Идеальный мир для Химеролога 2

Глава 14

Петербург, Российская Империя

Автобусная остановка «Проспект Металлургов»

Двое подвыпивших полицейских, Петруха и Семён, лениво брели по своему маршруту, укрываясь от мелкого ночного дождя под козырьками магазинов. Патрулировать окраину промзоны было скучно.

— У меня ботинок протёк, — пожаловался Петруха, прихрамывая. — Целый день хлюпает. А жена, зараза, утром опять котлеты сожгла. Говорит, задумалась. Я ей говорю: «О чём ты, дура, можешь задуматься у плиты? О вечности?»

— А моя вчера сериал смотрела про богатых, — мрачно отозвался Семён, сплюнув в лужу. — Теперь пилит, что я ей на день рождения «хотя бы колечко» не подарил. Какое колечко? У меня на опохмел денег нет, а ей колечко. Вот сейчас бы попался какой-нибудь хмырь с полным кошельком…

Они с тоской посмотрели на тёмные окна складов. Ни тебе приличной драки, ни даже завалящего хулигана, с которого можно было бы стрясти на утренний опохмел и на то самое колечко.

Но сегодня им, кажется, повезло.

Под тусклым, моргающим светом единственного фонаря у автобусной остановки стояла странная фигура. Высокий, широкоплечий мужчина в длинном тёмном плаще с капюшоном, скрывавшим лицо. А рядом с ним, на мокром асфальте, стоял массивный стальной сейф.

— Что думаешь? — спросил Петруха, толкая напарника локтем в бок.

— А что тут думать, — хмыкнул Семён, смерив взглядом фигуру. — Хрен знает, откуда он его взял. Вряд ли сам принёс. И вряд ли он ждал бы автобус, если бы только что его украл. Слишком палевно.

Они переглянулись. В их затуманенных алкоголем глазах блеснул одинаковый огонёк жадности. Лёгкая добыча сама шла в руки.

— Какая разница? — махнул рукой Петруха. — Пошли щеманём его. Может, испугается, и нам что-то перепадёт.

Полицейские, расправив плечи, уверенно направились к остановке. Уверенность в собственной безнаказанности придавала им сил.

Семён, как старший по званию и по наглости, грубо положил руку мужчине на плечо.

— Что это мы здесь делаем? Воруем, да?

Фигура в плаще не шелохнулась. Лишь слегка качнула головой, но ничего не ответила.

Взгляд обоих полицейских скользнул по сейфу. Мысли уже рисовали радужные картины: пачки денег, драгоценности, а может, и какие-нибудь редкие артефакты.

Петруха обошёл сейф, с довольным видом постучал по нему костяшками пальцев. Звук был глухим и обнадёживающим.

— Попал ты, чувак.

— Стоять! Руки за голову! — рявкнул Семён, вытаскивая из крепления тяжёлую резиновую дубинку. — Что у тебя под плащом? Оружие, да? На землю, мордой в пол, бегом!

Но фигура так и стояла, не реагируя. Она лишь слегка качнулась. И в этот момент Петруха, которому в нос попала капля дождя, громко чихнул.

— Апчхи!

Семён, стоявший чуть сбоку и не разобравшийся в полумраке, решил, что на его напарника напали.

— Он тебя ударил? — заорал он, замахиваясь дубинкой. — Всё, на землю!

Они уже приготовились применить силу, как вдруг в их головах мелькнула одна и та же мысль. Если сейчас начнётся заварушка, придётся вызывать подкрепление. А это значит — протоколы, отчёты и, самое главное, официальная конфискация имущества. И прощай, содержимое сейфа. Нет, так дело не пойдёт.

— Стоять, не лежать! — тут же скомандовал Семён, меняя тактику. — Сначала расстегни плащ! Посмотрим, что ты там прячешь!

Фигура неторопливо подчинилась. Когда полы плаща распахнулись, полицейские остолбенели.

Под ним скрывался не человек.

Это была огромная широкоплечая обезьяна, обвешанная оружием с ног до головы. На груди, перекрещиваясь, висели два автомата. Тактическая разгрузка была набита запасными магазинами. На поясе болталась длинная изогнутая катана в ножнах.

Обезьяна медленно опустила шарф, скрывавший нижнюю часть лица, и жутко, по-звериному, улыбнулась, обнажив ряд крупных желтоватых зубов.

Петруха и Семён посмотрели на свои дубинки. Потом на обезьяну, увешанную смертоносным железом, как новогодняя ёлка.

