, что вся обстановка моей комнаты делает только хуже, я включил телек, который у меня пылился за нанадобностью уже долгое время. Нашёл на компе какую-то анимеху и перекинул её на плоский большой экран. Затем включил её, сел перед телевизором и пытался смотреть. Только вот анимеха была очень позитивная и на тему любви. Посему на середине второй серии, я обхватил голову руками и сидел так до тех пор, пока совсем не ахуел.

22 Января

Сегодня я опять пошёл бухать, потому что было невыносимо плохо. Завтра по расписанию был последний экзамен, и я планировал его проебать.

Сегодня я не стал выдумывать кукурузу из Том Круза, и взял виски и колу полторашку. Сделал всё то же самое, что и с соком: вылил ⅓ колы и надуплонил туда вискаря. Ещё взял большую пачку сухоросов, сел в каком-то отдалённом от моего дома дворе на лавочку, сидел и глушил ебаное пойло. Ебейше мне стало очень быстро, но жалко было выливать остаток вискарика, посему я взял 0,5 колы, вылил также ⅓ и просто идеально перелил остаток вискаря в мою тару.

Когда я добил бутылочку, что мне захотелось писять, и я не придумал ничего лучше, чем справить нужду прямо в урну возле какого-то подъезда. Тогда-то на меня и стала кричать какая-то бабка, которая проходила мимо. Послав бабку на три хуя, я продолжил ссать, но она не унималась. Тогда я смачно рыгнул в её сторону, и она стала кричать: «Полиция, полиция!» И мне пришлось съёбываться от греха подальше, хотя мне сейчас было глубоко похуй. Мне было хорошо. Я был готов к приключениям, но мешал тот факт, что на улице стояла лютая холодрыга, и я очень сильно замёрз, не смотря на то, что во мне уже булькали 0,4 вискаря вперемешку с колой.

Трезвым я бы ни за что больше не поехал кататься на автобусе, боясь встретить тех самых мудаков или новых мудаков, но пьяным я решил, что это охуенная идея, сел в автобус и вообще ебанулся в краину. То есть меня почему-то так сильно вшторило, что как я ехал, я не запомнил. Как я вышел, я тоже не запомнил. И вообще я плоховато помнил мой путь. Но когда я оказался возле каких-то развалин, то решил, что я в Империи Хаоса, и попытался достать лук.

— Блять… ебись… оно… где лук… где стрелы… — Ворчал я, ёрзая по спине моего пуховика.

Когда я допёр, что я мудак, то ещё раз оглядел ветхие стены из серого камня и пошёл дальше по протоптанной на снегу тропинке. Это место немного походило на парк, за исключением того, что тут были какие-то старые здания, флаги и гербы. Казалось, что я реально попал куда-то в фэнтези мир или поехал кукухой. Так я шёл, пока не дошёл до металлического стенда, на котором были высечены большие красные буквы: «Приветствуем в Неженской крепости»

— Чего, блять? — Удивился я. — Мама, забери меня домой…

Возле стенда я смачно наблевал и тут же вспомнил цитату Джейсона Стэтэма: «Что ты себе позволяешь? Немедленно начни позволять себе больше!» И я позволил, поэтому ещё и поссал прямо в свою рыготню. Именно тогда я услышал голоса.

— Ээээээй! — Орал кто-то. — Серёгааааа!

Наверное, было бы логично не окликаться на этот зов, но хуле пьяному, да?

— Я Мааааааакс! — Заорал я.

— Кто там, ебать? Опа, пацанчик! — Услышал я удивлённый голос.

Я обернулся к источникам голосов, но плохо различал заплывающимися глазами тех, кто шёл ко мне.

— ЕБААААААТЬ! ЧЕЛОВЕК! ЖИВОЙ, НАХУЙ! — Заорал какой-то бородатый и видимо пьяный мужик, одетый в кольчугу и с мечом на поясе.

— ДРУЖИЩЕ! КАК ДЕЛА⁈ — Другой не менее бородатый мужик хлопнул меня по плечу. — НЕ ВИДЕЛ СЕРЁГУ⁈

— Я его обоссал… — Ответил я.

— АХАХАХА, ТАК ЕМУ И НАДО, СУКЕ ЭТОЙ! — Заржали мужики.

— Вы, блять, куда пропали, мудаки? Я же сказал, подождите, я поссу! — Послышался крик и вдалеке появился ещё один такой же воин, такой же бородатый и мускулистый.

— Я чё, в фэнтези мир попал? — Удивился я.

— Ахаха, блять, братан, ты чего такого нализался? — Один из мужиков весело потормошил меня за плечи. — Ты кто у нас?

— Макс… — Ответил я, не зная, что задумали эти мужики.

