Гражданин Галактики

14

Большой Слет оказался даже более грандиозным, чем ожидал Торби. Множество кораблей, больше восьмисот свободных маркетеров концентрическими кругами покрыли площадь в четыре мили в поперечнике… «Сизу» во внутреннем круге, что, кажется, понравилось Матери Торби, потом – больше кораблей, чем Торби мог себе представить:«Крейкен», «Деймос», «Джеймс Б. Куинн», «Файерфолай», «Бон Марше», «Дон Педро», «Си Скворел», «Эль Нидо» – Торби решил посмотреть, как поживает Мата, – «Святой Кристофер», «Вега», «Вега Прим», «Галактик Банкер», «Романи Ласе»… Торби записывал, чтобы составить таблицу™ «Сатурн», «Чанг», «Кантри Стор»,-«Джозеф Смит», «Алоя»…

Их было слишком много. Если посещать по десять кораблей в день, он сможет осмотреть все. Но слишком многое надо сделать и увидеть, и Торби оставил это намерение.

Внутри круга соорудили большой временный стадион, больше, чем Новый Амфитеатр в Джаббале. Здесь будут проводиться выборы, похороны, свадьбы, атлетические соревнования, развлечения, концерты – Торби вспомнил, что здесь будет представлен «Дух Сизу», и дрогнул при мысли о выходе на сцену.

Между кораблями и стадионом помещались киоски, аттракционы, игры, выставки, образовательные и развлекательные, никогда не закрывающиеся танцевальные залы, дисплеи, инженерные изобретения, гадалки, азартные игры, бары на открытом воздухе, прилавки с напитками, где было все от ягодных лимонадов Плеяд до коричневого пива с наклейкой, свидетельствующей о его выдержке, и земной Кока-Колы, представленной как питье Гекаты.

Увидев этот водоворот, Торби почувствовал себя так, будто вновь попал на Веселую улицу – только эта была больше, ярче и многолюдней. Это был шанс для фраки вернуть доверие, превращая сосунков в бизнесменов Галактики, это был открытый день для свободных маркетеров – и они продали бы вам вашу собственную шляпу, если бы вы положили ее на прилавок.

Фриц пошел прогуляться с Торби, чтобы оградить его от неприятностей, хотя и сам Фриц был не слишком опытен: ведь он видел всего один Большой Слет. Прежде чем отпустить их на прогулку, Первый помощник прочла молодежи наставление, напоминая, что «Сизу» имеет хорошую репутацию, а потом вручила каждому по сто кредитов, предупредив, что их должно хватить на весь Слет.

Фриц посоветовал Торби спрятать большую часть денег.

– Когда растратимся, мы сможем попросить у отца еще. Но не очень-то умно растранжиривать все сразу.

Торби согласился. Он не удивился, когда почувствовал прикосновение карманника; он схватил вора за руку, чтобы увидеть, что тот вытащил. Бумажник был на месте. Потом он посмотрел на воришку. Это был чумазый юный фраки, который напомнил Торби Зигги, только у этого парнишки было две руки.

– Желаю удачи в следующий раз, – утешил он того. – Не умеешь еще таскать.

Мальчишка, казалось, вот-вот заплачет. Торби выпустил было его, потом предложил: – Фриц, проверь-ка свой бумажник!

Фриц сунул руку в карман, – бумажник исчез:

– Ах, чтоб мне!

– Отдай, парень.

– Я не брал! Отпустите меня!

– А ну, давай! Пока я тебе башку не отвинтил!

Мальчишка отдал ему бумажник Фрица. Торби отпустил его. Фриц сказал:

– Почему ты его отпустил? Я хотел позвать фараона.

– Потому что потому.

– Чего? Говори толком.

– Когда-то я пробовал овладеть этой профессией. Это нелегко.

– Ты? Плохая шутка, Торби.

– Помнишь, откуда я? Бывший фраки, нищий мальчишка. Эта неуклюжая попытка уравнять имущество напомнила мне дом. Фриц, там, откуда я, карманник – уже статус, я был всего-навсего нищим.