Издав какой-то нечленораздельный звук, похожий на писк испуганных мышей, они попятились.

— Вы… вы свободны, можете идти, — пролепетал Семён, поднимая руки в примирительном жесте.

— Желаем вам приятного вечера, — добавил Петруха, пятясь следом за напарником.

В этот момент к остановке подкатил старенький рейсовый автобус. Обезьяна, не обращая на них больше никакого внимания, запахнула плащ, одной рукой легко, как пушинку, подхватила тяжеленный сейф, и спокойно вошла внутрь.

До полицейских донеслись звуки из салона.

— Оплачиваем проезд! — послышался женский голос кондуктора. — Мужчина в плаще, у вас что?

Обезьяна молча протянула крупную монету.

— Один билет, — констатировала кондуктор и тут же добавила, ткнув пальцем в сейф, занимавший половину прохода: — А за багаж? Габаритный груз, между прочим. Ещё столько же.

Полицейские на улице увидели, как фигура в плаще безропотно протянула вторую монету. Получив два билетика, она прошла вглубь салона, поставила сейф на пол и с комфортом уселась на сиденье, положив на переднюю спинку свои огромные руки.

Двери зашипели и закрылись, увозя в ночь самого законопослушного грабителя в истории города.

Ошарашенные полицейские смотрели вслед удаляющемуся автобусу.

— А… нам надо об этом докладывать? — наконец выдавил из себя Петруха.

— Ты что, дурак? — прошипел Семён, поправляя съехавшую набок фуражку. — Смотри, вон какой-то хрен на лавочку с ногами забрался. Пошли, хоть на нём оторвёмся. За такое можно и пару раз дубинкой приложить.

Я сидел за широкой столешницей, заваленной инструментами и останками тех самых инсектоидов.

Одно движение — и тонкий хитиновый панцирь отделяется от мышечной ткани. Другое — и я аккуратно извлекаю перепончатое крыло, стараясь не повредить его уникальную складную структуру.

Конечности пойдут на анализ мышечной структуры. Головы, с их сложными фасеточными глазами, — в отдельный ящик, для будущих экспериментов по созданию оптических систем. Я методично отделял кости от мяса, откладывая в сторону всё, что могло представлять хоть малейшую ценность.

Дверь в лабораторию тихо скрипнула, и в помещение вошла Валерия. Она устало бросила на стол тяжёлую сумку, из которой донёсся какой-то металлический лязг.

— Я всё купила, — выдохнула она, прислонившись к стене. — Но это, конечно, бред. Ты бы видел лицо кузнеца, когда я ему объясняла, что мне нужна миниатюрная сапёрная лопатка из закалённой стали. Он три раза переспросил, не для куклы ли это. Я сказала, что для очень маленького, но очень серьёзного шахтёра. Кажется, он решил, что я издеваюсь. А портной, который шил комбез, всё пытался бантик присобачить. Говорил, для ребёнка будет мило.

— Всё нормально, давай сюда, — спокойно ответил я.

Я заглянул в сумку. Аккуратно, чтобы не испачкать, достал оттуда крохотный, почти кукольный шахтёрский комбинезон из плотной ткани, прошитой кевларовыми нитками.

— И что мы будем делать с этим кротом? — спросила Валерия, пока я доставал из сумки остальные покупки.

— А, щас увидишь…

На высоком лабораторном стуле, закинув лапку на лапку, сидел крупный крот. Он невозмутимо потягивал из маленькой чашечки кофе со сливками и с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Я протянул ему вещи.

Крот спокойно взял протянутые ему предметы. Я помог ему натянуть прочный комбинезон, который сел на его упитанное тельце как влитой. Затем водрузил на мордочку защитные очки, нацепил на голову каску с фонариком и, наконец, вручил маленькую, но крепкую сапёрную лопатку.

— Это была самая глупо потраченная сотня рублей, — заметила Валерия, скрестив руки на груди.

— Да ну прям. Это же укрепленный материал, не повредится. Отлично!

Я с удовольствием осмотрел преобразившегося крота со всех сторон. Ткань комбинезона была пропитана специальным составом, устойчивым к огню и кислоте.

— Вот, теперь полный антураж. Нравится?

Крот, которого я уже прозвал Борисом, в ответ молча поднял когтистую лапку и показал мне большой палец. Затем, невозмутимо взяв маленькую чашку, сделал из неё глоток.

— И почему он пьёт из моей чашки? — раздался из-под потолка обиженный голос.

