Именем Федерации!

Глава 12

— Вы геройский человек, Фарро. Я бы никогда не решился выпить такую гадость. — Хан участливо похлопал министра по плечу.

— Не надоело вам зубоскалить? — поморщился Фарро. Его до сих пор немного мутило. Пойло, которым напоил его маг, отвратительно пахло, а на вкус было подобно смеси глины с какой-то кислятиной. — И что дальше? — Фарро повернулся к Корнелиусу.

— Нужно немного подождать, пока оно усвоится, — огладил бороду маг.

— А потом?

— А потом все произойдет само собой. Да вы не волнуйтесь — это вовсе не страшно! Я создавал репликаты много раз.

— Свои?

— Увы, на меня оно почему-то не действует, — расстроенно вздохнул Корнелиус.

— Зато на меня, похоже, действует, — заворчал Фарро, прислушиваясь к бурлению в желудке. — И очень бурно. Пожалуй, выпью виски.

— Пить нельзя! Ничего! — вцепился в министра маг. — Новый компонент может дать совершенно непредвиденный результат.

— Рискну! — Фарро решительным шагом направился к бару, нацедил себе на донышке виски и залпом осушил стакан. — Уф-ф, кажется, полегчало! — он прислушался к себе, затем налил еще полстакана и вернулся к остальным. Маг ничего не сказал, только покрутил головой.

За окнами занимался рассвет. Бледные лучи мазнули по голубовато-зеленым кронам деревьев. Мясистые крупные листья сонно потянулись и начали разворачиваться, подставляя лучам шероховатые пористые поверхности. Прилетела диковинная птица, похожая на крупную стрекозу, с ярким пушистым хвостом. Усевшись на ветку она вытаращила круглые глаза на Гемма, стоявшего у окна, затем принялась искаться в чешуйках перьев.

Гемм отстраненно понаблюдал за птицей и взглянул на часы — четыре тридцать шесть. Неужели майор оказался прав, и Торренцу не светит опуститься на планету. С одной стороны, конечно, отпадает множество проблем, а с другой… С другой выходит, что крейсер будет поджидать их вне планеты на окраине системы, или Торренц придумает какую-нибудь гнусность, вроде наемного убийцы — этот вариант тоже нельзя было исключать.

В глубине холла раздался мелодичный вызов. Дремавший на диване Оливо встрепенулся и протер сонные глаза:

— Слушаю!

У дальней стены возникла голограмма головы майора Эк-ттора.

— Вы оказались правы: крейсер Федерации только что совершил посадку на космодроме Дарссеи.

Фарро вздрогнул, едва не выронив бокал.

— Причина посадки? — уточнил Гемм.

— Насколько я понял, что-то серьезное с системой жизнеобеспечения.

Гемм переглянулся с Пурвисом. Тот едва заметно кивнул.

— Теперь вы их арестуете?

— Я, как и обещал, установил за крейсером наблюдение, но большего сделать пока не в силах. Никаких нарушений со стороны его команды не было. В данный момент на судно прибыла техническая бригада, устраняются неполадки. Среди них наш агент, он должен установить ретранслятор, включив его в систему видеофиксации. Космодром оцеплен.

— Но нам-то что делать? — раздраженно спросил Фарро.

— Я бы рекомендовал выждать и не пороть горячки. В остальном вы вправе поступать так, как сочтете нужным.

— И вы не обеспечите нас никакой защитой?

— Не думаю, что вам действительно что-то угрожает.

Фарро хотел что-то ответить, но Гемм остановил его.

— Майор, вы действительно полагаете, что Торренц прибыл на планету ради ремонта?

— Полагаю, да. Мои кхатто доложили, что неисправность имеет место быть — проблемы с кислородным циклом.

— И вас не настораживает, что он по неясной причине объявился именно возле вашей планеты, как мы и предсказывали?

— Нисколько. Крейсер предоставил документы, согласно которых патрулирует зону, граничащую с системой Сегнеции.

— Липа, — поморщился Фарро и отхлебнул из бокала.

— Как вы сказали? — расправил уши Эк-ттор.

— Липа, подделка. Для Торренца состряпать подобное — раз плюнуть.

— И все же я пока не усматриваю причин для ареста судна и команды. Вы же понимаете, Сегнеция не может рисковать, безосновательно нападая на суда Федерации, тем более требующие экстренного ремонта.

— Мы все понимаем, майор, — сказал Гемм. — Только вот неясно, что делать нам.