— А я Дима! Приятно познакомиться! — Мужик протянул мне свою руку, и пожал так крепко мою, что у меня захрустели кости. — Этот ублюдок — Егор. А вот тот…

— СУКИ, НАХУЙ! ВЫ ХУЛЕ МЕНЯ БРОСИЛИ⁈ — Подал голос тот, что отстал от братии.

— Тот ебаклак — Семён. Ещё у нас есть Серёга, но мы, сука, по пьяне его потеряли. А впрочем хуй с ним. Пошли бухнём, а? Мы тут эль сварили по рецепту из интернета. Ссанина редкая, но убивает в мясо!

Повторять не пришлось, и уже через пару минут мы двигались в неизвестном мне направлении под весёлое пение трёх мужиков.

— Ели мясо мужики,

Пивом запивали,

О чём конюх говорил,

Они не понимали! — Горланили, надрываясь, три пьяных обмудка, иногда толкая друг друга в сугробы. Меня тоже толкнули по-брацки, и я улетел так, что охуел. Меня подняли, сказали, что я слабенький, но это исправят. Как это собирались исправлять, я в душе не ебал.

— Так что вы, ебать мой рот⁈ Рыцари?

— Мы ролевики! Работаем в Неженской крепости, ставим представления. Сегодня готовились, репетировали, а вечером нажрались, как суки! — Проговорил Дима (я их уже начал различать).

— И много вас?

— Нас четыре рыла! Ещё девка с нами сегодня дежурит. Но ты не-не, она замужем! — Заметил Егор мою ехидную ухмылку.

— Пиздец… Вот, блять, какие бывают в мире парадоксы. Четыре крепких пьяных мужика, одна девка, и та замужем. И у вас даже мыслей не возникает её трахнуть в этой глуши? — Спросил на полном серьёзе я.

— Да мы все женатые, нахуй оно нам надо, ахаха! О, СЕРЁГА, ЕБАТЬ! УООООООО! — Семён сорвался с места, помчался в сторону и тут же попытался увалить отставшего рыцаря, который оказался далеко не промахом и тут же ответил на вызов.

— ПИЗДИ УЁБКА, ПИЗДИ! — Кричали весело мужики, и я совершенно не понимал, за кого они болеют.

Серёга с Семёном хуебесились очень долго, по крайне мере мне так показалось. Зато когда все успокоились, то меня познакомили с отставшим другом, а затем пригласили в тепло, где я и увидел её… ту замужнюю девку.

Честно, даже будучи в лютейшее говнище, мне она показалась такой страшной и жирной, что у меня бы никогда на неё не встал, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Теперь понятно было, почему сегодня вся эта компашка сохранит верность своим возлюбленным, ибо бабу такую ебать было бы западло даже бомжам. И честно говоря, мне даже было интересно, как выглядит её муж, что он рискнул такую бабищу взять в жёны. Пиздец, я никогда не пойму этот мир…

Есения — так звали бабёнку, оказалась на редкость очень разговорчивой и весёлой, не смотря на свой страшный недуг в виде жира и страшного ебала. Тут я опять понял, что в мире существует много парадоксов. Я без стыда шутил свои ебанутые шутки про говно, дрочку, двач, кошко-мальчиков, рассказывал историю про то, как в моём очьке побывал огурец, и к моему удивлению, смеялись все: и Есения и мужики.

Когда мне налили в железную кружку добрейшего эля, то я его чуть не выплюнул, настолько горьким и ядрёным он был.

— Это… это… шо за пизда, нахуй? — Фырчал я, пытаясь хватать ртом воздух.

— Эх ты, малец! Сколько тебе, Макс, кстати? — Спросил Семён.

— Двадцать лет!

— Ох, молодняк, ебать меня в рот! — Серёга задорно хлопнул ручищей по столу. — А девка у тебя есть?

— Была. Но я её проебал.

— А чего так? — Удивилась Есения.

— Слил её голые фотки в сеть случайно.

— АХАХАХА, БЛЯТЬ! ВОТ ЭТО НАШ ПАЦАН! — Расхохотался Дима и крепко хлопнул меня по плечу так, что я разлил немного эля на себя.

— И из-за этого она тебя бросила? — Удивилась Есения.

— Да… Чего я только не делал, но бесполезно. Она даже говорить со мной не захотела. — Ответил я, чувствуя, что сейчас зареву.

— Во дура-то! — заключила Есения. — Ты ей, может, популярность набил, наоборот! Я бы ни за что не бросила человека, которого люблю, из-за такого промаха.

«Блять, если бы твои голые фотки слили в интернет, то того, кто их слил, посадили бы лет на десять за распространение шок-контента». — Подумал я, но шутить вслух так не стал. Хоть я и был пьяный, хоть у меня и был язык без костей, но я был благодарен этой компании за радушный приём, и не хотел их обидеть своим отбитым юмором.