Со шкафа свешивалась голова Кеши, который с ревностью наблюдал за сценой.

— Нельзя быть таким жадным, — вздохнул я. — Надо делиться.

Этот крот, Борис, был не просто животным. Он был полностью разумным существом. Его интеллект не уступал, а возможно, и превосходил человеческий.

Он был уникален. Обычно такие создания появлялись в результате сотен, а то и тысяч лет кропотливой и разумной селекции, когда химерологи поколение за поколением отбирали и скрещивали самых умных особей. Но с Борисом всё было иначе. Я видел это по его ауре и генетической структуре. На него повлияли какие-то другие, неизвестные мне факторы. Возможно, древний артефакт, зарытый глубоко под землёй. Или аномальный всплеск магической энергии. А может, он просто родился таким. Единственным в своём роде гением среди кротов.

А я, как известно, любил всё интересное и необычное.

К тому же, Борис не был слабаком. Я считал его историю, когда устанавливал с ним первый контакт. Долгое время он был негласным хранителем столичного ботанического сада — огромного, раскинувшегося на гектары парка, полного редчайших растений. Он в одиночку защищал его от вредителей, мутировавших грызунов и даже мелких банд, которые пытались устраивать там свои сходки.

Но потом сад снесли, чтобы построить на его месте очередной безликий торговый центр. И Борис, лишившись своего дома и дела всей жизни, стал жителем канализации, где и продолжал свою борьбу за выживание, отвоёвывая территорию у других подземных обитателей.

И вот теперь у него появилась новая миссия. И новая униформа.

В клинику пришли посетители.

Я вышел в приёмную и, честно говоря, не удивился. Передо мной снова стояла та самая аристократка Агнесса и её младший брат Миша. Похоже, у нас намечался постоянный клиент.

— Что на этот раз? — спросил я, прислоняясь к стойке администратора.

— Вот, — сказала она, слегка кивнув на брата. — По вашему практическому совету. Пришли брату покупать птицу.

— Рыбок возьмите, — тут же предложил я, вспомнив про перенаселённый аквариум. — Они тихие, неприхотливые и отлично снимают стресс. К тому же, у них сейчас акция: купите десять — одиннадцатая в подарок.

— Нет, — отрезала Агнесса. — Он хочет птицу.

Я мысленно ударил себя по лбу.

«Надо было сказать ему, чтобы с рыбами общался, — промелькнула досадная мысль. — Чего ж я так прогадал?»

Я снова посмотрел на маленького Мишу. Этот мальчик был не так прост. Приручатель, причём, судя по всему, очень сильный. Но его дар был по какой-то причине заблокирован. Я видел это по его ауре, по тому, как его собственная энергия вилась вокруг него тугим, сжатым коконом. Из-за пережитых травм — как физических, так и душевных, — в его сознании стояло жёсткое перекрытие.

Мне даже на секунду показалось, что этот парень — не просто ребёнок, а некий звёздный император в изгнании, которого специально искалечили и запечатали, чтобы никто и никогда не смог обнаружить его истинную силу.

— Ну, проходите, — вздохнул я, открывая дверь в соседнее помещение, которое я на скорую руку превратил в небольшой торговый зал.

Вдоль стен стояли клетки и террариумы. Здесь была и кислотно-розовая лама, и несколько ворон, и даже парочка хомяков, которые апатично грызли морковку.

— Это всё? — с разочарованием протянула Агнесса.

— А чего вы ждали, драконов? — флегматично ответил я, кивнув на хомяков. — Вот, например, отличный вариант. Тихие, пушистые… Идеальные питомцы для снятия стресса.

Девушка бросила на хомяков презрительный взгляд. Я же мысленно усмехнулся. Эти «пушистики», Рокки и Аполло, были ветеранами подпольных боёв без правил, а теперь могли прогрызть титановую пластину за тридцать секунд. Я их выставил на продажу чисто для вида, в глубине души надеясь, что их никто никогда не купит.

— Есть что-то похожее на канарейку? — спросила Агнесса, оглядывая мой скромный ассортимент.

— Ничего нет, — разочарованно протянул мальчик, оглядев полки.

— У вас такой скудный ассортимент, — с упрёком заметила девушка.

— Скудный? — переспросил я. — Прошу прощения, но я ещё даже не услышал от вас ни одного пожелания. Может, вам нужна канарейка, которая умеет плеваться огнём, петь оперные арии и предсказывать погоду? Или, может, канарейка-невидимка? Уточните запрос, и я постараюсь помочь.

