Именем Федерации!

Глава 2

Отец Ансельм пришел в себя и огляделся широко распахнутыми глазами.

Вокруг не было ничего, ни единого лучика света. Ни холода, ни тепла. Даже низа и верха — и тех не было. Монах вскрикнул и повел рукой, дернул ногами. Казалось, он висит в какой-то пустоте, неизвестно на чем подвешенный, и от этого неприятного ощущения отца Ансельма сковал неописуемый ужас, сдавил ледяными тисками горло, отдался шумом крови в ушах. Сердце бешено забилось, готовое вот-вот выскочить из груди. Куда он попал? Может, это рай? Или ад? Скорее ад, дорога в него. Но за что? Что он такого сделал? Нет, конечно, были и у него грехи — у кого их нет? — но отец Ансельм свято верил в свои убеждения и праведность своих деяний…

— Не дергайся, святой отец, — раздался совсем рядом знакомый голос.

— Корнелиус! — обрадовался отец Ансельм магу, как дорогому другу. Пропадать в одиночку было гораздо страшнее, чем вдвоем. — Ты здесь?

— Здесь, конечно, где же мне быть? По твоей милости.

— Но что я такого сделал?

— О, вполне достаточно, чтобы мы неслись сейчас черт знает куда.

— Между прочим, это именно ты, колдун, уронил мне на ногу слиток.

— А ты разбил реторту, которую тебе вообще не стоило брать. Вот, чес-слово, ты как маленький!

— С чего это я маленький? — обиженно засопел монах, все еще пытаясь взглядом отыскать говорящего, но направление, откуда шел голос, ему никак не удавалось установить.

— А с того! Я бы еще понял, если бы реторту схватила та нищенка, что пришла с тобой. Кстати, зачем ты ее припер?

— Она свидетель, — буркнул отец Ансельм и оправил самопроизвольно задирающуюся сутану.

— Что-что?

— Ничего!

— Ясно. Так вот, я и говорю: я бы еще понял, если бы реторту схватил некто вроде той нищей женщины. Но ты, образованный, вроде бы, человек…

— Я очень образованный. Еще какой!

— Тем более! Еще какой образованный, а как дитя неразумное хватаешь со стола неизвестные тебе химические реактивы.

— Реа… что?

— Реактивы. Вещества. Обезьяна со взрывчаткой в сравнении с тобой сущий младенец с погремушкой.

— Взрывчаткой? Что это? — Отец Ансельм не на шутку обиделся, но вида решил не подавать.

— Порох знаешь?

— Знаю, конечно!

— Так вот, представь себе мешок пороха или даже сразу два-три, которые разом рванули.

— Так это?.. — монаха озарила догадка.

— Не городи чепухи! Если бы рванула взрывчатка, мы бы уже угодили прямиком на небеса.

— А разве?..

— Нет! — отрезал Корнелиус.

— Значит, в ад? — расстроился отец Ансельм.

— Вот человек! Разве ты видишь так любимых тобой чертей или котлы с кипящей смолой?

— Я вообще ничего не вижу, — честно признался монах.

— В том-то и дело.

— Да скажи ты толком, где мы?

— Не имею ни малейшего представления, — тяжко вздохнул маг. — Я бы мог сказать, куда нас занесет, если бы знал, что ты там намешал и в каких пропорциях. А так…

— Значит, мы куда-то летим?

— Ага, клином. Как перелетные птицы.

— Корнелиус, кончай шутить, слышишь? У меня от твоих шуток мурашки по спине бегают.

— Может, это тебя скребут души безвинно убиенных тобой людей?

Отец Ансельм сжался, поведя спиной. Нет, глупости. Он честно исполнял свой долг, и ни один безвинный не пострадал. Ну, может, один или два… Три?

— Оказывается и инквизиторам бывает страшно? — раздался из ниоткуда смешок.

— Да кто ты такой, чтобы судить меня? — взорвался святой отец. Паршивый колдун, липовый лекарь. Тьфу! Не хочу с тобой разговаривать.

— Ну, дело твое.

Они помолчали. Где-то на пределе слышимости возник тихий звук, похожий на шепот или шорох. В пологе непроглядной темноты вспыхнул и погас огонек, за ним еще один и еще. Огоньков, вернее, искр становилось все больше и больше. Словно кто-то баловался со сростком кристаллов черного кварца, подсвечивая его с разных сторон и поворачивая так и эдак.

