Император

Глава 2

Король Венгрии Белош, получив известия из Сербии, был в недоумении. Сербская королевская армия в ходе вторжения опустошила Мачву, однако весной этого года потерпела поражение от маховского бана Белы Ростиславовича, поддержанного им, королём Венгрии Белой IV Арпадом. Сам король Сербии Стефан Урош вместе со своим зятем и сановниками был взят в плен в ходе данной битвы против венгров. Он предлагал заплатить выкуп за своё освобождение. Помимо денег, Урош предлагал в качестве гарантии мира между двумя странами заключить брак старшего сына Стефана Уроша принца Стефана Драгутина и внучки венгерского короля Белы IV принцессы Екатерины Арпад. Так же король Сербии Стефан Урош I был вынужден признать сюзеренитет короля Венгрии.

Удачные переговоры уже подошли к концу, торги шли из-за суммы выкупа, когда из Рашки примчался гонец. Он рассказал невероятные вещи — все сербские города захвачены герцогом Аквитанским, чьи войска король пропустил через свои земли. Причем захвачены практически без штурмов, во что король в принципе мог поверить — наверняка Уроша предали его подданные, осел, груженный золотом может взять любую неприступную крепость! Вот и в Рашке ворота распахнулись перед французом без всякого боя, если не считать нескольких убитых стражников.

Что теперь делать с захваченным королем сербов? Тот не сможет заплатить за себя даже часть выкупа. Стефан Драгутин, как и все остальные дети, был казнен за попытку сопротивления, так же были казнены многие сторонники короля, а их имущество и земли отошли герцогу Аквитанскому, который вот-вот коронуется и станет королем Сербии. Бела хмуро смотрел на своего сына, с удовольствием играющего со своими дворянами в карты, которые тоже придумал этот несносный француз!

В палаты вбежал начальник стражи — Ваше Величество! Высокородные пленники мертвы! Ваш врач подозревает отравление!

— Немедленно провести дознание — кто входил к пленникам последним!

— Слушаюсь, повелитель!

В мае по моему приказу из порта Котор отправился корабль с посыльными к моему дяде и к Папе в Италию, затем корабль должен был отплыть на Кипр к моему старшему брату. Сам же я стал вербовать себе сторонников из числа знатных сербов.

В средневековом сербском государстве привилегированный класс состоял из знати и духовенства, отличавшихся от простолюдинов, составлявших часть феодального общества. Сербская знать (сербская властела, сербское властелинство или сербское племство) была грубо сгруппирована в магнатов (великаши или вельможе), высший слой и низшую знать (властеличичи). Сербия следовала модели правления, установленной Византийской империей. Великаши были высшим сословием сербской знати. высшей знати Сербии в Средние века и Хорватии в средние века, в то время как высшая знать в Боснии называлась властелин(властеличич, более низкий статус властелина). Титулами высшей знати были войвода(генерал, герцог), великий жупан и т. д. Сербы в то время были организованы в жупе, конфедерация сельских общин (примерно эквивалентная графству), возглавляемая местным жупаном(губернатором); губернаторство было наследственным, и жупан подчинялся сербскому князю, которому они были обязаны помогать в войне.

Дворянство владело наследственными аллодиальными поместьями, которые обрабатывались зависимыми себри, эквивалентом византийских парикоев; крестьяне, обязанные выполнять трудовые повинности, формально связанные указом. Дворянство было обязано служить монарху на войне.

Все жупаны по моему приказу были казнены и их имущество было конфисковано, взамен я поставил молодых и амбициозных из числа знатных, но обедневших семей. Подумав, я оставил при дворе прежние должности — ставилац (соответствовал придворной должности доместика и виночерпия и отвечал за приобретение, приготовление и подачу блюд к королевскому столу), челник (ему была доверена защита имущества, принадлежащего православной церкви, от аристократов, поэтому владелец выступал в роли судьи или исполнителя решений правителя в спорах между церковью и знатью), казнац (представлял собой финансово-налоговую службу), тепчия (он заботился обо всех крупных феодальных поместьях, за исключением того, что принадлежало двору. «Тепчия» имела исполнительную власть. Его слуг звали отрочи(отрок)) и войвода (на эту должность я назначил Андрея Бяконта, в котором после моих лекций о прошлых войнах Греции и Рима и участия в нескольких полномасштабных учебных сражений проснулся дар полководца, кумиром Андрея стал Александр Македонский).

