Имир

Глава 25

Жалкие остатки на галосчету позволили арендовать жилой бокс на одном из средних ярусов торговой станции. В проходах было грязно, встречающиеся разумные сторонились нас так же как и мы их. Оказавшись втроем в тесном помещении, я только сейчас сообразил, что мы разного пола.

— В детдомах еще и не так тесно бывало, — обойдя мою замершую на пороге фигуру, Саша прошла вперед, по своему оценив причину моей заминки.

— Тем более, что по законам Звездной коалиции, мы теперь совершеннолетние, — добавила Марина, понявшая все правильно.

Девчонки самостоятельно разобрались как управлять кухонным комбайном. Встроенный в стену, он выдал серую буру, после того как проанализировал предоставленный ген код и выработал безопасный и питательный состав еды.

— Спасибо, — молча съев предложенное, я не смог остаться равнодушным к заботе обо мне.

— А насчет Катьки, она еще на Земле все решила, — убирая грязную посуду со стола, сказала Саша и видя возникшее на моем лице недопонимание, пояснила: — когда вещи паковали, она сказала, что как доберемся до космической станции, она покажет нам еще один мастер класс.

— Что? — вырвалось у меня: — еще один?

— Ну, в первый раз было, когда мы в два ночи вернулись, а ты на радостях, что она не сбежала, даже не стал требовать назад свои 220 галокрон, — сказанное девочкой Сашей спокойным голосом, дало выход зациклившимся в моей голове мыслям.

До последнего момента я перебирал в памяти свои поступки, думая, что же я такого сделал или не сделал в последний день, что заставило Катю уйти. Но стоило мне расширить диапазон анализируемого промежутка времени, начав со дня нашего знакомства и заканчивая моментом отбытия с планеты, как сотни мелочей вылезли наружу.

Я не знал, каково это жить в семье, где есть достаток, где отец любит мать, а та остается с ним не потому что некуда идти, а потому что тоже его любит. Катя, по мере своих сил, пыталась создать подобный уют в нашей квартире, но сыгранные с фальшью ноты не настораживали меня, считавшего, что так и должно быть. Чем больше я находил подтверждений ее неискренности в своей идеальной памяти, тем меньшую боль испытывал. В конце концов осталось только сожаление, но не о том, что она ушла, а о том, что невозможно забыть о месяцах совместной жизни.

— Теперь зато понятно, что она имела ввиду, — подала голос Марина, продолжавшая сидеть напротив меня за столом.

— И? — подал голос проснувшийся во мне интерес.

— Ну, я про то, что с ее внешностью, а так же деньгами, можно отлично устроиться на какой-нибудь курортной планете, — обобщив сказанное Катей, детдомовка повторила чужие слова, сопроводив их кривляющейся мимикой и манерно-передразнивающим взмахом кистью руки.

Сначала я прыснул, потом улыбнулся и хмыкнул, затем хохотнул, после чего уже не мог сдерживаться и стал смеяться в полный голос. Обе подружки с удивлением, а потом и опаской, уставились на меня. Замахав руками, пытаясь показать, чтобы не обращали внимания, я сделал еще хуже. Детдомовки заняли оборонительную позицию, готовые защищаться, если спятивший я, на них наброшусь.

— Все нормально, — я поторопился их успокоить, стоило смеху слегка отпустить мои голосовые связки: — просто очень смешно.

— А что смешного, ты скажи, нам тоже не помешает посмеяться, — продолжая подозрительно смотреть в мою сторону, сказала Саша.

— Мы пока до бокса шли по коридорам станции, много встретили людей? — спросил я.

— Ни одного, — ответила она.

— А из тех разумных, что вы видели, хоть один вам понравился? — задал я очередной наводящий вопрос.

— Уродцы все, — Саша была категорична.

— Собаки какие-то и еще эти, на ящериц похожие, — Марина внесла свою лепту в разговор.

— Теперь представьте себе, кого будут видеть перед собой все эти инопланетяне при встрече с Катей? — я довел свою мысль до конца: — она для них настолько же уродлива, насколько они для нас!

— Ой, — Марина прикрыла ладошкой рот, сдерживая смех.

