Игра чёрными (СИ)

Глава 7. Карл, Майя. Организация Гражданского Контроля

Карл ликовал. Его усилия увенчались полным успехом. Весь мир гудел, а Сеть кипела, обсуждая случившееся с кораблём несчастье. Всего через полчаса президент сделает официальное заявление, и этот момент нельзя упустить. Хиромацу всегда с достоинством выходил из подобных ситуаций, но как он поступит сейчас? Что сделает: обойдёт закон или обратится в ОГК, чтобы соблюсти формальности?

СМИ занимались своим обычным делом, перемывая одни слухи за другими. Из тех крох информации, что Карл им дал, едва ли можно было извлечь что-то ценное. Взбудоражить общественность, дать ей повод попереживать и засомневаться в компетентности правительства — вот какой была цель Красса, и Карл помог её достичь. Без сомнения, операция подобного уровня давно продумывалась и не могла быть экспромтом. Какой размах, какая точность! Вот у кого стоит поучиться стратегическому планированию! Жаль, что такое не преподают в университетах.

Карл подключился к медиа-каналу заранее, чтобы ничего не пропустить. Сейчас там шло глупое шоу с приглашёнными звёздами. Какая, чёрт возьми, разница, что думают о трагедии пропавшего корабля эстрадные кумиры? Зачем знать, насколько они переживают о судьбе его пассажиров, и какие эмоции у них возникают, если всё это делается только для поддержания своей известности? Людям нравится подобное лицемерие, другого объяснения нет. Иначе откуда в эфире появляются подобные программы, да ещё и так оперативно? Прошла-то всего пара часов.

Канал прервал трансляцию ток-шоу и заменил его заставкой с символикой правительства. Карл отложил все дела. Он был уверен, что сослуживцы в этот момент делают то же самое, и ждать выговора от начальства за просмотр новостей в рабочее время не стоит. Момент-то важный!

Заставка сменилась изображением зала заседания. За столом сидели почти все министры, за исключением Фьюри и Мун, главы промышленного ведомства. Диктор скороговоркой напомнил о той информации, что Карл мастерски вбросил в Сеть.

Вошёл Хиромацу, и министры встали, приветствуя его. Он жестом разрешил всем сесть, а сам занял место за кафедрой.

— Господа министры и граждане Союза Свободных планет, — начал он, глядя прямиком в видеокамеру. — Вы все слышали о той беде, что случилась с одним из наших кораблей. Недавно из проверенного источника до меня дошли сведения о подробностях этой катастрофы.

По стечению обстоятельств, одиннадцать граждан ССП, совершая полёт к системе Келли, оказались вдалеке от пункта назначения. Все обстоятельства этого происшествия будут тщательно расследованы. Виновные, если таковые найдутся, будут наказаны. Насколько я мог понять из доклада аналитиков, топлива на обратную дорогу и на путь до колонии Келли у них было недостаточно. Поэтому экипажем была предпринята отчаянная попытка добраться до единственной планетной системы в радиусе прыжка — Тиоры.

В зале заседания, и, наверное, во всём правительственном комплексе стало неестественно тихо. Если министры и знали об этом обстоятельстве, то для всех остальных это явилось шоком, не иначе. Разорвав тишину, немыслимо громко раздался щелчок затвора фотоаппарата.

— Все мы помним о том, что зона Тиоры является запретной для посещения и исследования зондами. Недостаток кислорода или провизии вынудил команду принять решение о посадке на планету. Несмотря на то, что пересечение границ тиорской зоны является грубым нарушением закона, я распорядился немедленно начать подготовку спасательной операции. Никто из членов команды пропавшего корабля и спасательной миссии не будет наказан за нарушение Договора. Все мы должны понимать, что жизнь человека важнее подобных условностей.

Мной лично было направлено обращение в ОГК по данному вопросу. Я прошу рассмотреть эту заявку как можно быстрее с целью ускорения спасательной операции. На кону людские жизни…

Подперев щёку кулаком, Карл с улыбкой слушал речь президента. Получалось очень складно и убедительно, особенно про заявку в ОГК. В глазах людей это должно выглядеть весьма благородно — президент лично обратился в Организацию Гражданского Контроля. Прямо как простой человек. Он хочет всё сделать по закону с соблюдением формальностей, чтобы не было ни единого намёка на авторитарные режимы прошлых веков. Тонко, дальновидно, а главное — своя голова прикрыта. Хиромацу большой мастак на такие хитрости.

В нижнем углу экрана зажглась пиктограмма принятого сообщения.

У Организации Гражданского Контроля во все времена хватало проблем и с подложными обвинениями, и с контролем прав человека, и с поиском дыр в законах. Сейчас же главной новостью стала заявка с подписью самого президента. Сидя за большим овальным столом, руководители подразделений вели ожесточённые споры о том, стоит ли рассматривать обращение немедленно и снимать людей с других работ ради выполнения этой. Неспешно покачиваясь в кресле, генеральный директор Майя Бекетт спокойно и несколько отрешённо наблюдала за своими подчинёнными.

Она уже давно нашла для себя ответ на этот вопрос, но медлила. Лишь один или два человека из числа сидящих перед ней когда-либо сталкивались с заявками такого уровня. Для всех же остальных это было по меньшей мере стрессом. Подобная ситуация пойдёт им только на пользу.