Бяконту понравилось то, что основное преимущество фаланги состояло в том, что она своей структурой предъявляла меньшие требования к качеству подготовки бойцов. От воинов, стоящих в боевом строю плечом к плечу, требовалось лишь делать то же самое, что и сосед. Фаланга не терпела, как трусов, так и героев — если фалангит выдвигался далеко назад или вперед, в стене щитов возникала прореха. Таким образом, благодаря внедрению фаланги и удешевлению оружия, на смену небольшим отрядам из хорошо подготовленных военных, пришли крупные формирования из ополченцев и наемников, являющихся представителями основного населения полисов. Усовершенствованная македонская фаланга состояла из сариссофоров с длинным до шести метров копьем (сарисса) и коротким мечем. Так как тяжелое копье приходилось держать двумя руками, небольшой круглый щит крепился ремнем на предплечье. Сражались лишь две первых шеренги, задние заменяли павших и производили давление в целях усиления натиска. К недостаткам фаланги я относил плохую маневренность и незащищенность с флангов и тыла (для их прикрытия использовались пращники и пелпасты с дротиками). Военные действия в горной местности продемонстрировали недостатки фаланги. В силу своей малоподвижности, фаланга была эффективна главным образом в обороне, при наступлении же на пересеченной местности длинный строй быстро ломался и возникала сумятица.

Именно поэтому произошел переход римлян к манипулярной тактике. Манипулярный строй представлял собой расчленение монолитной фаланги, как по фронту, так и в глубину. Каждая манипула включала в себя две центурии по шестьдесят человек. Манипулы двигались на небольшой дистанции между собой. Таким образом, им легко было обходить любые препятствия не нарушая строй всей фаланги. Другое преимущество манипулярного построения состояло в том, что легковооруженные бойцы могли уходить в промежутки между манипулами, тогда как при монолитной фаланге они вынуждены были тесниться к флангам. Помимо легковооруженных воинов промежутки при необходимости заполняли задние центурии.

Греческая система боя предъявляла меньшие требования к подготовке воина, бой был коллективным, построение плотное, тогда как у римлян бой был более индивидуальным, и бойцам требовалось большее пространство для манипуляций. Прочность и силу натиска фаланги обеспечивали задние ряды, которые с помощью щитов удерживали и подталкивали передние, чего римляне со своими щитами, оснащенными умбоном, не могли себе позволить. Римская боевая система требовала больших тактических умений от полководцев и офицеров, так как отрывала больший простор для маневра. Андрей вместе с остальными офицерами пытался взять из обоих построений самое лучшее, главное — это за короткий срок создать армию из детей местного населения. Я же пытался донести до моих военно-начальников плюсы будущих построений швейцарцев.

Швейцарцы к пятнадцатому веку станут зарабатывать войной. При этом воевали они небогато: в экипировке часто ограничивались стальными шлемом и нагрудником. Хотя большая часть сражалась вовсе без доспехов. И отсутствие средств на дооснащение впоследствии сделалось их преимуществом — сложно было найти другое пешее войско с таким уровнем организации и дисциплины, и при этом столь же быстрое на марше и в формировании для сражения. Но наиболее выдающимся умением, за которое их высоко ценили наниматели, было то, что ощетинившаяся пиками баталия одинаково хорошо показывала себя как в отражении атак тяжелой кавалерии, так и в наступлении на вражеский строй. Они успешно разрушили стереотип: плотный строй пик — исключительно хорош в обороне. Кавалерия у швейцарцев в будущем почти отсутствовала, как и легкая пехота, но роль последней отчасти брали на себя воины с арбалетами и ручницами — отсюда никаких проблем с координацией различных родов войск. Плюс, каждый участник баталии был достаточно опытен, чтобы интуитивно понимать свою задачу в бою. Я рассчитывал, что лет за пять я смогу создать подобие баталий — которые будут в моем войске отдельным видом пехоты.