— Сами они уроды, — Саша продолжала быть категоричной.

На торговой станции, висящей в космосе, не было дня и ночи. Свет в боксе выключался тогда, когда арендовавшие его разумные собирались спать. По времени Земли уже было утро, а мы еще не ложились. Устроившись вдвоем на полу, детдомовки пожелали мне спокойной ночи. Я тоже не долго ворочался на узкой шконке, но, несмотря на эмоциональное потрясение, заснуть удалось довольно быстро.

Первым делом, после того, как мы проснулись и позавтракали, встал вопрос что делать дальше.

— Сами-то вы на что рассчитывали когда в космос собирались? — спросил я.

— Я Марину сопровождаю, — ответила Саша.

— Марина? — переведя взгляд на вторую девочку, я решил услышать и ее мнение.

— Ну, так Катя сказала, — поняв, насколько нелепо это звучит в нынешней ситуации, она сникла.

— Ну а ты чем жить собирался? — Саша тут же бросилась на защиту подруги.

— Пристроиться на космический корабль, — честно сказал я.

— А мы? — почти синхронно, в два голоса, детдомовки уставились на меня.

Для того, чтобы девчонки понимали, как устроено управление и обслуживание звездной техники, мне пришлось сделать небольшой ликбез на тему необходимости покупки лицензированных схем и появляющуюся после этого возможность эксплуатировать оборудование.

— А что с гражданством? — задала правильный вопрос Марина.

— Надо выяснять, — подытожил я: — предлагаю вам остаться в боксе, пока я пройдусь по станции и не соберу необходимую информацию.

— Хорошо, — согласились ни на два голоса.

Когда я вернулся, детдомовок конечно же в боксе не было. Как то позабыв, с кем имею дело, я понадеялся на их благоразумность. Торговая станция была настолько огромна, что за три часа я не смог посетить и двух процентов ее площадей. Где теперь искать подружек я не представлял.

Многие зоны на космической станции имели требование к ношению скафандра. Выданные нам вчера на входе в станцию комбинезоны имели только сменные респираторы. Маска закрывала пол лица, позволяя видеть все вокруг, но не могла обеспечить хоть сколько-нибудь приличной защиты, как впрочем и ткань комбинезона.

Пройдя сквозь шлюзовую дверь в жилой бокс, я скинул натершую лицо за долгое время ношения маску. Кухонный комбайн утробно заверещал, получив запрос на двойную порцию серой буры. Взяв миску с едой, я уселся в одиночестве за стол. За три часа почти ничего не удалось узнать, личное общение здесь не приветствовалось, а попасть в информационную сеть не имея гражданства, мне так и не удалось.

Заставляя себя глотать безвкусную липкую буру, я обдумывал дальнейшие шаги. Надо было с кем-то познакомиться из местных, при этом не оказавшись в каком-нибудь «дерьме» и сохранить имеющиеся в наличии галокроны. За время, прошедшее с момента расставания с Катей, прошло более двенадцати часов. Из-за утраты гражданства я опасался, что составленные договора аннулируются, но исправно капающие на галосчет деньги за проведенные на Земле ген модификации, подсказали, что это не так. Прикинув, что если так и дальше пойдут мои дела, то можно вообще в будущем ничего не делать, заработанных галокрон хватит на путешествие к какой-нибудь курортной планете и жизни на ее поверхности без материальных проблем.

«— Млять!» — вспылил я.

Стоило мыслям про отдых посетить мою голову, как я тут-же понял, что это сработали вложенные еще на Земле закладки. Катя заранее прорабатывала запасной вариант, если с первым ничего не выгорит. Раз в жизни я ездил с отцом и матерью на Азовское море и отлично помнил, как изнывал от скуки уже на второй день лежания на пляже под палящим солнцем. Определенно, мысли про курортную планету принадлежали не мне.

— О! Жека! — ввалившиеся через отъехавшую в сторону дверь шлюза, подружки прервали поток моих мыслей.

— Мы хотим бухнть! — выдала Саша, придерживая Марину.