– Только бы Мать об этом не узнала.

– Не узнает. Но я тот, кто есть, и помню, кем я был, и не намерен этого забывать. Я не научился воровскому искусству, но я хороший нищий, меня учили специалисты. Мой отец, Бэзлим Калека. Я не стыжусь его, и все законы «Сизу» не заставят меня стыдиться.

– Я и не собираюсь тебя стыдить, – спокойно сказал Фриц.

Они пошли дальше, наслаждаясь толкотней и весельем. Через некоторое время Торби предложил: – Не попробовать ли нам это колесо? Я понял хитрость.

– Посмотри на так называемые призы, – покачал головой Фриц.

– О'кей. Я хотел проверить, как оно устроено.

– Торби…

– Да? Почему у тебя такая торжественная физиономия?

– Ты знаешь, кем на самом деле был Бэзлим Калека?

Торби подумал:

– Он был мой папа. Если бы он хотел, чтобы я еще что-нибудь знал, он сказал бы мне.

– Мм-м… Наверно, так.

– Но ты знаешь?

– Кое-что.

– Меня интересует одна вещь. Что это за долг, который заставил Бабушку принять меня в Семью?

– О-о… «Я все сказал».

– Тебе лучше знать.

– Черт возьми. Народ знает! Если на Слете вылезет наружу…

– Фриц, я не проболтаюсь!

– Ну… слушай, Бэзлим не всегда был нищим.

– Так я и думал – уже давно.

– Кем он был – не могу сказать. Множество людей годами скрывают эту тайну, никто мне не разрешал об этом говорить. Но один факт известен всем… а ты один из нас. Давным-давно Бэзлим спас всю Семью. Народ этого не забыл. Это был «Хэнси»… «Новая Хэнси» справа, вон там. На ней еще раскрашенный щит. Я не могу тебе сказать больше, на этом табу – это был такой позор, что мы никогда об этом не говорим. Я сказал достаточно. Но ты мог подойти к «Новой Хэнси». Если ты объявишь, кто ты есть Бэзлиму, – они не смогут отказать. Хотя Первый помощник, наверное, пойдет в свою каюту и будет реветь до истерики – после.

– Гм-м… Совсем я не хочу заставлять леди плакать. Фриц! Давай-ка покатаемся!

Они покатались – но яркий свет и ускорение почти в сотню единиц слишком подействовали на Торби. Он вывернул наружу почти весь обед.

Большой Слет, при всем веселье и возобновлении старых дружб, имел серьезные цели. В добавление к похоронам, памятным церемониям в честь погибших кораблей, свадьбам и обмену молодыми девушками, есть еще дело, затрагивающее весь Народ, «первостепенное и самое важное» – покупка кораблей.

На Гекате лучшие ангары для кораблей во всей Галактике. У мужчин и женщин родятся дети, корабли, так же, как люди, пополняют ряды своих собратьев. «Сизу» был переполнен народом, перегружен ураном и торием; для Семьи настало время разделиться. По крайней мере, треть других семей нуждалась в том, чтобы расширить жилые помещения: корабельные маклеры-фраки потирали руки, мысленно подсчитывая комиссионные. Звездные корабли не продаются, как горячие пирожки, маклеры и маркетеры часто живут только мечтами. Но, возможно, за несколько недель будет продана сотня кораблей.

Некоторые из них будут новые, со стапелей Галактик Транспорт Лимитед, дочернего предприятия, распространенного по всему цивилизованному миру, Галактик Энтерпрайзиз, или построенные корпорацией Космических Инженеров, или Геката Шипс, или Пропалшн, и прочее. Но для каждого был свой товар. Были маклеры, не имеющие дела со строителями, а предлагающие исключительно подержанные корабли, они не упускали случая распространять слухи и намеки, что владельцы такого-то подходящего корабля могут уступить,- если дать подходящую цену – можно было нажить состояние, если держать глаза и уши открытыми. Это было время отправления с оказией почты и посылки поручений через n-пространство; праздник подходил к концу.

