Идите к черту

Глава 10 На распутье

Как бы медленно мы ни двигались, но уже к закату добрались до последнего знакомого мне убежища, где все устроились на ночлег. Понимая, что к костру меня не позовут, я решил направить вагон своих сил на полезное дело и отправился на рыбалку. Подходящего инструмента для ночной ловли при мне не нашлось, а вламываться в ближайшую заселенную землянку я не решился. В очередной раз, вскипятив речную воду и безуспешно потренировавшись в ударах острыми крыльями, мне оставалось только расположиться на берегу реки и смотреть на звезды.

Неизвестно, были ли это все те же созвездия. Но я смог найти несколько знакомых фигур, названия которых вспоминались с трудом, кроме Большой Медведицы. Неужели прошли тысячи лет? И никаких космических кораблей, вместо этого новое средневековье и конец человечества. Все электронные носители информации стерлись в пыль, как и бумага, а люди опять направляют друг на друга штыки — романтика. Еще раз можно было вспомнить распространенные рассказы о попаданцах в другой мир.

Утром мне подготовили поводок. Практиковало ли это общество рабство? Что заставляло чувствовать большее унижение, стать собачкой на привязи или измученным рабом в кандалах? — Ты знаешь, меня это не остановит? — заметил я, оценив оборудование, которое помимо моих рук предположительно крепилось к шее и ногам. Похоже на самые настоящие кандалы по всем стандартам этого и прошлого мира. В них едва ли получилось нормально двигаться или сидеть, слегка шевеля руками.

— Таковы условия! Ты хотел войти в город? Следуй правилам, — он опять стоял в окружении двух рабочих и четырех охранников. Все как раньше, но уже без решетки.

— В этих правилам, есть место, где я еда? Или я он, — я указал на овцебыка, который стоял в упряжке передвижной кузни. — Могу я не войти в город… быть рядом? — это казалось лучшим вариантом, для путешествия. И вообще что это за город такой, должны же быть поселения снаружи, где я мог остаться или сам найти укрытие поблизости, пока он решает свои дела.

— В городе есть тот, кто может тебе помочь, и он не может выйти, — это был весомый довод, и все же дорога с такими побрякушками совсем не радовала. — Я также не хочу откладывать решение проблемы на крайний срок.

— Тогда я сидеть тут, — повозка была обита металлом и уложена жаростойкими камнями. Это не спасало от повышения температуры, но я бы мог удобно прокатиться, вместо того чтобы волочиться позади.

— Хорошо, — он не сразу решился. Ну что тут поделаешь, либо так, либо бестия на свободе. Ждать, когда рабочие возьмутся за дело, я не стал. Вместо этого загреб кандальную связку и запрыгнул в повозку, усевшись поудобней на угли. Оторвал ошейник от общей цепи и надел на руки и ноги то, что осталось от всей конструкции. Безучастно пронаблюдав за этим, команда переглянулась и разошлась по своим делам, оставив нас с Олафом наедине. — Никуда не уходи.

— Да, папа, — жуткая халтура, никто даже не остался приковать концы цепей к повозке, оставив узника в гордом одиночестве. Или я и это за вас должен был делать? Единственный, кто ко мне временно присоединился, это кучер, но он наотрез отказался садиться в повозку, когда увидел своего пассажира, и после его жалоб животное в упряжке привязали к следующей повозке.

Целый день мы ехали без привалов, кроме небольших остановок, чтобы напоить животных и сделать небольшую вылазку за дровами. Да, за дровами, мои возможности как обычно не привлекали никакого внимания. Постепенно из лесов и укрытий к нам присоединялись мелкие охотничьи отряды с трофеями, проверяющие окружающую территорию.

Судя по движению солнца, это был север. Несмотря на зиму, погода была мягкой. Возможно, пора суровых холодов уже прошла, или эта местность имела особый климат. В наше время при такой погоде мало кто смог бы провести в сомнительных шубах на холоде целый день. Даже находясь в пути, мы имели теплое помещение и лишь изредка выходили на улицу. Сейчас же максимум, что имели путешественники, это укрытие от ветра. Могли ли они мутировать и привыкнуть к холоду? Изменение климата? Теория рептилоидов?