После того, как мы отогрелись, мне предложили поучаствовать в битве на мечах. И естественно, я согласился, хуле мне. Сергей надел на меня кольчугу, которая оказалась великовата, дал мне шлем, который тут же сполз на глаза, а также вручил деревянный простенький щит и стальной тупой меч, который оказался легче, чем я его себе представлял. Сражаться со мной вызвался Семён.

— Вы учтите, бля, что я по специализации рейнджер, поэтому навыки меча не освоил! — Заметил я заплетающимся языком.

— Рейнджер? Это из какой игры? — Поинтересовались мужики.

— Империя Хаоса! — Гордо ответил я.

— Оооо! У нас Мира в неё играет. Вам обязательно надо познакомиться! Она угарная! — Весело закричал Дима, когда мы выходили на улицу.

— Она тоже, типа ролевик? — Спросил я.

— Нееее! Она наш главарь. Рыцарь верховного ордена, так сказать! — Гордо проговорил Семён.

Мне Мира сразу представилась массивной бабищей, типа Риты, которая надевает на себя кольчугу и разносит к хуям сразу четверых, а то я пятерых бородатых мужиков.

— Так зовите её, хуле! — Предложил я.

— Нельзя! Она сейчас в отпуск умотала. С мужем на море загорают! Она вернётся в город первого февраля! Оставь номер телефона, она обязательно позвонит, возможно, даже к нам в братию возьмёт! — Предложил Сергей.

— Да как нехуй! — Согласился я.

После этого мы вышли на небольшое пустое поле, занесённое снегом, где, собсна, и случился наш бой. Хотя я и дрался впервые в жизни на мече, но это оказалось весело. Семён, как бывалый воин, неплохо ударял меня, но в какой-то момент я решил показать всю свою звериную ярость и завалился, нахуй, отчего все проиграли. Вообще мужики меня отлично подбадривали фразами, типа «Макс, давай, ты крут!» и «Макс, разъеби Сарумана!»

Когда я выдохся, то упал прямо на снег и сказал, что мне тут очень хорошо, и я хочу умереть героем. Мужики рассмеялись, потом подняли меня и отвели обратно в тепло, не забыв заметить, что для первого раза я сражался просто отлично. Правда, у меня болели руки, ноги, тело, а ещё вся моя одежда промокла, нахуй, и я дрожал от холода.

Там Семён и Дима сварили грог, чтобы согреться, и его испили все, включая меня. И я порядком охуел, насколько было вкусно и алкогольно, ибо меня снова нехуёво убило, и я даже хотел идти снова сражаться на мечах. Но всё поржали и сказали, что мне хватит для первого раза.

Протрезвел я, однако, очень быстро. Ну, как протрезвел, немного отошёл от алкогольного позитива. Именно тогда мне очень сильно захотелось домой, о чём я и сообщил моим новым знакомым.

— Есень, покажешь парню остановку? А то он сам не выйдет! — Попросил Егор. — И ты это, телефончик-то оставь. Или запиши номер Миры. Вы обязаны познакомиться! Может, даже в Империю Хаоса сыграете вместе. Она крутая!

— Ладно, говори. Обязательно ей позвоню! — Согласился я и достал телефон.

Егор продиктовал номер и напомнил ещё раз, чтобы я звонил с первого февраля, а то рискую быть обматерённым.

Я попрощался с мужиками, и мы с Есенией попёрли на выход. Как оказалось, перед Неженской крепостью был огромный парк, и я очень удивился, как я пьяный смог его пересечь и найти это фэнтезийное место.

К слову¸ у меня окончательно прояснился разум, а вместе с ним и начала болеть голова. Плюс болели все мышцы, и я с трудом поспевал за девахой, которая не смотря на свой вес, двигалась очень быстро.

— Максим, а ты студент? — Спросила меня Есения, когда мы вышли к парку.

— Угу. — Кивнул я, пытаясь не сдохнуть от раскалывающейся башки.

— А на кого учишься?

— Бизнес-информатика.

— Ой, круто и интересно, наверное. Тебе нравится?

— Да. Я с десятого класса хотел туда поступить и поступил. За это мне родители подарили приставку, где я теперь и зависаю.

— Эта Омега, которая, да?

— Ага.

— О, я слышала от Миры, что это просто взрыв башки. В первые дни ощущения, словно, ты реально в фантастическом мире оказываешься. А потом привыкаешь, и уже не так прикольно.

— А ты в игры не играешь? — Спросил я.

— Играла раньше в ведьмака и эссэссин крид. Но потом у меня появилась семья, и стало некогда этим заниматься.

— Семья? У тебя и дети есть?