Как и раньше, я рассчитывал превратить мальчиков шести-семи лет в псов войны, профессионалов-самураев, владеющих как луком, так и любым холодным оружием. Из лучших будут формироваться роты спецназа — разведчиков и диверсантов. А десяти-двенадцатилетние дети будут обучаться исключительно техникам владения длинным копьем и полэксом, арбалетом и короткими мечами типа гладиуса. Длина клинка гладиуса составляет до шестидесяти сантиметров, острие имеет довольно широкую кромку для придания большей пробивающей способности клинку, центр тяжести смещен к рукояти за счет увеличенного противовеса (шарообразное навершие). Форму меча я решил использовать типа Помпеи. У этого меча клинок с параллельными лезвиями и треугольным остриём, очень похож на спату, только короче.

По моему приказу в Сербии стала проводиться политика создания регулярных обученных войск из числа детей шести-десяти лет, для чего по всей стране верные мне жупаны собирали здоровых детей и отправляли их в Рашку, которую я стал укреплять строительством новых башен и стен. С моим войском отправились большинство специалистов по строительству печей, кузнецов, кожевников, изготовителей луков, арбалетов, стрел и болтов. Все это немедленно заработало в две смены и мне требовалось время, что бы создать войско, необходимое для удержания своих завоеваний. Захватить трон легко, удержать же намного труднее.

Сына покойного императора Конрада IV и внука Фридриха II, Конрадина вся знать герцогства Швабии признала своим герцогом, бароны Иерусалимского королевства провозгласили его своим королём. Недовольные Карлом родственники Манфреда пару лет назад начали стекаться в его войско. Обеспокоенный папа Климент издал буллу, грозящую отлучением любому, признавшему власть Конрадина. Но осенью прошлого года на Сицилии началось восстание в поддержку Конрадина, а сам он вместе с армией выступил в Италию. Конрадина поддержал и сенатор Рима, Энрике Кастильский, обиженный на Карла, поскольку тот не выделил ему никаких владений в завоёванном королевстве. Двадцать четвертого марта Конрадин въехал в Рим, где был торжественно встречен гражданами города. Услышав об этом, Карл направился навстречу Конрадину. Карл, занятый подчинением городов в Тоскане, выступил на поддержку папе только в мае 1268 года. Он встретился с папой в расположенном в ста километрах к северу от Рима по Кассиевой дороге, у подножия гор Чимини… Витербо, где был назначен императорским наместником в Ломбардии. Туда же прибыли его брат Альфонсо со своей женой и войском, состоящем из пехоты и конницы, а также боевых возов вагенбурга. Все это войско направлялось на помощь приемному сыну для поддержки его завоеваний.

Карл был поражен появлением своего брата и одновременно обрадован — он рассчитывал на помощь его небольшой, но хорошо вооруженной и полностью одетой в доспехи армии. Братья обнялись и Альфонсо задал тревожащий его вопрос — Что с нашим сыном? У тебя есть от него известия? Он жив?

— Арман, сукин сын, переживет всех нас — мне пожаловался король Венгрии на его самоуправство, твой сын захватил Сербию.

Жанна наконец-то свободно вздохнула, она боялась услышать весть о кончине ее любимого приемного сына — Рассказывай скорее, что о нем точно известно?

— Арман прошел Альпы и его пропустил через свои земли Гуго Четвертый, теперь рвущий свою бороду от досады — пока он воевал с королем Сербии, наш пострел захватил все города королевства и установил в Сербии свою власть. Вчера ко мне примчался гонец — Арман отправил морем своих послов ко мне и Папе, они высадились в Пескьере, завтра они будут здесь, вот и узнаешь все подробным образом. У меня к тебе просьба, брат — вместе со своим войском помоги мне против Конрадина.

— Хорошо, только имей в виду — армия сына будет действовать самостоятельно, выбирая цели для атаки и методы сражения. Ты не сможешь бросить ее в топку битвы, эти воины обучены воевать по своему. Не для бездарного уничтожения этих воинов готовили с шести лет.

— Со скольки? — на вид всем воинам было не меньше восемнадцати — На их учебу ушло около двенадцати лет! — Карл покачал головой — Сколько же золота ушло на этих крестьянских детей за все время? Я что-то слышал про безумные траты вашего сына, но не думал, что слухи окажутся правдой!