— Ждите! — нетерпеливо повторил Эк-ттор. — Мы должны все проверить, убедиться в правильности вашей версии, найти неопровержимые улики. Уверяю вас, мы работаем в этом направлении, а не сидим, как у вас говорят, сложа руки. Буду держать вас в курсе.

— И на том спасибо.

Майор кивнул и отключился.

— Ну что ж, — произнес Гемм, — остается только одно — действовать самим. Корнелиус, что у вас?

— Скоро должно подействовать. — Маг заметно нервничал, с сомнением поглядывая на Фарро. — Если я ничего не напутал.

— Что значит, не напутал? — подскочил министр, расплескав виски на дорогой костюм. — Вы что, на мне эксперименты решили проводить, старый неуч?

— С ним всегда так, — зевнул Фелки и от души поскреб пузо. — Поесть бы.

— Да нет, я уверен, что сделал все правильно, — успокоил министра Корнелиус. — Все вот-вот должно начаться. Не понимаю только, почему так долго.

— Прошу прощения, мне что-то нехорошо. — Мускулы на лице Фарро дрогнули, их свело судорогой, отпустило, лицо исказилось гримасой боли. — Ох, моя голова! Что со мной творится?

Фарро сделал пару шагов, выронил бокал и уперся ладонью в стену, а другой схватился за живот. Тело его дрогнуло, ноги подкосились, и министр растянулся на полу, раскинув руки и вывернув голову влево.

В холле воцарилась тишина. Все ждали, что Фарро вот-вот застонет или двинет рукой или ногой, но тот продолжал лежать — то ли потерял сознание, то ли и того хуже.

Фелки сполз с дивана, приблизился к министру и осторожно ткнул его в бок пальцем, потормошил за костюм.

— Поздравляю, колдун, — выпрямился человечек, — ты убил его.

— Невозможно! — взмахнул рукавами Корнелиус и поспешно подошел к лежащему ничком Фарро. — Такого никогда не бывало. Может быть, всему виной та гадость, что он выпил? Нет, глупости! Он должен быть жив, он…

Корнелиус недоговорил. По телу Фарро прошла судорога, другая, третья.

— Вот, начинается! — победно воскликнул маг, а Фелки отбежал от бьющегося в конвульсиях министра и спрятался за диван.

Кхатто чуть отступили и заученно вскинули оружие.

Оливо схватил с журнального столика недопитый бокал и прикончил его одним махом.

Отец Ансельм мелко закрестился и забормотал молитву.

Фарро расслабленно вытянулся и замер, но вдруг тело его начало увеличиваться, выпячиваться вверх, словно его кто накачивал воздухом. Одежда затрещала и разошлась по швам. Затаив дыхание, все следили за метаморфозами, происходившими с Фарро. Голова, руки, ноги, спина утолщились, по бокам их появились впадины, становившиеся все глубже и глубже. Тело неприятно шевелилось и шло буграми, будто внутри него перекатывались некие валики. Верхнее утолщение постепенно приобретало человеческие очертания, копируя фигуру Фарро. Руки и ноги теперь изгибались непрерывно, тело корчилось, а губы непрестанно кривились. Спустя всего пару минут на полу шевелилось жуткое четырехрукое и четырехногое создание, пытавшееся разорвать узы, соединявшие два тело в одно. Больше всего это походило на деление амебы.

Оливо не выдержал и отвернулся. Отец Ансельм вскрикнул и выхватил нож, но Святов навалился на него и выбил оружие из рук. Корнелиус без малейшего страха или отвращения и даже как-то заинтересованно наблюдал за рождением репликата и кивал головой.

И тут верхняя фигура сделала рывок и с противным хлюпаньем отвалилась вбок. Фарро затих, а его порождение продолжало приобретать человеческие черты. На совершенно плоском лице прорезались глаза, вспучился бугром нос, под ним треснула кожа, и противно зазмеился пока еще безгубый рот. На голове прорезались волосы и, вихрясь, оформились в знакомую шевелюру. Бесполое тело приобрело мужские признаки, лицо, пальцы рук и ног закончили трансформацию, и новоявленный Фарро затих.

— Мне удалось! — восторженно воскликнул Корнелиус, словно успех дела удивил даже его. Затем он склонился над репликатом и тщательно осмотрел его. — Кажется, все в полном порядке, — заключил маг, выпрямляясь. — Спиртная добавка не проявила себя.

— Кто-нибудь, — хриплым голосом выдавил Оливо, — принесите ему одежду. Вернее, им.