— У этих собак не бухло, а какая-то моча! — добавила вторая малолетка, обведя наши «хоромы» мутным взглядом.

— Собак? — переспросил я.

— Малики, — пояснила Саша, и приобняв Марину сказала: — мы с ними в баре на минус восьмом познакомились.

Собираясь что-то сказать, я резко замолчал, услышав нумерацию уровня. Вся торговая станция состояла из двух частей. Условный «нулевой» уровень считался границей, между деловой частью станции, где поддерживался порядок и развлекательной, на которой каждый был за себя, ну, или, за свою компанию, с которой попал в неприятности.

Находиться ниже «нуля» категорически не рекомендовалось, так как там скапливались «отбросы космоса». Так звали разумных, по каким-либо причинам выгнанных из экипажей космических кораблей и находящихся в поиске новой работы. Как и на Земле, попав в подобную ситуацию, большинство заливало «горе» в злачных местах, пока галосчет не лишался последней кроны. Что происходило дальше, для каждого складывалось по разному, но атмосфера такого места по определению не могла оказаться благодушно настроенной к случайно оказавшимся на нижних уровнях девочкам.

— Вы целы? — более внимательно осмотрев подружек, поинтересовался я.

— Более чем! Они тут все слабаки! — выдала Марина, разбитное поведение которой для меня сегодня оказалось очень неожиданным.

Внимательный осмотр, помимо того, что детдомовки действительно выглядят целыми, выявил и еще один факт. Саша с Мариной оказались красивыми, насколько могут быть красивыми подростки. На фоне бросившей меня Кати, подружки всегда терялись, со ста пятьюдесятью сантиметрами роста, против ее ста семидесяти пяти. Ко всему прочему, не пользуясь косметикой, которой они сегодня не преминули воспользоваться, раньше девушки казались намного моложе.

Пройдясь еще раз взглядом по девичьим выпуклостям, я отметил, что даже мешковатый комбинезон не может скрыть их достоинств. У Марины оказалась грудь второго, а может и третьего размера, плюс довольно узкая талия, что делало ее бедра выразительными. У Саши была более угловатая фигура, но что-то мне подсказывало, что через пару лет она станет не хуже Марины.

— О! Нас заметили! — каким-то образом малолетки засекли то, что я их разглядываю.

— Для начала садитесь, — постаравшись уйти от «скользкой» темы, я дождался, пока они усядутся за стол: — почему вы решили, что раса малек слабая?

— Потому что слабаки, — Марина положила голову на столешницу и о чему-то мечтательно улыбнулась.

— Нас пускать в бар не хотели, один на входе начал толкаться, ну и огреб по песьей морде, — Саша более детально поведала о деталях знакомства с местным и «отбросами», продемонстрировав кулак.

— А потом? — решил уточнить я.

— Потом еще вылезли какие-то, но не сильно лучше первых трех, — девушка придвинула к себе недоеденную мной еду, но тут-же отстранила миску, сморщившись.

— Что-то я вообще ничего не пойму, — разговаривать с пьяными у меня никогда не получалось.

— Ну, мы их по носу били, — не понимая моего замешательства, Саша тоскливо оглядела пустые стены из серого пластика: — у собак это самое болезненное место.

Так, вытягивая из подружек детали проведенного на нижних уровнях времени, я со все большим удивлением понимал, что абсолютно не знаю находящихся со мной в одном жилом боксе людей. Проявлять раньше свой склочный характер, а может быть и агрессивные наклонности, детдомовки остерегались. Оказавшись на равных условиях, ведь они думали, что у меня нет, как и у них, галокрон, подружки почувствовали себя расковано, больше не притворяясь и не корча из себя пай-девочек.

— Так, я не поняла, мы бухать то будем или нет?! — вынырнувшая из своих грез, Марина подняла голову и уставилась на нас чуть прояснившимся взором.

— И где здесь бухают? — предчувствуя ответ, спросил я.

— На минус восьмом уровне, — почти в унисон, «обрадовали» меня малолетки.

