Хозяин бабочек

Глава 26

— Что же, — сказала Ева, останавливаясь на повороте широкой тропы и рассматривая карту. — Похоже, мы практически на месте. Думаю, еще метров двести — и попадаем в зону действия креста на карте. Тут он, вроде как, и родился.

— Высоковато они в древности рожать забирались, — сказал Акимыч, осторожно подходя к краю тропы и вытягивая шею. — Ишь, какое все внизу махонькое.

— Кто знает, что здесь тысячи лет назад было. — сказал я. — Может, эта гора торчала из земли небольшой каменюгой, а вокруг были леса, реки, озера и луга.

— Геологическая история Альтраума мне неизвестна и не очень интересна. — отозвалась Ева, — Что меня интересует по-настоящему, так это то, что к финалу квеста мы почти наверняка не готовы. Ни зелий, ни свитков, ни нормальных бойцов.

— И насколько ты уверена, что нам все это сейчас понадобится? — нервно поинтересовался Лукась.

— Я ни в чем не уверена, но вообще топазовый, эпический квест и завершаться должен эпически. Всякие там взрывы, салюты, схватки и драмы, о которых годами судачат на форумах. Извержение вулкана, которое всю локацию изменит, — это, например, хорошее завершение для эпического квеста.

Мы опасливо подняли головы в сторону вершины.

— Осада города и его падение — тоже отлично. А «смотри, Хохен, вот тут ты родился. О, большое спасибо, я пошел, до свидания, вот вам пять миллионов золотых» — это было бы несколько странно.

— Ну, — пожал плечами Акимыч, — может, он еще споет и станцует.

— Вот я и говорю! А у нас для этих песен и танцев ни зелий, ни свитков…

Хохен доскрипел до нас, и Акимыч похлопал его по железной пояснице.

— Давай, дружище, когда будешь превращаться в какую-нибудь гадость, вспомни, пожалуйста, как мы с тобой возились, чинили, мыли, маслом натирали.

— Мы — натирали… — фыркнул Лукась. — Обнатирались они…

Это была почти что поляна. Небольшая, очень зеленая, с мохнатым ковриком низенькой травы, образцово-показательная полянка. Окруженная естественным валом острых, словно разбитых валунов, между которых росло несколько красиво изогнутых сосен. Чуть сбоку от центра поляны очень демонстративно лежал, поблескивая, плоский черный камень, похожий на большую черепаху.

— Ну, мы на месте, — сказала Ева, пряча карту, — что теперь?

— По-моему, этот камень просто напрашивается, чтобы на него заманили Хохена, — сказал Акимыч.

Но заманивать никого не пришлось. Рыцарь наклонился вперед, словно прислушиваясь или даже принюхиваясь к чему-то. После чего обнажил меч и двинулся к камню. Вступив на черную поверхность, рыцарь странно зазвенел, и воздух словно откликнулся ему мириадами еле слышимых колокольчиков. Хохен воздел меч, второй перчаткой перехватил темное лезвие и с треском сломал оружие над собой. Меч страшно закричал, словно живое существо, эхо от этого крика просыпалось в долину ледяным ветром. Обломки меча вспыхнули синими искрами и рассыпались мельчайшим прахом. В ту же секунду доспехи Хохена словно бы лопнули и упали в траву у камня, как пустая скорлупка. Теперь на камне стоял высокий, метра три, а то и четыре, дух.

Он был не то чтобы прозрачным, скорее просвечивающим. Длинноволосый парень с каштановыми кудрями, большими синими глазами и телом античной статуи. На левом плече — перехваченная брошью из зеленого камня ткань, нижний конец которой небрежно обмотан вокруг бедер. Босые ноги с такими мощными икрами, что такими конечностями слона можно забить.

—…а у нас ни зелий, ни свитков, — поплыл по воздуху отголосок чьих-то причитаний.

Квест пока никак себя не проявил. Что же… я кашлянул и выступил вперед, но не успел произнести и слова, как шею духа обмотал, затянувшись тугой петлей, бесконечно длинный синий шарф. Руки духа перехватило цепью, огромная когтистая лапа опустилась на бедро, а в живот уперлись слегка прозрачные, но явно смертоносные грабли. Четыре других духа, тоже огромных, сияющих зеленоватым светом, парящих на подушках из облаков, застыли вокруг Хохена.