Первый Фарро зашевелился, перевернулся и сел. Оглядев присутствующих в комнате, он остановил взгляд на маге, медленно поднялся и двинулся на него.

— По-твоему, это смешно, колдун? Травить живого человека всякой гадостью!

— Но ведь все получилось! — начал отступать Корнелиус.

— Получилось? Да ты представляешь, как мне было плохо? Я думал, подохну! А одежда… — тут министр опомнился, оглядел себя и поспешно прикрылся. — Что с моей одеждой, тьма тебя поглоти?!

— Вот! — вернувшийся кхатто протянул Фарро одежду. Министр поспешно схватил штаны, натянул их и, уже не торопясь, принялся надевать все остальное.

Двое других охранников Оливо неумело облачали копию министра в несколько тесноватые штаны и рубаху.

— А это кто? — вскрикнул Фарро, наконец заметив лежащую на спине фигуру.

— Вы, — лаконично сказал Хан. — Дубль, так сказать.

— Я? — Фарро ткнул себя пальцем в грудь и медленно приблизился к лежащему.

Кхатто покончили с одеванием и отступили.

— Непохож, — скривил губы Фарро, придирчиво вглядевшись в лицо репликата.

— Конечно, непохож. Он выглядит свежее и моложе, — усмехнулся Хан.

— Но, но! — обиделся министр и отошел от лежащего.

— Вы лучше идите в другую комнату, — посоветовал Гемм. — Не думаю, что Фарро-два, когда он очнется, будет приятно сознавать, что он не единственный.

— Да, конечно! — высокомерно произнес Фарро и удалился в смежную комнату.

— Корнелиус, скажите, что будет помнить репликат?

— Как правило, он наследует всю память родителя, но, насколько я понимаю, нам не нужна абсолютная копия. Главное, чтобы он выглядел, думал и вел себя как Фарро.

— Совершенно верно.

— Поэтому я ограничился простейшим заклинанием и минимальным составом снадобья. Но меня все равно сильно беспокоит спиртная добавка, — маг в волнении зажал бороду в кулак.

— Вы думаете, с ним что-то не так?

— Да нет, внешне он — абсолютная копия. Да вы же его сами видите! Но вот что внутри…

— Внутри?

— Уважаемый Сартор, я имею в виду не душу и ум, а устойчивость. Я не знаю, сколько он может просуществовать, и что случится после. Думаю, у него хватит сил протянуть хотя бы до полудня.

— Ну, на этот счет можете не беспокоиться. Столько времени нам и не нужно. Главное, чтобы Торренц успокоился и убрался восвояси. Все остальное — его проблемы. Нужно поскорее разбудить его.

— Раз плюнуть! — из-за дивана выскочил Фелки и угрожающе опустил копье, которое с большим трудом отыскал в саду еще ночью.

— Но-но, — пригрозил Пурвис. — Он нам живой нужен.

— Да я аккуратненько.

— Обойдемся без твоих фокусов, садист доморощенный, — отрезал Хан, подобрал с пола оброненный Фарро бокал, прошел к бару и наполовину наполнил его водкой. — Вот, на Фарро действует безотказно.

— Что за грязные намеки! — донеслось из другой комнаты, но возмущенный возглас остался без ответа.

Хан склонился над репликатом и поднес к его носу бокал. Спустя несколько секунд Фарро-два втянул носом воздух и распахнул глаза…

Торренц пребывал в самом что ни на есть дурном настроении. Все шло наперекосяк — начиная с неудачной попытки сесть на планету в системе двойной Альбирео и кончая бегством Фарро. Торренц до сих пор не мог взять в толк, как крохотной яхте удалось улизнуть от тяжелого крейсера. Плюс частичные повреждения вооружения практически неуязвимой боевой машины. Ни выстрела, ни пробоя поля, как показали записи, не было, а излучатели пошли вразнос. Что же касается странного поведения крейсера, то экипаж не мог внятно объяснить вращение вокруг вертикальной оси, пытаясь все свалить на временный отказ системы стабилизации. Но нет, оборудование было исправно, а вращение прекратилось само собой, стоило спейсеру с Фарро на борту скрыться в глубинах космоса.

