Ида

Глава 13

— Виш.

Ведьмак разлепил веки и взглянул на Иду. Она опять сидела у него в ногах, должно быть, встречала рассвет. Но сейчас девушка глядела на своего спутника. Он скрыл зевок в ладони, после потер глаза и сел.

— Не дашь, видать, выспаться, — усмехнулся мужчина. — Что опять?

— Я хочу на кладбище.

— Хочешь вернуться в Давр? — не понял Виш.

— Нет, здесь. Хочу увидеть маму и папу, — ответила Ида.

— Ого, — ведьмак опять провел по лицу ладонью и спустил ноги на пол. — Вспомнила их?

Девушка не ответила, и ведьмак ощутил раздражение. Понимал, что Ида не такая как все, и прежние эмоции ей недоступны. Это уже была не та легкокрылая ласточка, готовая поговорить и посмеяться, и на одной ножке прыгать не станет, пока ей этого не скажешь. Однако эта бесконечная череда вопросов без ответов уже начинала утомлять.

Виш встал с кровати и направился к тазу с водой, поставленному им в комнату еще с вечера.

— Я ничего не помню, — услышал он и обернулся. Ида всё еще сидела на его кровати и смотрела вслед спутнику. — Но я их видела, как старик говорил. Он сказал, что я целовала их в щеки, когда пошла спать, и я увидела это.

— То есть… — ведьмак сделал к ней шаг, — ты видишь что-то из прошлого, когда об этом говорят?

— Да, — кивнула Ида. — Как картинку.

— И жениха своего увидела?

— Да. Всех.

Виш медленно, даже осторожно, приблизился к девушке и присел перед ней на корточки. Он заглянул ей в глаза, а после взял за руки, тут же краем сознания отметив, что она опять становится прохладной. Да и глаза немного поблекли. Но сейчас его интересовало не состояние бывшей покойницы, этим они займутся позже, а в эту минуту…

— Ты чувствуешь? — спросил ведьмак. — Когда думаешь о них? Ты что-то чувствуешь?

— Я хочу их увидеть, — ответила Ида.

— Родителей, я понял. А остальные? Ты что-то чувствуешь, когда видишь их? — Она не ответила, и Виш продолжил: — Твое сознание, память или что-то еще в первую очередь привели тебя на берег озера. Значит, Андел для тебя всё еще важен, так? Ты ведь посмотрела на старика, когда он произнес имя твоего возлюбленного.

— Он уже не мой, — спокойно ответила девушка.

— И что ты чувствуешь? Боль? Гнев? Разочарование? Обиду? Любовь? Ты хотела бы увидеть его? Хотя он уже не тот, каким ты его знала когда-то. Он на четыре года тебя старше, значит, когда ты умерла, ему уже исполнилось двадцать три. Тогда сейчас ему уже шестьдесят три. Андел Лиран сильно изменился за последние сорок лет. Его сын старше Иллиса. Только ты одна осталась прежней… почти. Так что же ты чувствуешь?

— Не знаю, — произнесла Ида. — Я не знаю, какие они — чувства.

— А ненависть к Иллису чувствовала, — отметил Виш. — Но та ярость была наведенной, ненастоящей. Очень сильной, но всего лишь обман. Это было не твое чувство, его в тебя вложили. С ним пробудили и отправили убить мальчишку, который даже не родился, когда ты умерла.

Ведьмак вновь распрямился и направился к тазу с водой, уже не оборачиваясь. Мысли его витали вокруг только что состоявшегося разговора. Все-таки не была она полностью равнодушной. Жило в ней что-то, что откликнулось на прошлое. Может и не чувства, а лишь их тень, такое же воспоминание-картинка, но точно было. Иначе бы сейчас она не разбудила его, чтобы отправиться на кладбище.

И имя жениха ее тронуло, и из-за флакончика волком смотрела, когда Виш его в озеро кинул. И ждала, когда записку прочтет. Помнит или нет, но полного забвения нет. «Больше жизни — больше жизни», — вдруг вспомнилось ведьмаку, и он обернулся к девушке.

Интересно, если бы она взяла много жизненной силы, то смогла бы пробудиться? Сейчас из-за Виша девушка брала по капельки, и этого хватало лишь на то, чтобы выглядеть как все и не привлекать к себе лишнего внимания. Но если бы глотнула полной мерой?

— Нам нужно в большой город, — сказал ведьмак себе под нос. — Там народу много, толчея везде, может и напитается.