— Да, трое! — Улыбнулась лучезарно Есения.

«Пиздец, блять, то есть кто-то по своей воле ебал ЭТО как минимум три раза⁈» — Мысленно охуел я. — «Господи, что творится в головах людей?»

— Да уж… И как ты управляешься с ними?

— Да как-то уж управляюсь! Ха-ха. А ты семью заводить не планируешь?

— Пока не задумывался над этим. Да и после такого опыта… не хочется больше никогда ни с кем заводить отношения.

— Ой, это пройдёт, даже не думай так. Семья это хорошо и весело. Даже интересней всяких игр! Хотя я иногда смотрю, как мелкий рубится в комп, и вспоминаю былые времена, хи-хи! — Усмехнулась дама.

Честно говоря, Есения была прекрасна, но душой. Ебаный огр снаружи, внутри оказывался интересным и добрым человеком, и я подумал, смог бы я любить женщину просто за то, кто она внутри, а не за фантик, который зовётся кожей?

Мы распрощались с Есенией, когда вышли к остановке. Девушка сказала мне, чтобы я обязательно позвонил первого февраля Мире и сообщила, что будет очень рада увидеть меня снова в крепости. Я же принялся ждать автобус, прождал, наверное, минут двадцать, понял, что не ебу, какой автобус едет до меня, и вызвал такси.

Уже сидя в машине, я глянул баланс моей карты и с сожалением отметил, что погулял я неплохо. Вроде и выпивка была дешёвая, но улетели косарьчики, как на фрезеровке пальчики. Смахнув скупую слезу, я решил, что надо найти способ поднимать себе настроение без алкоголя. Ведь есть же в этом мире интересные вещи, чтобы не грустить!

Но когда я вернулся домой, то мне стало так невыносимо хреново, что я просто лёг в ванную и лежал там, наверное, полтора часа, чувствуя насколько всё тлен.

24 Января

Сегодня мне впервые за всё время приснилась Алёна.

Я был на лекции, и ко мне подошёл Эдик и сказал, что Алёна ждёт меня в деканате, и что она готова меня простить. Я тут же очень обрадовался и выбежал из аудитории. Я несся стремглав в деканат, а по дороге мне встречались все мои одногруппники и каждый говорил, что Алёна меня простила.

Когда я зашёл в деканат, то там оказалось пусто. Я обошёл несколько раз комнату, окликая Алёну, но никто мне не отвечал. А потом я увидел, что дальше есть ещё одна дверь, зашёл туда и увидел её… Она была прекрасна, как и всегда, она лучезарно улыбалась, а её синие глаза светились и источали тепло. Я извинился, и моя речь оказалась великолепной, потому что Алёна тут же заключила меня в объятия. Я был так счастлив, казалось, что ничего в этой ебаной жизни мне больше и не нужно. А потом я проснулся.

Первые пять минут после пробуждения я реально думал, что это всё было взаправду, и что у меня всё хорошо. Но потом я понял, что к чему, и чуть снова не разрыдался, как тогда у Алёны в подъезде. Больше я заснуть не смог. Мне хотелось лезть на стены и выть. Я даже ещё раз набрал Алёну, но как и можно было ожидать, её номер был недоступен для меня.

Ближе к обеду я понял, что не могу больше так жить. Бухать больше не хотелось, играть в империю больше не хотелось, и даже лупить Лёху по пузу больше не хотелось (а это уже было серьёзно!) Я не жил. Я существовал, нахуй. Ебаный мамин дединсайдик.

Чтобы не сдохнуть от скуки я снова включил какую-то анимешку, но она была очень жизнерадостной и позитивной, отчего меня затошнило, и я вырубил телек. Не включал его сто лет, и не стоило этого делать сейчас.

Ближе часам к пяти мне написал Алексей:

«Макс, ты как? Сегодня последний день ивента! Погнали, поиграешь с нами?»

«Не, братан. Не хочу». — Написал я и взглянул в чёрный потолок, который при наступлении вечера отражал всё моё нынешнее состояние души.

Пиздец, наверное, у ебаных зомби и то больше чувств, чему меня сейчас.

26 Января

Сегодня начиналась учёба. Я на неё не пошёл. Обогнул дом с привычной уже для меня другой стороны и пошёл просто гулять. Он бухла меня уже тошнило, хотелось просто проветриться.

«Макс, ты где⁈ Учёба началась!» — Пришло мне сообщение от Лёхи. Я ему не ответил.

Я не хотел на учёбу. Всё, чего я сейчас хотел: это лечь на лестницу, занесённую снегом и не умереть, как не умер Райан Гослинг в конце драйва.