— Да, и пехота и всадники с детства жили на наши деньги, однако они стали лучшими воинами, которым обученные рыцари, прошедшие через Крестовые походы, никогда не смогут противостоять! — подала голос Жанна, внимательно слушавшая брата мужа.

— Это невозможно! — невольно вскричал расфуфыренный и обвешанный золотом семнадцатилетний дворянин из сопровождения Карла. Какой-то крестьянин сможет побить меня, графа Адольфа Гольштейн-Зегеберга! Я немедленно требую биться одновременно с тремя вашими простолюдинами!

Карл усмехнулся, тут же спрятав усмешку — Думаю граф де Пуатье не будет против?

Молва о поединке мгновенно облетела лагерь Карла, тем боле знатный молодой граф решил сражаться сразу против троих пехотинцев. Сражу стали ставить золото, причем ставки в основном были на победу графа. Против него поставил только граф де Пуатье, его ставка равнялась одной тысячи золотых монет. Весь лагерь просто кипел в предвкушении выигрыша.

Поединок назначили посреди сгоревшей оливковой рощи, от которой остались всего десяток деревьев, опаленных огнем. Граф вышел в кольчуге, со шлемом на согнутой руке, с мечом и окованным круглым щитом. К поясу у него крепились секира и кинжал. Ноги защищали металлические поножи. Пехотинцы графа де Пуатье были защищены намного лучше — все доспехи их были из булата, так же как и их оружие. Если доспехи были скрыты наброшенными на них сюрко с гербами герцога Аквитанского, то оружие в их руках вызвало рев восторга и зависти.

Один пехотинец был вооружен секирой и небольшим баклером, кулачным щитом — одним из самых популярных атрибутов европейских фехтовальщиков эпохи Средневековья. Несмотря на размеры, этот щит оказывался крайне полезным во время дуэлей и активно использовался как средство обороны и даже нападения. Маленький, тридцати сантиметров в диаметре, металлический круглый щит с округлым умбоном в центре, из которого на длину ладони выступал трехгранный шип, был целиком выполнен из булата.

Второй же имел две секиры, а третий — меч и точно такой же баклер, как и первый. Только эти двое остались на границе площадки, выложенной по краям крупными камнями, лишь перешагнув эту импровизированную грань между столпившимися дворянами (для Карла, его брата с женой и Папы, пожелавшего взглянуть на бой, поставили деревянные троны, а для приближенных поставили скамьи). Небольшой холм невдалеке был забит простыми вояками, желающими увидеть поединок своими глазами. Первый же, по прозвищу Ветер шагнул на пару шагов вперед и остановился.

На площадку вышел граф Адольф Гольштейн-Зегеберг и тоже остановился, ожидая сигнала. К площадке протиснулся рыцарь из свиты Карла и объявил — Здесь и сейчас состоится бой между благородным графом Адольфом Гольштейн-Зегебергом и тремя простолюдинами, которым посчастливится умереть от благородной руки графа! Бой закончится после смерти одной из сторон! Да пребудет с нами Бог!

Надменный граф, у которого еще не пробились усы, поклонился Папе и Карлу, надел шлем и приготовился к битве.

Прозвучал рев олифана из слоновьей кости в серебряной оправе. Граф в несколько шагов достиг середины площадки, куда неспеша двигался один пехотинец, оставив друзей у себя за спиной.

— Хочешь умереть первым? — вмиг вспыхнул яростью граф, наливаясь краснотой.

Граф взмахнул своим мечом, пытаясь подсечь ноги ненавистного пехотинца, родившегося в семье грязных крестьян, однако тот высоко подпрыгнул и махнул своей секирой, доставшей до горла благородного сеньора. Приземлившись, пехотинец прикрылся щитом и готовился нанести следующий удар, но струя крови хлынувшая на него и рассеченной шеи, остудила его порыв. Вокруг все недоуменно молчали, не ожидая столь скорой развязки. Папа поднялся со своего кресла и, перекрестив окружающих, удалился вместе со своей свитой. Карл хмыкнул, глядя на труп идиота и кинув невольно взгляд на развертывающийся лагерь прибывшей из Франции армии.