Наконец, мы добрались до первого сооружения, напоминающего форт. Отреставрированная на местный манер постройка, стояла поверх торчащих руин, обложенных каменной кладкой. Учитывая, что раньше максимальное расстояние между городами составляло десять километров, не говоря о мелких селениях. На каждом шагу где-то могло оставаться обильное количество зданий или их частей. И если прежние укрытия были расположены в месте обширных канализаций, то эта область вполне могла быть еще одним достаточно крупным городом. А этот низкорослый, но широкий форт мог быть какой-нибудь высоткой. Кроме того, здесь могли быть железнодорожные станции, ведь ни один город не обходился без них. Но какой от них толк спустя столько времени?

— Это город? — очевидно, нет, но Олаф не торопился выкладывать все свои планы. Исследовать местные окрестности мне вряд ли позволят во избежание недоразумений. Одно из которых уже наклевывалось, судя по новоиспеченным зевакам, охраняющим округу и медленно собирающимся вблизи повозки.

— Город за десять остановок, а здесь дела, — сотня километров не малое расстояние для областного города, там могла быть максимальная концентрация всех достижений и велика вероятность, что многое осталось нетронутым. Это был хороший ориентир по сравнению с тем, что я имел в начале. — Ты, сидеть, ждать… Солар, Гарв и вы двое охранять, никого не подпускать.

После его слов приставленная ко мне команда вышла из своей повозки и встала по периметру. Вокруг начал собираться народ, а поговорить опять не с кем. Узнав имена своих уже смирившихся охранников, мне захотелось расспросить их о службе и узнать подробности повседневной жизни, но им явно было не до того, охраняя столь почетную персону, которой словно собаке отдали четкие указания. И мне почему-то казалось, что лед в наших отношениях долго не растает.

— Эй, бездельники! У кого нет дела, тому наряд в не очереди! Остальным разойтись, или останетесь за воротами! — от постройки донесся громкий властный голос, владельца которого мне не удалось разглядеть. Похоже, Олаф уже договорился с местным начальством. Странно, что мне сразу не предложили закрытое помещение подальше от назойливых глаз, но и это не заставило себя долго ждать.

Спустя час или два меня вели в новые апартаменты, предварительно рассовав по укрытиям всех потенциально желающих встретиться со мной взглядом. Сам форт был не больше прежнего, но внутри под землей ждали знакомые руины, похожие на огромный павильон, обстроенный мелкими деревянными укреплениями. Торговый центр казался свободнее развалин моей лаборатории раза в два и при этом выглядел не так дико. Но даже от этого огромного здания остался только главный длинный зал, а из каждого проема виднелись горы земли, словно кто-то огромный решил закопать перевернутую формочку в своей песочнице.

Теперь я сидел в прилично оборудованном помещении, сплошь обитом железными брусьями незнакомого мне сплава и заваленным металлическими изделиями. Это мог быть переоборудованный потрепанный веками сейф, использованный по тому же назначению. В любом случае даже этот ящик не мог бы сдержать такого как я надолго, но должен признать, выплавлять себе проход было бы той еще проблемой. Запершись в нем вместе со мной Олаф, почему-то бросив все свои дела, метался из стороны в сторону, не зная с чего начать.

— Ситуация сложная, идет война… — пройдя несколько раз по комнате и потирая руки, он начал бубнить себе под нос, разглядывая местный склад. — Я знаю, что обещал тебе город, но, к сожалению, я не могу отправиться с тобой и не могу отпустить тебя одного. У меня есть обязанности здесь,… я обещал многим людям остаться, понимаешь? — ну, в общем-то, я не надеялся на скорую встречу с местным правителем и длинный рассказ о том, как они тут поживают.