Я пёрся по пустым улицам, ловил ебалом редкие снежинки и думал о том, насколько этот ебаный мир тосклив. Я вспомнил о том, что записал номер Миры, и что некие мужики несколько раз просили меня ей позвонить. И я понял, что никогда в жизни и не при каких обстоятельствах не позвоню этой бабе, и тем более не вернусь в эту крепость. По крайней мере трезвым.

«Макс, если ты не придёшь в универ, то я расхреначу твою башку лопатой!» — Пришло сообщение с угрозами от Леры.

«Чего ты так обо мне беспокоишься?»

«Мне в деканате что говорить по поводу твоего отсутствия⁈ Сдавать я тебя не хочу, но отмазывать тоже постоянно не могу. У тебя долги по всем экзаменам, а ты ещё и на учебе не появляешься!»

Держа перед собой телефон с открытым телеграмом, я решил, что не хочу подставлять девку, и тяжело вздохнув, написал:

«Ладно, я приду…»

«Умничка)» — Ответила мне новая староста.

Я добрёл до остановки, сел на автобус и поехал в универ, думая лишь о том, как не сдохнуть в пути.

На вторую пару я опоздал. Зашёл, поздоровался, схлопотав смешки от моей группы, а затем сел за пустую парту, которая была также одинока, как и я. Сейчас я не хотел ни с кем общаться, даже с Лёхой. Препода я, конечно же, не слушал. Сидел и вспоминал все те моменты, когда мы были вместе с Алёной. Вспоминал тот прекрасный закат, вспоминал, как она нервничала, когда пропала её сестра, вспоминал, как кончил во время недрочабря только от её прикосновения. Я даже вспомнил то злополучное четырнадцатое февраля, когда она хотела мне подарить валентинку, а ебаная жирная Надя всё испортила. В общем, я сделал всё возможное, чтобы убить и без того моё хреновое настроение в ноль и пожелать стать Куртом Кобейном после 27.

— Макс, ты какой-то задумчивый! Думаешь, какие стринги купить для новой фотосессии? — Спросил Эдик после пары, когда я стоял возле окна и грустил.

— Да не… возьму Лёхины семейники со спанч-бобом, так больше лайков заработаю. — Ответил я, но без каких-либо эмоций на лице.

— Не лезь к Максу, мудила! Ты же знаешь, что они с Алёной расстались. — На помощь пришла Лера, которая тут же ебанула подзатыльник громиле. — Макс, ты как? Ты прямо вообще неважно выглядишь.

— Пройдёт. — Отмахнулся я и заметил за Лерой и Эдиком тушу Алексея, которая, словно, боялась ко мне подходить.

— Любовь… она такая… Бывает, теряешь от неё голову… И становишься кошко-мальчиком… — Захихикал Эдик, за что схлопотал снова по башке.

«Эх, Эдик, надеюсь, что наступит время, когда я смогу полноценно, вместе с тобой душевно ржать над этим…» — Подумал я, но ничего не сказал.

— Макс, не кисни. Учёба — самый лучший повод отвлечься. Погрузись в неё с головой. Кстати, Валерий Павлович интересовался тобой. Сказал, что ждёт, когда ты придёшь к нему на пересдачу.

— Хорошо, только ящик боярки куплю. — Кивнул я снова без единой эмоции, но Эдик заржал.

Лера и громила оставили меня, и тогда моему взору открылся пончик, который стоял напротив меня, сопел и не решался подойти.

— Да не укушу я тебя. Пошли уже на социологию, туша… — Тяжело вздохнул я.

На этой паре я сел с Алексеем, но ничего не говорил. И Лёшка ничего не говорил. При этом он даже не спал и более того, писал лекции! Мне же было на это дело похую. Я ещё раз вспомнил все лучшие моменты, проведённые с Алёной, включая тот раз, когда она впаривала всем карты банка «Пикник», и снова улетел в жутчайший депрессос.

— Макс, что, всё настолько плохо? — Подал голос Лёха, когда кончилась последняя пара, и мы топали вниз.

— Знаешь, бабочки в животе бывают от любви? — Спросил я.

— Да, слышал.

— Ну, вот. У меня они превратились в огромных шершней.

Домой мы с Алексеем ехали тоже молча. Каждый думал о своём.

31 Января

Сегодня мне не надо было идти на пары. По крайне мере, я так сказал маме. В рот я ебал в субботу сидеть на трёх бесполезных лекциях, которые всё равно не буду слушать. Лучше лежать на кровати, смотреть в потолок и слушать тишину и рыдания своей души.

Мама зашла ко мне в комнату, когда начало светать. Спросила, как я, потом предложила сходить к психологу, аргументировав этот тем, что ему я смогу рассказать то, что не могу рассказать ей с папой. Какой же это был парадокс. Типа я смогу рассказать левому незнакомому человеку о своих чувствах гораздо легче, чем своим родителям? Пришлось успокоить маму, сказать, что просто немного хреново на душе, и что это пройдёт.

