Именем Федерации!

Глава 7

Время тянулось до нудности медленно. Гемм скучающим взглядом наблюдал за магом, удобно устроившимся на полу у низенького, похожего на кукольный, стола. Корнелиус где-то разжился несколькими листами бумаги и авторучкой, и теперь, подперев лоб пальцами, что-то быстро строчил. Изредка, в задумчивости, он пытался обмакнуть кончик ручки в несуществующую чернильницу, и тогда надолго застывал с протянутой рукой, а после раздраженно пожимал плечами и опять принимался писать. Работал он в каком-то исступленном вдохновении, будто опасался потерять мысль, внезапно озарившую его. Вязь неразборчивых букв и цифр с непостижимой скоростью стройными рядами ложилась на бумагу. Гемм даже позавидовал Корнелиусу — с развитием технологий искусство письма отмирало за ненадобностью, и мало кто сейчас мог сравниться в этом мудреном искусстве с магом.

— Что вы делаете, Корнелиус? — не вытерпел Гемм, когда маг отложил в сторону третий исписанный лист и взялся за следующий.

— А? — поднял голову Корнелиус. — О, простите, почтенный Сартор, я задумался и не расслышал вашего вопроса.

— Я спросил, чем вы заняты.

— Видите ли, — выпрямил спину маг, — я пытаюсь понять, какой состав сотворил святой отец, смешав несколько растворов. Я должен докопаться до истины, ведь мы должны вернуться в свое время.

— А чем вам не нравится у нас?

— Не хочу вас обидеть, но… — Корнелиус пожевал губами. — Все, что окружает меня — оно выше моего понимания. Я чувствую, что никогда не смогу постигнуть величие вашего мира и, тем более, привыкнуть к нему.

— Я, наверное, разочарую вас, Корнелиус, но никакого величия в моем времени нет. Разве что технический прогресс, шагнувший очень далеко. Но люди, подозреваю, остались теми же, какими были и в ваше время.

— К глубокому моему сожалению, вынужден с вами согласиться. — Глаза мага сделались печальными. — Пустые страсти, мелкие склоки, сражения во имя сражений, в которых гибнут люди. Разве что — вы правы — изменились способы умершвления ближнего своего. Но, по сути, какая разница, копье или удивительный луч, изрыгаемый неведомой мне пушкой? Результат один и тот же. Но, следует признать, и у вас есть удивительные вещи, такие как железные корабли, пересекающие непостижимые умом расстояния в пустоте. Или вот эта ручка с неиссякаемым запасом чернил, — поднял руку Корнелиус, любуясь авторучкой. — Поразительная и крайне полезная вещь!

— Да, конечно. Но я не совсем понимаю, о каких растворах вы говорите, если вам достаточно пошевелить пальцами, чтобы, образно выражаясь, перевернуть мир вверх тормашками.

— Увы, в магии не все доступно на уровне микроманипуляций. Для более серьезных и сложных заклинаний приходиться привлекать алхимию, как катализатор. Говоря проще, правильно составленные растворы концентрируют природные силы, упорядочивая их необходимым образом. Правда, здесь, на этой планете, я чувствую себя почти богоравным, как бы хвастливо и высокопарно не звучали мои слова. Но многое мне все же недоступно.

— Понимаю. Ну, не буду вас отвлекать.

Маг в знак признательности склонил голову и продолжил прерванное занятие, а Гемм вернулся к ящикам в углу и опустился на пол. Рядом, стоя на коленях, вдохновенно копался в одном из раскрытых ящиков отец Ансельм. Гемм покосился на него. Увлечение монаха инструментами немного пугало командира. И не столько само увлечение, сколько мысли о том, как мог бы употребить инструменты святой отец, выпади ему случай воспользоваться ими. Обычные, казалось бы, плоскогубцы или «ресничный» захват с выдвигающимися тонкими лапками мог превратиться в орудие пытки, которыми, по всей вероятности, отец Ансельм и полагал их.

Пощелкав ножницами для резки металла, святой отец удовлетворенно прищелкнул языком, отложил их в сторону и вытащил из ящика газовый ключ.

— Что за удивительная вещь! — сказал он, покрутив колесико.

— Ключ для монтажа труб, — нехотя пояснил Гемм.

— Как-как? — заинтересовался отец Ансельм.

— С его помощью можно соединить две трубы, скрутив их… гайкой.

— Гайка? — лицо монаха вытянулось от непонимания.