К тому же пропал разбившийся грузовик. Был — и нет его, словно растворился в воздухе. Торренц приказал прочесать местность радаром, но контейнеровоза и след простыл. Можно спрятать груз, можно разобрать или вовсе сравнять с землей тяжелое судно. Но все равно что-то должно остаться! Не было ничего — ни судна, ни груза, ни следов. Лишь вмятина в земле от падения корабля. Подобное потрясло Торренца и привело в неописуемое бешенство. Осознав себя в один миг богатым и столь же внезапно потеряв все, он рвал и метал. Ну, только попадись ему в руки этот тупица Фарро, тогда уж Торренц изыщет возможности дознаться, куда делся груз, и отомстит скользкому зазнайке за все.

Фарро дурак — по крайней мере, таковым полагал его Торренц, — и министр вполне оправдывал возлагаемые на него надежды. Запросив оплату услуг Оливо, он выдал себя с головой. Будь у Фарро хоть капля мозгов, ему бы могло прийти в голову, что у Торренца большие связи, никак не меньше, чем у самого министра. Но вот чего Торренц никак не мог взять в толк, с чего вдруг Гемма понесло невесть куда, на окраину Федерации…

Впрочем, здесь все ясно: Гемм — не недотепа министр, соображаловка у него варит. Он, разумеется, не может знать, насколько далеко простираются связи Торренца, но вне Федерации Торренц — никто, особенно на Сегнеции, где дурацкая честь аборигенами ценится больше денег. Хотя убрать Фарро и его спасителей вовсе не проблема — отчаянных проходимцев везде хватает, даже на Сегнеции, — но сначала нужно было допытаться, куда люди Гемма дели груз. Торренц не без основания полагал, что именно Гемм приложил к этому руку.

Получить предписание на патрулирование границы с Сегнецией оказалось вовсе не сложно. Торренц подключил свои связи, пообещав щедрое вознаграждение, и через полчаса крейсер выдвинулся к системе Сегнеции. С Оливо тоже не возникло проблем — представитель оказался отчаянным трусом. Ему даже платить не пришлось за выдачу Фарро. Оливо готов был сделать что угодно, только бы его оставили в покое. Тем лучше — лишние расходы Торренцу были не нужны. Оставалась одна проблема — добиться разрешения на посадку. С этим сложнее. Сегнеция не жалует федеративный флот и на пушечный выстрел не подпустит крейсер ни к планете, ни к орбитальной базе. Что ж, придется пойти на хитрость. Пережечь цепи контроллера системы жизнеобеспечения вовсе не проблема, починить — требуется время. А на резервных запасах кислорода и поглотителях углекислоты крейсер долго не продержится.

Посадку разрешили. Даже быстрее, чем Торренц рассчитывал. Уточнив причину запроса и получив подтверждение неисправности от бортовой интеллект-системы, диспетчер дал разрешение, сообщил посадочные данные и отключился.

Едва ли не впервые Торренц ощутил неуверенность — слишком уж гладко все прошло. Пришло на ум, что здесь не все чисто. Ощупав пространство в пассивном режиме, командир убедился, что явной слежки за крейсером нет. Хотя кто может знать наверняка — с работой спецслужб Торренц был знаком крайне посредственно. Почему именно спецслужб? Торренц и сам не знал, просто пришло в голову. Экстренную посадку чужого крейсера обязательно должен кто-то держать на контроле, и его пребывание на планете тоже. Впрочем, крейсер пока ничего не нарушил, и бояться было нечего. К тому же дальнейшее промедление могло вызвать подозрение у диспетчера, чем тот не преминет поделиться с кем полагается.

Решив так, Торренц не стал тянуть и бросил крейсер к планете.

Посадка прошла штатно, без эксцессов и назойливого метания под самым носом катеров спецсопровождения. Да и на перроне, заставленном судами, также не ощущалось мельтешения безопасников. Правда, крейсер посадили вдали от других судов, в спецзоне, но это и понятно — боевая машина Федерации. Но Торренцу казалось, что из примыкающего к космодрому леса и со зданий космопорта на судно уставились десятки орудий, невидимых глазу. Возможно, так оно и было, но все же сильно смахивало на паранойю.

Торренц, взяв себя в руки, отмахнулся от глупых домыслов, вышел на связь с диспетчером и запросил на борт ремонтную бригаду. Диспетчер заверил, что бригада прибудет в ближайшее время и просил подождать. Все шло пока по намеченному плану. Оставалось устранить неполадки, забрать Фарро и команду Гемма — только бы Оливо не сглупил! — и убраться отсюда подобру-поздорову.

Время ожидания тянулось невероятно медленно. Гемм, не вылезая из командирского кресла, наблюдал на обзорном экране окрестности перрона и нервно барабанил пальцами по подлокотникам. Вскоре он заметил низко летящий со стороны технических ангаров желтый катер, промаркированный двумя красными линиями.