Перемещение между уровнями осуществлялось только при помощи лифтов. Они были как большими, так и маленькими, полностью заменяя такое понятие как трап. В какой-то мере это было оправданно, так как торговая станция создавала искусственную гравитацию, ориентированную вниз. Но это было временным состоянием, стоит чему-нибудь произойти, и лестницы и трапы превратятся из наклонных поверхностей в вертикальные, а может и горизонтальные, но не факт, что надолго.

— Это здесь! — указав рукой на какую-то нору, проделанную в переборке обшивки грязного и захламленного прохода, Саша руководила нашим передвижением.

— Может там? — с подозрением взирая на двухметрового диаметра темный провал, я указал на более презентабельное заведение в десяти метрах далее по коридору, имеющее как ступеньки перед входом, так и дверь с какой-то вывеской.

— Не-не, здесь, — уверенно вошла в темноту Саша, стараясь держаться впереди уже двинувшейся в проем Марины.

Мне ничего не оставалось делать, как последовать за подругами, уже скрывшимися за поворотом. К своему удивлению, внутренности оказались не столь уж и плачевны, как казалось с наружи. Представший перед моим взором декор напоминал собачью будку, если бы я задался целью ее описать, при этом ни разу не побывав внутри настоящего жилища дворового пса с железной цепью на шее.

— Хозяин? — вопросительно уставившись на меня, зверолюд чуть привстал на передние руки, оставив ноги лежать на подстилке.

— Что? — не понял я.

— Ты хозяин этих самок? — кивнув седой мордой в сторону девчонок, усевшихся на один из пустующих цветастых ковриков, он перевел свои желтые глаза на мое лицо.

— Почему хозяин? — понимая, что туплю, я, тем не менее, ничего не мог с собой поделать.

— Платил за жилой бокс ты, живут в нем они, значит ты хозяин, — поведал мне «житейскую» мудрость седой малек.

— Если так, то да, я хозяин этих двух самок, — согласился я.

— Пить будешь? — вернувшись в лежачее положение, уже без интереса поинтересовался он.

— Буду, — и вспомнив о малолетках, добавил: — и они тоже.

Стоящий на полу, рядом с лежащим малеком, кухонный комбайн позволял создавать не только еду, но и различного действия напитки. В нашем понимании это был алкоголь, в понимании зверолюдов, это был вмиул. Пихнув свою руку в специальное отверстие, я позволил через имплантат взять экспресс анализ на ген синтез. Через пару минут комбайн выдал три стакана, в которых плескалась бурая водичка.

— А почему в жилом боксе синтезатор пищи такое не делает? — перед тем как отойти от агрегата, я спросил седомордого малека.

— А в чем тогда смысл содержать бар? Все в боксах пить будут, — с той же интонацией «вселенской» мудрости, поведал он.

— Во! Нормальный вискарь! — понюхав жидкость, Марина первая отхлебнула из принесенного мной стакана.

— Закусить нечем, — вставил я, чем заслужил два смазанных взгляда от девиц.

Саша с Мариной быстро осушили стаканы и раздраженно посматривали, как я цежу виски.

— Не, ну что ты там пьешь-то а? — не выдержала Марина.

— Иди и налей себе сама, — огрызнулся я, и без того раздраженный от факта своей неспособности пить быстрее малолеток.

— Нам не наливает, — возмутилась Саша.

— А ведь мы совершеннолетние! — поддержала ее негодование Марина.

Про то, что я являюсь по местным меркам «хозяином самок», я решил вслух не говорить. Помимо прочего, надо было разобраться с тем, что здесь натворили подружки, заявившись ранее в одиночестве. Алкоголь мог быстрее развязать их язык и я сходил за второй порцией.

Сидя в одном из углов помещения с низким потолком, я ловил настороженные взгляды от нескольких компаний, разместившихся на таких же как и у нас цветастых ковриках. Разговор никак не клеился, подружки не желали говорить, при этом напиваясь вискарем. Идти за третьей порцией опять пришлось мне, и это при том, что я только-только допил свой первый стакан.

— Платить сейчас будешь, или потом? — поинтересовался седомордый, до того как я отошел со стаканами от комбайна.

— А в чем разница? — беря напитки, я как-то упустил момент узнать их стоимость.

