Император

Глава 5

На полдороге к гавани Боспорион, располагающейся на южном берегу залива Золотой Рог, варанги свернули к таверне, принадлежащей семье генуэзца. Просторное светлое и чистое помещение со столами, накрытыми скатертями было рассчитано человек на пятьдесят. Из-за высоких цен таверну могли посещать только состоятельные купцы и чиновники, имеющие неплохой поток состоятельных просителей. Варанги тоже могли позволить несколько раз в месяц посетить подобные заведения.

Этим жарким сентябрьским днем варанги с удовольствием зашли в прохладу каменного зала двухэтажного здания. За дальним угловым столом сидели трое, двое из них, близнецы, по их ухваткам и готовности вскочить как верные псы и прикрыть своего хозяина, были наверняка телохранителями, причем они были очень опасны, Бадри аж почувствовал как волосы у него встают дыбом. А вот третьего Бадри несколько раз видел в компании цезаря Алексея Стратигопула на многочисленных пирах, на ипподроме, приведенном в порядок после разграбления города крестоносцами. Этот француз появился около пары месяцев назад, купив в городе особняк и открыв в нем фехтовальную школу, в которой несколько его инструкторов обучали подростков из богатых семей бою на мечах и любом другом холодном оружии. Каким-то образом этот новичок близко сошелся с цезарем. После захвата города крестоносцами элита с удовольствием перешла на французский язык, и даже теперь, после прихода к власти греков, французский язык по прежнему оставался языком знати.

«Интересно!» — подумал Бадри, садясь за стол, при этом телохранители поднялись и отошли в сторону, присев за соседний столик. Бадри указал пальцем за пустующий стол и его варанги тоже сели в стороне.

Француз кивнул и назвал свое имя — Приветствую, достопочтимый Бадри! Мое имя — барон Арман де Лонгви! Так уж получилось, что ваш царственный родственник стал моим поручителем.

— Чем я могу быть вам полезен, господин барон?

— Я буду вам обязан, господин аколуф, если вы устроите моих друзей — при этом француз кивнул на своих телохранителей — в дворцовые варанги.

Бадри с ужасом понял, чего от него хочет этот одетый по последней моде француз — его, Бадри руками предлагают подвести к императору убийц!

— Подождите, не отвечайте нет! — барон положил на предплечье дана свою крепкую кисть — Вы же знаете, что вы служите клятвопреступнику и узурпатору, после естественной смерти этого клятвопреступника вы так же сможете продолжать служить на своем посту новому императору, при этом все долги вашего отца будут покрыты и ваша семья получит обратно потерянные земли. Если вы захотите — вы сможете вывезти свою мать сюда, в свой новый особняк.

Бадри очень хотел ответить отказом, но все доводы бароны падали камнем на его чистое сердце — действительно, служба клятвопреступнику была позором, родственника королевской семьи. Бадри кивнул и француз вложил в его рук кошель золота — Это взнос за вступление двоих человек в дворцовую стражу. И еще — у моих людей бессонница и им лучше стоять на посту ночью — так от них больше пользы. Бадри молча забрал золото и встал на ноги, затем подошел к своим новым варангам — Ваши имена и из какого вы рода?

Двое жилистых и на загляденье развитых блондина с голубыми глазами поклонились и один из них ответил на русском — Мое имя Олег, а брата — Андрей, мы из земли князя Киевского, крещены в православной вере!

Бадри покосился на их мечи, покоящиеся в потертых простых ножнах, но весь его опыт кричал — клинки не простые — Идите за мной, вы теперь вливаетесь в братство варангов.

Француз допил прекрасное терпкое вино и дождавшись ухода варягов, поднялся и вышел, направившись к своему новому дому.

Захватив Эпир, мое войско отправилось к Фессалоникам расположенным на берегу Термейского залива, в северо-западной части Эгейского моря. Этот город считался вторым городом империи после Константинополя и имел население около ста тысяч населения. Размеры города конечно же впечатляли, я решил провести захват города как изнутри с помощью «засланных казачков», фальшивых купеческих обозов и моих ниндзя, для которых высота стен не имела значения.

Фессалоники были взяты так же легко, как и другие города, проблему составили две тысячи греков, которые ни за какие коврижки не хотели переходить ко мне на службу. Пришлось построить бараки в каменоломне недалеко от города. Несколько вышек по периметру и забор превратили каменоломню в лагерь. Оставив в моей новой столице своих приемных родителей и всю свою армию, я с сорока лучшими мастерами убийств на корабле отправился в Константинополь, где сразу же купил прекрасный особняк, выставленный после смерти хозяина на продажу его родственниками.