После взял полотенце и обернулся к Иде. И пока вытирался, смотрел на девушку, пытаясь представить, какой она была в своей настоящей жизни. Легкая, шаловливая… Ласточка.

— Перед тем как пойдем на кладбище, найдем деда, — сказал ведьмак. — Хочу кое-что у него спросить.

— Хорошо, дяденька, — ответила девушка. Он усмехнулся и принялся за сборы.

Виш пока не решил, будут ли они возвращаться сюда или же уедут уже сегодня. Пока они не узнали того, что позволило бы продолжить их путешествие и поиски истины. По сути, вчерашний старик ничего нового не сказал, всё это ведьмак уже знал из газетной статьи. И она стала единственной, чего добился Андел, но привлечь внимания властей так и не смог.

Впрочем, и бесполезным вечерний разговор назвать было нельзя. Все-таки теперь им были известны имена причастных к давним событиям людей. И кое-кто из них вызывал живейший интерес, потому что оказался вовлечен в дела прошлого и настоящего. Малиса Ливид была заинтересована в смерти Иды, как никто другой. Разве что еще родители Андела, и это следовало из рассказа старика. А особенно из слов сына, брошенного родителям в лицо после исчезновения его невесты.

— И обращение к властям, как говорилось в статье, было отложено по желанию родителей… — пробормотал Виш.

Правда, там указывались родители жениха и невесты, но вряд ли родители Иды стали бы тянуть из-за слухов, когда пропала их горячо любимая дочь. Скорее всего, все-таки настаивали на промедлении Лираны. Возможно, с ними был согласен отец девушки, раз в полицию с женой отправился не он, а несостоявшийся зять.

Однако это еще не являлось доказательством вины Лиранов. Для них Ида была нежеланной невесткой. Более того, чувства сына к ней разрушили уже сложившиеся намерения двух семейств. И все-таки их нежелание более тщательных розысков могло быть продиктовано вовсе не соучастием в преступлении, а всего лишь человеческой подлостью. Пропала и хорошо, пусть подольше не находится. Теперь всё будет, как надо. Вот такой мотив даже более вероятен.

А вот Ливиды совсем иное дело. Малиса… Ее родители ради дочери или всё семейство разом могли быть причастны. В Фелите их не было, но это вовсе ничего не значит. К тому же в смерти Иды явно замешано колдовство. Поднял ее не крестьянин и не торговец. Такое мог сотворить только сильный колдун. Более того, ее наполнили ненавистью к Иллису Фрашу и отправили убивать. А дальней родней Фрашам приходятся Ливиды, они были непосредственными участниками событий, которые привели к исчезновению и гибели Литтиды Кайель. Круг замкнулся.

Отсюда следует, что либо кто-то из Ливидов обладает даром, либо они обратились к тому, кто этим даром обладает. Иного быть не может. И чтобы найти паука, свившего эту паутину, нужно отыскать Андела и Малису Лиран. Но вот где они засели? Знают его родители. И как из них вытащить правду? Раз в Фелите толком не знают, куда уехали молодожены, значит, родители об этом не распространялись.

Возможно, из-за Иды, на случай, если она объявится. Или же будут какие-то известия о ней. Все-таки Андел женился не по любви, если верить деду. Да и записка, которую он оставил, должно быть, была написана перед тем, как он уехал. Не столько для исчезнувшей возлюбленной, сколько это был его затаенное от всех признание.

— Придется все-таки пустить в ход чары, — покачал головой Виш, подводя итог своим размышлениям.

Впрочем, это он всё понял еще вчера. Но оставались у него еще несколько вопросов, которые ведьмак желал задать словоохотливому старику.

— Готова? — обернувшись, спросил мужчина.

— Да, — ответила девушка, и они покинули свою комнату.

Старика Виш увидел в окно, еще спускаясь вниз. Тот сидел на скамейке и грелся на утреннем солнышке.

— Вы уже покидаете Фелит? — спросил хозяин гостевого дома, едва путники ступили на первый этаж.

— Скорее всего, да, — ответил ведьмак. — Мы передохнули от дороги, можно и продолжить.

— Счастливого пути, — чуть склонил голову мужчина, и его гости, поблагодарив, вышли за дверь.

Зноя еще не было, но тепло щедро разлилось в воздухе, и чувствовалось, что день все-таки будет жарким. А значит, в экипаже тоже будет душно. Но пока об этом думать было рано, и Виш направился к старику.

