Генеральная уборка заняла почти два дня. Мусорные пакеты с завидной периодичностью появлялись в прихожей и в мои обязанности вошло выносить их на помойку. Подойдя к очередному мешку, оказавшегося у двери, я обратил внимание, что на этот раз он не завязан сверху, как все предыдущие, а чуть раскрыт, позволяя видеть собранный в нем мусор. На самом верху лежали забытые остававшимися у меня на ночь девушками детали нижнего белья. Нейлоновые, капроновые и даже трикотажные, разных цветов и размеров, я даже не думал, что их окажется столько.
Просунув руку в пакет, я двумя пальцами вытянул наружу красный чулок в крупную сеточку. На память теперь я не жаловался, так что со стопроцентной уверенностью мог заявить, что подруги с такой деталью одежды в моих гостях не было. Катя прошла мимо, неся в руках ведро со свежей водой и тряпкой. Представив, как я выгляжу в глазах девушки со стороны, ухмыльнулся и запихнул капроновое изделие назад.
Демонстративно выложив на вид в мусорном пакете чужие женские вещи, девушка недвусмысленно предлагала мне «выбросить» прежний образ жизни. Разубеждать и доказывать, что все это не мое и осталось от прежних жильцов, не было ни желания ни особого смысла. Катя вряд ли поверит, что за три месяца проживания в квартире я не удосужился пройтись по ящикам мебели и проверить, что там лежит.
— Завтра зайду, — чмокнув на прощание, девушка оставила меня одного.
На кухне еще витал запах съеденного ужина, свежевымытые тарелки занимали свои места в сушильном шкафу. Катя уходила каждый вечер к своей бабушке, живущей неподалеку. Я не торопил развитие наших отношений, давая девушке привыкнуть. Запасную связку ключей от своей квартиры я ей выдал еще в первый вечер, аргументируя свой поступок тем, что часто бываю занят. Катя по своему поняла этот жест, поцеловав тогда впервые мою щеку.
Работа над силовой установкой застопорилась и я всерьез задумался о том, как выкачать базу данных из головы Кирилла. Его слова расходились с тем, что выдавала построенная мной математическая модель. Ситуация имела всего два варианта, либо Кирилл чего-то неправильно понимал, либо процесс обучения специально был построен так, чтобы отсталые планеты не могли самостоятельно разобраться в технологиях более продвинутых цивилизаций.
Провозившись опять целый день и ничего не добившись, желание работать на сегодня пропало. Я вылез кряхтя из-за стола, с удовольствием потянувшись до ломоты в суставах. Соблазнительные съестные запахи заполняли квартиру, проникая сквозь закрытую дверь кабинета. Пройдя по коридору до кухни, я отметил по красоте и количеству готовящихся блюд намечающийся праздничный ужин. Сообразив, что это не спроста, решил сходить в ванну и побриться.
Заглянув в приоткрытую дверь и оценив, чем я занят, Катя удовлетворенно хмыкнула, сказав при этом, чтобы я тут не сильно задерживался. Побритый и голодный, я познал всю глубину женского коварства, после того как был вынужден ждать еще почти целый час, пока сама Катя закончит наводить марафет, оккупировав ванную комнату.
Ужин затянулся, на столе появились свечи и вино. Романтический вечер закончился поздно и она осталась, согласившись переночевать в соседней комнате. Я оказался ее первым мужчиной, так что мы скоро утихомирились и болтали до середины ночи. Проведя случайно по моему телу рукой и обнаружив, что кое-кто остался не сильно удовлетворен, Катя настояла, чтобы я повторил. Уже не стараясь сдерживаться, я взял ее второй раз. Одолевавшее до этого меня возбуждение спало и я заснул, приобняв ее в своих объятьях.
— Бабушке опять стало хуже, — виновато сказала Катя, закончив разговаривать по телефону и зайдя в мой кабинет.
— Пойдешь? — заранее зная ответ, зачем-то уточнил я.
Стоило нам начать жить вместе, как у бабушки обострились приступы болезни. Со дня романтического вечера прошла целая неделя, а Катя смогла остаться со мной всего лишь один раз. Меня это категорически не устраивало и я задумался, что можно в связи с этим сделать.
— Давай я тебя провожу, — предложил я.
— Ты не занят? — привыкшая, что я вечно торчу в своем кабинете и что-то делаю, она попыталась отговорить меня: — не надо, здесь идти совсем близко.