Я решил открыть в нем школу фехтования для богатеньких буратино, одновременно с этим установив слежку за передвижениями нового цезаря. Несмотря на активное восстановление города немало центральных городских кварталов еще долгое время представляли собой огороды, пустыри или дикие сады. Воспользовавшись тем, что знаменитый военноначальник нередко прокладывал свой маршрут мимо через такие полуразрушенные кварталы, я организовал нападение на него лучников, перебивших всю его охрану. Дождавшись, когда падет последний его охранник, я с парой человек вмешался в бойню, закрыв собой цезаря и отбивая летящие в него стрелы, срубив на лету десяток стрел, ошарашив этим раненного в плечо Стратигопула. Про себя я чертыхался уничтожая такие дорогие стрелы, лучше бы я их ловил руками, но тогда этот грек может что-нибудь не то заподозрить. Тем временем мои охранники набросились на лучников и обратили их в бегство. В развалинах предварительно заготовили трех отловленных в городе разбойников, оглушенных ударом по голове и приконченных после бегства моих же лучников. Около трупов валялись луки и колчаны болгарских ремесленников.

Вынув стрелу и обработав рану, я приказал везти раненного ко мне в новый дом. Придерживая цезаря в седле, я старательно поглядывал по сторонам, положив руку на эфес меча.

— Цезарь уважительно спросил — Кто ты, смельчак? Я вижу на тебе золотые шпоры рыцаря!

— Мое имя барон Арман де Лонгви и я только недавно открыл в Константинополе школу фехтования, мои инструкторы одни из лучших в мире.

— А вы сами?

— Я тоже неплохо владею любым оружием.

— Что ж, я хотел бы скрестить с вами клинки. Тем более, что ранено всего лишь левое плечо.

— Предлагаю сегодня отметить ваше новое рождение, отдохнуть, а завтра с утра можно постучать клинками.

— Хорошо, давай на ты, я с друзьями только на ты! Ты где так ловко мечом научился владеть, Арман? Ни одной стрелы в меня ни пропустил. Ту, что в плечо мне попала, я до твоего появления схватил. Мой взгляд за твоим клинком не поспевал а ты даже не напрягся, будто играючи махал своим булатным мечом. Где ты такой чудо-меч приобрел?

— Мне пришлось много помотаться по разным странам, учился у лучших рыцарей Франции, Германии и Италии — затем я снял с пояса свой меч и передал его цезарю — Пусть этот клинок и дальше бережет твою жизнь, достославный цезарь!

Добравшись до особняка, я отвел своего нового друга в баню, выполненную по типу хамама и предложил лучшие вина, которые стоили просто сумасшедшие деньги. Поменяв повязку, я полностью изолировал рану от влаги во избежания осложнения. Купленные мною две танцовщицы услаждали раненого цезаря, а утром я проверил рану, но не обнаружил ничего опасного и предложил пройти на тренировочную площадку, защищенную навесом.

Стратигопул морщился, когда рана наливалась болью при движении тела, поэтому я не показал и половины своей скорости, однако и этого хватало для полного доминирования в поединке. Цезарь через пятнадцать минут признал свое полное поражение, после омовения достал из ножен подаренный мною меч и, любуясь им, предложил мне — Ты меня загонял, Арман! Завтра проверь подготовку моих телохранителей.

— Обязательно! Можно организовать их обучение в моей школе.

— Ну не знаю! Как — то несерьезно будет выглядеть обучение воинов вместе с детьми. Лучше пусть твои специалисты проводят занятия у меня. Кстати, как ты смотришь на получение почетной должности Великого коноставла? Правда за нее придется заплатить по установленной императором таксе.

Я посмотрел в прищуренные глаза грека и удивленно потер подбородок — мне был предложен пост командира наемников-франков. Обычно на высшие военные посты могли попасть только родственники василевса и тем дороже стоило сделанное мне предложение, император торговал должностями, «как торгуют фруктами на рынке». Чтобы оценить сумму финансовых операций, которые проворачивало государство, нужно знать, что в одном только Константинополе было несколько тысяч чиновников.

— Я польщен доверием и согласен!

— Торжественная церемония вхождения в должность состоится через неделю, а вот завтра я приглашаю тебя на прием к Севастократору Константину Палеологу, от него зависит твое утверждение, так что тебе нужно ему понравиться.

Должность Севастократора, что переводится как «царственно правящий», была третьей после императора, ее удостоился тридцати восьмилетний брат императора Константин. Завтра я его увижу и даже смогу с ним пообщаться.

Дворец Константина был заполнен высшими чиновниками империи, членами цирковых партий «голубых» и «зеленых» (население Византии делилось на общества, которые по цвету одежды правителей колесниц на играх, назывались партиями (димами) зеленых и синих (голубых), когда колесницы, запряженные четырьмя лошадьми, мчались попарно длинным поездом по арене ипподрома, все население Византии, от императора и высших сановников до беднейших простолюдинов, волновалось горячею страстью; зрители кричали, ободряя наездников своего цвета. Из столицы это деление на партии распространилось по провинциям; все население государства распадалось на партии зеленых и синих).