— За все с тебя восемьдесят галокрон, — ответил он, после чего приподнялся на все четыре конечности.

— Мне проще тебя убить, — поставив назад на лоток три стакана, я чуть ссутулился, так чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

Озвученная сумма была не приемлема. Я уже успел ознакомиться с местными ценами, и на восемьдесят галактических крон можно было прожить полгода втроем на станции, не опасаясь, что придется переезжать на отрицательные уровни. Судя по всему, меня пытались «развести» на деньги, решив, что я не знаком с местными ценами на алкоголь.

После того, как я покинул планету Земля, в моей голове не осталось базы знаний генного инженера. Но это никак не сказалось на той информации, которой я пользовался во время создания схем. Оптимизированная память запоминала все, с чем мне доводилось сталкиваться. Вот и сейчас, когда возникла необходимость, в моей голове всплыла информация, прочитанная о расе малек. Медицинская направленность данных напрямую была завязана на жизненную важность тех или иных органов, а так же структуру индивидов с собачьей головой и телом хомо.

Кинувшийся на меня седой зверолюд пролетел мимо. К ускорению, которое его тело получило, оттолкнувшись от пола мощными задними ногами, прибавились нанесенные мной удары. Сместившись и чуть присев, я отбил серию из семи тычков указательными пальцами, поражая нервные узлы малека. Упавший на пол, визжащий и скулящий от боли разумный, уже ничем не напоминал вальяжного и уверенного в себе хозяина питейного заведения.

Оглядевшись, я наткнулся на злобные взгляды всех присутствующих в помещении, но никто из зверолюдов не спешил проявлять агрессию. Единственными, кто отреагировал на произошедшее, были уже набравшиеся малолетки, принявшиеся громко аплодировать моей выходке.

Пить дальше, под завывания корчащегося на полу разумного, у меня не было никакого настроения. Впрочем, уходить оказалось поздно. Пока я стоял и раздумывал что делать, в бар ввалились трое малеков, в отличие от всех виденных ранее, на этих индивидах имелась угловатая одежда. Задержав на отливающих синевой пластинах свой взгляд, я сообразил, что подобная амуниция очень напоминает доспехи, или какой-то вариант местной брони.

— Опять вы?! — рыкнул тот, что держался позади вырвавшихся вперед зверолюдов.

Переведя взгляд на подружек, я с отвисшей челюстью наблюдал, как Марина приветливо машет малекам, приглашая их в наш угол.

— Дрант, давай сюда, сейчас ты поймешь, что твой вмиул просто моча по сравнению с нашим алкоголем! — голос Марины прокатился под сводами заведения призывным «урчанием» самки самцу.

Проигнорировав подружек, тот, которого назвали Дрант, подошел ко мне. Двое других, убедившись, что я не собираюсь убегать, рассредоточились по бару. Один встал у основного прохода, второй за низкой стойкой бара.

«— Наверно там второй выход», — отметил я для себя возможную причину подобного выбора.

— Что с Курибжу? — остановившись напротив меня, он чуть кивнул в сторону продолжавшего скулить на полу хозяина заведения.

— Он на меня напал, теперь у него все болит, — ответил я, впервые подумав, что абсолютно не знаю местных законов.

— Это его дом, он здесь хозяин, вы гости, гости подчиняются хозяину, — насупившись, выговорил Курибжу.

Песья морда этого разумного имела лишь небольшой лиловый отлив, основным цветом оставался серый. Это значило, что его возраст находится в рассвете жизненных сил. Оценивающе пройдясь по укрытому броней телу, я отметил, что схватку с подобным противником будет очень сложно выиграть. Только два нервных узла имелись в зоне доступности для моих ударов, и это если дело дойдет до рукопашной и мне удастся заставить его раскрыться.

— Он не мой хозяин, я ему не подчиняюсь, — сообразив, что молчание затягивается, ответил я.

— Но ты хозяин этих самок, — кивнув за мою спину, где находились сейчас детдомовки, он проигнорировал их возмущенный вопль и продолжил: — пришел заплатить за ущерб, который они нанесли заведению и здоровью родственников хозяина заведения. Вместо честной расплаты, ты искалечил еще и самого Курибжу.