— Такая круглая вещь с резьбой внутри.

— Что такое резьба?

— Архимедов винт, — сказал Хан, приоткрыв один глаз.

— А! Мы тоже используем его. В коленодробилке и еще в «груше» — замечательная вещь, скажу я вам!

Гемма передернуло.

— Я имею в виду, архимедов винт, — быстро добавил отец Ансельм, незаметно, как ему казалось, засовывая ключ в глубокий карман комбинезона.

— Да-да, — пробормотал Гемм, морщась.

— А это что за диковинная вещь? — Святой отец запустил руки в ящик и бережно извлек похожий на больших размеров пистолет.

— Прошу вас, осторожнее! — предупредил любопытного монаха Гемм. — Плазменный резак.

— Для чего он служит?

— Резать металл.

— Пила?

— Нет. Как бы вам объяснить… При нажатии на кнопку получается очень горячее пламя. Только прошу не нажимать!

— Хорошая штука, — отец Ансельм разочарованно убрал палец с кнопки, но резак не отложил, продолжая его вертеть в руках и ощупывать с благоговейным трепетом.

Гемм хотел сказать монаху, чтобы тот положил на место опасную игрушку, но его отвлек приблизившийся Фелки.

— Вещь доставлена! — с горделивым видом объявил человечек.

Из-за его спины выступил другой, чуть повыше ростом и протянул Гемму небольшой полиэтиленовый пакет.

— Вот!

Командир заглянул в пакет и поворотил нос.

— Разве не нашлось ничего другого?

— А что не так? — Фелки тоже засунул нос в пакет. — Тряпка как тряпка, долго пользованная — самое то, по-моему.

— Но не ношеное же белье!

— Слушай, дылда, — напустился на Гемма Фелки, — ребята принесли то, что ты просил, так? Они, не жалея сил и носов, все тщательно обнюхали и нашли самое что ни на есть ношеное.

— Но не до такой же степени!

— Нет, погоди, — Фелки решил не сдаваться без боя. Он подобрал с пола палочку и подцепил ей вещь. — Почему не подойдет эта конкретная вещь?

— Ты хочешь, чтобы наш уважаемый маг брал след по грязным трусам?

— Трусам? Что такое трусы? — недоуменно повел носом Фелки.

— Набедренная повязка, только аккуратно сшитая, — любезно пояснил Хан, открыв глаз.

— Фу! — Фелки поспешно бросил трусы в пакет и гадливо наморщил нос. — Предупреждать же надо.

— Успокойтесь, многоуважаемый Гемм, — остановил перепалку маг, — мне подойдет любая вещь.

— Вы правда собираетесь их нюхать? — поразился Пурвис.

— Кхм, — откашлялся в кулак Корнелиус, — нюхать несвежее исподнее вовсе не входило в мои намерения, уважаемый Мел, — в том нет ни малейшей необходимости. Но если у вас принято так поступать, я готов пойти на жертвы!

— Нет, нет, — остановил Гемм мага, — обойдемся без ненужных жертв. Значит, вы готовы по… данной вещи указать нам, где находится ее обладатель?

— Более того, — кивнул Корнелиус, — я не только отыщу его, но и перенесу сюда.

— Еще не хватало! — встал в позу Фелки. — Здесь, между прочим, очень секретный Центр.

— Что такое?

— Сюда его переносить нельзя! — отрезал Фелки, не озадачиваясь бесполезными с его точки зрения объяснениями.

— Но должен же я его куда-то перенести! — растерянно поморгал маг.

— Вот же свалился на мою голову! — забормотал Фелки, почесывая за ухом. — Ладно, перенеси в коридор. Но только не сюда!

— Будь по-твоему, маленький человек, — согласился Корнелиус. — Дайте одежды!

Гемм протянул раскрытый пакет магу. Тот заглянул внутрь него и начал водить над ним руками, едва слышно бормоча заклинания.

Из-за ящика, у которого на коленях стоял отец Ансельм, выглянула зверушка, чем-то смахивающая на расплющенного небольшого варана с узкой, сильно вытянутой мордочкой, и уставилась синими бусинами глаз на монаха.

— Цвирк! — сказала зверушка.

Отец Ансельм вскрикнул и отпрыгнул назад.

— Не двигайся, монах! — предупредительно выкинул руку Фелки. — Она может кинуться.

Отец Ансельм застыл, выставив перед собой плазменный резак.