— Я, Бао Юй, Мудрец Яшмовой Вершины, обвиняю тебя и влеку на суд Владыки.

— Я, Небесный Маршал, обвиняю тебя и влеку на суд Владыки, — прохрипел дух со свиной головой.

— Я, священная река Джанг, обвиняю тебя и влеку на суд Владыки.

— Я, Зеленый Тигр, Страж Закона Поднебесной, обвиняю тебя и влеку на суд Владыки.

Я оглянулся. Моих друзей словно запаяло в прозрачное стекло. Они дышали, видели, слушали, но, похоже, не могли и двинуться. Я — мог. Я сделал шаг вперед.

— Эй, погодите пожалуйста! — начал было я, но тут с неба под довольно противную завывающую мелодию упал луч зеленого света, а снизу, из недр горы ему навстречу рванулся такой же толстый и плотный луч света красного.

Встретившись, они забурлили, закипели и сплелись в еще одну почтенного роста фигуру — жирного мужика в роскошном разноцветном халате. Мужика с огромными ушами, чьи отвислые мочки свисали чуть ли не до плеч. Мужика с жалкой бороденкой, заплетенной в две тощие косички. Мужика с большим лысым лбом, на котором низко сидела черная круглая шапочка с большой жемчужиной. У ног мужика копошились какие-то мелкие, извивающиеся зубастые… смотреть, в общем, туда не хотелось.

— Я, Владыка и Cудья Подземного Мира, признаю тебя, смрадный нечестивец, виновным в бесчисленных преступлениях. Кровь, пролитая тобой, до сих пор заливает подземный мир. Ты будешь ввергнут в ад до скончания времен и сверх того!

— Вы же, — тут мужик уставился на нас, — герои, доставившие злодея для справедливой расплаты, получите заслуженную награду!

Тут с неба со страшным грохотом упал сундук размером примерно с легковой автомобиль. Весь сверкающий золотом и драгоценными камнями.

— И все же погодите, — сказал я, — а что вы будете делать с ним в этом аду?

— Он получит свое заслуженное наказание, — снисходительно объяснил мужик, уже не столь выспренне выражаясь, как до того. — От его рук пострадали миллионы живых душ. Ему предстоят миллионы и миллионы перерождений, дабы он испытал муки каждого, уничтоженного им. Разве это не справедливое воздаяние?

— Не очень, — сказал я. — они-то все умирали по одному разу. А вы обещаете мучить Хохена миллионы раз. Нет, это несправедливо.

Я оглянулся на товарищей, невольно порадовался их неподвижности, потом трясущимися руками открыл инвентарь, достал оттуда заготовленное полено и нож.

—…и посвящаю этот алтарь Злой Девке! — заорал я, прижимая окровавленную ладонь к тому самому камню, на котором стоял Хохен. Вообще у меня другой был в инвентаре, но автопилот навыка предпочел алтарное изображение прямо тут всадить. Не очень комфортно было ползать под ногами и под облачками всех этих богов-духов, но они, к счастью, не вмешивались.

О чем она думала, когда делала ставку? О том, что она не может проиграть по сути своей. Был жаркий день, даже дневной сон не освежал. Истома и скука… Ей показалась, что это шутка. Кто бы осмелился пригласить ее за игорный стол? Но в своем всемогуществе она забыла важное. Она забыла, что в конечном счете удача всегда так или иначе проиграет смерти.

Ее крик расколол вековой дуб по соседству, а Хараш лишь засмеялся. Да, смеяться он умеет, страшен его смех. Отдать своего любимца повелителю мрака она не могла, но не могла и отказаться от ставки. Черная рука поднялась и сорвала с ее шеи камень единственной жизни, которая была ей небезразлична.

Выкупа Хараш не принимал. Десятки хитроумных комбинаций, которые должны были привести к тому, что он сам предложит ей вернуть любимца — не привели ни к чему. Хараш упивался властью над ней. Он сделал из мальчика, который когда-то протянул персик богине, — слепое орудие своей дурной воли. Вскоре именем Хохена пугали детей во всех краях земли. Он не узнавал ее. Более того, он не мог увидеть ее, услышать ее призывов, извинений, клятв.

Что она сделала? Она забыла. Боги не любят страдать. У богов долгая память и огромный чулан, в котором эта память хранится, покрываясь пылью.

