Хозяин снежной земли

Глава 8

— Это все… мне?

— Разумеется, — Эйдаллион невозмутимо кивнул, проходя следом, — во дворец учителям будет приходить гораздо удобнее. К тому же, здесь есть специальные комнаты для учебы молодых снежных и ледяных.

Он подождал, пока она разденется, не отводя мерцающего взгляда. Странного, нечитаемого. От него почему-то становилось жарко.

— Я буду жить во дворце? Ва… твоем? — поправилась в ответ на задумчивый перебор когтями в воздухе.

— Моем. Нашем, — невозмутимо договорили.

А потом кто-то нахальный, совершенно не соответствуя своему ледяному прозванию, притянул её к себе, обнимая так крепко, что кружилась голова. Притиснул тело к телу, сердце к сердцу, не отводя сверкающего взгляда.

И впился губами в губы — ненасытно, жадно, словно изголодался по женской ласке.

Никогда от неловких первых поцелуев так не кружило сладко голову. Никогда не дрожало пьяняще сердце, не растекался жар пополам со льдом по венам. Она вцепилась в него сама, обхватила руками плечи.

Чужая ладонь легла на грудь, лаская сквозь ткань и вызывая низкий, протяжный стон. Словно и не она это. Вторая рука уже ползла под юбку, приподнимая её, царапала когтями, лаская кожу на бедрах, заставляя дрожать, желать чего-то большего.

Ледяной был умелым во всем — что во владении оружием, что в занятиях любовью. Порывистым, неожиданно чутким и внимательным. И она таяла, теряя голову, когда чужие зубы нахально прихватывали шею и плечи. Извивалась, когда, уложив на постель, с неё стаскивали платье, что-то тихо шипя под нос.

И совсем обезумела от наслаждения, когда он смотрел на неё, обнаженную, лаская одним взглядом.

А после… после было невыносимо восхитительно, капельку больно, страстно и совершенно сумасшедше.

Голова никак не хотела приходить в себя после сладкого дурмана. Она парила в этих немыслимых высях, позволяя ещё хоть немного помечтать, когда в разум проник тихий шепот, обжигающий ухо.

— Перелом Года наступил, Аная. Снежная девочка… Загадывай свое желание.

В огромном окне, открывающем вид на монументальную статую матери Зимы, было прекрасно видно, как зазмеился по посоху богини морозный узор. Один удар каменным концом об землю. Второй. Третий. Четвертый… Одиннадцатый… С двенадцатым ударом она крепко зажмурилась, желая то, что скрывала от самой себя с самой первой их встречи. И пусть её желания никогда не сбывались — она продолжала верить.

— А ты, загадал?

Он лежал рядом, крепко обнимая одной рукой. На губах плясала задумчивая усмешка, хотя внешне Эйд оставался все так же бесстрастен. Длинные волосы щекотали её плечо, вызывая вспышку сладкой истомы.

— Моё желание уже сбылось. Такие, как мы, предпочитают осуществлять свои мечты собственными силами. Лишь один раз в минуту отчаянья я обратился к Матери за помощью. И она дала подсказку, которой мне хватило, — последовал странный ответ.

За окном искрились фейерверки.

— Это хорошо… — надо ли ей встать и уйти из собственных покоев?

— Мне кажется, что ты кое-что так и не поняла, снежинка. Наверное, я переоценил людское знание наших преданий.

Ладонь коснулась щеки, и он легко придвинул её ближе к себе, коснувшись губами плеча.

— Ой, а чем это вы тут заняты?

Воздух ярко заискрил, выплевывая из воронки портала вместе с осколками льда светло-рыжую морду. Два огромных уха-лопуха прилагались, как и пушистый хвост, беспокойно бьющий по бокам.

И только призрачная дымка, уходящая в никуда, говорила о том, что этот живчик — дух. Даром, что весьма плотный и мохнатый.

— Хм, — морда приподнялась. Блеснули бусинки глаз.

Яркие, хитрющие! В неё нагло ткнули лапой, вопрошая:

— А ты кто такая? Очередную девчонку приволок, неугомонный?

Сердце неприятно сжало. Но моргнуть не успела, как оказалось, что ледяной уже сжимают шею духа в пальцах, из кончиков которых ползут морозные узоры.

— Ты общаешься с нашей аэйдой, дух. Знаешь, что за оскорбление я тебя просто развею?

И куда только делся чуткий и внимательный возлюбленный? Сейчас как развоплотит лисенка!

Повисла на его руке, старательно пытаясь разогнуть когти.

— Не надо, а? Он же ничего плохого не сделал. И он такой милый, — призналась, смотря на шевелящиеся уши-палатки.

— Милый? Морозный дух? Слышишь, а? — Эйд насмешливо посмотрел на болтающегося в руке лисеныша, и разжал пальцы. — Будешь ей верно служить.

— Госпожа, — лапки засеменили по одеялу. Пришлось срочно натянуть его повыше.

Хотя ей и вернули нижнюю рубашку, вот так вот лежать посреди бела дня, да ещё и в одной постели…

Холодный нос тронул ладонь.

За окном грохнуло — взметнулось высоко вверх синее пламя, знаменующее начало нового года в ледяной стране.