— Понимаешь,… ты идти, я идти,… ты стоять, я стоять, — не простой случай. Даже если он хотел, чтобы я ввязался в местную разборку, мне от этого было не по себе, вспоминая свои прошлые неизгладимые впечатления. Суровый мир, суровые нравы, среди которых я чувствовал себя избалованным неженкой, достижения которого заканчивались прочисткой собственного унитаза. Может именно поэтому по рассказам моего деда новобранцев в армии заставляли их драить щеткой.

— Я не знаю, могу ли я просить у тебя помощи в этом, но моя дочь и жена, им некуда идти, — это был шантаж? Человек, явно имеющий положение в своем обществе, не мог отправить семью в тыл? Его город завоевали или это какая-то разборка с собственным государством? Многое требовало ответов.

— Ты рассказывать, я слушать, надо знать, чтобы идти. Кто такие Сурии, плохие или вы воровать у них? Кто Аскагара? — я мог забыть эти слова, но периодические доклады, доносившиеся от людей Олафа в процессе нашего пути, заставили меня это отпечатать у себя в памяти.

— Это много слов… Я здесь, чтобы изгнать еретиков, — последнюю его фразу я повторял несколько раз в уме, поскольку она звучала очень знакомо. Еретики, бог и прочая религия ходили из одной культуры в другую, перенимая многие значения и звучания. И тут без веры не обошлось. Как глупо. Прогресс человечества перестал стоять на месте и пошел семимильными шагами, когда люди перестали драть друг у друга волосы из-за веры не только в бога, но и научные методы. Это точно была не моя война.

— Я могу защищать твоя дочь и жена, война, нет. Глупо, все еретик, никто не знать истину, — если мотивы моих похитителей более-менее ясны, и их глупость можно было понять и простить, то к благородному Олафу возникали вопросы. Кто мог знать, что причудливый монстр окажется разумным и с ним можно договориться? Тогда первая моя встреча могла пойти иначе. И как бы развернулось наше знакомство, если он оказался на их месте? Хотя, кто я такой, чтобы ставить условия? Судьба выбрала сторону и в этом некого винить.

— Я бы с тобой согласился, но мои обстоятельства сложнее. Я могу пообещать только ответы на твои вопросы. К весне прибудет человек, который сможет сказать больше, — в такой перспективе я должен сидеть взаперти еще месяц или два. А потом? Кто даст гарантии, что это не будет местный охотник на монстров, указывающий Олафу, во что тот должен верить? Итого, меня водят за нос, обещая ответы на вопросы, заставляя участвовать в глупых местных разборках.

— Ответы, сейчас или потом… я ухожу сейчас. Можешь дать мне свои дочь и жена, я их не есть, — если он действительно хотел их спасти, то давно бы отправил с надежными людьми в укромный уголок. Но кто знает, какие причины останавливали его. Фантомные цепи или реальные обещания?

— Я не могу, таковы условия моего обещания, это соглашение истинно верующих, иначе я буду наказан, — ничего не понятно. Его сослали вместе с семьей? И опять, какая-то вера. Во что в кого они верили? — Мое государство, империя, дом требует от меня выполнения обязанностей, нет обязанностей, нет порядка… — возможно, он хотел еще что-то сказать, но раздался глухой звон колокола. Строго взглянув мне в лицо, он выбежал из комнаты, не заперев за собой.

Теперь я оставался один, с открытой дверью. Одинокие шаги быстро удалялись по коридору, и только вдалеке, где звенел колокол, шумели голоса и доносились звуки бурной деятельности. Подождав немного, я осторожно, пытаясь не греметь крыльями, выбрался в пустой проход. За ним показались несколько полузаваленных комнат, которые могли служить приемными банка. Далее по восстановленным лестницам я вышел в главный зал торгового центра. По углам еще слышались разговоры, но основная часть шума переместилась на поверхность.