— Ну, рублей за пятьсот… до тысячи мы готовы купить, если существо будет сильным, — проигнорировав мой сарказм, ответила Агнесса. — У меня есть сфера для проверки.

Она достала из своей изящной сумочки небольшой хрустальный шар, который тускло мерцал в свете лампы.

— Мне даже интересно, какого уровня у вас тут животные.

Агнесса шагнула к одной из клеток, намереваясь проверить выставленную на продажу ворону. Но её взгляд случайно упал на массивную клетку, стоявшую в углу, в которой дремал Псих.

Я увидел её намерение за долю секунды до того, как она двинулась.

— Нет! — резко крикнул я.

Но было поздно.

Она поднесла сферу к клетке, в которой сидел мой начальник службы безопасности.

Шар вспыхнул так ярко, что на мгновение ослепил всех. А затем с треском раскололся на сотни мелких осколков, которые дождём осыпались на пол.

— Бракованная сфера, — спокойно констатировал я, глядя на россыпь хрусталя у её ног.

— Да, бракованная, — удивлённо согласилась она, глядя на пустую ладонь.

— Ладно, есть у меня канарейки, — сказал я, решив, что хватит с неё на сегодня потрясений. — Всё у нас есть. Ждите здесь, сейчас принесу.

Я ушёл в свой кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.

— Кеша! — позвал я.

Попугай, дремавший на шкафу, тут же проснулся и спикировал мне на стол.

— Канарейка. Десять минут. Чтобы была здесь.

— Что⁈ — возмутился попугай, распушив перья. — Хозяин, ты в своём уме⁈ Десять минут⁈

— Бегом, канарейку мне!

— Где я её тебе найду? Я что, буду похищать канареек у честных граждан⁈ Я тебе не какой-нибудь гопник!

— Не похищать, — терпеливо пояснил я. — А проводить рекрутинг, ты же профессионал. Просто объясни ей, в каких условиях она будет жить и что получит взамен. Предложи контракт. Расскажи про соцпакет, бесплатное питание и медицинское обслуживание. Будь дипломатом.

— А-а-а… — протянул Кеша. — Ну, это может сработать…

Ровно через десять минут он вернулся. Но не один. В когтях он нёс не одну, а двух крошечных жёлтых птичек.

— Я просил одну.

— Они отказались лететь друг без друга, — отрапортовал Кеша, выпуская птиц на стол. — Они пара. Любовь, все дела… Либо вместе, либо никак. Еле уговорил. Говорит, у неё муж — тот ещё ревнивец, одну не отпустит.

Я вздохнул, но спорить не стал. Что ж, пара так пара. Даже лучше.

Взял обеих птичек и быстро принялся за работу.

Сначала улучшил их оперение, сделав его ярче и прочнее. Укрепил кости, чтобы они могли выдерживать небольшие нагрузки. Оптимизировал кровеносную систему для большей выносливости.

А затем установил ментальные ограничители. Но это были не простые запреты. Система была устроена гораздо сложнее. В момент агрессии или опасности мозг птицы получал дополнительный ресурс, позволяющий за доли секунды проанализировать ситуацию и подавить инстинкт, если действие было глупым, бессмысленным или могло причинить вред хозяину. Это была своего рода встроенная система «здравого смысла».

Закончив, я вынес канареек клиентам. Две маленькие, ярко-жёлтые птички сидели на моей руке и мелодично щебетали, склонив головки набок.

— Продаются только парой, — объявил я.

— Нам нужна одна, — отрезала Агнесса.

Её брат расстроенно посмотрел на птиц, которые тут же начали что-то нежно щебетать друг другу. Было видно, что ему жаль их разлучать.

— Может, отцу позвонить? И маме? У них спросить… — тихо предложил он.

— Не надо! — резко оборвала его сестра. — Они заняты. Я сама могу решать. Берём двоих.

Агнесса прекрасно понимала, что её родители мертвы. Но отчаянно не хотела, чтобы брат вспоминал об этом, цепляясь за любую возможность оградить его от этой травмы. А он, в свою очередь, считывал её эмоции и понимал, что она скрывает правду. Он играл в эту игру вместе с ней, чтобы не причинять ей ещё больше боли.

Я видел эту сложную печальную игру, сотканную из любви и лжи во спасение. Но не стал вмешиваться. Это не моё дело. Моё дело — продать птиц и получить деньги на новую центрифугу.