Хозяин снежной земли

Глава 14

Проснулась она уже дома.

Под тихо мурлыканье… нет, не кота! Это его снежность тихо что-то высвистывал, напоминая выплетающейся мелодией вьюгу. Чужие пальцы вдруг ловко пробежались по шее, чуть поглаживая кожу. Лежать было тепло и как-то… свободно?

Разум сонно отметил, что, кажется, на ней почти нет одежды. Разве что тот бесстыдный наряд из полоски с лямками, прикрывающий грудь и… ну да. Полоска снизу. Кошмар какой! Щеки полыхнули, выдавая.

Разве много нужно девушке? Заботливый мужчина, который будет портить в порыве страсти наведенную красоту, а не раздирать душу в клочья. Кажется, вместо души Эйд решил заняться несчастными нервами.

Одеяло осторожно отогнули в сторону, отбрасывая. Пальцы погладили ложбинку между грудями. Подползли ближе, накрывая правую грудь прямо через тонкое кружево. По телу пробежала дрожь. Пальцы на ногах невольно поджались. Разбуженное тело требовало ласки. Холод? Нет никакого холода, тут безумно жарко!

Она не решилась открыть глаза, но так ощущения обострились ещё сильнее, делая кожу болезненно чувствительной.

— Хочешь поиграть, снежная моя? — шепот обжег ухо.

Нельзя же так! Чужие губы прикусили кончик и спустились ниже, оставляя поцелуи-укусу на шее. Выдохнула всхлип, чувствуя, как кружится голова. Хотя как она может кружится, если она и так лежит?

— Такая неискушенная. Нежная. Льдинка моя… — горячие поцелуи пролегли вниз, коснулись живота, заставляя облизывать губы снова и снова и давить беспомощные всхлипы.

Жар быстро захватывал тело, кружил голову, заставлял извиваться на сбившихся простынях. Томление накрыло волной, ноги сами невольно дернулись, раздвигаясь в стороны.

— А давай-ка сделаем так, — мурлыкнула эта наглая, хищная кошара.

Раздалось шуршание. Не выдержав, Таша прищурилась, пытаясь разглядеть, что происходит, но неожиданно на глаза легла ладонь.

— Закрой, — короткое, похожее на приказ.

Любопытство, смешанное с желанием и легкой опаской = бешеный коктейль. Что он придумал? Что происходит?!

Глаз коснулась ткань. Плотная, но мягкая. Настолько приятная, что одно её прикосновение вызвало новую вспышку томления. Неужели она настолько распущена?

— Эйд… — это её голос? Охрипший, звеняще-глубокий, обещающий соблазн?

Ладонь мужа накрыла вторую грудь, вышибая все глупые мысли. Таша потянулась вперед, но чужая рука перехватила запястья, осторожно заводя их наверх. Снова шорох. Она не может пошевелить руками, чувствуя, как их обхватывает что-то прохладное и гибкое. Чувство беспомощности сменяется вспышкой желания, когда она ощущает чужие пальцы на бедрах. Ноги осторожно разводят в стороны. Открытость. Такая, что вышибает дух и сводит с ума. Она задыхается от нахлынувших ощущений.

— Такая открытая для меня. У вас, наверное, до сих пор любовью в пяти одежках занимаются, — необидный неожиданно теплый смешок.

— Чем… чем ты?.. — она не договаривает, заливаясь краской, кажется, с ног до головы.

— Связал? — любезно подсказывает Эйд. — ледяные лианы. На редкость ловкое растение…

Он не так спокоен, как хочет казаться. Дыхание мага прерывается. Таша всей кожей теперь чувствует его взгляд — жадный, жаждущий. И вместо страха приходит желание. Чтобы он смотрел так всегда. Чтобы любил её. Чтобы их дыхания сплетались в одно, как и души. Чтобы снежная сказка длилась и длилась.

Усталость как рукой сняло!

Рукой, ох…

— Не шевелись, — снова почти приказ.

Нежный шелк лент щекочет кожу, заставляя ерзать. Внизу живота скапливается напряжение, вырывая новый всхлип. Она не видит — но чувствует как чужие пальцы ловко освобождают грудь, как ласкают её, заставляя метаться. Какое там «не двигайся»!

Пальцы скользят между ног, раздается довольный хмык.

Ласки. Откровенные на пределе. Напористые, словно вьюга. Заставляющие снова и снова кричать, больше не сдерживаясь. Когда ты сливаешься воедино до конца, когда раскрываешь сердце, впуская туда родную душу. Когда доверяешься безраздельно и абсолютно.

Когда дыхание растворяется в снежной дымке, когда мир взрывается вспышка наслаждения, а сердце замирает неведомого раньше чувства. Когда точно осознаешь, что влюбиться и полюбить — это разные вещи. Когда готов баюкать родную снежную душу на волнах счастья.

Она приходит в себя не сразу — всё тело ватное, а голова звонко-пустая, но это приятно. Как будто ещё миг — и взлетишь.

Ленты исчезли. Она лежала на груди Эйда, а муж перебирал её волосы, изредка целуя в висок.

— Это всегда так… прекрасно? — спросила тихо, мечтая, чтобы момент никогда не кончался.

— Всегда между нами, — последовал негромкий ответ, — дело не в движениях тел. Механическая память. Удовлетворение сиюминутного желания. С тем, кого любишь, всё иначе. Все остальное обесценивается в один миг. Смотрю, тебе понравилось… — в голосе послышалась улыбка.

