Грань Земли

Глава 6

Тьма и бесчувствие были недолги. Всё началось с горла. Оно запершило, и Макс закашлял пылью в густой пронизывающей тьме. Казалось, она выедает глаза. Жмурься, не жмурься, толку ноль. Чуть позже кашель ушёл. Макс набрал побольше слюны и сплюнул зёрна грязи. Затем размялся и стал оглядываться.

— Дамир! Дамииир! — Ответа не последовало, но и гулкого эха тоже.

Значит пещерка не такая уж и большая. Макс посмотрел наверх и ничего не увидел. Отверстие исчезло. Где-то тихо осыпались камешки. Горсть земли упала прямо на лицо. Макс заморгал, сделал шаг назад и стряхнул грязь. Руки сами схватились за голову, стали ворошить и дёргать волосы. Думай, думай, думай. Но на ум ничего толкового не приходило. А затем надобность в логике попросту отпала.

Макс вдруг услышал гулкое сердцебиение. Сильнее всего оно звучало где-то впереди, но слышалось повсюду, например, в стенах, если они тут вообще были, потому что, сколько бы Макс не бродил, никак не мог на них наткнуться. Сердцебиение было под ногами и в самом воздухе, над головой, слева и справа и даже в собственной груди.

Затем появился пучок оранжевого света и всполохи рыжих молний. Воздух накалился и задрожал. Вокруг стали витать оранжевые точки. Словно кто-то накрошил солнечный хлеб. Крошки дребезжали и при каждом биении ярко вспыхивали, скапливаясь в одном месте, там, откуда исходило сердцебиение. И возникло облако, своей неясной формой напоминая сердце из оранжевых, ярко-слепящих лучей. Оно всосало всю тьму вокруг себя и почернело, зато в пещере стало светлее. Из облака донёсся голос, низкий и ровный.

— Что пробудило меня, меня воина, павшего в бою с демоном?! Меня предателя крови, богохульника, позабывшего, что есть мужество и честь… Покинутого и оставленного этим миром, где я стал его незаживающей раной, его проклятием… — Голос завыл, захрипел, застонал.

И облако вспыхнуло, сужаясь и растягиваясь, словно мешок, в который заключили все неупокоенные грешные души. В одно мгновение облако разорвалось, и вся эта чёрная масса пролилась в землю, в которой, что-то пульсировало и отстукивало жизнь.

Земля вдруг начала выкапываться изнутри. Оттуда вырвалась костлявая рука, напрочь лишённая плоти и крови. Затем вторая, а через миг вылез целый скелет.

Макс судорожно дрожал, не мог ни о чём даже поразмыслить, что-то внятно сказать или хотя бы промямлить. Зуб не попадал на зуб, он забыл обо всём на свете, о брате, семье, как ходить или дышать, спроси его имя, он бы и его не вспомнил, готовый от напряжения свалиться в обморок.

Скелет уселся в позу лотоса и начал ловить своими костлявыми руками вновь витающие крошки оранжевого света и растирать по костям. И когда он растёр свет по груди, в ней выросло и забилось сердце. Скелет задрожал и продолжил растирать крошки света, которые обращались в плоть и кровь. Вырастали органы, вены и мышцы, всё обтягивалось кожей.

И всё же это был гниющий, кровоточащий труп с язвами и струпьями. Он выл и стонал, метался, словно в агонии, а его лицо, искалеченное и изрубленное, не имело ни губ, ни щёк, ни глаз и прочих черт лица, а только месиво ран, сочащих кровью в тусклом свете пещеры.

Он рыдал. Но продолжал вылавливать крошки и растирать их. Медленно страдание сменялось чем-то другим. То яростью и отчаянием, то страхом или растерянностью, а в конце застыло на старческом облегчении. Теперь это был старик. Весь в глубоких морщинах и шрамах, хилый дряхлый старикан с седыми до плеч волосами. Он тяжело вздыхал. Глазницы, пустые и тёмные, сначала обзавелись яблоками, а затем уж зрачками. Появился нос, кривой и разбитый, и бледно-алым оттенком заблестели тонкие губы, когда язык облизнул их.

За это время Макс не шелохнулся, не дышал, не произнёс ни слова и не мог оторвать взгляда. А когда старик наконец-то поднял голову, Макс кожей ощутил его пронизывающий взгляд. Своими голубыми глазами старик глядел прямо в душу. Мог копаться в ней, словно в белье, мешать грязное с чистым. Макса всё ещё потряхивало, и только сейчас он осознал, что стоит на четвереньках с оцепеневшим разумом и омертвелым сердцем, на окоченевших руках и ногах, а его тело, лёгкое, как бумага, размокает и сыреет под взглядом чужака.