— Что со здоровьем родственников и сколько их? — глянув по сторонам, я прикинул, что ущерб заведению, если и был нанесен, то минимальный, оставалось узнать, что там с противниками девушек.

— Семь малеков, переломы средней тяжести, двое получили травмы черепа, — Дрант веско выкладывал факты.

— А самок отпустили, чтобы они привели меня? — задал я очередной вопрос, который заставил наступить тишину за моей спиной.

Наконец то сообразившие, что выступали приманкой, попавшись на уловку местных, Саша с Мариной замолчали, перестав наконец-то сыпать угрозами и мешать вести переговоры.

— Ты не глуп, у тебя есть деньги? — главный троицы смотрел только на меня.

— Почему лечение так дорого? — проигнорировав прямой вопрос, в свою очередь спросил я.

— Мед капсулы не торгуются, а назначают цену за лечение, — начав проявлять признаки нетерпения, повысил голос Дрант.

— Женя, так ты же можешь их сам вылечить?! — подала голос Саша, начавшая соображать, что к чему.

— Ты черный доктор? — тут-же среагировал на ее слова зверолюд: — можешь лечить?

— Надо на больных взглянуть, и на мед капсулу тоже, тогда скажу, — не стал отказываться я, просчитав, что это не такой уж и плохой выход из ситуации.

— Берем бухло и валим отсюда, — Марина по своему решила каково будет дальнейшее развитие событий.

Три стакана с виски продолжали стоять на подносе. Перелитые во фляжку, они заняли место в одном из карманов комбинезона Саши. Девушка отбивалась от нападок Марины, обещая выдать ее порцию в жилом боксе. Я шел сзади пошатывающихся подружек, сопровождаемый Дрантом и его двумя подопечными. Брать с собой на процесс излечения покалеченных пьяных детдомовок не было никакого смысла. Договорившись, что сначала мы зайдем к нам в жилой бокс, где я оставлю «самок», я удостоился сопровождения, во избежание случайных недоразумений.

После того, как за Сашей и Мариной закрылась шлюзовая дверь, я отдал команду через имплантат на ее блокировку. Раньше мне подобное даже в голову бы не пришло, но подстава, устроенная девицами, заставила пересмотреть мое отношение к нашему «равенству». Неся ответственность за совершенные ими поступки, я считал в праве ограждать себя от подобного в будущем.

— Мед капсул всего две, — спустившись аж на минус двадцать четвертый, мы оказались в, на удивление, чистой комнате.

Пара малеков уже лежала на ложементах, в одном из них я узнал хозяина бара, продолжавшего корчиться и стонать. Решив начать с него, я установил ментосвязь с капсулой, и, на всякий случай шифруясь, наложил руку на управляющую консоль аппаратуры.

Схемы, созданные мной и имеющие лицензию, предназначались для человеческих тел. Малеки отличались внешне от землян только головой, да более сутулой спиной с мощными ногами. Применив диагностику на Курибжу, я мысленно порадовался, что наши виды подпадали под один гено-вид хомо-ветки.

У хозяина бара, покалеченного мной, оказался десятый класс гражданства. Произвести над его телом какие-либо операции можно было только с согласия пациента, но мед капсула не сделала никакого запроса по этому поводу. Просматривая логи, я заподозрил, что эти мед капсулы имеют некое отличие от общепринятых в Звездной коалиции, позволяя делать с пациентами операции, даже помимо их воли.

— Могу запустить процесс регенерации, но схема лицензирована для моего под-класса хомо, — повернувшись к Дранту, сказал я и спросил: — есть базы данных на ген инженера для вашего вида?

— Смеёшься?! Я о таких даже не слышал! — хохотнул он и став опять серьезным, пригрозил: — если не можешь помочь, то просто заплати.

Отвернувшись к капсуле, я обратился к меню, загрузив схему регенерации. После того, как мед капсула уведомила меня, что существует более совершенная схема для лечения, я чуть не заржал в полный голос, от испытанного чувства «дежавю». Для интереса я сделал запрос на список улучшений, которые имеет предлагаемая схема, но «шара» не прокатила, мед капсула осталась «глуха» к моим запросам.

