И нет конца паломничеству

Глава 9. Юдифь

В оружейных палатках Ризу всегда нравилось: запах льняного масла, воска и теплого свиного жира привычно успокаивал, настраивал на размеренный лад. Любил он и ухаживать за оружием, и даже к чистке кольчуги относился спокойно, хотя ничего приятного в этом нет: кольчугу приходится мешать палкой в бочке с песком — занятие нудное и потное. Оруженосцы у Риза попадались редко, и он привык заниматься уходом за оружием самостоятельно.

Однако в этот раз не пришлось: в оружейной палатке Риз нашел Фаско, который занимался его кольчугой. Чистить не чистил, поскольку она в этом еще не нуждалась, но смазывал маслом.

— А я-то думал, куда она подевалась, — хмуро сказал Риз.

— Что, думаешь, я совсем свое дело не знаю? — огрызнулся Фаско. — Милорд сказал, что я твой оруженосец — значит, я твой оруженосец.

— Слышал я, как ты вчера исполнял другое приказание милорда.

— А ты чем недоволен? Я видел, тебя сестра Картер потом оттащила в темный угол. Правда, что-то скоро ты оттуда появился…

— Она давала обет целомудрия, Лайонел, — хмыкнул Риз.

Раздражение на Фаско улетучивалось: сложно сердиться на того, кто избавил тебя от нудной, хоть и необходимой работы. Но кольчугу после него надо будет еще осмотреть, мало ли.

— Ну, может, и дала, — проворчал Лайонел, — может, даже будет его соблюдать, она в самом деле похожа на честного орденца. И стражники де Бомона о ней хорошо отзываются, я поговорил уже… Он, оказывается, ей дал карт-бланш наладить охрану замка. Строгая, но справедливая. Вот подружка ее, Шоу, — та просто чокнутая! Ну или отмороженная насквозь, такая, вроде тебя.

— Спасибо на добром слове, Лайонел.

— Говорю, что вижу, — многозначительно ответил Фаско.

— А Грача ты не видел?

— Нет, но я слышал, как замковый слуга искал брата Пассера, искусного во врачевании. Он тоже успел себя показать, а? Вам бы с ним надо обоим пыл поумерить.

Риз только собирался заметить, что не Фаско об этом судить, как полог палатки приподнялся, и туда заглянул Грач собственной персоной — бледный, одутловатый и хромающий больше чем обычно.

— Грач! — Риз сам не заметил, как оказался рядом с ним, подставил плечо. — Тебя что, отравили?

— Нет, — ответил он устало, — с утра два идиота затеяли шуточный бой и свалились с крепостной стены. Угодили на телегу, но… Одному мне удалось вправить кость, хотя ногу он, наверное, потеряет. Другого сестра Шоу, кажется, спасет… у нее великолепные навыки.

Грач и Риз переглянулись.

— Да, я думаю, что им можно верить, — проговорил Грач медленно. — Я имею в виду то, что сказала тебе Картер вчера.

— Тот, кто заказал убийство Томаса Бекета, — пробормотал Риз, помогая Грачу присесть на бочонок с песком. — То есть король. Ты думаешь, король решится убить собственного сына?

— Не знаю, — Грач пожал плечами. — Я не знаком ни с ним, ни с принцами лично, ничего не могу сказать… Только все говорит, что между отцом и сыновьями нет большой любви. У его величества буйный и непредсказуемый нрав. Ранее он благоволил хотя бы старшему, Генриху Молодому, а теперь, говорят, презирает его за то, что он во всем ему покорен… Но и тем, кто ему непокорен, вроде Ричарда, он доверять не может. К тому же, у него есть любимый сын Годфри от прекрасной Розамунды.

— Да, — вставил Фаско. — Кстати, я ее видел. Даже сейчас неплоха. Только я думал, герцог Бретани Годфри — законный?

— Есть два Годфри, — терпеливо, хотя и устало, пояснил Грач. — Один от Розамунды, другой от королевы Алиеноры. Вот этому последнему король отдал под руку недавно завоеванную Бретань.

Голос его слегка подрагивал, и Риз подумал, что Грачу надо больше беречь себя. Ну вот зачем он кидался по первому зову вправлять кости всяким придуркам?

— Не может же он сделать этого незаконного Годфри наследником, — сказал Риз, не выразив свое беспокойство. — Хотя, как я слышал, рыцарь он знатный. Но не лучше Ричарда.

— У Ричарда Генрих, между прочим, увел невесту, принцессу Алису Вексенскую, — заметил Грач. — И живет с ней во грехе, как раньше жил с Розамундой. Так что между ними и Ричардом чувства особенно недобрые. Раз Ричард здесь, на турнире, да еще и запрещенном Генрихом… Может быть, это особенно удобный случай избавиться от него. Все можно будет списать на незаконную и неправедную организацию турнира…

— Одно непонятно, — сказал Фаско. — Даже если король задумал укокошить принца, зачем, во имя подштанников святого Иоанна, госпитальерам-то его защищать? Вроде бы они у короля в фаворе…

— Тут сложная политика, — пояснил Грач, морщась и растирая ногу. — С одной стороны, Генрих покровительствует госпитальерам в Англии в обмен на помощь и кредит Ордена. С другой стороны, их основные интересы все-таки не в Европе, а в Святой Земле. А Святая Земля Генриха интересует мало. Другое дело — Ричард. Он уже не раз заявлял, что если бы отец разрешил, давно бы собрал новый крестовый поход. К тому же Генрих заодно покровительствует и храмовникам, с которыми у госпитальеров вражда, а Ричард, говорят, храмовников не любит.

Риз положил руку на колено Грачу, надавил в нескольких местах сквозь рясу, и тот благодарно вздохнул.