Если бы только тут был Дамир…

— Ты можешь подняться! — Произнёс низкий, хриплый голос.

И Макс, к своему удивлению, поднялся. Это было так легко и неестественно, словно не он сам, а кто-то другой поставил его на ноги.

— Подойди! — Сказал он.

И Макс повиновался. Стал подходить маленькими, неуверенными, робкими шажками, не чувствуя власти над собственным телом, ведомый чужой волей. А когда оказался на расстоянии локтя, старик схватил его за голову и стал вертеть туда-сюда, щупать лицо, волосы и уши, своими тонкими, но сильными пальцами широко раскрывать щёлки для глаз и всматриваться. А затем хмыкнул.

— Прекрати трястись! — Сказал он напоследок, заглянув прямо в глаза, затем оттолкнул в сторону и сошёл со своего места. Стал перемещаться по пещере тяжёлой, старческой походкой, хромая, и дыша с хрипотцой.

— Де… де… де… о… о… н… н… — Выдавил из себя Макс.

Старик замер и обернулся.

— Не волнуйся, он здесь, и ему ничего не угрожает. — Сказал он, вытянул руку и едва шевельнул ладонью.

Вдруг рядом с Максим прямо из тьмы вышагнул Дамир. Поначалу он ходил по пещере ничего и никого не замечая, но затем взгляд его остановился на Максе. Дамир застыл, всхлипнул и кинулся обниматься.

— Макс! Макс! Макс! Я думал… я думал… чёрт, что я только не передумал! Ааа, хвала всему святому, ты жив и… — Но Макс не ответил, и Дамир, проследив за его взглядом, уставился в ту же сторону.

— Оооуууааау!

Перед ним был натурально голый старик.

Глаза Дамира округлились, а рот широко раскрылся, и он будто встал на дыбы, заслонил собою Макса, выставил руку и закричал:

— Ты кто такой вообще?!

— Паника ни к чему. Я не причиню вам вреда.

— Но это не объясняет, почему голый старикан сидит… — Дамир огляделся… — В пещере!

Старик сделал шаг.

— Не подходи к нам!

— Ты прав! Но многого поведать я не сумею, помню лишь своё имя, Дементий.

— Да сдалось мне твоё имя! В гробу я видал такие знакомства! — Воскликнул Дамир.

А Дементий призадумался, глядя куда-то, словно что-то вспоминая.

Брат затряс Макса и стал разглядывать с головы до ног.

— Макс, ты цел?!

Но Макс был погружён в себя, что-то шептал и глядел сквозь.

— Я видел… я видел… я видел…

Дамир затряс его.

— Что ты видел, Макс?! Посмотри, это же просто на голову двинутый извращенец! Хотя, если подумать, они все такие. Но вот теперь точно пора сваливать, набрались впечатлений на всю жизнь! Надеюсь, тёплая еда и здоровый сон помогут нам это развидеть!

— Но я такое видел… ты не поверишь!

— И буду прав! Макс! Мы под землёй, здесь кислорода нуль! Вот мы и ловим глюки. На свежем воздухе эту хворь как рукой снимет!

— Хворь… — Отозвался старик. — Да, признаю, это выглядит безумно, и я ничего не помню, но предчувствую скорую беду и знаю, эта встреча не случайна. Я вспомнил сон, в нём видел ваши лица я. И час погибели, что день ото дня становится всё ближе. А ещё безумного демона и его спутницу — земную хворь, что мы должны низвергнуть…

Дамир прыснул.

— Знаешь, это как-то чересчур для одного вечера. Но позволь задать всего один вопрос перед тем, как мы драпанём. Хогвартс или Средиземье? — Спросил он.

И старик призадумался.

— Не понимаю!

— Поверь, мы в точно таком же положении! Так что давай не будем грузить друг другу мозги и разойдёмся на этой славной непонятной ноте, ок?

— Что ж, я не могу принудить вас к чему-либо. Мои принципы запрещают это. Но я должен был вас предупредить. — Старик приложил ладонь к внезапно появившейся стене, и рука по локоть ушла в грунт.

Слой земли, что был над головой, вдруг обрушился прямо под ноги, но не остался лежать кучей, а под мановения руки Дементия перерос в лестницу, ступенька за ступенькой, а когда последняя соприкоснулась с поверхностью, Дементий указал рукой на разинутую пасть пещеры, сквозь которую проглядывало серое небо.

У Дамира чуть не отвалилась челюсть. Он захлопал ресницами, протёр глаза, но уже через секунду притворился, что всё так и должно быть. Подтолкнул Макса вперёд и стал подниматься следом.