Семья, нуждающаяся в пространстве, имела выбор: купить другой корабль, разделиться и стать двумя семьями; или объединиться с другими для покупки третьего корабля, куда переселят часть людей с обоих. Разделение считалось лучшим исходом. Считалось, что семья, которой это удалось, умело ведет торговлю и без посторонней помощи может дать своим отпрыскам возможность жить самостоятельно. Но на практике обычно два корабля объединялись при условии равных расходов, и даже тогда часто приходилось закладывать все три корабля, чтобы добывать недостающие для покупки нового корабля деньги.

«Сизу» разделился уже тридцать лет назад. Позади были три десятилетия удачной торговли; он мог бы теперь разделиться надвое. Но десять лет назад, на последнем Большом Слете Бабушка вынудила «Сизу» взять обязательства выплатить расходы на новый, только что родившийся корабль. Новый корабль устроил банкет в честь «Сизу», затем взлетел в темноту – и никогда больше не вернулся. Космос бесконечен. Разве что название можно было вспомнить на Слете.

В результате «Сизу» выплатил одну треть от сорока процентов стоимости пропавшего корабля; эта брешь ощущалась. Конечно, родительские корабли возместят «Сизу» эту сумму, долги всегда следует платить, но тогда они были несостоятельными должниками из-за того, что выделили детей; это оставило их с тощим кошельком. Нельзя же требовать уплаты от больного человека, приходится подождать.

Бабушка не была глупой. Родительские корабли: «Цезарь Август» и «Дюпон» были родственниками «Сизу», каждый заботился о себе сам. Кроме того, это была хорошая сделка; маркетер, который неохотно дает кредит, показывает, что он беден. При настоящем положении вещей «Сизу» мог дать чек любому свободному маркетеру в любом месте Галактики и быть уверенным, что этот чек оплатят.

Но из-за этой истории у «Сизу» оказалось меньше наличных денег, чем необходимо, когда семья разделяется.

В первый же день капитан Крауза отправился на прогулку и пошел к судну Командора, «Роберт Винер». Его жена осталась на борту, но не в праздности; со времени наследования ею статуса Первого помощника она едва успевала спать. Сегодняшний день она провела за письменным столом, иногда прерывая работу беседами по телефону с другими Первыми помощниками, советуясь о приготовлениях к празднику. Когда ей принесли обед, она подвинулась, чтобы поставить его, но обед был еще не тронут, когда вернулся ее муж. Он вошел и устало присел. Она читала платежные документы и проверила результат на компьютере, прежде чем произнесла: – По данным корабля Ф-2, по закладной выходит чуть более пятидесяти процентов.

– Рода, ты знаешь, что «Сизу» не может купить корабль без помощи.

– Не спеши, дорогой. И «Гас» и «Дюпон», вместе взятие, составят… в данном случае это то же самое, что чек.

– Если у них будет твердый кредит.

– И «Новая Хэнси» взлетела бы при этих обстоятельствах, – и…

– Рода! Два Слета тому назад ты была молодая, но ты же понимаешь, что долг лежит одинаково на всех, не только на «Хэнси». Это было бесчеловечно.

– Мне было достаточно лет, чтобы стать твоей женой, Фьялар. Не читай мне Законы. Но «Новая Хэнси» когда-нибудь вынырнет при случае… при секретном табу, которое связывает всех до конца времен. Тем не менее, текущие расходы съедят слишком много. Ты ходил смотреть «Галактик Ламбда»?

– В этом нет нужды: я видел, как он садится. Амортизаторов нет.

– Ах вы, мужчины! Я бы не сказала, что восемьдесят единиц гравитации – отсутствие амортизаторов.

– Сказала бы, если бы тебе пришлось сидеть возле пульта во время тревоги. Корабли класса «Ламбда» предназначены для медленной перевозки грузов внутри сферы Гегемонии, это все, на что они годятся.

– Ты слишком консервативен, Фьялар.

– И буду – там, где речь идет о безопасности корабля.