— Доброго утра, почтенный, — произнес ведьмак.

Впрочем, дед их заметил раньше и уже щерился в улыбке. Ему новое знакомство пришлось по душе. Но пока ведьмак и Ида подходили, взгляд старика остановился на девушке и уже не отрывался от нее. Потому от приветствия Виша бывший хозяин гостевого дома вздрогнул и перевел на него рассеянный взор.

— Что с тобой, почтенный? — озадаченно спросил Виш, уже понимая, что привело старика в смятение.

— Издали твоя дочь ну чисто Литти, — ответил дед. — И ходит так же. Даже в чепце похожа.

— Вот о Литти я и хотел спросить, — произнес ведьмак и уселся рядом. — История твоя у меня из головы не идет. Неужто никого так и не заподозрили?

— Так ведь некого подозревать было, — всё еще рассеянно ответил старик.

— А Ливиды? Тут только на них подумать можно, — заметил Виш. — А то, что в городе их не было, так ведь и нанять кого могли. Вот и похитили девчонку, убрали, стало быть с дороги.

— Ишь, самый умный нашелся, — усмехнулся собеседник. — Все так думают, кто эту историю слышит. Даже полиция их допрашивала. Только пустое это.

— Почему?

— А потому, добрый человек, что Литти сама ушла. — Ведьмак округлил глаза, а дед покивал: — Да-да, сама. Окна в ее комнате были закрыты. И дверь не ломали, изнутри открыли. Во всем доме ничего на взлом похожего не нашли, Петас и Андел обшарила каждый закуток. Вот и выходит, что сама Литти зачем-то оделась в свадебное платье и тихонько ушла. А куда, этого так никто и не узнал. Ни следочка не оставила.

— Так может, Ливиды с колдовством дружат? Заморочили девчонку, вот и ушла куда, да и сгинула? — задал ведьмак единственный вопрос, который его интересовал по-настоящему.

Старик хрипло рассмеялся, но закашлялся, и ответа пришлось ждать, пока он ни отдышался.

— Говорю ж тебе, что ты дурак, — наконец произнес собеседник. — Обычные они были. У нас тут даже знахаря нет, а ты — колдовство. Нет, никто из них с колдовством не дружил.

— А куда ж они уезжали?

— Говорили, родню поедут навестить, — пожал плечами старик. — А кого уж там они навещали, я не знаю. — Он вдруг хмыкнул и потряс пальцем: — Ишь, умник. Говорю ж, все так думают, как ты. Сначала виноватого ищут, потом про колдовство говорят. И мы так думали, и полиция. И Ливидов допрашивали, о колдовстве тоже. Ни при чем они, тогда и доказали. Если кто и извел, то его так и не нашли. Понял?

— Понял, — кивнул ведьмак, но не поверил.

Не деду. Тот говорил, что знал, но ему неизвестно было, кто перед ним. Как и про воскрешение покойницы, и про Иллиса Фраша. Потому спорить Виш не стал, только спросил:

— А родители Андела живы? Или только ты свидетель всему остался?

— Живы еще, так в своем доме и живут. Только дел никаких уже не ведут, совсем одряхлели. Денег-то за свою жизнь заработали, не бедствуют.

— Неужто сын не помогает? — удивился ведьмак.

— Я к почтальону в сумку не лез и конверты их не проверял, — ответил старик. — И с ними уже несколько лет как не разговаривал. Мы, видишь ли, уже по гостям не бегаем, отбегались. По норам сидим, или вот так, перед домом. Нам старикам положено век в покое доживать, вот и доживаем.

— Понятно, — улыбнулся Виш и пожал плечо деда. — Спасибо, отец, за рассказ и за беседу. Ты только еще вот что скажи, как до кладбища добраться? И где там могилу Литтиде сделали? Дочка моя — душа чистая, вечером слезы глотала после твоей истории, а утром говорит: «Давай, тятенька, сначала могилку бедняжки этой навестим, а там и поедем». Говорит, мол, поклонимся, пусть покоится с миром, где бы она ни лежала. Обещал, вот идем теперь на кладбище. Только куда идти-то?

— Доброе дело, — важно покивал старик. — Я-то думал, что и не слушала она, а вишь ты, проняло.

— Скромная она у меня, я же говорил, — усмехнулся Виш.

— Ну, стало быть, сейчас туда вон пойдете…

Ведьмак внимательно выслушал, покивал, запоминая, а после обернулся к своей спутнице.