— Корнелиус? — взволнованно позвал отец Ансельм.

— Чего тебе, монах?

— Ты видишь?

— Вижу.

— Что это?

— Не знаю.

— Как?!

— А вот так? Ты решил, будто я порхаю подобным образом целыми днями напролет?

— Ну-у…

— Могу предположить, что скоро наше путешествие закончится.

— Свет в конце туннеля?

— Вроде того, — с заминкой отозвался маг.

— Я… — но договорить отец Ансельм не успел.

Шепот внезапно перешел в вой, пространство вокруг завертелось с бешеной скоростью, круговерть блесток слилась в сплошное белесое пятно, и маг с вопящим монахом устремились в неизвестность…

— Ну и как долго мы будем гоняться за ними? — спросил Сартор Гемм, из-под насупленных бровей наблюдая на экране за очередным маневром похожего на целеустремленного бегемота спейсера-контейнеровоза. Огромный корабль выходил на очередной гравитационный маневр вблизи Альбирео А — великолепного оранжевого гиганта.

— У них сильный навигатор, — вместо ответа сказал второй пилот Мел Пурвис, нервно теребя усы.

— Тебя он восхищает? — еще больше нахмурился Гемм. — Эта бестия водит нас за нос уже второй день.

— Но ведь именно ты их сюда загнал.

— Да, но кто-то обещал, — командир скосил глаза на штурмана, — что они будут здесь у нас в руках. А пока что мы мечемся по системе от звезды к звезде, как хвост за собакой.

— Я обещал, что они не смогут уйти на разгон, — надул впалые щеки Шариф Хан. — Разве не так?

— Так-то оно так, но что нам это дает? Фьюриане упертые, могут кружить хоть до скончания веков. Черт, неужели нельзя рассчитать их траекторию?

— В системе двойной звезды, да еще при близком соседстве трех планет? При том, что количество маневров неограниченно.

— М-да, — задумчиво протянул Гемм и устало потер переносицу двумя пальцами.

— Может, ну их, командир? — с надеждой спросил Пурвис. — Не думаю, будто они везут нечто серьезное. Скорее всего, обычная контрабанда.

— А если нет? К тому же ты, видно, хочешь, чтобы над нами потом потешалось полгалактики: крейсер погранслужбы не смог задержать неповоротливый контейнеровоз.

— Всякое бывает.

— Но-но, — погрозил пальцем Гемм. — Лучше придумайте, как его подловить.

— Может, все-таки ракетный залп? — предложил молчавший до того оператор защиты Бажен Святов.

— Да, Бажен, давай, взорви к дьяволу безоружный спейсер и потом полгода доказывай, что ты не верблюд.

— В таком случае вызовем подкрепление, — безразлично пожал плечами Святов.

— Тогда уж точно над нами будет хохотать вся галактика.

— М-да, — повторил Гемм и помял подбородок. — Почему мы не нагоним их на прямом участке? Мне кажется, они собираются обогнуть вторую планету.

— Можно, конечно, попытаться, — прикинул в уме Хан, — но если проскочим, то на разворот уйдет уйма времени, и тогда у них точно появится шанс уйти на струну.

— Но нельзя же мотаться по этой проклятой системе бесконечно! — всплеснул руками Гемм.

— Тогда попробуем разорвать замкнутый круг, — сказал Святов.

— Что ты придумал?

— Наблюдаю две глыбы слева от второй планеты — вполне приличные камешки. Предлагаю взорвать их перед самым носом контейнеровоза.

— Думаешь, подействует? — засомневался командир.

— Почему бы не попробовать? Их полевая защита вряд ли выдержит удар осколков. Сто против одного, что они выполнят уклонение в сторону от планеты. А там уж мы их… — Бажен сжал пальцы в кулак и продемонстрировал его командиру. Огромный кулак, даже кулачище, русого богатыря внушал уважение.

— Просчитай все досконально, а я пока поговорю с ними. Только очень тебя прошу: не разнеси и саму планету!

— Обижаешь, командир!

— Ну, ну, обидчивый ты наш. С тебя станется. — Гемм пошевелился в кресле и включил многодиапазонную связь. — Говорит патрульный крейсер. Экипажу контейнеровоза: именем Федерации, приказываю остановиться! В противном случае будем вынуждены открыть огонь на поражение. Это последнее предупреждение.