— Картер объяснила мне это проще, — заметил Риз. — Сказала, что они просто против беззаконного убийства, даже если беззаконие совершает король. И добавила, что леди Алиенора Аквитанская много жертвовала Ордену.

— Да, — по губам Грача скользнула едва заметная улыбка. — Принц Ричард всегда был любимым сыном нашей королевы. Видно, она вызвала к делу старые связи, чтобы помочь ему.

За стенами палатки запели рога: начинались первые драки турнира.

— Сэр Джон, я не советую тебе высовываться, — быстро предостерег его Грач. — Ты и так уже… достаточно прогремел. Постарайся проиграть как-нибудь поубедительнее.

— Не собираюсь никому отдавать Уголька, — покачал головой Риз. — Как-никак, я к нему привязался.

— Ну так проиграйте в пешем поединке! А даже если и в конном — мы потом все выкупим.[32] Сэр Джон!

Но Джон уже выходил из палатки.

По традиции сперва происходили турнирные бои: то есть бои по схеме, которую определял герольд, перемещая деревянные бляшки, покрашенные в цвета рыцарских щитов, по деревянной доске с делениями. Иногда — если, допустим, по жребию и турнирной таблице в следующем бою должен был участвовать тот, кто уже сражался, герольды объявляли перерыв, и тогда рыцари, даже и не участвующие либо уже выбывшие из турнира (если, конечно, у них были запасные мечи и кольчуги) имели право вызвать на бой кого угодно.

Часть боев проходила в конном строю, часть в пешем, потому что не у каждого рыцаря имелись сменные кони.

Первый же турнирный бой для Джона вышел не совсем удачный: он победил, да, но, орудуя копьем (не самое его любимое оружие!) все-таки сильно напряг поврежденную вчера руку.

— Самое время вам сейчас выбыть, — хмуро проговорил Грач, перевязывая кисть потуже.

Риз уже попривык к тому, что благородный сеньор самостоятельно занимается ранениями, и его теперь больше впечатляло другое: то, как ловко орудовали пальцы Грача, выдавая большую практику.

Уж этот не приложит к ране козий навоз, утверждая, что «скверна тянется к скверне»! Риз знал одного парня, который руку потерял из-за такого лекаря.

— Я уж как-нибудь сам выберу время, — легко заметил Риз.

— Перед кем вы тут козыряете своей выучкой? — подозрительно проговорил Грач.

«Перед тобой», — Риз, конечно, проглотил эти слова.

— Только ты еще мне не напоминай, что сестра Картер принесла обет безбрачия, — устало произнес Джон. — После вчерашнего я не могу выбыть просто так. Это должно выглядеть правдоподобно.

Второй рыцарь — сэр Кэдоган — оказался слишком слабым противником, чтобы Джон мог проиграть ему убедительно. Немалую роль в этом сыграл шлем рыцаря: изготовленный по новомодному лекалу, он закрывал чуть ли не две трети лица. Видимо, чтобы хватало места для тонкого золоченого узора. Вся эта красота закрывала рыцарю обзор, и он мог только неловко топтаться.

Проиграв, пыхтящий сэр стянул шлем и протянул меч вперед рукоятью — между прочим, золотой.

— Что вы, сэр, — сказал Риз. — Я против того, чтобы грабить достойных противников.

— Нет-нет! — воскликнул рыцарь, картинно подкручивая небольшие, по последней итальянской моде усики. — Возьмите, а не то я обижусь! Ни один турнир не оставлял меня в долгу!

Сэр Кэдоган демонстрировал свое умение проигрывать с размахом: кроме меча он навязал Ризу еще красивую перевязь и ножны. Прекрасно зная, что нигде не рискнет показаться со столь запоминающимся оружием, Джон потащил все это в их шатер — где и нашел мирно спящего Гарольда. Лорд Руквуд прикорнул на запасном седле, положив голову на тюк с сеном, притащенный сюда ранее хозяйственным Фаско.

Джон не стал его будить, только сгрузил перевязь у входа. Может, она Грачу еще на что-нибудь пригодится. Например, подкупить кого-нибудь.

Каждый бой длился недолго, раз пять прочитать «Отче наш» — и то можно не успеть. Но рыцарей, изголодавшихся по турнирам, со всей Англии собралось довольно много, а потому очередь до каждого доходила не скоро. В результате к третьему бою Джона с неба уже лился накаленный жар, и кольчуга будто сделалась тяжелее обычного. Заставив третьего рыцаря сдаться, Риз ощутил нехороший холодок между лопаток и тут же выругал себя — Грач там спит в шатре, один, мало ли что может случиться! Он поймал герольда за рукав и торопливо отказался от последующего участия — мол, беспокоит рука.

Тот посмотрел на Джона равнодушным взглядом и ничего не сказал, только пометил что-то на вощеной табличке. Однако, когда было объявлено о том, что рыцарь Черного Дрозда выходит из игры, зрители разразились недовольными воплями.

Ризу до этого дела не было: поручив Фаско выбивание трофеев из третьего рыцаря (то был чей-то богатенький сынок, разнаряженный в пух и прах и без настоящего боевого опыта, так что Риз посчитал, что ему только на пользу пойдет расстаться с оружием и лошадью), он рысью поспешил в сторону их палатки.

Грач спал по-прежнему, на сей раз целиком перебравшись на тюк с сеном и раскинув руки. А рядом замер один из слуг де Бомона в красно-зеленой ливрее…

Нет!

Желудок Риза перевернулся.

Над Грачом, беззащитно спящим, стояла Юдифь — одетая в красно-зеленую ливрею лакеев Бомона. Точно как она и предсказывала. («Черт побери! — подумал Риз с леденящим ужасом. — Я оглядывал служанок, но нет бы взглянуть на слуг!»). Стояла и улыбалась, бестрепетно глядя Ризу в глаза.