— Идем, Ида.

— Как ты ее назвал? — задохнулся старик. — Ида?

Виш коротко вздохнул, но обернулся и в изумлении приподнял брови.

— Ида. Имя это ее, а что ты так всполошился?

— Так ведь Литти тоже Идой называли, — ответил старик, вновь не сводя взгляда с девушки. — Андел ее так звал. Все Литти, а он — Ида. А ей нравилось.

— Понятно, — хмыкнул ведьмак. — Но мою-то Талидой звать. А коротко, стало быть, Ида. Так сызмальства и сокращаем.

— Ах вон как, — заметно расслабился старик, — Талида. Ты смори, и ликом схожа, и статью, и именем даже. И в Фелит вы заехали. Видать, есть оно, это переселение душ, не зря говорят.

— Может и есть, — пожал плечами ведьмак. — Ну пойдем мы, почтенный. Счастливо оставаться.

— Доброй дороги, — махнул рукой дед, но еще какое-то время смотрел путникам вслед, а после покачал головой: — Ну чисто Ласточка, только вялая какая-то. Наша другой была. И красивей… Не, не похожа она на Литти.

Вишу и Иде до того, что думает бывший хозяин гостевого дома, дела не было. Они никуда не спешили, ни на что и ни на кого внимания не обращали, и только когда проходили мимо бывшего дома Кайелей, ведьмак повернул голову и посмотрел на место, где прожила свою короткую жизнь его подопечная.

— Ласточкино гнездышко, — негромко произнес мужчина и невесело усмехнулся.

Ида к дому осталась равнодушна. Но когда они проходили мимо дома Лиранов, все-таки голову повернула. В открытом окне сидела, подперев морщинистую щеку кулаком, старая женщина в чепце с кружевными оборками. Взгляд ее мазнул по прохожим, задержался на девушке, глядевшей на нее…

— Литти, — донеслось до слуха ведьмака едва слышный голос старухи.

Ида отвернулась и прошла дальше. Виш увидел, как мать Андела привстала, высунулась из окна и, протянув руку, воскликнула:

— Литти! — а после схватилась за сердце, и ведьмак нагнал свою спутницу.

— Она тебя узнала, — сказал мужчина.

— Она обозналась, — ответила девушка равнодушно. — Литти умерла.

Виш ничего не сказал. Они свернули за угол и уже не видели суеты, поднявшейся за их спинами. Кажется, старухе стало плохо, и ее муж звал на помощь. Это путников уже не касалось. Впрочем, один из стариков Лиранов нужен был ведьмаку живым, чтобы узнать у него, где сейчас обитает семейство его сына. Хотя… Бумаги, тем более, письма от Андела они должны были хранить, а значит, узнать адрес будет несложно, даже если спросить окажется некого.

— Ты знаешь куда идти? — спросил Виш, отметив, что не он ведет Иду, она сама уверенно шла в указанном разговорчивым дедом направлении.

— Знаю, — ответила девушка, и мужчина ей доверился.

И на кладбище она тоже шла уверенно. Виш, как и вчера, отстал, не желая мешать. То, что она понимала, куда идти, особо не удивляло. Ее родители были не первым поколением Кайелей в Фелите, значит, бывала здесь с родителями, потому и несут ноги проторенной дорогой.

Она и пришла к могилам Кайелей, старым и уже пришедшим в упадок, потому что следить за ними было некому. Остановилась и застыла изваянием, кажется, не понимая, что делать дальше. Виш подошел к девушке, обнял ее за плечи и огляделся, пытаясь отыскать приметы, о которых говорил старик.

— Чего ищете?

Ведьмак оглянулся и встретился взглядом с полной женщиной в простом крестьянском платье, поверх которого был повязан фартук.

— Кто вы? — спросил Виш, уж больно не к месту был фартук.

— Жена смотрителя я, — ответила женщина. — Вон наш домик, — она махнула рукой в сторону от той дороги, которой пришли путники. Но стоял дом местного смотрителя кладбища недалеко и был он больше и ухоженней жилища смотрителя с кладбище, возле которого жил ведьмак. — Смотрю, вы не местные, а раз пришли сюда, стало быть, ищете какую-то могилу. Вот и решила помочь.

— Спасибо, — искренне улыбнулся Вишер. — Мы хотели увидеть могилу Литтиды Кайель. Нам вчера ее историю рассказали, вот дочка моя и хотела поклониться бедняжке.