— Хью, хье, хье, — заухал динамик в ответ. — Хр, хр, хр-р-р.

— Мел, — командир метнул гневный взгляд в Пурвиса, — почему нет синхронного перевода?

— Потому что переводить нечего, — поморщился связист.

— Как так?

— А вот так! Могу сам перевести, если хочешь: «Ха, хи, хи, хрю, хрю».

— Ты мне брось эти шутки.

— Какие уж тут шутки, — буркнул Пурвис и отвернулся.

— Значит, смешно им. Бажен, как с расчетами?

— Готово командир! — бойко отозвался Святов.

— Стреляй, чтоб их… — Гемм откинулся на спинку кресла и устало потер ладонями лицо. Спать хотелось невыносимо.

— Выстрел через пять секунд, — доложил Святов, и его пальцы запорхали над консолью. — Перебрасываю энергию с кормовых защитных экранов на второй и четвертый «импульсники». Три…

— Мел, готовься к разгону.

— Есть!

— Две…

— Шариф, расчет траектории после взрыва и маневра уклонения контейнеровоза.

— Есть!

— Одна… Залп! — гаркнул Святов.

Два бледных, едва заметных в неистовом свете звезды луча сорвались с носовых излучателей и унеслись к планете, наперерез контейнеровозу.

— Есть попадание! — доложил оператор защиты. — Два камня вдребезги.

— Но «бегемот» не уклоняется! — пожевал губами командир.

— Бегемот? Почему бегемот? — обернулся к Гемму Пурвис.

— Невольная ассоциация. Не отвлекайся… А, вижу! Уходит вправо. Мел, разгон!

— Есть!

Тяжелый крейсер рванулся вперед, пожирая расстояние десятками тысяч миль в секунду.

— Все, он наш! — торжествовал Гемм, наблюдая, как контейнеровоз торопливо, по крутой дуге пытается вернуться в район планеты и скрыться за ней. — Только не упустите.

— Есть расчет точки встречи! Пошла коррекция курса, — доложил Хан.

— Готовлю гравиловушки, — вклинился Святов.

— Пальни-ка чуть левее, по во-он той глыбе, — подсказал Пурвис. — Чтоб уж наверняка отошли от планеты.

— Без проблем.

Святов выстрелил, и еще одно облако осколков вспыхнуло совсем рядом с контейнеровозом. Спейсер ускорился и начал сход с орбиты.

— Все, не трогайте его — он наш, — сказал Хан.

— Уверен? — спросил Гемм, нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику и следя за параметрами сближения с чужим кораблем.

— Абсолютно. Ему некуда де… Вот черт, что это?!

Со стороны Альбирео В вынесся ослепительный луч, прошелся по рою камней, разметав их, прошил насквозь сухогруз, словно раскаленная спица масло, и понесся к крейсеру.

Автоматика крейсера почему-то не отреагировала на опасность, и Гемм запоздало дал команду корабельному мозгу отвести крейсер с траектории неизвестного луча или снаряда, но не успел. Полыхнула полевая защита, тяжелый крейсер вздрогну от носа до кормы, будто налетел на препятствие, и людей выбросило из кресел. Свет в рубке погас.

— Корнелиус? — тихонько позвал отец Ансельм, вглядываясь в густую тьму. Теперь она не казалась абсолютной, и не было больше вспышек света и бешеного вращения. Зато монах вновь ощущал свой вес, и выходило, что полет в неизвестность закончился. — Колдун, ты здесь?

— Да здесь я, здесь, — завозился Корнелиус совсем рядом. — Чтоб тебя черти побрали — никакого покоя!

— Не богохульствуй! — выкрикнул святой отец, но сразу успокоился — нужно было сначала понять, куда их занесло. — Ответь, почему так темно?

— Потому что сюда не проникает свет, — буркнул маг. — Разве не ясно?

— Выходит, мы угодили в подземелье? — поежился отец Ансельм, вдруг вспомнив о сырых, холодных подвалах, где томились заключенные в ожидании Святого Суда. Неужели?.. Нет, этого не может быть! Чтобы его, святого отца — инквизитора заточили в темницу… — Ты чего не отвечаешь?

