Имир

Глава 8

Преступность по всей планете резко пошла на спад. Это достигалось методами, которые вроде и были правильными, но при этом мне совсем не нравились. Политика инопланетян оказалась лишена каких-либо этических норм. За убийство своего гражданина, а гражданами стало подавляющее большинство населения Земли, инопланетники наказывали в равной степени как совершившего преступление, так и того, кто был в этом замешен. Даже позиция не вмешательства оказалась не эффективной, знающие о готовящемся правонарушении, но не предотвратившие его, разделяли с преступником всю тяжесть ответственности. Убийцы умирали, не успев удалиться от своих жертв даже на пару шагов, а на тех кто воровал, мгновенно вешался долг, причем не в национальной валюте, а в галокронах.

Наблюдая как умирают и попадают в кабалу казалось бы невинные люди, население планеты воспринимало творящийся «беспредел» с невозмутимостью стоиков. То самое воздействие, которое было использовано в отношении населения планеты в самом начале, опять было задействовано. Я мысленно психовал и не знал с кем по этому поводу поговорить, отлично помня, как игнорировали мои слова в прошлый раз окружающие люди.

«— Высунешься и все, заберут в космос или удавят по тихому, чтоб не выделялся», — убеждал я себя.

Дни шли за днями, складываясь в недели. Подступающая сессия и творящееся вокруг простимулировало меня забыться в учебе. Изредка ходя на лекции, я проводил основную часть времени дома, облюбовав кабинет. С конспектами удалось покончить в течении первых двух дней, а теперь и пожелтевшие пыльные страницы учебников оказались прочитанными от корки до корки.

— Ну, будем надеяться, что этого хватит, чтобы сдать экзамены, — я подвел итог собственным усилиям.

Чтобы сбрасывать накапливающееся напряжение, я по четыре раза в неделю ходил в ночные клубы, выбирая каждый раз новое заведение. Больше двух-трех аперитивов я старался не пить, акцентируясь на том, чтобы не возвращаться домой в одиночестве. Не каждый раз удавалось познакомиться, но в целом мой опыт в общении с противоположным полом неуклонно рос вверх.

На сегодня я выбрал клуб, в который ходил в самый первый раз и где познакомился с Оксаной. Оказавшись у барной стойки в одиннадцать вечера, привычным теперь жестом заказал аперитив. Последовательность действий была отработана, с той лишь разницей, что вместо банкетки у стойки бара, я занял столик с мягким диваном, идущего полукругом вокруг столешницы. Девушку звали Аня, и была она студенткой четвертого курса.

— Ты мне должен за моральный ущерб, — заявила она утром, успев одеться в разбросанную за ночь одежду.

— С чего бы это? — удивился я, зевая спросонья.

— Я испытывала дискомфорт от анального секса, так что если не хочешь проблем, то советую заплатить! — вполне цинично «порадовала» Аня.

— Каких проблем? — я чуть приподнялся, подложив руку под свою голову, чтобы лучше ее видеть.

Аня раздувала ноздри и смотрела на меня гневным взором. Ее поведение было мне не понятно, так я отлично помнил, что девушка сама настаивала на сексуальном разнообразии.

— У меня сейчас перед глазами висит запрос от имплантата, был ли мне нанесен физиологический вред! — выдала она: — если не заплатишь, то получишь штраф от звёздников!

— Прикольно придумала, — ответил я, решив, что она шутит и откинулся назад на подушку.

— Ну все, ты сам напросился! — зло выдавила она из себя, взбешенная моей реакцией.

«Внимание, Сремко Анна, гражданка 12 класса подала материальный иск за причиненный физиологический ущерб. Иск удовлетворен. Согласно кодекса Звездной коалиции за разницу в гражданских классах конфликтующих сторон назначается понижающий коэффициент компенсации в 4 тысячи раз. Совершите оплату».

— И что ты хочешь? — сообразив, что стал объектом новейшего способа развода на деньги, я сел на кровати, изображая всем своим видом недовольство.

— Миллион рублей! — победно выпалила она.

«— Двести пятьдесят, — мысленно пересчитал я с учетом понижающего коэффициента и ухмыльнулся: — добротный секс по цене за килограмм мяса».