Потом я предпринял попытку послушать новый альбом группы «Деревья трахают людей», но на песне «Алёна тебе не даст», меня чёта намотало, как на токарный станок, и всё внутри превратилось в ещё больший фарш, чем было.

В итоге, я включил подборку какого музыкального депрессняка, лежал и водил пальцем по подушке, представляя, что это сноубордист, и что он пытается уехать от лавины.

Когда стемнело, то в мою комнату заглянула мама и сообщила, что ко мне пришла гости.

— Если это Лёха, прогони его… Не хочу я сейчас с ним говорить.

— Твоих друзей я не прогоню! — Отрезала мама и вышла из комнаты.

— Друзеееей? — Простонал я. Кого там, блять, принесло? Тех мужиков бородатых с Есенией и Мирой, нахуй⁈

Свет, резко озаривший мою комнату из-за щелчка выключателя так уебал по моим глазам, что я сразу и не понял, что передо мной стоит Юля. Позади неё копошились близнецы и Алексей.

— Привет, как ты? Извини, я не знала, насколько это масштабная трагедия. Эти придурки даже не удосужились мне толком рассказать! — Жрица тут же крепко обняла меня, а затем присела на кровать рядом.

— Да вы чего? Я же не смертельно больной! Так, немного депрессняк поймал… — Начал отмахиваться я.

— Макс. Хватит тут делать вид, что ты сам справишься. Мы пришли тебя поддержать, потому что мы твои друзья. — Юля положила свою руку на мою, и я удивился тому, как меня торкнуло, словно, током.

— Ну а нахрена вам надо видеть моё раскисшее ебало?

— Макс, всем иногда бывает хреново. — Проговорил Герарт. — Блин, я даже не мог подумать, что Алёна окажется такой упёртой… Мы с Лией так болели за тебя.

— Лие, кстати, большое спасибо. Она реально сделала всё, что было в её силах. Но… не судьба…

— Сказал бы мне. Я бы поговорила с твоей дурой-Алёной. — Проговорила Юля.

— О, да! Пиздец, наверное, был бы разговорчик. Какая-то девка звонит и просит простить Максима, который полный мудак. Я бы хотел бы это слышать!

— Ты меня недооцениваешь. Я могу в дипломатию. — Юля погладила меня по спине. — Макс, ты мог просто позвать меня, если не хотел рассказывать о своих переживаниях Лёше. Я бы выслушала.

— Юль, да нахуй мне надо сопли лить кому-то на плечо? Я сам справлюсь. — Отмахнулся я.

— Ох, эти мужики… Сперва говорят, что сами справятся, а потом строят целый район из панельных домов! Макс, не уходи в себя. Лучше выговориться. Тебе сразу станет легче.

— Да, честно говоря, кажется, что уже легче не станет… — Я взглянул на близнецов. — Эй, психологи ебаные. Что посоветуете?

— Можем устроить сеанс. — Проговорил Карл. — С применением бутылки водки.

— Вот алкоголь ему в такой ситуации только не надо предлагать, ладно? — Рявкнула на близнецов Юля. — Макс, тебе обязательно станет лучше. И очень скоро. Я тебе говорю, как врач. Знаешь… я даже скучаю по твоим шуткам про мою маленькую грудь.

— Не вижу смысла их шутить. — Проговорил я.

— Почему? — Удивилась Юля.

— Потому что не вижу твою грудь.

С этой шутки похихикали все.

— Макс, в общем, мы тут решили немного тебя приободрить. Нет, мы не резиновую женщину тебе пригнали с лицом Алёны, не смотри так на нас! — Отмахнулся Карл. — Вот. Это тебе. — Заступник протянул мне открытку, на которой было написано «Улыбни улыбальник»

— Ага, а внутри, надеюсь, список продуктов, которые Лёха съел вчера на ужин? Хотя нет, навряд ли, тут открытки бы не хватило…

— Ну, хоть шутишь, уже хорошо! — Улыбнулся пузан.

— Открывай давай! — Попросила Юля.

И я открыл.

— Пусть этот небольшой подарок от твоих друзей греет твою душу в лучшие и худшие моменты твоей жизни. — Прочитал я. — Дальше был код, судя по всему, для Империи Хаоса.

— Рарка, наверное, да? — Догадался я.

— Эпик. — Проговорил Герарт.

— Вы серьёзно? Они же бешеных денег стоят! — Удивился я.

— Лёхе с дейли гифтов выпала рарка и это оказался ещё один щит. Жаль, что ты не видел, как он бомбил. — Хихикнул Карл.

— Да уж… Действительно жалко. — Улыбнулся я.