Певцы и музыканты прославляли василевса и его наследников. Петь подобающие для Случая песни были обязаны и сановники. Пение перемежалось плясками ряженых и нескольких «готов», вооруженных мечами и щитами. «Готы» пели особые песни, имевшие когда-то ритуальный характер, но затверженные теперь на столь неузнаваемо испорченной латыни, что смысла их уже никто не понимал. Знатный хозяин стремился поразить своих гостей роскошью обстановки жилища, богатством одеяний и украшений членов семейства, разнообразием блюд. Гости также принарядились в лучшие свои одежды, прибывали на лучших из своих коней и мулов, в дорогих седлах или в богато отделанных колясках. Константин решил удивить своих гостей установленной в огромном зале клетки с тремя тиграми, которые яростно скалились на подходивших близко любопытных вельмож. Время от времени огромным кошкам бросали куски мясо и на потеху публики тигры пожирали истекающие кровью куски.

Я вместе с цезарем шел сквозь льстивые улыбки и слащавые пожелания здоровья чиновников, разодетых как павлины. Мой новый покровитель при византийском дворе надменно улыбался, легким кивком здороваясь с теми, кто высоко стоял в табели рангов придворной лестницы.

Наконец мы подошли к хозяину дома, о чем — то беседующего с прекрасной девушкой лет семнадцати, одетой как принцесса. Ее миндалевидные глаза остановились на мне, меня просто поразила ее очаровательная улыбка.

Вьющиеся золотые волосы были уложены в затейливую прическу, нижняя белая стола украшена богатой каймой. Плащ из пурпурной ткани, кайма подола украшена вышивкой золотом. И также золотом отделана ее обувь зеленого цвета. Все эти цвета в Византии разрешались только для знати. Золотая диадема была украшена золотом, драгоценными камнями и длинными пропендулиями — подвесками из жемчуга. Парча и шелк покрывались геометрическими орнаментами, звездами, кругами и стилизованными изображениями растений и животных. Ну, и, разумеется, без христианской символики тоже не обошлось. Ткани были плотными и тяжелыми, что было необходимо для того, чтобы подчеркнуть статичность фигуры. Кресты, ангелы и христианские монограммы вписывались в круги и квадраты, так же, как и львы, орлы и павлины, так что поверхность одежды из такой вот ткани выглядела как один сплошной яркий ковер.

— Позволь, достопочтимый Севастократор, представить тебе моего друга барона Армана де Лонгви, владеющего мечом как архангел Михаил. Этому храбрецу я обязан жизнью — Арман спас меня от нападения наемных убийц.

— Я что-то слышал о тебе, француз! — Константин наморщил лоб и довольно усмехнулся — Точно, мне несколько моих друзей говорили о новой школе фехтования, куда они отдали своих отпрысков. Слава о твоих инструкторах гремит среди знати города. Я рад нашему знакомству, позволь тебе представить мою племянницу Ирину.

Я поклонился, а цезарь, тоже поклоном приветствующий принцессу, опять обратился к Константину — Я прошу тебя, Константин, одобрить назначение Армана на пост Великого коноставла, прежний подхватил какую-то заразу и отправился к праотцам.

Константин обошел вокруг меня и довольный вынес вердикт — Красив, француз! Такие лица при дворе нужны, меня уже воротит от некоторых рож! Арман, тебе можно доверить мою племянницу?

— Конечно, я же рыцарь!

— Тогда я вверяю тебе самую прекрасную девушку в империи! А нам с Алексеем нужно переговорить наедине!

Я предложил руку Ирине и та слегка коснулась ее своими пальцами. немного отойдя в сторону я прочитал принцессе стихотворение Есенина:

— Господи, какие красивые стихи! И кто же автор?

Я скромно потупился и Ирина удивилась — Неужели вы, барон?

— Да, если бы у вас была лютня, я бы вам спел песню на мои стихи.

Принцесса зарделась и остановила слугу — Принеси сей же час лютню!

Через десять минут я присел на кушетку и пальцы пробежались по струнам, проверяя настройку. Вокруг сразу же стало тесно от придворных. Я запел—

Исполнив этот шедевр Есенина, я отложил инструмент, однако меня попросили спеть еще что-нибудь и я на итальянском исполнил песню Кутоньо «Любовницы».

Сквозь толпу протиснулся цезарь и удивленно похвалил — Это было сильно! Константин предложил, чтобы после церемонии возведения тебя в должность, ты исполнил пару песен для Императора. Что на это скажет прекрасная Ирина?

— Отцу будет приятно услышать новые и такие необычные песни!

— Вот и договорились! А теперь, пойдем, я тебя познакомлю с Великим дукой и Великим стратопедархом.

Что же, знакомство с командующим флотом и главным интендантом армии будет полезным и я поклонился принцессе и направился за цезарем, перед которым толпа сразу же расступалась. Я бросил искоса взгляд на Ирину — та то и дело стреляла в мою сторону своими очаровательными глазками. Похоже она была близка к тому, что бы в меня влюбиться.