Отслюнявив ошарашенной девице пятисотенную купюру, вытолкал ее на лестничную клетку.

«— А если бы она двести лямов зарядила, а мой класс гражданства был бы не девятым, а двенадцатым?» — задумался я, перестав улыбаться.

«Желаете подать жалобу?»

Оказалось, что и мой имплантат так же отслеживает эмоции своего носителя, предоставляя полный функционал для современного судопроизводства. Проведя аналогию с ситуацией, в которой у девушки появилась возможность подать на меня жалобу, я понял, что Аня не специально разводила меня на деньги, а лишь хотела подарок за «чудесно» проведенную ночь. Но я этого не понял, решив, что девушка вполне удовлетворилась усилиями от моего участия в сексе.

Обдумав все еще раз и решив не пороть горячку, я залез в интернет, чтобы поподробнее ознакомиться с вопросом об возможностях подачи иска. На официальном сайте инопланетников имелось огромное количество информации, а так же поиск по ключевым словам.

«По обоюдному согласию».

Столь простые слова оказалось имели огромную силу. Произнесенная мысленно обоими партнерами фраза, при соприкосновении обнаженной кожи рук, снимала любые претензии, которые могли возникнуть в последствии. Фраза была универсальной, меняясь в зависимости от примененной ситуации. Перед учебным спаррингам, любителям единоборств прощались нанесенные друг другу травмы, переломы и вывихи. При заключении партнерского соглашения, списывались понесенные убытки и недополученная прибыль. При сексуальных играх разнополых существ, не учитывались телесные повреждения любой степени тяжести.

— Ну, сам дурак, — охарактеризовал я собственное непонимание женской психологии.

Дав отрицательный ответ на запрос имплантата о жалобе, продолжавший висеть на краю периферийного зрения, я продолжил чтение заинтересовавшей меня темы об исках и системы судопроизводства. Оказалось, что единственное, что не подпадало под договор обоюдного согласия, это смерть одной из договорившихся сторон.

— И это правильно, — узнав подобный подход к ценности жизни в галактике, я мог лишь порадоваться данному обстоятельству.

На сегодня было запланировано посещение учебного центра, каким-то образом в моей голове оказалась информация, что для меня зарезервировано время с 11 до 12 часов. Самым удивительным было то, что адрес центра был другой, а не тот, в который мы ходили с Кириллом.

«— Отслеживают место жительства, не иначе», — очередные мысли о тотальном контроле за человечеством полезли в мою голову.

Здание учебного центра ничем не отличалось от того, в котором я был до этого. Пройдя в автоматически открывшиеся и закрывшиеся двери, я двинулся к свободному креслу, переждав вспышку синего цвета с закрытыми глазами.

«Вам установлен ментальный блок, для депортации с планеты обратитесь в резервационный лагерь.»

После столь лаконичной надписи, виденной мной уже однажды, колпак поехал вверх, позволив встать с принявшего нормальное положение кресла.

«— Сейчас, разбежались…» — злился я на потраченное в пустую время.

Идя пешком домой, мысли свернули на размышления о происходящее со всем человечеством. Неоспоримым фактом являлось то, что обнаружившие нашу планету, инопланетяне приняли Землян в состав своей Звездной коалиции. Но, никто не спрашивал нашего согласия, даже скорее наоборот, внушили то, что им было нужно.

Какова бы не была психология пришельцев, однозначным было то, что ни один разумный не примет в свой «дом» неизвестно кого. Для того чтобы неизвестный стал своим, а еще лучше хорошим другом, этого неизвестного надо было изменить так, чтобы стало привычно и удобно.

«— Вот нас и пропалывают, — сплюнув на тротуар, я побрел дальше, подбирая наиболее емкие сравнения: — а тех, кто не пропалывается выкорчёвывают!»

Судя по тому, что инопланетники собирались через год начать массовое привлечение населения планеты к работе в космосе, за оставшийся период до назначенного срока, люди должны будут пройти все стадии адаптации под стандарты содружества. И если я хотел когда-нибудь попасть в космос, то мне следовало пересидеть это время, не выделяясь из общей массы.