— Но щит оказалось можно продать. Я и продал. Хотел себе шмотку купить, а потом пришла идея… коллективная идея… сделать тебе небольшой подгон. Мы все сложились, а остаток поддержал Женя. Это не подарок на день рождения или на новый год. Это напоминание о том, что твои друзья всегда будут готовы поддержать тебя.

— Суки, я сейчас разревусь. Вы чегой-то делаете? — Спросил я.

— Разревёшься — значит выплеснешь эмоции. А это даже хорошо! — Юля снова погладила меня по спине.

— Да ну тебя… А что за шмотка-то?

— Зайдёшь в игру — увидишь. — Улыбнулся Карл. — Теперь у тебя появился повод!

— Да. Появился. Спасибо. Реально, не знаю, как вас благодарить.

— А благодарить и не надо! — Проговорил Герарт. — Макс, хоть ты и бываешь временами невыносим, но ты командир нашей пати. Поэтому возвращайся скорей. Новогодний ивент ты пропустил, но впереди ещё столько всего интересного. Новое испытание мастерства готовится к выходу!

— О да… испытание мастерства, где я три раза лузану, и получу письку с сарделькой. — Я закатил глаза.

— Будет новая система, даже Койны об этом сказали. Глядишь, и сможешь улучшить результат! — Улыбнулся Лёха.

— Посмотрим… Спасибо вам всем ещё раз. Я рад, что у меня есть такие друзья.

Когда парни и Юля ушли, то моя мама заглянула в комнату и с легким ироничным укором спросила:

— И ты всё время скрывал от меня этих замечательных ребят?

— Не скрывал. Они сами прятались. — Попытался отшутиться я.

2 Февраля

Я решил начать закрывать долги. И даже не потому что Лера ебала мне мозги чуть ли не каждый день, а потому что я решил, что если продолжу убиваться всей этой хуйнёй, то реально вздёрнусь.

Мне тяжко дался даже шаг в сторону преподавательской, где я планировал выцепить главного алконавта этого универа — Валерия Павловича Распутина. Я решил начать с мат. статистики, потому что меня просто тошнило от этого предмета, ведь когда-то мы делали по нему курсовую вместе с Алёной.

Препода не оказалось на месте, и мне сообщили, что он сейчас в 408й аудитории, туда я и потопал.

— Заварушкин? Вот так неожиданная встреча. Заходите! — Пригласил старый подпивас, сидя за столом и проверяя какие-то контрольные. — Садитесь.

— Да я просто хотел поинтересоваться… по поводу пересдачи… — Проговорил я.

— Садитесь. Пересдача начнётся сейчас. Зачётка с собой?

— Да… но я не готовился…

— Вы уже готовы. — Эта фраза прозвучала так, словно, водкохлёб знал что-то такое, чего не знал я. Тем не менее я уселся на первую парту, прямо перед преподом, гадая, что меня ждёт. И честно говоря, мне было страшно. Было страшно, что я ничего не отвечу, ведь в моей голове сейчас была такая каша, что можно было ебануться.

Надо отметить, что мне продолжала сниться Алёна. Я видел её чуть ли не каждый день и думал о ней каждый день. Но я старался контролировать этот процесс: стоило мне только поймать себя на том, что я опять о ней думаю, как я резко тряс головой и пытался сосредоточиться на другом. Ебаная любовь, когда же ты пройдёшь?

— Итак, Заварушкин. — Валерий Павлович отложил листки и взглянул на меня пропитыми красными глазами. — Задам один вопрос. — Он достал из-под стола листок, величественно положил его передо мной и спросил. — Это ваш почерк?

Я взглянул на решение задачи 410, которое было написано явно Эдиком по его каракулям.

— Нет, это почерк Аверкина. — Ответил я.

— Я сейчас говорю не про того, кто это написал, а про того, кто смог это решить. Вы решили эту задачу?

— Да, я.

К чему был этот вопрос, если проверить его достоверность препод не мог?

— А я ведь сразу это понял. Ваш мозг работает не так, как у других. Вы, Заварушкин, как бы так сказать, очень…

— Ебанутый? — Я даже не сразу допёр, что сматюкался при преподе. Но его реакция меня удивила — он громко расхохотался.

— Нет, я не это имел ввиду. У вас ещё играет детство в заднице, вы или не можете или не хотите был серьёзным. Это пройдёт. А может и не пройдёт, не особа суть. Можно постоянно шутить глупые шутки, но при этом быть умным. А можно шутить умные шутки, но быть тупым, как пробка. Я не буду вас мучать, вы знаете материал, в этом нет сомнений. Давайте зачётку.

— Но мне нужна пятёрка… — Проговорил удивлённо я.