— Наконец-то! — ворчливо произнес Торренц и выбрался из кресла. — Пошли, Лоуф, пощупаешь их опытным взглядом.

— Как скажете, командир, — отозвался сержант и, чеканя шаг, первым вышел из рубки.

Когда они приблизились к люку, ремонтная бригада уже успела выгрузить из катера оборудование и ждала у трапа, не решаясь подняться на борт. Завидев появившихся в люке людей, один из кхатто выступил вперед.

— Добрый день. У вас, насколько я понял, полетел контроллер системы жизнеобеспечения?

— По крайней мере, так считает интеллект, — сухо сказал Торренц, пристально разглядывая пятерых лопоухих ремонтников. Будь на их месте люди, Торренц, вероятно, и выделил бы кого из них, сочтя слишком самоуверенным или напряженным, но как определить эмоции чужих существ по уродливым нечеловеческим физиономиям? Да и уши сильно отвлекают. Торренц наклонился к Лоуфу и едва слышно спросил: — Ты ничего не чувствуешь?

— В каком смысле? — спросил сержант.

— Не тупи! — разозлился Торренц. — Я спрашиваю, кто из них, на твой взгляд, может быть агентом спецслужб.

— С такими-то рожами? — хохотнул Лоуф, но под ледяным взглядом командира стер улыбку с лица и еще раз оглядел ремонтников одного за другим. — Хоть убей, не знаю! Они все на одну рожу.

— Понятно, — вздохнул Торренц. — Эй вы! Зачем вас столько нагнали? Неужели нужно пять… кхатто, чтобы починить какой-то вшивый контроллер?

— Придется демонтировать обшивку, шеф, — вперед выступил другой кхатто.

— Обшивку?

— Конечно! — поддакнул третий. — На моей памяти это вообще первый случай, чтобы накрылся контроллер системы жизнеобеспечения.

— Да-да, — согласился второй. — Пожалуй, одна из самых надежных систем на судне, и потому скрыта под панелями обшивки.

— А они очень тяжелые, — пояснил четвертый и ткнул длинным, тонким пальцем в громоздкий прибор. — Да и оборудование не легкое.

— А что за оборудование?

— Тестовый стенд, — сказал пятый. — Так что, мы можем приступить к ремонту?

— Приступайте, — дал отмашку Торренц. — Лоуф, выдели ребят, пусть хорошенько следят за ушастыми — не нравятся они мне.

— Сделаю, командир, — кивнул Лоуф, а Торренц развернулся и заспешил в рубку. Неизвестно, сколько продлиться ремонт, но нужно как можно скорее покончить с главным.

Фарро-два вцепился в бокал и двумя глотками осушил его.

— Как вы? — участливо спросил Хан, принимая пустой бокал и помогая министру подняться.

— Нормально, спасибо. Что со мной было?

— Вы упали в обморок.

— Да? Не помню. — Фарро оглядел себя, оправил новый костюм. — Что на мне надето?

— Ваша одежда немного пострадала, и Оливо любезно дал вам другую.

— Пострадала? — Фарро наморщил лоб. — Впрочем, не важно! Можно мне еще виски?

— Думаю, вам достаточно, — сказал Гемм. — Скоро начнется главное, и вам лучше иметь трезвую голову.

— Но разве Торренц уже здесь?

— Его крейсер сел, пока вы изволили отдыхать, — язвительно пояснил Хан.

— Оставьте этот ваш тон и дурацкие шуточки! — сорвался Фарро, прошел к креслу и развалился в нем. — Он еще не выходил на связь?

— Ждем с минуты на минуту, — сказал Гемм, пристально вглядываясь в лицо министра. С ним что-то было не так, но что — командир никак не мог уловить.

— Да, — помедлив, кивнул Фарро. — Полагаю, дурацкая затея колдуна не удалась.

— К сожалению, нет! — развел руками Хан, едва сдержавшись, чтобы не расхохотаться.

— И каков же наш план?

Никто не успел ему ответить, поскольку в холле вновь зазвучал вызов. Оливо приложил палец к губам и коснулся крохотной гарнитуры, скрытой в ухе.

— Слушаю!.. А, это вы… Да-да, все, как и договаривались… Да, разумеется. Можете не сомневаться… Нет, думаю, никаких сложностей не возникнет… Да… Нет… Конечно, непременно.

Он завершил вызов и оглядел присутствующих.

— Началось.

— Звонил Торренц? — уточнил Гемм, хотя и без того было ясно.