— Цвирк, — повторила зверушка и, перебрав короткими лапками, стремительно взбежала на штанину к монаху.

— Уйди! Пошла прочь! — отмахнулся резаком отец Ансельм и вскочил.

— Цвирк, цвирк, — зверушка повела носом и вновь двинулась на монаха.

— Прочь, гнусная тварь! — отец Ансельм еще отступил и, случайно задев плечом Корнелиуса, воздевавшего руки, словно собираясь взять финальный аккорд, повалился на пол.

Никто сразу не понял, что произошло. С пальцев мага сорвались голубоватые разряды, окутали святого отца, и того не стало. Был — и нет, только воздух хлопнул. Секундой позже к ногам пораженных людей упали черная одежда, белье и ботинки Фарро — самого министра не было. Все некоторое время в остолбенении тупо взирали на них.

Зверушка приблизилась, обнюхала вещи и шмыгнула за ящик.

Фелки очухался первым.

— Посмотрите в коридоре! — отдал он команду, и двое человечков, салютнув, выбежали в двери, но вскоре вернулись обратно.

— В коридоре никого нет, шеф!

— Чего и следовало ожидать, — завозился на ящике Хан, сплюнул в сторону и повторил: — Я же предупреждал.

— Корнелиус, объясните, что произошло? — потребовал Гемм.

— Я в полнейшем замешательстве, почтенный Сартор, — произнес маг, разглядывая кучку вещей у своих ног. — Министр должен был появиться весь, целиком. А здесь только его одежды.

— Мы заметили. Но где святой отец?

— Я… не знаю, — поднял голову Корнелиус. — Он подвернулся мне под руку в последний момент, и, вероятно, произошло замещение. Я все точно рассчитал.

— Какое еще замещение?!

— Видите ли, — пустился в объяснения Корнелиус, — часть сил пошла на то, чтобы отправить монаха, а остальная часть — на перенос министра… то есть его одежд. На что хватило, так сказать, — маг озадаченно потер пальцами морщинистый лоб.

— И где они? — после небольшой паузы спросил Гемм.

— Одежды? Вот, — указал на пол Корнелиус.

— Я про Фарро и святого отца вас спрашиваю!

— Гм-м, сложный вопрос, почтенный Сартор, — пожевав губами, ответил маг.

— Ну-ка, пропустите, — протолкался вперед Фелки. — Я сейчас ему все на пальцах растолкую. Слушай сюда, бородатая креветка: кончай пялить глаза и вертай всех взад. Иначе, я не знаю, что сделаю. Нам в лесу только и не хватало, что голого террориста и монаха с садистскими наклонностями.

— Но я не имею ни малейшего представления, где они находятся в данный момент! — попятился Корнелиус. — Разве моя в том вина, что монах помешал мне закончить заклинание?

— Да, это я виноват, — повесил плечики Фелки. — Мармур, тот зверек, напугал монаха, а я по-дурацки и не вовремя пошутил.

— Что значит, пошутил? — грозно свел брови Гемм.

— Мармур совершенно безобиден! Но монах так потешно реагировал. — Фелки сделал виноватые глаза и шмыгнул носом.

В Центре воцарилась тишина.

— Я их сейчас отыщу, обоих! — спохватился Корнелиус.

— Не стоит, — сказал Гемм, тяжело опускаясь на ящик. — Лучше мы сами их поищем. А ты, шутник, собирай своих. Пусть выходят на поиски.

— А может?.. — вновь начал Корнелиус.

— Нет, не может, — грубовато оборвал Гемм. — Хватит с нас ваших колдовских штучек.

Корнелиус надул губы и вернулся за столик, на котором лежали исписанные листки бумаги.

— И это правильно, — сказал Хан и широко зевнул. — Я нутром чую что-то недоброе.

— Шариф, ты начинаешь меня пугать, — язвительно бросил штурману Святов. — Скажи нам, непосвященным, что ты так ясно видишь? Вероятно, на этот раз это будет нечто сногсшибательное!

— Никак не меньше! — огрызнулся Хан.

Утробный гул прокатился по коридору, вздрогнула и качнулась земля под ногами, с потолка посыпались камешки и пыль. Люди едва не посыпались с ног, человечки в панике бросились к выходу.

— Знаешь, штурман, — сказал Пурвис, стряхивая с волос пыль, — завязывай со своими предсказаниями.

— Во-во, — поддакнул Святов и чихнул.