— Нет, я не занят, да и с бабушкой твоей познакомлюсь, — уже все решив, я встал из-за стола.
— Правда? — Катя внимательно всмотрелась в мое лицо.
— Правда-правда, — обманывать девушку не хотелось, но сама она «эту» проблему никогда не решит.
Квартира, в которой проживала Марта Игоревна не сильно уступала моей, разве что комнат было две, да мебель была разбавлена современной техникой. Те же трех с половиной метровые потолки и арочные окна с лепниной. Судя по тому, как держалась старушка, она искренне была уверенна, что за подобное «наследство» вокруг нее должны увиваться 24 часа в сутки.
— Бабушка, ты сиди, я сейчас чаю заварю, — познакомив нас и усадив в гостиной, Катя вышла из комнаты, оставив вдвоем.
— Так вот кто мою внучку до блуда довел, — она даже не пыталась изобразить радушия от знакомства со мной.
— Значит так, — поняв, что политесы здесь бесполезны, начал я: — у вас Марта Игоревна всего два варианта, либо едете в госпиталь, где вам отмотают 20 лет жизни назад, либо умираете. За три дня увянете и тихо уйдете.
— А что помру-то не сразу? Что тянуть?! — бабулька проявила норов, взбрыкнув и показав, какая она была в расцвете лет.
— Катя успеет за три дня свыкнуться с неотвратимым фактом вашей близкой смерти и преодолеть психологический шок будет полегче, — я объяснил свою позицию.
— А если на двадцать лет соглашусь? Когда исполнишь?! — не ожидавшая столь циничного ответа, она поспешно перевела разговор.
— Одевайтесь и поехали, — не видя причин тянуть, сказал я.
Повернувшись к дверному проему, куда метнула свой взгляд старушка, я увидел Катю, которая стояла в коридоре, прислонившись к дверному косяку. Судя по ее лицу, она все слышала и я открылся для нее с другой, не известной до селе, стороны.
— Вот Катенька и нашла ты себе кобеля на нашу голову, — оценив состояние ступора у внучки, бабка не удержалась от язвительного комментария.
— Марта Игоревна, еще один опус в подобном роде и вариант останется один, — встав с кресла и посмотрев на старую женщину сверху вниз, я добавил: — и ехать никуда не придется.
Вызванное такси подали через семь минут к подъезду. К моей тщательно скрываемой радости Катя не пыталась со мной говорить, лишь изредка бросая в мою сторону странные взгляды. Несмотря на бойкое поведение Марты Игоревной в гостиной, передвигалась бабуля действительно с трудом и, чтобы оказаться в салоне машины, нам потребовалось еще четверть часа.
— Не поминай внученька лихом, — полупрозрачная крышка скрыла от нас лежащую в мед капсуле старую женщину.
Катя осталась стоять рядом с коконом, в то время как я отошел к управляющей консоли. На самом деле не было никакой необходимости в физическом контакте с панелью управления, но за моими действиями наблюдали колючие глаза на незапоминающемся лице находящегося в госпитале человека. Судя по всему это был кто-то из ФСБ и я не собирался давать им лишней информации к размышлению.
Диагностика закончила работать еще до того, как я подошел к торцу мед капсулы. Диагноз был очевиден, общий износ биологических тканей и несколько болезней, связанных с преклонным возрастом. Введя режим регенерации организма на 20 процентов, я задумался о Кате. То, что в ближайшее время девушка меня к себе не подпустит было очевидным, так что следовало ее «отступить», дав время разобраться и в себе и в ситуации в целом.
Выйдя на улицу, я увидел знакомый микроавтобус. Крепкая фигура полицейского привычно курила, облокотившись поясницей на капот. Я неспешно подошел к махнувшему мне сотруднику.
— Ты понимаешь, что теперь тебе придется объясняться, — потыкав горящей сигаретой в сторону «яйца», где осталась Катя и лежащая в мед капсуле Марта Игоревна, он сделал последнюю затяжку, после чего затушил бычок.
— А что такое? — пытаясь сообразить, к чему он клонит, я улыбнулся, хотя в свете уличных фонарей мимику на моем лице можно было принять за оскал.
— У бабули нет звездного гражданства, значит нет имплантата, следовательно заплатить за свое лечение она не могла, — привел неопровержимые доводы сотрудник внутренних дел.