Пройти незамеченным прямо наверх точно бы не получилось. Да и зачем? Это также могло означать, что я собираюсь вступить в бой, распугав по дороге половину союзников или испортив вечеринку, на которую они все там собрались. Ближайшая шахта лифта была завалена почти полностью, и неизвестно, сколько еще слоев земли нужно преодолеть до поверхности. Поэтому я оставался ждать, размышляя о том, что пока дела Олафа не будут улажены, добиться от занятого человека ответов на свои меркантильные и повседневные вопросы будет невозможно. И тут моя совесть медленно начала капать мне на мозги, пока на поверхности не протрубил горн.

Кто он такой и сколько еще людей собралось в этом гарнизоне, чтобы противостоять толпе у ворот? Странно, что кроме него никого не было в моей камере. Видимо сейчас каждому хватало забот, и никто из них не удосужился поинтересоваться мной, застряв в ответственный момент в толкучке на выходе. Сомнения заставляли двигаться вперед. Такой маленький форт не мог бы устоять перед оравой, которую я недавно видел. А потом нас могли бы завалить и похоронить здесь заживо, и на этот случай наверняка остался бы какой-нибудь тайный проход.

Покрутившись некоторое время по освобожденным проходам, я нашел несколько лестниц, ведущих глубоко вниз, и знакомые кладки камня, за которыми наверняка скрывалась канализационная сеть. Возле одной из них я нашел небольшой прорытый тоннель, выходящий на участок огромной подземной магистрали, которая, как и все вокруг, по большей части покрывалась земляными насыпями. Подозревая, что путь на поверхность по всем этим катакомбам будет не близким, потеряв всякую осторожность, я вернулся назад.

— А-в, а-в. А-а! — резкий визг вышиб меня из собственных мыслей, когда я поднимался по глубокой лестнице технического назначения. Выйдя в холл, я заметил пару женщин, одна из которых была женой Олафа. Она держала брыкающуюся в конвульсиях паникёршу за руки и даже не пыталась обращать внимания на источник ее страданий. На эти звуки из построек высунулись еще несколько голов, обозначивших увиденное вздохами и завыванием. Были и уже знакомые мне лица, которые только настороженно смотрели в мою сторону, стараясь не высовываться.

— Сгинь! — властным выкриком, явно борясь с собой не меньше чем с испуганной, она решила обозначить мое место в этой ситуации. На что я лениво встал за стеной обвалившейся арки, выслушивая в след едва слышные восторженные и протяжные оканья. — Успокойся,… не бойся, он ничего нам не сделает.

Сверху, за едва слышной торжественной речью, донесся громкий хор голосов. Было ли это началом чего-то или все просто готовились? Правил здешних битв я не знал. А пока из-за угла все еще доносились всхлипывания и звуки возни с причитаниями, я все еще тешился фантазиями о том, как это остановить. Хорошее землетрясение и обвал поперек враждующих сторон был бы кстати, но даже если где-то там пролегала едва уцелевшая подземка, времени на подготовку ее обрушения уже не хватало. Выйдя посреди битвы, я мог бы сделать лужу… раскаленной земли и отпугнуть несколько людей. Или нервы могли бы сдать и не выдержать всей заварившейся каши.

— Почему ты не наверху? — неожиданный вопрос супруги, оказавшейся с другой стороны проема, стал сам собой разумеющимся. Был ли ответ на него таким же непростым, как и причины по которым Олаф не мог оставить свою семью далеко в безопасном месте? — Они умрут, а ты сидишь здесь, ничего не делая. Почему? — потому что так умрет меньше, или я чего-то не знал и ответ на вопрос «как разнять толпу?» торчал из моей спины или затылка, но ничего не делать было по-настоящему тяжело.

— Я защитить, вас. Это глупо, война. Вы выбрали, смерть. Уходить в безопасность, жить там никого не война, защищать свою жизнь. Вы сами воевать, за веру? Глупо. Это всегда личное, никому не интересно. Другие могут смеяться, близкие понимать. Никто не объяснять какая ваша сторона правильная, — из меня вырвался поток оправданий. Может быть, я не боялся. Только выйти, как в прошлый раз, из бункера, не мог.