— Будь здоров, длинный! — Фелки выбрался из-за ящиков и оправил набедренную повязку. — Я бы ему еще для верности рот заклеил.

Гемм покачал головой, но ничего не сказал. И лишь Корнелиус невозмутимо продолжал что-то строчить на листке…

Крафт прислушался. Шаги за дверью не слышны, и можно было попробовать выбраться из каюты, а потом к катеру и… Ну их всех хруму в задницу, пусть хоть друг друга поубивают и засудят — с него хватит!

Поддев ногтем расшатанную контактную панель справа от двери, Крафт откинул ее и заглянул в прямоугольный проем. Лицо безопасника приобрело кислое выражение. Путаница проводов и какая-то небольшая платка — поди разбери, куда нажать и что замкнуть или разомкнуть, чтобы дверь открылась. Махнув рукой на автоматику, Крафт побродил по маленькой каюте, осмотрел стены и скользнул взглядом по потолку. Ага, дымоуловители! Небольшой пожар, и двери откроются сами собой, как в сказке…

Достав из прикроватного шкафчика несколько салфеток, Крафт скрутил их и поджег зажигалкой. Затем вытянул руку к датчику, привстав на цыпочки. Ждать пришлось недолго. Взвыла пожарная тревога, дверь с шелестом ушла вбок, а с потолка хлынул поток пены.

Отплевываясь от противной на вкус пенящейся субстанции, Крафт вывалился из каюты в коридор. Вой тревоги стих, но ведь ее мог кто-нибудь услышать. Решив не испытывать судьбу, Крафт заторопился к отсеку, в котором, как он знал, находились три катера. Оставалось только молиться, чтобы те не пострадали при посадке, и не заклинило створки стартовых люков.

— Давай, чего ты там копаешься?

— Сейчас, сейчас. Тяжелый, зараза!

Крафт нырнул за переборку и затаил дыхание.

Из отсека, в котором располагалась синтез-лаборатория, вышел второй пилот Бауэр — рыжий детина с физиономией, смахивающей на морду полоумного кролика. За ним, пятясь, показался один из безопасников Торренца, волоком тащивший ящик.

— Аккуратней!

— Помогли бы лучше, чем советы давать.

— По должности не положено. Много там еще?

— Кажись, этот последний.

— Стаскивай пока к пандусу. Дальше видно будет.

— Понял, — выдохнул безопасник, утерев рукавом пот со лба.

Бауэр еще немного понаблюдал за мучениями безопасника, развернулся на каблуках и ушел. Безопасник взялся обеими руками за неудобную ручку и поволок ящик.

— Стаскивай, стаскивай. Командир хренов выискался, — ворчал он, надрываясь. — Должность у него…

Наконец безопасник, а за ним и ящик, скрылись за поворотом, ведущим к переходному шлюзу пандуса. Крафт еще немного подождал, но в коридоре так никто и не появился. Двигаясь бесшумно, он добрался до распахнутых дверей шлюза, вытянул шею и попытался разглядеть, что происходит за пределами судна, но переходник был длинным, а земля находилась слишком низко. Снаружи слышались только далекие, приглушенные расстоянием голоса.

Крафт сделал еще несколько шагов и коснулся одного из ящиков, сваленных штабелями у самого пандуса. Приподняв крышку верхнего ящика, Крафт щелкнул зажигалкой и сунул в щель нос. Волосы на голове у Крафта зашевелились, и он отшатнулся, поспешно спрятав зажигалку в карман.

— Взрывчатка!

Крафт пересчитал ящики — четырнадцать, общим весом никак не меньше трехсот килограмм.

— На кой им столько взрывчатки?

Крафта взял нешуточный интерес, и он на цыпочках приблизился к самому пандусу. Прислушался.

— …Не знаю, Лоуф, не уверен. — Крафт узнал голос Торренца.

— Может быть, все-таки используем для начала половину? — засомневался сержант Лоуф.

— Вы, подготовленный человек, спрашиваете у меня, сколько необходимо заложить взрывчатки, чтобы освободить от завала грузовой люк и не отправиться самим на свидание с Херстом?

— Но я не сапер.

— Однако вы должны были изучать основы подрыва.

— Конечно, но это, смею вам заметить, было двадцать пять лет назад, и ни дня практики.

— Что же вы предлагаете?

— Заложить для начала хотя бы треть, а там видно будет.