— Потому что ты мне надоел со своими глупыми вопросами, — буркнул Корнелиус. — Не знаю! Такой ответ устраивает тебя?

— Нет, на подземелье не похоже — здесь тепло, и пол вовсе не каменный. — Отец Ансельм долго водил пальцами по полу, пытаясь определить, чем он укрыт. — Похоже на каучук — мне приходилось видеть это удивительное вещество из сока одного дерева.

— Да-да, я знаю. Гевея, — раздраженно отозвался маг. — Ты можешь мне не мешать, монах?

— Мешать? Здесь? Чем же ты занят, о светоч мудрости? Верно, размышляешь о бытие и высших материях?

— Я размышляю о том, куда мы попали, и как нам отсюда выбраться! Поэтому умоляю тебя, помолчи и дай мне сосредоточиться.

Вдруг вспыхнул свет — неяркий и красноватый. Отец Ансельм вздрогнул и зажмурил глаза.

— Невероятно! — сказал Корнелиус и зашуршал одеждами.

— Что, что такое? — взволнованно воскликнул святой отец, приоткрыл глаза и обвел взглядом помещение.

Увиденное поразило монаха настолько, что он на некоторое время лишился дара речи. Они находились в огромном помещении, похожем на склады. Стены его были серые, матовые и гладкие, и совершенно неясно, из какого материала они сложены. Но что не камень или дерево — это уж точно. Упругий пол оказался черного цвета, в мелкую рябь, какую можно увидеть на песчаных пляжах. Но самыми удивительными были трехэтажные полки от пола до потолка, тянувшиеся в три ряда к самой дальней стене. На полках, сделанных из белого металла, разместились ящики, железные банки, разные блестящие и неблестящие штуковины всевозможных размеров и форм. Среди разнообразных штуковин отец Ансельм заметил непонятный инструмент, почему-то напомнивший ему о пыточной камере. Воспоминание было не из приятных.

Монах перекрестился, с трудом поднялся с пола и приблизился к магу. Тот уже деловито шуровал на полках, ощупывал ящики, брал в руки разные предметы странной формы и неизвестного назначения, вертел их и едва ли не обнюхивал.

— Что это? — спросил отец Ансельм.

— Не знаю.

— Не знаешь? О великий ученый, тебе неведомы сии предметы? — съехидничал монах.

— Да, я впервые их вижу, — не стал связываться со святым отцом Корнелиус.

— Но я полагал, ты разобрался, куда мы попали. — Страх немного отпустил отца Ансельма, и он, заложив руки за спину, прошелся вдоль полок. — Святой крест! — воскликнул вдруг он и протянул пальцы к серебристой металлической крестовине, выкованной из круглых палочек с утолщениями на концах и шестиугольными дырочками в них. Крест был, конечно, не совсем крестом, неправильный, а шестиугольные отверстия сильно смутили отца Ансельма.

— Что ты там нашел? — заинтересовался Корнелиус и приблизился к монаху. — Забавная штуковина. Но лучше положи ее на место.

— Почему это? — Отцу Ансельму вовсе не хотелось расставаться с диковинной вещью, и он прижал ее к груди.

— Потому что она может оказаться чем угодно.

— Она не может быть ничем другим, кроме креста! — вскинул подбородок монах. — По крайней мере, мы теперь знаем, что здесь живут не безбожники вроде тебя, колдун.

— Ну-ну, — покачал головой Корнелиус, криво улыбнулся и повел рукой. — А как же, в таком случае, ты объяснишь все остальное?

— То не мое дело! — фыркнул святой отец. — Если Господу было угодно создать такое помещение и наполнить его всякой всячиной…

— А почему не дьяволу?

— Старый дурак! — Монах скорчил презрительную мину и постучал пальцами по лбу. — Здесь же святой крест!

— Вон в чем дело! Ну, тогда конечно, — не стал спорить Корнелиус и продолжил исследовать полки.

Внезапно в стене, у которой стоял отец Ансельм, у самого пола образовалось широкое квадратное отверстие, и из него выскользнуло некоторое подобие железного краба.

— Ай! — вскрикнул монах и отпрыгнул назад, крестясь и бледнея. — Ай-яй!

— Не шевелись! — предостерегающе выбросил руку маг.

