Хозяин бабочек

Глава 14

Следуя за волочащимися ногами Лукася и Гуса, оставляющими в высокой траве широкие промятины, я каждую секунду ждал, что под лопатку мне врежется стрела погони. Почему-то был уверен, что нас преследуют все работорговцы Антии и все стражники Шатров. Но когда через четверть часа отчаянной пробежки я рискнул на секунду сбавить темп, оглянувшись, то моему взгляду предстала лишь пустая безжизненная степь с далекими дымками палаточного города на горизонте. Скорость, с которой передвигался Сакаяма, потрясала воображение, казалось, два здоровых мужика отягощали его не больше, чем месячные котята. А как можно бегать на столь коротких конечностях — я вообще отказывался понимать. Стараясь выровнять дыхание, я не мог обращаться с вопросами и междометьями к военачальнику, поэтому просто бежал, пытаясь очистить голову от мыслей, тем более, что все мысли в конечном счете сводились к одной: «боже, у меня ноги сейчас загорятся и отвалятся!».

Раз-два, три-четыре, держим ритм, работаем локтями. Вдыхаем при движении левой, выдыхаем при движении правой. На кочку не наступаем, лужу перепрыгиваем. Раз-два, три-четыре…

Длинна марафонского забега составляет, если мне не изменяет память, сорок два километра с хвостиком. Совершенно не помню за сколько времени ее пробегают чемпионы мира, но, полагаю, Сакаяма бы их сделал. Ну, и я вместе с ним, под его баффами. Если мы пробежали меньше сорока двух километров — можете меня пристрелить. По моим ощущениям, мы пробежали и все сто сорок два. Когда Сакаяма наконец остановился, я не смог прервать бег и вписался носом в его широкую спину, после чего упал и судорожно вцепился в пучки травы, потому что земля подо мной закрутилась, как карусель, а солнце свистнуло желтым мячом по горизонту и куда-то на всякий случай закатилось. В ушах звенели тысячи голосов. И это точно не были степные кузнечики.

— Че разлегся-то?— пнул меня Сакаяма, — До чего же хилый народец-то пошел, смотреть тошно!

Я со стоном сел. Сакаяма возвышался, держа каждой рукой за шиворот Гуса и Лукася, которые были похожи на поломавшихся роботов. Судя по их конвульсивным движениям, они пытались двигать ногами в сторону приписанного им системой нынешнего хозяина.

— Сейчас, сейчас, я подберу ключи, — пробормотал я.

— А оно тебе надо — те ключи подбирать? Уничтожь всю связку, пусть прочие рабишки тоже поразбегутся. И шевелись быстрее, пока я этим двум полоумкам по тыкве не надавал, дабы лежали смирно и не елозили тут.

Я извлек из инвентаря увесистый пук ключей и тупо посмотрел на него, после чего огляделся по сторонам. Чем и как тут можно уничтожить кучку крепких железяк? Наверное, можно было бы их расплавить, но где найти топливо для костра? И как нагнать температуру, достаточную для плавления железа? На всякий случай я уткнулся в свои навыки и ничего полезного там не нашел.

— Я жду. — с ужасающим спокойствием сказал Сакаяма.

Я еще раз огляделся, даже камешка в траве никакого нет, чтобы попробовать эту связку камнями побить.

— Уважаемый Сакаяма! Простите меня, тупого, но я не знаю как уничтожить эти ключи.

— О слабосильное племя, бесполезные носители мужских отростков! Ключи он не может поломать!

Сакаяма швырнул на землю Гуса и наступил на него ногой, чтобы тот не уполз. Протянул освободившуюся руку.

— Давай! И учись как это делается!

Нет, такому научиться я точно не смогу. Получив ключи, Сакаяма задрал голову, широко разинул пасть и подбросил связку так, что она в эту пасть и свалилась. Думаю, в этот момент я сам открыл пасть не менее широко, у Сакаямы выпучились глаза и страшно раздулся живот, после чего что-то в этом животе глухо взорвалось, а из ушей военачальника повалил дым.

— Что происходит? — застонал Лукась из-под мышки.

Я не успел ничего сказать, как Лукась вывернул голову, увидел меня, дико заорал, вывинтился на свободу и помчался по степи, а вслед за ним поскакал Гус, ужом выскользнувший из-под сапожка военачальника. А я устремился за ними.

— Ребята, стойте, не бегите! Вы куда⁈

Черт, на мне же личина! Они-то видят свирепого степняка, несущегося за ними с целью немедленного злодейского убийства.

— Гус, Лукась, это я!

Тут я споткнулся, потому что попал ногой в грязную, застоявшуюся в степи засыхающую лужу, и, набрав в ладони бурой вонючей воды, принялся судорожно смывать с себя личину. Не знаю, насколько это возюканье грязью по морде подходит под определение «смыть», впрочем, грязь сработала не хуже воды, так как обернувшийся Гус тут же затормозил и окликнул портье.