Снежный шелк волос Эйда расплескался по подушке, смешиваясь с её собственными. Попробуй-ка потом, вычеши чужую гриву!

— Да, — призналась, чувствуя, что щеки снова немного краснеют. В груди потеплело. Не одна она такая неправильная.

— Я ещё многое могу тебе показать, — шепнули на ухо, щекоча его дыханием. Захотелось потереться о него всем телом, подразнить, снова и снова видя в темнеющих глазах восхищение.

— Думаю, мы придем к взаимовыгодному соглашению, супруг мой, — мурлыкнула тихо в ответ и замерла, вдруг пораженная неожиданной мыслью.

— Что?

— А я… — уточнила, мучительно подбирая слова, — тоже смогу оборачиваться кошкой? А если кот с кошкой… ну… то котята будут?

В ответ раздался оглушительный смех. Ни разу не видела, как он смеется вот так. Грудь ходуном ходит. На лице — ни тени скуки. Смех — журчащая в проталинах вода по весне. В глазах расцвела знакомая по первой встрече бирюза вместо талого льда.

— Кот с кошкой… ахахаа-ааа… душа моя снежная, спасибо, что спросила у меня. Боюсь, потреплешь ты нервы нашим высоконаучным ледам в Академии…

В Академии? Томление резко сменилось интересом. Несмотря на то, кем она стала, Таша не ощущала никакого желания ходить снулой рыбиной с унылым лицом. Помнила о необходимости его держать, знала, что не должна никому показывать свою слабость, но не собиралась полностью играть по чужим правилам.

За всей суматохой последних трех дней она и думать забыла о своей мечте. Нет, та не исчезла, но словно на время отодвинулась в сторону, вытесненная невероятными впечатлениями. Их и до сих пор было сложно уложить в голове!

А теперь вспомнилась. Робость исчезла. Она не человек, она — ледяная. Такая же, как они. А сердце навсегда останется жить огонь матери. Пусть не магией. Её образом, её силой духа.

— Ты отправишь меня учиться? Правда? — посмотрела прямо в глаза.

— Думаешь, запру дома, как люди запирают своих жен? Мы не люди. Запомни, — жесткое, — и нет ничего зазорного в том, чтобы женщина занималась любимым делом. Конечно, у нас будут дети, — котище едва не облизнулся. Ладонь уютно устроилась у неё на бедре, снова начиная поглаживать. Разбежались мурашки, стало удивительно… спокойно. Умиротворение. Кажется, это называется именно так. И его она сейчас испытала в полной мере, — но не сейчас. Ты ещё очень юна для ледяной и только-только переродилась. Нам предстоит многому обучить тебя. Тебе — найти своё призвание. Окончить обучение в Академии, — он говорил совершенно спокойно и серьезно, как о чем-то давно решенном.

И это было самым важным. Это было именно тем, чем он подкупал её. Восхищал. Заставлял тянуться вперед, чтобы когда-нибудь действительно стать не трактирной девчонкой, а равной.

— Ты поможешь мне? А в Академии нужны жить, или?..

— Всем, чем смогу. Я читаю некоторые пары по ледяной магии для старших курсов, — сделал муж неожиданное признание.

Только сейчас поняла, что за столь короткое время почти ничего не знает о его работе.

— Эйд, а чем ты вообще занимаешься? — тихонько отодвинулась. А то шустрый оказался, уже куда-то совсем не туда своими ловкими пальчиками лезет. Или наоборот? Вспыхнула, отползая ещё более поспешно и ловя задорный взгляд.

— Я советник Повелителя и глава магической Стражи города, — усмехнулся в ответ, дотягиваясь и чуть царапая когтями живот.

Сладкий туман начал снова туманить разум, беседы грозила завершиться слишком быстро, если она не отвлечет его ледяную хитрость.

Подушка удобно легла в руку и треснула по чужой конечности. Смешок. Уши ледяного чуть шевельнулись, а она завороженно любовалась на белоснежную волну волос. Как только могло ей так повезти? Именно ей! Не верилось. Сердце билось сильно-сильно, а на губы то и дело наползала счастливая улыбка.

Наверное, мама очень сильно молила Зимнюю госпожу за свою дочь, если ей улыбнулось такое яркое, такое невероятное счастье!

— Значит, с голоду мы точно не умрем, — тихонько хмыкнула, констатировав факт и вызвав этим новую улыбку, — а у вас много факультетов? А учатся только ледяные? Или и другие расы? А из-за гор кто-нибудь учится?

Эйд снова тихонько засмеялся. А потом потянулся, наклонился над ней, упирая руки по обе стороны от её головы — и поцеловал.

Сладко, не торопясь, словно заново узнавая и пробуя на вкус. Ладонь скользнула под одеяла, лаская грудь, Таша тяжело задышала, сдерживая стон, когда вдруг раздался тихий цокот когтей и знакомое до ужаса:

— А что это вы тут делаете? Ой, уже дошли до всего интересного? И без меня! Не, ну я так не играю!

Она не выдержала — расхохоталась. А ещё крепко обняла своего ледяного за шею и притянула к себе, заставляя уткнуться носом прямо в ключицу. А то ведь убьет несчастного лисьего духа! Вовремя же он расколдовался!

За окном медленно садилось солнце. В Снежной стране наступал новый год. И Таша точно знала — для неё он будет началом совершенно новой жизни.