— Ага, — покивал отец Ансельм, вытягиваясь и прижимаясь спиной к стене. Лицо его было белее мела.

Корнелиус же с интересом разглядывал застывшего у ног святого отца краба. Необычное существо, казалось, вовсе не напугало его. Неведомая зверюга постояла, в сомнении покачивая четырьмя клешнями, потом приподнялась на суставчатых лапах и протянула клешню к отцу Ансельму.

— Уйди, уйди от меня, проклятая бестия! — выкрикнул, не выдержав, монах и отпихнул ногой краба.

Краб отбежал вбок и постоял еще некоторое время, пожирая ничего не выражающими стеклянными глазами святого отца — похоже, его мучали некие нешуточные сомнения. Потом краб развернулся и припустил к среднему стеллажу. Лихо взобравшись по боковине на среднюю полку, краб огляделся, схватил круглую штуковину и пристроил ее на спине. Затем перебрался на полку под самым потолком и, пошуровав там, прихватил желтую коробочку с красной полосой. Вновь спустившись на среднюю полку, краб завертелся, затем его взгляд остановился на отце Ансельме; щелкнули клешни. Святой отец сглотнул и перекрестился.

Краб спрыгнул на пол и подбежал к святому отцу.

— Ну чего ты ко мне привязался? — жалобно захныкал отец Ансельм.

Краб подпрыгнул и вцепился в крестовину.

— Ай! — оглушительно вскрикнул монах и стряхнул с себя неведомое нахальное существо. — Уйди, уйди тебе говорят!

Краб упал на пол, потоптался и требовательно вытянул две клешни.

— По-моему, ему нужен крест, — предположил Корнелиус.

— Крест? Но он мой! — Святой отец спрятал крестовину за спину. — Убирайся прочь, проклятая тварь. Пошла!

Краб забежал за спину монаху и опять протянул клешню.

— Не дам! Да что же это такое? — Отец Ансельм подобрал сутану и отбежал к стеллажу. — Корнелиус, помоги.

Краб лихо развернулся и припустил за монахом.

— Но ты взял чужую вещь, которая явно принадлежит ему, — засомневался маг.

— Я первый его взял. К тому же зачем чудовищу крест?

— Может, оно решило помолиться? — усмехнулся Корнелиус.

— Оставь свои шутки и сделай что-нибудь, наконец! — взорвался отец Ансельм, яростно отбиваясь ногой от наседающего краба.

— Будь по-твоему, — пожал плечами маг и шевельнул пальцами.

Краб наткнулся на невидимую стену и отлетел. Воздев себя на ноги, он долго размышлял, как ему поступить, затем потыкал в невидимую преграду клешней и… скрылся в стенном отверстии, из которого не так давно появился.

— Уф-фу! — сполз по стенке стеллажа отец Ансельм. — Вот же прилипчивая тварь. — Спасибо, Корнелиус.

Но радость его оказалось недолгой. Из дыры в стене внезапно появились один за другим сразу четыре краба и, не раздумывая долго, набросились на отца Ансельма.

— Корнелиу-ус! — завопил монах, катаясь по полу. Крабы суетливо бегали по святому отцу, делая безуспешные добраться до крестовины, но тот отчаянно сопротивлялся, суча ногами и работая локтями.

— Да отдай ты им крест, — взмолился Корнелиус.

— Нет! Мой крест, мой!

— Ну, как знаешь.

Битва шла с переменным успехом. Крабы то вцеплялись в крестовину, то получали ей по головам, отбегали или увертывались и вновь кидались в бой. Отцу Ансельму приходилось несладко, но в какой-то момент ему удалось подмять под себя двух крабов, а третьего отпихнуть ногами и вскочить с пола. Четвертый повис на сутане, и монах, визжа, завертелся на месте, потом подбежал к стене и придавил к ней краба. Краб извернулся и взобрался на правое плечо.

— Уйди, зверюга, — взревел святой отец. — Изыди, именем Господа! — и стряхнул краба, но случайно задел что-то локтем, и стена позади расступилась, открыв широкий проход.

Отец Ансельм вывалился в диковинный восьмиугольный коридор, но даже не успел удивиться, так как крабы, быстро сориентировавшись, поспешили к монаху.

— А-а, помогите! — Святой отец вскочил с пола и побежал по коридору.