— И что, вы совсем-совсем ничего не помните?

— Так, какими-то урывками, как в тумане, — ответил Лукась, хрустя пальцами и горестно рассматривая свои ногти.

— Ага, — поддакнул Гус, — как после хорошей пьянки, только без похмелья. Сперва шум, гам, копьем в кадык тычут, потом ты за нами бежишь. А как ты вообще степняком-то обернулся?

— Долго рассказывать.

— Нет уж, ты все же расскажи, — потребовал Лукась. — Откуда я теперь знаю, что ты — это ты, а не учгурский головорез, обернувшийся Нимисом.

— Зачем учгурскому головорезу оборачиваться мной? — удивился я.

Лукась подумал.

— Чтобы тайны всякие выведать, — нашелся он. — Вот скажи, какого цвета моя любимая пижама?

— Люк, я понятия не имею сколько у тебя пижам, и какие из них любимые, а какие нет. Спроси что-нибудь полегче, а лучше вообще ничего не спрашивай. Мы посреди Учгура, тут война где-то идет, за нами сейчас верховую погоню вышлют, а мы тут о пижамах беседуем. Давайте быстрее вернемся к Сакаяме… а где он?

— Что такое Сакаяма? — спросил Лукась.

— Свинья такая. Замаскированная, но не очень. Он же только что тут был!

Минут десять я бегал по степи туда-сюда, но военачальник как сквозь землю провалился. Дело принимало совсем дурной оборот. Найдя участок травы повыше, я затащил туда ребят, мы засели в этом не самом надежном укрытии и попытались разобраться с печальным положением наших дел. Выслушав от меня краткий пересказ событий последних недель, Лукась слегка пал духом. Особенно его возмутил тот кусок истории, в котором я поведал о собирании кизяка.

— Не вешай нос, Люк, все могло кончится хуже. Вас уже продали в Антию, и если бы не Сакаяма… нет, ну куда он делся⁉ Ладно, надо будет, сам нас разыщет. Только я теперь даже не знаю, что делать. Наверное, нужно как-то пробираться к нашей армии, но я не понимаю ни где мы находимся, ни где фронт. Даже где эти Шатры уже не скажу. Где-то там, — махнул я в сторону запада. — Гус, ты же мореход, неужели у тебя совсем-совсем навыков картографии нет?

— Ты уже третий раз спрашиваешь, — сказал Гус, жуя травинку, — я гребец, мое дело грести. Грести и канаты вязать. А куда плыть — начальство решает, не мое это дело.

— Хуже всего, что теперь, когда я смыл личину, а с вас сняли ошейники, мы для каждого встречного как враги будем отмечены. Мы же всем кланом на войну записаны.

— Ага, вызов судьбы «Месть Камито», есть такое. — сказал Лукась.

— Так что нам сейчас нужно днем скрываться, а передвигаться только ночью. Вот только бы знать, куда передвигаться-то. Хоть в какую сторону.

Я ударил кулаком по земле, потревожив скопище травинок. Созревшие колоски диких трав колыхнулись и вспугнули сидевшую на них бабочку. Та сделала круг над нашими головами и запорхала по своим бабочьим делам. Обернувшись перед этим на меня.

— Встаем, господа, — сказал я, — дорога не ждет!

— Я не верю, что за него дали на три тысячи больше! — возмущался Лукась, кивая на Гуся, безмятежно щурившегося на огонь костра.

— Да не кипятись так, Люк, — примирительно сказал я. — За меня наверное еще меньше бы дали. Гус вон какой здоровенный, потому и цена такая высокая.

— Не в одних мышцах дело! Ум, манеры, образование — все должно учитываться!

— Можешь отправляться в Антию и устраивать там революцию в работорговле, менять принципы ценообразования на рабском рынке.

— Все равно это возмутительно, — буркнул Лукась. — Любой человек в трезвом уме и здравом рассудке, оценивая нас с этим верзилой…

— Лукась, прекрати наезжать на Гуса, он не виноват что его больше ценят. И вообще час назад именно он шакалов отгонял, пока кое-кто по полю улепетывал.

Лукась презрительно фыркнул, но потом все же решил сменить тему.

— То есть, за время нашего отсутствия мы никак не продвинулись в нашем деле? Место происхождения сира Хохена до сих пор неизвестно?

— Как мы могли куда-то продвигаться, когда вас учгурцы в плен угнали? Главная задача после этого была вас найти и выручить.

— Не очень-то вы и торопились, я посмотрю.

Я решил не спорить. Зная Лукася, могу сказать, что он еще изо всех сил сдерживался, обнаружив себя бывшим рабом, лишенным всякого имущества. Я, честно говоря, боялся, что будет хуже.