— Маловато будет, — засомневался Бауэр, взиравший на искореженные и смятые стволы деревьев позади судна.

— Окажется мало — заложим больше взрывчатки, — продолжал настаивать на своем Лоуф. — А если избыточным давлением заклинит пандус или, того хуже, — сдетонирует топливо? Вы не забыли, командир, там, между прочим, рядом система охлаждения реакторов.

— Поступайте, как считаете нужным, сержант, — сдался Торренц и отвернулся.

«Значит, вот в чем дело, — догадался Крафт. — При посадке стволами деревьев заблокировало стартовые люки транспортного отсека. Выходит, бежать на катере не получится. Хотя, если дождаться, когда рванут… А что если этот идиот сержант взорвет полкорабля? Нет, нужно подождать».

— Ты! Опять ты!

Крафт подпрыгнул так, что едва не задел головой высокий потолок. Позади него стоял святой отец в мешковатом комбинезоне. В правой руке монах держал плазменный резак, нащупывая пальцем кнопку, а левая тянула из кармана газовый ключ.

— Нет, не подходи ко мне! — вскрикнул Крафт, наваливаясь спиной на ящики, и захныкал. — Уйди, а, ну чего привязался? Что я тебе такого сделал?

— Сейчас я с тобой за все поквитаюсь, — мастерски щелкнул ключом отец Ансельм. — Ты, главное, расслабься. Так проще переносить боль, я знаю.

— Не надо. А-а, помогите! — Крафт ухватил обеими руками верхний ящик и рывком столкнул его на пол.

— Уау! — взвыл святой отец, когда тяжелая тара угодила ему по ноге. Смаргивая невольные слезы, он насилу выдернул ногу из-под ящика и взмахнул ключом. — Все, молись, грешник! — процедил монах сквозь зубы.

Крафт едва успел отклониться назад, как тяжелый ключ пронесся перед самым его носом. Второй взмах заставил Крафта вспрыгнуть на ящики.

— Да не скачи ты, как блоха по собаке! — еще больше разозлился отец Ансельм.

По пандусу на крик уже бежали люди, но невероятная и одновременно страшная картина происходящего заставила экипаж замереть на месте. Толстый человек, в котором люди не сразу признали взбешенного монаха, лупил разводным ключом по ящикам со взрывчаткой, пытаясь попасть по Крафту. Крафт, вертясь ужом, пока успешно уходил от ударов, но долго ли ему будет везти?

— Эй ты, остановись! — крикнул Торренц, осторожно двинувшись к ящикам. — Прекрати, пока мы все не взлетели на воздух.

— Уйди, сын мой, — отец Ансельм запустил в командира разводным ключом и двумя руками поднял плазменный резак.

— Сейчас ты у меня еще не так попрыгаешь, — злорадно облизнул губы монах и нажал на кнопку.

— Не-ет! — одновременно завопили Крафт и Торренц.

Крафт скатился с ящиков и на четвереньках припустил прочь. Торренц развернулся и побежал вниз.

— Всем укрыться, в лес! Сейчас рванет! — замахал руками командир.

— Что рванет? Почему? — отец Ансельм опустил резак и посмотрел на тлеющий бок ящика.

— В ящиках взрывчатка, идиот! Беги! — бросил через плечо Торренц и припустил к деревьям.

— Взрывчатка? — святой отец все еще сомневался в необходимости бежать. — Где-то я о ней уже слышал. Но вот где? Взрывчатка… Порох… Порох! — наконец дошло до него. — Святая Мадонна, спаси и сохрани!

Отец Ансельм отбросил бесполезный резак, спрыгнул с пандуса вбок и припустил со всех ног прочь, треща обломанными ветками и лихо прыгая через поваленные стволы.

— О боги! — из леса на открытое место вывалился совершенно голый человек, до неузнаваемости перемазанный с ног до головы грязью. — Я знал, я надея…

И тут рвануло.

Когда люди, прятавшиеся за деревьями, пришли в себя, а звон в ушах немного поутих, их глазам предстала безрадостная картина. Судна больше не существовало. Вернее, оно лежало там же, где приземлилось, но то, что от него осталось, вряд ли можно было назвать космическим судном, даже с большой натяжкой. Больше всего оно походило на вскрытую очень тупым ножом консервную банку. Деревья же, за которыми прятались люди, устояли, но сильно накренились под ударом взрывной волны, и только чудом никого не задавило.