— Куда ты, ненормальный? — крикнул Корнелиус, выглядывая из помещения.

— А-а!

Отец Ансельм, казалось, ничего не видел и не слышал. Страх по новой сковал душу монаха, и он несся по проходу, не разбирая дороги. А за ним семенили на длинных, тонких ножках четыре краба.

— Идиот. Какой идиот! — Маг поджал губы и решительной походкой заспешил следом за отцом Ансельмом.

— Мел, — позвал Гемм, возвращаясь в кресло после падения, — что произошло?

— Без понятия, командир. — Второй пилот спешно что-то отстукивал на консоли. — Сейчас выясняю. Ясно одно — серьезных повреждений нет.

На полу завозился Хан. Поднялся, держась за ушибленную голову, Святов.

— Неплохо шарахнуло, — поморщился он.

— Вот-вот. А почему? — обернулся к нему командир. — Кто у нас ведает защитой?

— Защита была в норме, командир, — Святов, а за ним и Хан вернулись в кресла. — Мы столкнулись с неизвестным объектом.

— Ты успел засечь его характеристики?

— Он нематериален. И потому защита пропустила его. — Оператор защиты опять коснулся ушиба на лбу.

— Нематериален? Ты хочешь сказать, он не был ни физическим телом, ни излучением?

— Вроде того.

— Так что же тогда так шарахнуло?

— Не имею ни малейшего понятия.

— Так узнай!

— Угу, — недовольно буркнул Святов и склонился над консолью.

— Пурвис, что там?

— Выгорел блок управления защитой в третьей секции — ничего серьезного. Выслал сервов, сейчас заменят.

— А обзорный модуль? Почему не работают ни экраны, ни личные объемы?

— Сейчас все будет, командир.

И буквально через несколько секунд вспыхнуло привычное яркое освещение взамен аварийного, засветился обзорный экран, и на нем возникла схема агрегатов спейсера с протоколом самодиагностики.

— Как ни странно, все цело, — повернулся Пурвис к командиру. — Ни одной пробоины. Попробую запустить двигатели.

— И то хорошо. Что с сухогрузом?

— Висит невдалеке, — ответил Хан.

Схема на экране сместилась влево, и в правой части возникло обзорное окно с дрейфующим у планеты кораблем.

— Похоже, ему тоже досталось.

— Надо думать — прошило насквозь.

— Интересно только, чем. — Гемм поскреб переносицу ногтем. — Бажен, что у тебя?

— Ничего. Анализаторы не зафиксировали никакого излучения.

— Неисправны?

— Какая к драгу неисправность, если они, как и положено, до сих пор регистрируют излучения. Объект не имел ни массы, ни заряда. Могу предположить локальное возмущение вакуума.

— Однако… Ладно, не будем ломать голову. Нужно взять «бегемота», пока он не очухался. Мел, что с генераторами хода?

— Прогрев, через пару минут выйдут на режим. Сейчас подключу в бортовую сеть энергогенераторы.

— Превосходно! Значит…

Что хотел сказать командир, не узнал никто, поскольку в этот самый момент люк рубки распахнулся, и в него ввалился никому не известный толстяк в коричневом балахоне до пят. Визжащий, так, что закладывало уши, мужчина, на бегу отмахивался универсальным ключом от четырех сервов. Происходящее было так невероятно, что вся команда застыла в полнейшем ступоре.

Между тем неизвестный завертелся посреди рубки, распихивая сервов, и тут наконец заметил устремленные на него недоумевающие взгляды.

Потрясение отца Ансельма было так велико, что он на время даже позабыл о преследующих его крабах. Руки его опустились, и один из сервов, подкравшись к святому отцу, осторожно вытянул из его ослабших пальцев ключ и выскочил с ним в коридор. Остальные сервы окружили монаха, ожидая неизвестно чего.

— Кто вы? — Первым пришел в себя командир. — И как сюда попали?

— А! — вскрикнул отец Ансельм и сделал шаг назад, но запнулся за не успевшего посторониться серва и расселся на полу.

— Повторяю вопрос: кто вы такой? — Гемм привстал с кресла и потянулся за оружием, скрытым под консолью.