— У вас все-все забрали?

— Ну да, — сказал Гус, — у хозяев полный доступ к инвентарю рабов.

— И «Вонючку» тоже?

Гус вздохнул.

— Ну, и ладно, — сказал я. — Пусть князь Жугар теперь на «Вонючке» плавает. Не переживай, мы еще лучше лодку купим.

— Да уж такой славный баркасик был, — сказал Гус. — привык я к нему.

— Может, — ответил я, — мы сейчас придем на фронт, встретимся в бою с Жугаром и выбьем из него наш баркас!

Конечно это я просто так сказал, для поддержания боевого духа, но в жизни всякое бывает.

— А нам обязательно с этим Жугаром воевать? — спросил Лукась. — Нельзя просто добраться до наших уважаемых соклановцев и аккуратно покинуть места сражений? Чтобы заняться наконец-то нашими делами.

— Теперь не знаю, — сказал я. — У нас же квест клановый. Как бы нам за дезертирство таких штрафов не понавешали, что сами потом рады не будем. И за войну особо не переживай, «Речные крабы» с обозом идут, а теперь, когда военачальник куда-то пропал, нас, может, на главное сражение вообще не позовут. Тем более, что свою лепту мы уже внесли. Рабов освободили, и много. Штук сорок, не меньше! — вспомнил я связку с ключами.

— А ты уверен, что мы сумеем войска противника обойти и прямо к нашим выйти? — спросил Гус. — То ты о картографии беспокоился, а тут идешь, как будто знаешь, что делаешь.

— Дорогу вспомнил, — ответил я.

Понимаю, что звучит глупо, дорог тут никаких и не было, но наши с бабочками дела никого не касаются — это я точно знал.

Проведя в пути двое суток, оголодав, покрывшись равномерным слоем грязи, чуть не став жертвой еще пары стай охамевших шакалов, сбив ноги и чудом не перессорившись, на войну мы опоздали. Бой произошел сразу в предгорьях, где конница Жугара поджидала льющиеся с гор знаменосным водопадом войска Камито, и, судя по количеству человеческих и лошадиных трупов, сражение было яростным. Квест оказался выполненным за несколько часов до того, как мы добрались до поля боя. Клан «Зеленый лист» имел теперь шестой уровень и четыреста сорок очков боевой славы.

Первым, кого мы встретили из знакомых, добравшись до лагеря Камито, разумеется, был Сиборн, да еще и не один, а в компании Базиля Дево, забрызганного кровью так, что его золотой доспех превратился в бурый. А вот белоснежные одежды Сиборна ничуть не пострадали, только полы плаща чуть-чуть закоптились. Маги — они на первой линии не скачут, заменяют собой артиллерию. Очень мне не хотелось к нему подходить, тем более при Базиле, но мы уже давно рыскали по огромному лагерю, а наших так и не увидели. Базиль без Ланы, впрочем, повел себя почти прилично, только скривился, словно дохлятину какую увидел, но вообще ничего не сказал.

— Я знаю, — сказал я Сиборну, — что мы обещали не мозолить вам глаза, но у нас друзья потерялись. Они в Речных крабах, вы не знаете, случайно, где этот отряд?

Сиборн ответил, что ничего такого он не знает и знать не хочет, потом посмотрел на меня внимательнее и сказал, что напишет пани Софии. Достал почтовый ящик и быстро набросал несколько слов. Засунул конверт в щель.

— Эээ… — сказал я, — а в целом как прошла битва? Как Жугар?

— Пленен и ожидает обмена на пленников Камито.

Я не знал, что еще говорить. Стоял, ковырял землю ногой, как тупая первоклассница. Ненавижу такие моменты.

— Всех пленников не отпустят, -сказал я, — Жугар многих антийцам в рабство уже продал.

— Ах, какое горе! — фыркнул Базиль.

Казначей фиолетовых извлек из почтового ящика письмо.

— Вас ожидают на стоянке арьергарда. Это туда, — он махнул рукой, — километра два прямо у скал в ту сторону. Подходите к центру, к телеге, на которой навалены пустые бочки.

Никакой телеги с бочками искать не пришлось, нам бросились на шею и стали душить в объятьях еще до того, как мы добрались до первого заграждения из повозок. По законам жанра это вообще-то полагалось делать Еве, но она стояла поодаль с таким видом, как будто мы кругом перед ней виноваты и вообще нуждаемся в строгом дисциплинарном взыскании — зато Акимыч буквально хохотал от счастья.

— Живые, сволочи!! Совсем живые! Люк, дай еще раз чмокнуть твою кислую рожу! Ним, я знал, что ты сможешь! Ты гений, мужик! Утром, когда очки капать начали, я так Евику и сказал, не раскисай, это наши дерутся, точно!

— Какие очки?Мы ни с кем не дрались… Хотя, может, Сакаяма воевал, а на нас очки шли, раз мы в его отряде.