— То есть без имплантата никак? — общаться, держа себя уверенно с представителем властей, оказалось на удивление сложно.
— Без имплантата никак! — аж с удовольствием, припечатал в тишине ночи полицейский.
— А ты знаешь, что такое имплантат? А ты знаешь, что на самом деле сидит у тебя в голове? — сообразив, что надо переходить в «наступление», иначе «задавят», и выиграть немного времени на обдумывание ситуации, я сделал шаг вплотную к тут же напрягшемуся мужчине: — так что если я и буду с кем говорить, так это с тем, у кого в башке нет этой гадости.
— Все так серьезно? — поверив, что я не шучу, его голос утратил эмоции.
— Видит, слышит, фиксирует, доносит, — на ходу выдав то, о чем действительно думал в отношении побочного предназначения имплантата, проговорил я скороговоркой.
— Говори со мной, у меня нет имплантата, — виденный мной в госпитале ФСБ-шник, появился из темноты.
— Иди, ложись в капсулу, я подойду и проверю, — повернувшись к новому действующему лицу вполоборота, я пригрозил: — и если это не так, то у тебя вскипят мозги и мне за это ничего не будет.
Мужчина промолчал, оставшись на месте. Судя по тому, что он не спешил залезать в мед капсулу, у него уже стоял имплантат и меня хотели развести на «местном уровне» не сообщая наверх.
— Хорошо, через полчаса сюда подъедут для разговора, — спустя минуту пообещал так и оставшийся стоять на газоне ФСБ-шник.
— Как прибудет, пусть сразу лезет в капсулу, — я решил не отступать от занятой позиции, уточнив: — и это не обсуждается.
— Меня зовут Клим, — сотрудник гос безопасности протянул руку для знакомства, прежде, чем я успел покинуть их общество.
— Евгений, — понимая, что имена это формальность, я сжал протянутую ладонь, давая возможность стоящему напротив меня человеку получить обо мне информацию.
К моему удивлению у ФСБ-шника оказался десятый класс гражданства, а так же присутствовал активированный ментальный блок.
— Девятка? — в свою очередь удивился Клим, получив информацию обо мне.
— Да, — ответил я, про себя с неудовольствием отметив, что являюсь не единственным, кто видит дополнительные данные о собеседнике, если его класс гражданства отличался от 12-го.
— Тогда многое становиться понятным, — уже более расслабленно ответил он.
— Увидимся, — заметив, что в проеме одного из окон «яйца» появилась Катя, я поспешил к девушке.
Зайдя внутрь и подойдя к тому же окну, где стояла девушка, я стал смотреть вместе с ней на ночной город. Не смотря на то, что в помещениях госпиталя было светло, окна позволяли видеть все, что происходит на улице.
— Кто это? — поведя подбородком, Катя указала на припаркованный у обочины фургон и стоящих рядом с ним людей.
— ФСБ, — ответил я.
Освещаемые тускло желтым фонарями, контуры фигур казались черными, неприветливыми.
— Что им от тебя надо? — в ее голосе прозвучало беспокойство.
— Я умею пользоваться медицинской капсулой, — ответил я и видя ее непонимание, пояснил: — получил базу в учебном центре.
— И что? — продолжая не понимать, девушка чуть повернулась ко мне.
— Техника инопланетян лечит только тех, у кого стоит имплантат, — сказал я и отметил, как глаза девушки начали расширяться от изумления.
— Но бабушка… - она не договорила, так как я поспешил осторожно прикрыть её рот своей ладонью.
В помещении госпиталя мы были не одни. Небритых и помятых больше не было видно. Но человек пять слонялось по внутренним помещениям, гражданская одежда плохо скрывала их военную выправку.
— Ничего не говори, — попросил я.
Убрав после этого руку, я отвернулся к окну, продолжив смотреть сквозь стекло на улицу. Катя простояла в неподвижности еще пару мгновений, после чего шагнула вперед и обняла меня со спины. Мы ни о чем не говорили, тишину госпиталя наполнял мерный гул единственной работающей мед капсулы.
Рискнув помочь Марте Игоревне, не смотря на опасность засветить свои нестандартные возможности, я рассчитывал на ответную реакцию со стороны девушки. Связывать свою жизнь с человеком, который не может оценить помощь от близких людей, я не хотел. В наше время было достаточно прожженных циников и алчных хамов, относящихся к окружающим по собственной мерке. Подведя ее к эмоциональному состоянию, в котором Катя самостоятельно смогла найти объяснение моим словам и поступкам, я надеялся, что девушка решит остаться со мной.