Увидев его снова, спустя столько эпох, она вновь почувствовала то, что давно забыла. Опознала своего любимца, когда принимала в дар новое святилище, поднесенное ей каким-то очередным дураком. Главное, что Хараш, оказывается, тоже потерял власть над ним: лисы какой-то своей звериной хитростью разрушили связь бога и его куклы. Это не любовь, мы не умеем любить. Это не долг, мы не признаем долгов. Но боги умеют хотеть. О, уж это они умеют!

И я требую, чтобы мне отдали — мое!

В этот раз Злая Девка не воспользовалась обликом торговки крабами. Ее нынешний облик был куда неприятнее. Даже не уверен, что этот фонтан лиц, охваченных яростью, ненавистью и гордостью можно было назвать обликом. Это был калейдоскоп кошмаров.

— У тебя нет власти на этих землях! — заревел Сакаяма, вздымая грабли.

— Это земли моего алтаря. Они посвящены мне, и пока что моя воля здесь всесильна!

И грабли просыпались обломками. Тигра отбросило так, что он слетел с горы. Шарф из рук Джанги был вырван и разорван на тысячи лоскутков. Бао Юй на облаке взлетел в небо, а по камням со звоном поскакали звенья его цепи.

— Ты тоже будешь воевать со мной? — спросила Злая Девка у Владыки Преисподней. — Я буду рада сразиться с тем, кто имеет такого брата.

— Он не брат мне, — тряхнул косицами бороды судья.

— Когда-то вы были не просто братьями. Гораздо ближе. Единым телом.

— Тогда и тебя носило над землей пустым песком. Ты не можешь идти против Закона.

— Закон для смертных ниже Закона богов. А Закон богов говорит, что он, — тут сотни рук богини протянулись к Хохену, — принадлежит мне! И я заявляю об этом, стоя на своей земле.

Судья повернулся ко мне.

— Что ты наделал, глупец! — вздохнул он, махнул рукавом, и сияющий сундук съежился до размеров крошечной шкатулочки и нырнул под шелк, расшитый соснами и журавлями.

Из-под ног судьи раздалось злобное многоголосое шипение.

— Мы еще встретимся, врагиня порядка, хозяйка хаоса. — сказал судья, и вот уже два столпа света устремляются в землю и в небо.

Хохена скрыла радужная пелена, из которой выступило еще не знакомое мне женское лицо — не молодое, не старое, не красивое, не уродливое — никакое, с пустыми глазами.

— Ты помнишь, что я не награждаю за службу?

— Эээ… ну, да…

Радужное сияние исчезло с негромким хлопком. Поляна была пуста.

«Удача +5»

Квест: «Возвращение души владыки Хохена» провален.

— А чего провален-то? — пробормотал я, оборачиваясь к ребятам, — мы же все вернули.

Ева глядела на меня, как то лицо из пелены. Только еще хуже.

— То, что ты сделал, это предательство! Отныне тебя для меня не существует.

И вышла из игры.

— Да, Ним, ты чего-то совсем не того наделал… — сказал Акимыч, глядя в сторону, туда, где еще гасли искорки от евиного логаута. И тоже застыл, исчезая из этой реальности.

Я сел на камень и вцепился двумя руками в волосы.

— Плохо дело, да? — спросил Гус.

— Да уж чего хорошего-то, — сварливо откликнулся Лукась. — Сир Нимис, ты мою клятву слышал? Так вот, ты не представляешь, как мне сейчас не хочется тебя поддерживать.

Подумав, Лукась вздохнул и добавил: «Но надо! Обещал, значит, обещал». — и сел рядом.

— Зачем ты все это учинил, а? — тоскливо спросил он, — Такой сундук был, такой сундук!

— А я знал, что так получится? Я думал это часть квеста! Богиня говорила, что так надо! Я думал, что поступаю правильно.

— Нельзя правильно поступать, если ты делаешь это втайне от своих близких, — наставительно сказал Лукась. — Никогда ничем хорошим такие тайны не заканчиваются. Если не можешь делать что-то открыто и честно, — не делай вовсе.

— Злая Девка запретила мне вообще об этом говорить кому-то, а я, между прочим, ее жрец. Официально!

— Дааа, дела… — поскреб шею Гус. — Ну, ничего, вернутся, простят.

— Не вернутся, — тихо сказал я, — и не простят.

— Ну, и ладно, — пожал плечами Гус. — Поедем сейчас домой от этой Таосани подальше, будем рыбку ловить. Зачем такие друзья, если они не прощают?