— Он, чтоб его… Ждет пленников.

— Нет, каков нахал! — вспыхнул Фарро и натянуто рассмеялся, но никто почему-то не поддержал его. Перестав смеяться, министр огляделся, лицо его вытянулось. — Вы чего?

— Нам очень жаль, но вас придется отдать, — холодно ответил Гемм. — Простите, у нас нет иного выхода.

— Да вы в своем уме? — вскочил Фарро. — Но ведь…

Он не договорил. По знаку Оливо двое кхатто подняли лучевики и направили их на онемевшего министра.

— Вы… вы подлецы! Вы меня подставили! — рванулся Фарро к Гемму, но один из охранников сделал ему подножку, и министр растянулся на полу. Другой наклонился, ухватил Фарро за шкирку и легко поставил на ноги.

— Спокойнее, господин министр, — предупредил Оливо, — не делайте глупостей. Торренцу все равно, в каком виде вы к нему попадете, поэтому воздержитесь от оскорблений и резких движений — мое терпение не безгранично.

— Предатели, подлецы! — забился министр в крепкой руке удерживающего его охранника. Тот легонько тряхнул Фарро, и тот умолк.

— Я должен пойти с ним! — вдруг выступил вперед Корнелиус.

— Вы с ума сошли! — поднял брови Гемм.

— Я должен, — твердо сказал маг и, чуть наклонив голову, добавил шепотом: — Не нравится он мне, с ним что-то не так.

— Вы тоже заметили?

— Конечно! Я обязан проследить за ним и, если что, поддержать магически.

— Но что будет с вами?

— За меня не беспокойтесь, — заверил Корнелиус командира. — О себе я вполне могу позаботиться.

— А неплохая идея, — рассмеялся Фелки. — Подбросить высокомерному выскочке магическую мину замедленного действия.

— Дело ваше, — хмуря брови, согласился Гемм. — Но хочу предупредить: Торренц, похоже, совсем слетел с катушек.

— Что-что?

— Сошел с ума, свихнулся, — пояснил Пурвис. — Старайтесь вести себя с ним как можно тише.

— Во-во, — поддакнул Фелки, — а то пришьет, даже не успеешь заклинание чирикнуть. Лучше сразу маши граблями — и в свинью. Или барана — у вас, говорят, бараны хорошо получаются.

— Не беспокойся, смелый маленький человечек, все будет хорошо, — ответил Корнелиус, растроганный подобной заботой.

— И еще, — командир потеребил нижнюю губу и продолжил шепотом, чтобы не слышал репликат, — майор говорил, что их кхатто должен установить устройство прослушивания, поэтому не торопите события — дайте Торренцу выговориться.

— Как пожелаете.

— Я тоже пойду с ними! — отец Ансельм встал рядом с магом.

— А вам-то это зачем? — поразился Гемм.

— Надо! — настойчиво отрезал монах.

— Пусть идет, — усмехнулся Крафт и сложил руки на груди. — Наш святоша стоит десятерых профи, а по непредсказуемости даст фору любому.

— Только, слышь, монах, — Фелки подергал отца Ансельма за штанину, — не взрывай крейсер, лады?

— Как получится, — посуровел отец Ансельм.

— Ну, что ж, пора! — Оливо поднялся с дивана, а двое кхатто подхватили подмышки министра и понесли к дверям.

— Не пойду! Отпустите меня, подонки! Что вы делаете?!

Двери открылись. Кхатто вышли во двор и направились к катеру. За ними следовали маг и отец Ансельм.

— Почему только меня? — продолжал надрываться Фарро. — Гемм, паршивый предатель, я все скажу Торренцу, все!

— Ты дурак, Фарро, — сказал Оливо, приблизившись к катеру, в который кхатто никак не могли впихнуть упирающегося министра. — Считай, тебе повезло больше. Возможно, ты еще выпутаешься, а вот они…

Оливо указал на дом и презрительно усмехнулся. В доме в этот момент раздались несколько коротких выстрелов и крики, и все стихло. В дверях возник кхатто, повесил лучевик на плечо и кивнул.

— Вот видишь, — лицо Оливо стало жестким. — Прости, но мне не нужны проблемы, у меня своих по горло. И еще, можешь передать Торренцу, что я держу слово.

Фарро мгновенно сник, и кхатто наконец втолкнули его в катер, пропустили вперед монаха и мага и влезли последними. Люк закрылся, и катер стремительно взмыл в небо, взяв курс на космодром.