До окончания работы мед капсулы по регенерации тела Марты Игоревны оставалось еще пару часов. Постаревшая, потерявшая близких подруг и не желающая оставаться одной, бабка моей девушки проявляла эгоизм, требуя повышенного внимания. Даруя старой женщине двадцать лет жизни, я лишал ее в будущем возможности давить на жалось близкого человека, а так же налаживал психологический уют в собственном доме.
Спустя обещанные полчаса в госпитале появился заросший и резкий человек, своими повадками чем-то похожий на волка. Он совсем не походил на сотрудника спец служб, персонаж имел запоминающуюся внешность и явное уголовное прошлое.
— Что тут и куда? — остановившись у мед капсулы и не зная, как ее открыть, он глянул в мою сторону, безошибочно выделив того, с кем его послали на переговоры.
Оставив Катю, я подошел к мужчине, уловив запах крепких сигарет и давно не мытого тела. Ментальные команды использовать было не желательно, так как подобный уровень управления инопланетной техникой мог вызвать уж совсем сложные вопросы. Пробежавшись пальцами по сенсорной панели, я да команду на открытие.
Так же, как и с Мартой Игоревной, мне поступил запрос от мед капсулы на дальнейшие действия. Лежащий на ложементе человек не имел гражданства Звездной коалиции, а значит не имел никаких прав и свобод. С его телом теперь можно делать все, что угодно, и никакого наказания в виде испепеляющего лазерного луча из космоса не будет.
Обещанного Климом времени до переговоров оказалось достаточно, чтобы я продумал свою линию поведения. Активировав функцию общения с больным, добился того, чтобы находящийся в капсуле человек четко слышал каждое мое слово. Я сообщил ему о том, что ментальный блок, установленный мне в учебном центре, не работает. Так же я поведал о своих подозрениях, что большинство людей, способных преодолеть воздействие ментального блока были вывезены с нашей планеты во время первого набора на работу в содружество.
Сильно потерявшим, в последнее время, свое влияние спец службам, была необходима цель, в достижении к которой, они могли бы тратить имеющиеся силы и ресурсы. Посоветовав искать таких же как я, не поддавшихся на посулы красивой жизни среди звезд, я закончил свой монолог, пообещав помогать с лечением людей, если у них нет установленного имплантата.
Стоило крышке отъехать в сторону, как волкоподобный мужик выскочил из белоснежного кокона и как-то недобро зыкая по сторонам, отправился на выход. Теперь оставалось надеяться, что меня оставят в покое хотя бы на какое-то время и я смогу заниматься своими изысканиями.
Марта Игоревна доказала, что я совсем не знаю и не понимаю пожилых людей и женщин в особенности. Стоило помолодевшей бабуле выйти из мед капсулы, как она направилась ко мне и со всей дури залепила пощёчину. После этого, она обняла меня и расплакалась. Катя, которая сначала опешила как и я, но потом, о чем-то догадавшись, обняла бабушку, обхватив и меня своими руками. Так мы простояли пару минут, при этом я не знал, что делать, а женщины развели сырость.
Вызвать такси я забыл, а водитель, который нас привез, уже куда-то уехал. Вынув телефон, я стал набирать диспетчера, пояснив вопросительно посмотревшей на меня Кате, куда собрался звонить.
— Не надо машину, давайте пройдемся так, — попросила Марта Игоревна.
Прогулка до дому по ночным улицам заняла сорок минут. Все это время с лица пожилой женщины не сходило мечтательное выражение и странная улыбка.
— Так, молодые люди, дальше я сама, — дойдя до подъезда, она остановилась, выпустив наши руки из своих ладоней.
— Но бабушка… — попробовала что-то возразить Катя.
— Без тебя теперь обойдусь, — возразила Марта Игоревна и кивнув на меня, добавила: — вон тощий какой, откормила бы хоть.
После этого женщины обнялись, а я стоял рядом, наконец то осознав, что самое верное поведение в подобных ситуациях, это ни о чем не думать и не пытаться ничего понимать. На часах уже было начало четвертого, редкие окна светились желтыми квадратами на фоне темно-синего неба. Летняя ночь уже потеряла накопленное за день тепло, заставляя ежиться и вспомнить об уюте собственного жилища.