— А, — повторил монах, но уже не так уверенно. Отупевший от обилия событий и сияющего великолепия огней, озаряющих невиданное помещение, святой отец уже плохо соображал. Лоб монаха избороздили морщины — он пытался вникнуть в смысл кабалистических знаков возникающих на стеклянной стене над головами людей. Ничем иным, кроме призыва к Сатане, они быть не могли.

— Последний раз спрашиваю: кто вы такой? — Гемм, теряя терпение, наставил дуло разрядника на окончательно ошалевшего монаха. — Считаю до трех и стреляю.

— Сатана! — выдавил отец Ансельм и размашисто перекрестился.

— Кто?

— Ты — Сатана! Проклятый искуситель рода человеческого, — не своим голосом завопил монах и вскочил с пола. — Именем Господа нашего Иисуса Христа, приказываю тебе: изыди! — Отец Ансельм оглядел пустые руки, находчиво сдернул с шеи тяжелый крест и запустил им в лоб Гемму.

Все произошло настолько быстро, что командир не успел среагировать и заработал крестом в голову. Выпустив из пальцев оружие, он вскочил из кресла и завертелся, прикрывая лицо ладонями.

— Ох, идиот! Глаз, мой глаз!

— Безопасники — в рубку! — крикнул в гарнитуру опомнившийся Пурвис. — Код — три шестерки!

— Замолчи, презренный сарацин, призывающий демонов ада! — взбеленился отец Ансельм, брызжа слюной. Он лихо подхватил за дуло оброненный Геммом разрядник, подскочил ко второму пилоту и принялся дубасить его тяжелым прикладом по чем придется.

— Уберите, уберите от меня этого ненормального! — взвыл дурным голосом Пурвис, прикрываясь от довольно болезненных ударов.

Святов выпрыгнул из кресла и двумя рывками скрутил обезумевшего пришельца. Тот продолжал вырываться, но в могучих ручищах Святова он казался безобидной игрушкой.

Разрядник выпал из руки монаха и, случайно задев спуском крючок для гарнитуры на боку кресла, выстрелил. Голубоватый луч полоснул по панели управления энергоблока. Посыпались искры, помещение заволокло едким дымом горящей проводки и пластика. Мигнул свет, изображение с экрана пропало.

— Ремонтная бригада — срочно в рубку! — не растерялся Пурвис и, вскочив из кресла, накинулся на монаха. — Ты что ж, гад, делаешь, хрум тебя загрызи! Посмотри, что ты натворил.

— Я… — начал отец Ансельм и замолк.

— Оставьте его! — раздался громовой голос от дверей.

— Эт-то еще кто? — обернулся к говорящему Пурвис, а командир, отняв ладонь от подбитого глаза, удивленно поморгал.

В дверях стоял высокий тип в черном балахоне со сложенными на груди руками. Лицо его было хмуро, а взгляд грозен.

— Отпустите несчастного, — резко бросил он.

— У нас сегодня шоу придурков? — Гемм повернул голову ко второму пилоту. — Как попали на борт эти клоуны?

— Клоуны? — высокий в мантии сделал шаг вперед. — Разве я похож на балаганного паяца?

— Вылитый, — хмыкнул Пурвис.

— Меня нисколько не задевают слова какого-то презренного сарацина, — на лице мага не дрогнул ни один мускул. Он скользнул взглядом по ладной фигуре второго пилота, затянутой в серебристый полетный комбинезон и обратился к командиру. — Но если ты не хочешь, чтобы я вырвал ему язык — уйми своего раба.

— Для начала попробуй справиться вот с ними, — дернул подбородком Гемм, и в тот же миг в двери ввалились двое до зубов вооруженных безопасников.

Маг, даже не обернувшись на шум, повел пальцами, и двух здоровенных мужчин в полном боевом снаряжение вынесло в коридор, будто пожухлые листья порывом ветра. Люк захлопнулся.

— А теперь погорим, — как ни в чем не бывало продолжал маг. — Меня зовут Корнелиус.

— Гемм. Командир судна, — выступил он вперед. С ненормальными лучше не спорить — это Гемм знал наверняка. С ними можно только договариваться. Особенно когда ничего другого не остается.

— Что за судно?

— Вы не знаете, на каком судне находитесь?

— Отвечай, не испытывай мое терпение!

— Патрульный крейсер погранслужбы, — дернул плечами Гемм.

— Все равно ничего не понял, — развел руками маг. — А теперь скажи, какой сейчас год…