Майя никогда не позволяла чувствам решать что-то в обход логики. Невидимая для остальных, перед ней висела созданная визио-экраном панель, испещрённая данными и графиками. Женщина медленно листала полупрозрачные страницы, анализируя сводки.

Основная проблема состояла не только в принципиальности и соблюдении правила равенства заявок. На данный момент у ОГК не было свободных групп техников, способных перенастроить штатную Систему Контроля на корабле. А выпускать корабль без неё было опасно.

Система Имплантатного Контроля, или сокращённо СИК, была своего рода гарантом соблюдения закона в любом районе и на любом крупном корабле. Её появление стало прорывом в области правозащиты. Конструктивно она представляла собой «чёрный ящик», способный зафиксировать и надёжно сохранить обращение к нему любого носителя стандартного чипа гражданина ССП.

Система Контроля могла быть широкоохватной или локальной. СИК первого типа работали в городах и были ориентированы на большое количество людей. Любой человек мог активировать аварийный код, если его права нарушались. При этом СИК начинала записывать всю доступную информацию с камер наблюдения и микрофонов контроля шумового загрязнения. Всё произошедшее тщательно фиксировалось, исключая возможность ложных показаний в суде и подкупа свидетелей. Просто и эффективно.

Локальные системы устанавливались только на корабли и могли читать показания с медицинских датчиков людей. Но такая СИК требовала тонкой настройки и калибровки. К тому же, биометрическая информация была конфиденциальна, и её хранение требовало усиленной защиты.

Эффективность СИК была доказана уже в первые годы использования. Системы сократили число нарушений в десятки, а потом и в сотни раз. За всё время работы Организация Гражданского Контроля не допустила ни одной утечки личных данных людей, чем заслужила их безграничное доверие. Она считалась чуть ли не новым неофициальным гарантом соблюдения прав. Где бы человек ни находился, в городе или в полёте, он мог быть уверен в своей безопасности.

Затянувшаяся дискуссия наскучила Бекетт, и она объявила тридцатисекундный отсчёт для принятия решения. Практически все уложились в срок. Сняв визио-клипсу, Майя посмотрела на результаты голосования, выведенные на большой экран.

— Очень интересно, господа, — с удивлением проговорила она.

Воцарилась тишина. Руководители посмотрели на распределение голосов и стали переглядываться между собой. Лишь один из совещавшихся не одобрил внеочередного рассмотрения заявки.

— Кто из вас ответил «против»?

Встал один из руководителей, угрюмо уперев взгляд в стол.

— Господин Йенсен… — протянула Майя. Остальные стали бросать на него насмешливые взгляды и старательно прятать улыбки. — Господин Йенсен, похоже, единственный в этой комнате, кто заслуживает похвалы.

Улыбки с лиц руководителей словно ветром сдуло.

— Но почему? Прошу, объясните… — спросил один из них.

— Кто из вас помнит устав ОГК? Один Йенсен? Или только я? — спросила Майя. По комнате переговоров пролетел шорох. — Там сказано, что ни одна заявка не имеет приоритета, поскольку все люди равны между собой. Ни одна заявка не может быть выполнена вне очереди, поскольку это подорвёт веру граждан в регулирующую силу ОГК.

— Но там же люди!

— А где в наших заявках их нет? — парировала Бекетт, посмотрев прямо в глаза говорящему. — Всякое обращение — это просьба человека. Президент — такой же, как и все. Оденьте его в городскую одежду и попробуйте найти в толпе. Его подпись в ОГК значит не больше, чем любая другая. Мне жаль, что приходится напоминать вам столь простые истины. Заявка будет рассмотрена в плановом порядке. Я, как генеральный директор, ставлю в этом деле точку. Как только обращение поступит на рассмотрение, мы проведём тщательную проверку и настройку системы. Бригады техников имеют плотный график, в него не так просто вставить дополнительную работу. Но, учитывая неординарность случая, разрешаю вам, Йенсен, в свободное время проанализировать расписание бригад.

— Конечно, я займусь этим вопросом. Считаю, что мы сможем провести некоторую ротацию!

— Не спешите с выводами. В любом случае нам придётся действовать в ущерб какому-то району или кораблю. Считайте это моим специальным поручением. Но повторяю: этим вопросом вы можете заниматься исключительно в нерабочее время.

Йенсен кивнул и сел на своё место.

Майя вновь окинула взглядом сидящих перед ней руководителей подразделений. Все сидели угрюмые, явно недовольные её решением. «А чего вы хотели? — подумала Майя. — Чтобы ОГК прогибалась под правительство? Нас создали для поддержания закона, для соблюдения порядка. Кто, если не мы, будет обеспечивать равенство людей, которое часто присутствует только на бумаге? Полиция? Чуть что не так, им урезают финансирование. А это неплохой рычаг для воздействия. Кто платит, тот и прав. И это действует на всех, кроме нас. Пока мы защищаем людей и следим за соблюдением прав, народ нас поддерживает. Жаль, что мало кто это понимает».

— Все свободны, — объявила Бекетт конец совещания.

Руководители встали и потянулись к выходу из кабинета. Майя повернула кресло к окну и упёрла указательный палец в висок. Голова побаливала, хотелось отдохнуть, но до конца рабочего дня оставалось ещё много времени.