– Без сомнения. А я должна искать решения, которые согласуются с твоими предрассудками. Однако класс «Ламбда» – единственная возможность. Есть еще, сам знаешь что. Она дешевле…

– Несчастливый корабль, – нахмурился он.

– Нужно избавиться от дурных мыслей. Лучше подумай о цене.

– В твоем так называемом корабле не только дурные мысли. Я никогда не слыхал, чтобы Первый помощник кончал самоубийством. Или чтобы капитан сходил с ума. Удивляюсь, как они сюда добрались.

– И я. Но корабль здесь, и он благополучно взлетит. К тому же любой корабль можно продезинфицировать.

– Сомневаюсь.

– Не будь суеверным, дорогой. Соблюдение ритуалов – моя забота. Однако ты можешь забыть о том корабле. Я думаю, мы объединимся с другим.

– Я думал, ты хочешь отправиться в одиночку.

– Я только рассчитывала наши силы. Но есть вещи более важные, чем самим оснастить новый корабль.

– Конечно, есть! Энергия, надежная система вооружения, оборотный капитал, эти проклятые офицеры – нет, мы не можем заселить два корабля. Возьми одних операторов. Если…

– Не волнуйся. С этим мы управимся. Фьялар, как тебе понравится стать Помощником Командора?

– Рода! Ты бредишь? – закричал он.

– Нет.

– Есть десятки более достойных капитанов. Я никогда не буду Командором – более того, я этого и не хочу.

– Я могу устроить тебя в Резерв Помощников, ведь Командор Денбо собирается уйти в отставку после новых выборов. Неважно, ты все равно будешь Командором на следующем Слете.

– Но это нелепо!

– Почему мужчины так непрактичны Фьялар, ты думаешь только о своей рубке управления да о делах. Если бы я не постаралась, ты никогда бы не стал капитаном.

– Разве тебе когда-нибудь было плохо?

– Я ведь не жалуюсь, дорогой. Для меня был великий день, когда меня удочерили на «Сизу». Но послушай. Для нас открыт кредит во многих местах, не только на «Гасе» и «Дюпоне». Нам с удовольствием поможет любой корабль. Я намерена оставить вопрос открытым до выборов – а у меня были стоящие предложения, все утро, отличные корабли, в хорошем состоянии. И, наконец, существует «Новая Хэнси».

– А что еще насчет «Новой Хэнси»?

– В надлежащее время хэнсеаты назовут твое имя, и ты будешь избран под бурные аплодисменты.

– Рода!

– Тебе и пальцем не придется пошевелить. И Торби тоже. Вы оба просто появитесь на публике и будете самими собой – очаровательными мужчинами, ничего не понимающими в политике. Я это устрою. Кстати, слишком поздно выводить из игры Лоэн, но я скоро собираюсь нарушить этот союз. Твоя Мать не видела всей картины в целом. Я хочу, чтобы мои сыновья женились – но очень важно, чтобы Торби не был женат и не имел пары, пока не пройдут выборы. Да… ты ходил на флагманский корабль?

– Конечно.

– На каком корабле он родился? Это может оказаться важным.

– Торби не рожден среди Народа, – вздохнул Крауза.

– Как? Чепуха! Ты хочешь сказать, что это точно не выяснено. Мм-м… Какие из пропавших кораблей возможны?

– Я сказал, что он не принадлежит к Народу! Нет ни одного пропавшего корабля или пропавшего ребенка, которых можно соотнести с ним. Если бы это было так, он должен был быть много старше или много моложе.

– Я не верю! – Она покачала головой.

– Ты имеешь в виду, что ты этого не хочешь.

– Я этому не верю. Он из Народа. Это можно видеть по тому, как он говорит, как ходит, как держится, по его доброму нраву по всему. Гм-м… Я сама посмотрю списки…

– Давай. Раз ты не веришь мне…

– Но, Фьялар, я не говорю…

– О да, говоришь. Если я скажу тебе, что идет дождь, а ты этого не хочешь, ты…

– Прошу тебя, дорогой! Ты же знаешь, что в это время года на Гекате никогда не бывает дождя. Я только…

– Звездное небо!