— Приехали, — Торренц поднялся с земли и сел. Ноги едва держали командира. — Сержант! — рявкнул он.

— Я здесь, командир! — выскочил из-за ближайшего дерева Лоуф и, вытянувшись, отдал честь.

— Так-то вы собирались расчистить завал?

— Никак нет, сэр! Я предупреждал, сэр!

— Уйди с глаз долой, — застонал Торренц и покачал головой. — Хорошо хоть аварийно-спасательный комплект успели выгрузить.

— Командир, — приблизился к Торренцу Бауэр. — Вы не поверите, но я, кажется, видел господина министра. Перед самым взрывом. Он почему-то был голым и грязным.

— Что ты несешь? Министр не может быть голым! — вскинулся Торренц. — И тем более грязным — это же господин Фарро!

— Но…

— Тебе показалось!

— Да, конечно. И все же определенное сходство было, — осторожно потряс пальцем Торренц. Со взбешенным командиром шутки были плохи.

— Ты уверен? — в сомнении уставился на подчиненного Торренц.

— Не на сто процентов… А если все же он?

— Тогда ищите его! — вскочил на ноги командир. — Ищите, все, хрум вас раздери!

— Слушаюсь, командир.

— Помоги-ите!

— Кто кричал? — застыл Торренц, вслушиваясь в тишину.

— Мне кажется, кричали оттуда, — указал на высокое дерево Лоуф.

— Фарро!

— Не похоже, — отрицательно помотал головой сержант. — И голос не тот, и слишком худ.

— И одет, — подсказал Бауэр.

— Эй, кто-нибудь, — продолжал надрываться висящий на дереве человек, размахивая руками и ногами. — Снимите меня-а!

— Он смахивает на придурка, который что-то не поделил с толстяком, — хорошенько приглядевшись, предположил Лоуф, — Как его, — пощелкал сержант пальцами, — Кря?.. Кре?.. Вспомнил, Крафт!

— Тот, что верит в сказки про волшебников и страшных демонов?

— Именно.

— Пусть пока повисит — не до него. Но вот что забавно, — Торренц сжал подбородок пальцами, — в случившемся есть и положительная сторона: раз объявился толстяк, то судно министра где-то рядом. Всем искать судно!

— А как же господин Фарро?

— Сам придет, никуда не денется. Если жив. Нашел же он нас один раз? А с другой стороны… — Торренц прищурил один глаз. — Можно ведь повернуть дело так: министр разбился, и камешки теперь бесхозные.

— Но ведь… — побледнел Бауэр.

— Я сказал, министр разбился! — рявкнул Торренц, забрызгав слюной лицо Кранца.

— Да, конечно, — пробормотал тот, утираясь рукавом.

— Вам все ясно, сержант? — обернулся командир к безопаснику.

— Так точно, сэр! — вытянулся Лоуф, которому нисколько не улыбалось шарить по кустам в поисках пропавшего крупного чиновника. Сержант обернулся к лесу и гаркнул во всю луженую глотку: — Отделение, слушай мою команду: половина — на поиски правительственного судна. Вас это тоже касается. Если хотите заслужить прощение, — обвел взглядом сбившуюся в кучку группу захвата Гемма. Те в ответ что-то проворчали, но спорить не стали. — Вторая половина разыскивает Фарро! Министр разбился — доставьте его тело.

— Разрешите вопрос, сэр! — выступил вперед один из безопасников.

— Слушаю, Ньюман.

— Что делать с людьми Гемма?

— Не помню, чтобы я отменял прошлый приказ, — мягко заметил сержант, пожав плечами.

— Значит, убрать?

— Разумеется!

— Есть, сэр! — почему-то обрадовался Ньюман и вернулся в строй.

— Так чего же вы ждете?

— Да, сэр! Так точно, сэр! — выпучили глаза безопасники и бросились врассыпную.

— Болваны, — устало выдавил сержант, вытащил из кармана пачку сигарет и опустился на поваленное дерево. — Надо было приказать им сначала снять этого придурка с дерева. Голосит, как пилорама — сил никаких нет слушать. А, хрум тебя раздери! — Лоуф смял сигарету и поднялся со ствола. — Почему всегда приходится делать все самому?

Группа захвата Гемма побрела прочь, все время оглядываясь назад. Оружия у них не было, и помешать вооруженным до зубов безопасникам в боевом снаряжении вряд ли они смогли бы. Поэтому на их счет сержант беспокоился не особо…