— Да, пятёрку я вам и ставлю. Думаю, что курсовая — тоже ваших рук дело, а Апалькова просто была в роли моральной поддержки. Вас же из-за неё так подкосило? Ой, это не моё собачье дело. Можете не отвечать.

— Да нет, ничего такого. Всё равно, наверное, уже весь универ знает, что из-за меня ушла замечательная девушка…

— Она не замечательная. — Проговорил Валерий Павлович, чем заслужил мой удивлённый взгляд. — За свои годы я научился различать людей и видеть в них то, что незаметно таким молодым и глупым, как вы. Апалькова красивая, весёлая, интересная, но в ней кроется настоящая катастрофа. Вы бы с ней не ужились. Можете верить, можете не верить, я просто говорю вам, как есть.

— И почему бы мы не ужились, могу узнать?

— Вы не тот, кто ей нужен. Без обид. Она требовательная. Это я сразу заметил. У неё высокие планки и стандарты. Смотрите: сперва она смеётся с ваших шуток, души в вас не чает, а постепенно начинает требовать от вас прыжков выше головы. Если бы вы завели семью, Апалькову бы не устраивала ваша квартира, и она заставила бы вас взять ипотеку, даже если вы бы не могли себе этого позволить. Она бы ждала от вас большой отдачи в виде зарплаты, проявления характера и внимания. И она бы ушла от вас к другому, если бы поняла, что вы не соответствуете её стандартам.

— Ого. Вы всего полгода преподавали у человека, и уже расписали весь сценарий, который бы с ним случился? — Удивился я.

— Заварушкин, вы умный парень. Но я тоже не дурак. Мир полон людей, которые только и мечтают испортить чью-нибудь жизнь. Мою уже однажды испортили так, что я до сих пор не могу выбраться из этой ямы. И я начал придерживаться одного простого правила: нельзя никому позволять испортить твою жизнь, лучше испортить её самому. — С этими словами Валерий Павлович достал из-под стола чекушку и без всякого стеснения опрокинул её в себя с возгласом. — За испорченную жизнь!

— Я так и думал, что вы подбухиваете! — Усмехнулся я.

— А что тут думать? Я прекрасно понимаю, что весь универ знает о моих запоях. Единственное моё отличие от заядлых алкашей: я нахожу в себе силы приходить на работу после попойки. А вам я посоветую, как бы смешно это не звучало, не увлекаться алкоголем. Да, из уст алкаша это глупо звучит, и тем не менее. Я могу давать такой совет, потому что знаю, что это такое. Всё, идите, Заварушкин, не хочу вас задерживать. В следующем семестре на курсовую я хочу поставить вас в пару с Капустиным. Надеюсь, вы не против?

— Очень даже «за»! — Улыбнулся я.

— Конечно. Я думаю, что лучше делать материал за лучшего друга, чем за девку, которая думает только о выгоде. Удачи вам! — Проговорил Валерий Павлович и достал ещё одну чекушку из-под стола.

Я решил не мешать ему в этом сложном деле и вышел из аудитории в немного приподнятом настроении. Что ж, первую пятёрку я заработал. Осталось ещё три.

Забавный всё-таки парадокс: какой-то алкаш смог прочитать мою судьбу просто потому что он очень умный? Или ему уже белка вдарила в голову? Неужели мы бы действительно с Алёной не ужились? Неужели она бы стала требовать от меня чего-то невозможного? Никогда бы не мог подумать об этой девушке такое. А может, старый алконавт просто решил так сказать, чтобы мне легче было переживать расставание? Какая уже нахуй разница?

Я шёл по заснеженной улице и содрогался от холода. Алёне я больше не звонил, и мечтал только об одном: чтобы она мне перестала сниться. В моём телефоне ещё где-то был записан номер этой Миры, и я даже хотел его сперва удалить, но потом оставил. Вдруг, я когда-нибудь надумаю? Ага, как же…

Странный, однако, этот мир. Он состоит из химии. Люди состоят из химии. И любовь состоит из химии. И неужели в этой ебаной огромной химической реакции нет элемента, который идеально бы подошёл к моему элементу, без взрывов, говна и пиздеца? Где тот самый лаборант, который откроет идеальное соединение, в котором будем только мы? Где же найти этот элемент?

Я шёл пешком до дома, желая проветрить мозг, который уже порядком сильно закипал. Мир состоит из парадоксов, это факт. И вот, наверное, самый жизненный парадокс: живёт какой-то человек в твоём городе, ходит по улицам, по магазинам, и если ты встретишься с ним совершенно случайно где-нибудь, то вы обязательно узнаете друг друга. Но при этом вы будете друг другу чужими, даже гораздо более чужими, чем сотни людей, которые проходят мимо тебя каждый день. И этот парадокс, должно быть, самый печальный из всех возможных парадоксов.