«— Хрен с тобой собакин», — подумал я и запустил вместо регенерации процесс ген модификации мышечного корсета.

Стоимость схемы в более чем полмиллиона галактических крон могла объясняться тем, что подходила разным расам, но с общим ген кодом хомо. Решив это проверить, я запоздало сообразил, что опыты начал ставить не на рядовом охраннике, лежавшем в соседней мед капсуле, а на хозяине бара.

«— Блин, надеюсь он не очень уважаемый малек», — успокаивал я себя на случай неудачи.

— Почему лечение Курибжу затягивается? — обеспокоенный Дранту в который раз подошел ко мне с осточертевшим вопросом.

— Я нанес ему очень серьезные травмы, — в который раз отговорился я.

Все пострадавшие уже покинули мед капсулу, пройдя через обычную регенерацию. Рисковать с остальными я не решился, хозяин бара оказался тем «везунчиком», над которым сошлись сегодня звезды особо неудачно.

«— Блин, хоть бы ты выжил», — мысленно повторял я в который раз, сидя в помещении, где находились капсулы.

Через двенадцать часов процесс оптимизации мышечного каркаса закончился. Получив уведомление от системы, я запустил систему диагностики, пытаясь по сухим строкам логов понять, что меня ждет, после того, как откроется крышка мед капсулы. Все цифры жизненных параметров были более чем в пределах нормы, на что я облегченно выдохнул и дал команду на открытие крышки.

— Курибжу? — вопросительные интонации Дранту заставили меня насторожиться.

Выпрыгнувший из капсулы с ложемента разумный, имел перевитое сеткой мышц тело. Осмотревший себя, бывший больной сделал сложное движение, в результате которого, я оказался погребен под его руками, ставших буквально стальными.

— Ты не так и быстр, как мне показалось вначале, — нависнув над моим лицом, пролаяла его клыкастая пасть.

— Уверен? — взяв себя в руки, я извернулся, просчитав мысленно вектора приложения сил и перераспределил нагрузки, чтобы высвободиться из захвата.

Последовавший после этого спарринг не нес в себе цели покалечить друг друга. Мы проверяли, насколько наши тела способны превзойти способности оппонента. Если бы не мой мозг, адаптированный двумя оптимизациями, я однозначно проиграл бы преобразившемуся хозяину бара.

— Твое обновленное тело, это мои извинения за нерадивость моих самок и проявленное с моей стороны небрежение, — после того, как мы замерли друг на против друга, уставшие и довольные, я произнес давно заготовленные слова.

— Встреча с тобой Жэ, принесла второе дыхание в мою жизнь, несколько часов позора и боли ничто, по сравнению с возможностью снова войти в состав космодесанта! — пролаял довольный Курибжу.

— Но дядя, — впервые обозначив свои родственные отношения, подал голос Дранту: — тебе ведь уже более трехсот лет!

— И что? — ухмыльнулся он: — спорю на двух лучших самок, что ты не выстоишь теперь против меня и минуты!

За оставленных в одиночестве малолеток я не переживал. В жилом боксе имелся синтезатор пищи, а так же все необходимое для удовлетворения естественных потребностей. Курибжу даже слушать не захотел, после обретения второй молодости, что мне надо дойти до жилого бокса.

— У меня праздник, — заявил он: — и ты, Жэ, на нем почетный гость. Если кто тебе не понравится, можешь смело набить ему морду, только не делай так, как сделал со мной.

Оказалось, что у малеков тоже существует довольно приличный алкоголь, после применения которого голову срывает почище Земного пойла. Проснувшись в какой-то берлоге в обнимку с голой девицей, сначала я поздравил себя с удачно прошедшей вечеринкой, после чего вспомнил среди кого праздновал выздоровление организатора праздника. Постаравшись не поднимать глаз выше чужих женских плеч, я поспешно собрался, покинув сопящую разумную. Путь до жилого бокса запомнился урывками, только оказавшись в знакомых голых и серых стенах, я смог расслабиться и снова забыться.