— Это вы немного не дошли, — ответила женщина. — Вон, статую видите? Это она и есть. Наш глава городской постарался, когда признали ее мертвой. Говорит, Литти — наша легенда, а легенде не положено под табличкой покоиться. Вот и поставили такой памятник, как знатной, стало быть.

— Спасибо тебе, почтенная, — склонил голову ведьмак и подтолкнул Иду в указанном направлении.

— Только Литти там нет, — сказала им в спину жена смотрителя. — Не нашли ее. Может и не умерла, кто знает.

— Мы знаем, — обернувшись, ответил Виш, а после пробурчал себе под нос, — искать лучше надо было.

Они дошли до статуи, вокруг которой цвели цветы, явно высаженные смотрителем или его женой. За памятником следили, по крайней мере, не оставляли без внимания. Впрочем, это была, как сказала женщина, легенда Фелита. Однако местная история имела значение только для местных, и потому однажды внимание их иссякнет, и изваяние приобретет иной вид.

— Лираны каждый год платят нам за уход за этой могилкой, — снова послышался за спиной голос уже знакомой женщины.

Виш обернулся и приподнял брови в искреннем изумлении. Жена смотрителя смотрела на памятник и этого удивления не заметила.

— То ли сын им наказал, то ли передает деньги через них, — продолжила женщина. — Нам так прежний смотритель сказывал. — Они и сами приходят раз в год, на ее день рождения. Правда, сейчас уже совсем старые стали, так уже лет пять не появлялись, но посыльный от них цветы приносит. Тоже, наверное, сын наказал. Говорят, очень он убивался по своей Ласточке. Вот и не забыл, выходит. На этот год опять оплатили уход за могилой. И за ее родителями смотрим, так велено. Значит, и за них тоже платят. А больше-то ухаживать и некому.

Ведьмак слушал женщину и смотрел на изваяние… на живое изваяние, копия которой навечно застыла в позе сидя. Каменная Ида подняла руку, и на раскрытой ладони у нее сидела, раскинув крылышки, такая же каменная ласточка. Однако взгляд склоненной девичьей головки был устремлен не на птичку, а на масленый фонарь, стоявший у ног. Она смотрела на огонек…

— Почему же Огонек? — прошептал ведьмак, вспоминая подпись в записке.

— Огонь тоже велено всегда держать горящим, — по-своему поняла его жена смотрителя. — То ли, чтобы грелась, то ли, чтобы не оставалась в темноте. Кто их знает? Что нам говорят, то и делаем.

— Спасибо, — в третий раз поблагодарил женщину ведьмак. — Вы хорошо следите за памятником. Выглядит, как новый.

— Так и намоем, и паутину уберем. За цветами, как за своими следим. Легенда! — со значением закончила женщина.

И, должно быть, хорошие деньги. Это Виш добавил про себя, но вслух не сказал ни слова, только покивал.

— Дальше мы уж сами, — сказал он, надеясь, что женщина поймет и уйдет.

— Как скажете, — с толикой обиды ответила жена смотрителя и направилась прочь. Конечно, у нее здесь собеседников было немного, и она не могла не использовать возможность развлечься.

Ведьмак проводил собеседницу взглядом и опять посмотрел на свою подопечную. Ида, как и ее копия, смотрела на язычок пламени в фонаре.

— Он все-таки тебя не забыл, — сказал Виш. — Заботится. А вон твои родители, ты хотела их навестить.

Девушка повернула голову в направлении, куда указал ее спутник, и направилась к двум могилам, расположенным в нескольких шагах от памятника Литтиде. Она опустилась на колени между двумя холмиками, накрыла их ладонями и закрыла глаза.

Говорила ли дочь с родителями или нет, ведьмак не знал, вслух она не произнесла ни слова. Виш смотрел на девушку, замершую между могилами, и думал об этом маленьком семействе, судьба которого могла быть совсем иной, если бы не чужая злоба и подлость. Хилема и Петас Кайели могли бы нянчить и баловать внуков, но даже не имели возможности оплакать свою дочь на ее могиле. И теперь, когда она поднялась из-под земли, они уже сами скрылись в могилах, так и не узнав, что случилось с их чадом. Впрочем… все трое были мертвы и могли встретиться в загробном мире, но дитя вновь исчезло, и опять по воле того, кто украл у нее жизнь. Воскресла, чтобы принести смерть иной молодой жизни…

А потом тишина кладбища разлетелась от неожиданного восклицания:

— Попались!