— А при чем тут Сакаяма?- спросила Ева, которая, похоже, так пока и не определилась, что с нами делать — обнимать или отчитывать.

— Да мы его в степи потеряли пару дней назад, наверное, он к бою раньше нас успел.

— Как вы могли его потерять, если его дня три назад назад арестовали за то, что он одному из тюнагонов сапоги обблевал? Сняли с должности и сослали куда-то обратно, в деревню, а нас к кашеварному отряду приписали.

— Не понял. Мы же с ним вместе с горы упали, он со мной всю дорогу был…

— Не знаю, с кем ты был и куда падал, но эта пьяная бочка всю дорогу терлась при нас.

— Ага, — сказал Акимыч. — А еще он в котел с горячей кашей сел, крику было! А нам пришлось потом эту кашу есть, так-то! У вас пожрать, кстати, ничего не найдется? Тут ни за какие деньги ничего из нормального съестного не купишь, только каша просяная. Такая гадость!

— Ничего не понимаю… Это Сакаяма, получается, раздвоился? Такое вообще возможно? Он же верблюдицу околдовывал, в свинью превращался, карпов продавал…

— С тобой точно все в порядке? — озабоченно спросила Ева.

— Я не знаю, — сказал я, приваливаясь к высокому колесу повозки. — А где у вас эта просяная каша, а то у меня такие дебаффы голода и изнеможения, что я, наверное, сейчас сдохну.

Палатка! Милая родная войлочная походная палатка! Бульканье чайника. Жирное вареное, пахнущее дымом просо, полная миска. Вторая. Еще бы ванну принять, потому что умываться смоченной кипятком рубашкой — это хорошо, но недостаточно.

—… как грузы через мост смертников на себе таскать, костры разводить и котлы драить, так обозники -в первых рядах, да, Ев? а как питание — то по остаточному принципу.

Новостей у ребят особых не было. Они путешествовали через горы, боя тоже толком не видели, и пожалуйста, очень надо было им тот бой видеть.

— Я бы и рванул вперед, но мы ж на полдня, считай, отставали. Как подошли, так наши уже учгурцев добивали, нам сразу велели лагеря ставить. Я Еве говорю, не беспокойся, ребят вместе с прочими пленниками отпустят, Нимис тоже найдется, что с ним сделается, а она только ругается и псешит, и места себе не находит.

— Я просто терпеть не могу, когда все, абсолютно все выходит из-под контроля! — сказала Ева так недовольно, словно ее оскорбило предположение, что она могла из-за нас переживать.

— Такова жизнь!- философски заметил Акимыч.

— И что теперь? — спросил я. — Мы уже не в армии, видимо, война же кончилась, да? Возвращаемся в Камито?

— Не знаю, — сказала Ева. — Армия, думаю, тут еще будет долго лагерем стоять, обмены обговаривать, контрибуции всякие. А одни мы этим путем не пройдем, даже с Хохеном.

— Ага! — согласился Акимыч. — Ты бы видел, какие тут крылатые штуки летают, вроде, как люди, но с вот такенными носами и крыльями — лупят прямо с неба чем попало. А уж пещерные людоеды — такая дрянь здоровая! Я только трупы видел, но мне хватило! Ну, и обезьяны, конечно. От этих вообще житья нет, меня два раза камнями грохнули, хорошо при обозе жрец идет, воскрешает.

— При этом мы шли по уже зачищенной передовыми отрядами территории — одних нас в этих горах съедят моментально, — кивнула Ева.- Но сидеть тут пару недель, жевать эту дрянь — что-то не хочется. Да и зачем нам в Камито, нет там никаких зацепок, думаю. Я лично предлагаю завтра с утра отправиться к торговому тракту на Бахрэль. Война закончена, местное население к нам теперь должно быть нейтрально, караван найдем, а не найдем, то все безопаснее будет.

— А зачем нам в Бахрэль, это город?

— Да. И немаленький. Больше Камито точно, да еще и портальный. Поищем там каких-нибудь следов, а не найдем — так Бахрэль стоит на берегу Джанга, а Джанг берет свое начало от Гор Зеленого Тигра. И хотя я искренне надеюсь, что нам не придется тащиться в эти псячьи горы, но что-то мне подсказывает — нас ведет в тамошний знаменитый монастырь. И уж лучше путешествовать по реке, чем пытаться проделывать этакий путь на своих двоих.

— Только у нас баркаса больше нет, — сказал я.

— Попробуем найти попутный транспорт в Бахрэле или прямо там купим лодку. Какие-то деньги еще остались, хотя отныне я ввожу режим строжайшей экономии. Итак, кто поддерживает мой план? Возражений нет? Тогда отдыхаем, отсыпаемся и завтра выдвигаемся в Бахрэль!