Мне было так паршиво, как никогда в жизни. Хотя нет, конечно, вру. Физическая боль, если постарается, всегда сильнее любой душевной. Но муторно и паршиво было так, что хотелось реветь. Никакой награды мне и даром было не нужно. А вот потеря Евы с Акимычем вдруг показалась таким ужасным несчастьем, что даже странно. Я ведь много кого за последний год терял, мог бы уже и привыкнуть.

— Доспехи нужно все-таки взять, — сказал Лукась, наклоняясь над панцирем. — Может, удастся их продать, чтобы на билет домой хватило.

Я вздохнул и потянулся за шлемом.

— Лукась, — сказал я через минуту. — Я левой рукой писать не могу. Вот тебе бумага, кисть и тушь. Справишься с письмом?

Правой рукой я вцепился в шлем так крепко, что костяшки пальцев побелели. Ни в какую его не отпущу — мало ли что.

«Уважаемый Шутка! Извините меня, пожалуйста, но это ОЧЕНЬ важно. Мне необходимо срочно, как можно быстрее связаться с одним из этих двух человек, чтобы они оба немедленно вошли в игру. Первого зовут Станислав Сергеевич Карасев, ему двадцать три года. Он учился в колледже на сварщика, работал продавцом в салоне связи и живет в каком-то областном центре в России. Еще у его отца дача в прошлом году сгорела. О втором человеке я знаю, что ее зовут Ева-Малгожата, ей около двадцати шести-двадцати семи, живет в Варшаве, лечилась в психоневрологической клинике, а несколько лет назад была главным редактором какого-то ресурса нейровидения, который входил в сотню лучших мировых и был несколько лет назад продан. Я понимаю, что моя просьба выглядит странно, но если я правильно понимаю возможности альянса 'Бастарды», то ваши аналитики смогут разыскать нужных людей за несколько минут. В течение часа они должны войти в игру. Пожалуйста!

Буду должен. Нимис Динкан.'

Мы запихали письмо в щель почтового ящика, и только когда оно со звяканьем ушло, я вдруг сообразил, что мог отправить письмо Шутке таким образом только при единственном условии. Если бы Шутка находился в Таосань.

— Что случилось-то? — спросил Лукась, оттирая тушь с пальцев.

— Пожалуйста, ни о чем меня сейчас не спрашивай. Считай, что я боюсь сглазить.

***

— Ты совсем охренел⁈

Ева ввалилась в игру, напоминая медузу Горгону и Круэллу де Виль в одном теле — очень злобном теле.

— Ты слил все мои данные каким-то мафиози, которые добрались до моей матери, поставили на уши весь хостел! Что ты за подонок такой⁈ Что я тебе плохого-то сделала⁈

Появившийся вслед за ней Акимыч, выглядел более растерянным, чем сердитым.

— Все объяснения потом, — сказал я, расшаривая табличку — Просто примите квест!

«Возвращение истинного Императора»

Согласны ли вы вернуть на Риверру истинного императора?'

Внимание: Для принятия этого квеста вам потребуется группа из пяти человек. До истечения срока принятия тридцать семь минут сорок две секунды.'

— Алмазный квест!!! Охренеть!!! — прохрипел Акимыч.

— Лукась, Гус, принимайте! — сказал я.

— Точно, как без двух неписей на алмазном квесте, — сказала Ева, — А, черт с ним!

«Квест принят! Поздравляем, вы готовы открыть новую страницу в истории Альтраума!»

Все разговоры — только в гостиничном номере! — быстро сказала Ева и почти побежала с поляны вниз по тропе.

Но далеко мы убежать не успели. Прошло всего пара минут — и на нас упали неизвестно откуда взявшиеся тени. Десяток высокоуровневых бойцов, спрыгнув с летучих маунтов, скрутили нас за несколько секунд. И, разумеется, ледяные маги, куда же без них. Ненавижу этот класс. Лично меня заморозило в настолько растопыренном виде, что даже удалось молча позлорадствовать, когда нападавшие начали ругаться, пытаясь впихнуть меня в небольшой, спешно вызванный экипаж. В дверцы я у них не пролезал видите-ли. Ой, беда какая!

— Извините, ребят, — сказала, вываливаясь из невидимости Серая Плесень. — Ничего личного, чисто по поручению начальства. Вообще красиво было, Нимис, ты прямо жжешь!