– Не надо выходить из себя. Это не подобает капитану.

– Капитану не подобает также, чтобы в каждом его слове сомневались!

– Извини, Фьялар. – Она продолжала спокойно: – Лишний раз посмотреть – вреда не будет. Если я расширю сферу поисков, найду материалы, не внесенные в списки, – ты же знаешь, как бывают невнимательны клерки. Мм-м… может помочь, если я выясню, кто были родители Торби… до выборов. Но я не разрешу ему жениться до тех пор, пока не решится дело, а сразу после этого можно отпраздновать свадьбу…

– Рода!

– Что, дорогой? Можно будет склонить на нашу сторону целую группу с «Вега», если будут установлены сведения о рождении Торби… если какая-нибудь подходящая дочь оттуда…

– Рода!

– Я же говорю, дорогой!

– Минутку, говорить буду я, капитан. Жена, у него кровь фраки. Более того, Бэзлим это знал… и отдал мне строгий приказ помочь ему найти семью. Я надеялся, да и верил, что списки докажут ошибку Бэзлима. – Он нахмурился и закусил губу – Через две недели, сюда прибудет крейсер Гегемонии. У тебя достаточно времени убедиться, что я могу просмотреть списки не хуже любого клерка.

– Ты о чем?

– Разве есть сомнения? Долги надо платить, а это еще один важный долг.

– Муж мой, ты что, с ума сошел? – она смотрела на него во все глаза.

– Мне это нравится не больше, чем тебе. Он не просто хороший мальчик, он самый блестящий оператор из всех, какие у нас были.

– Операторы! – воскликнула она горько. – Кому они нужны! Фьялар, если ты думаешь, что я позволю одному из моих сыновей превратиться во фраки… – Она замолчала.

– Но он и есть фраки.

– Нет. Он принадлежит «Сизу», как и я. Меня удочерили, его усыновили. Мы оба принадлежим «Сизу», так будет всегда.

– Как тебе угодно. Надеюсь, душой он всегда будет принадлежать «Сизу». Но надо отдать последний долг.

– Долг был выплачен давным-давно!

– В бухгалтерских книгах это не обозначено.

– Чепуха! Бэзлим хотел, чтобы мальчик вернулся в свою семью. В какую-нибудь семью фраки – если у фраки есть семьи. Мы дали ему семью – нашу семью, наш клан. Разве это не лучшая плата, чем сунуть его на блохастую подстилку фраки? Или ты такого низкого мнения о «Сизу»?

Она смотрела на него, а Крауза горько думал, что не так уж беспочвенно поверье, будто чистая кровь Народа создает лучшие мозги. Имея дело с фраки, он никогда не выходил из себя. Но Мать – а теперь Рода – всегда могли рассердить его. Но Мать, как бы сурова они ни была, никогда не просила его о невозможном. Но Рода… что ж, она еще новичок в этой работе. Он сурово сказал:

– Первый помощник, приказание дано персонально мне, не «Сизу». У меня нет выбора.

– Ах, так? Очень хорошо, капитан, – поговорим об этом позже. А сейчас, при всем уважении к вам, у меня работа.

Торби прекрасно проводил время на Слете, но не столько веселился, сколько занимался делом; Мать то и дело просила развлечь Первых помощников с других кораблей. Часто гостья приводила с собой дочку или внучку, и Торби приходилось занимать девушку, пока старшие разговаривали. Он очень старался и даже приобрел сноровку в чуть насмешливом светском разговоре с девушками своего возраста. Он выучился тому, что называл танцами, так что дал бы сто очков вперед человеку с двумя левыми ногами и вывернутыми коленями. Теперь он мог положить руку на талию девушки, когда к тому призывала музыка, не испытывая при этом ни озноба, ни лихорадки.

Гости Матери расспрашивали его о папе. Он старался быть вежливым, но его раздражало, что все знали о папе больше него – за исключением важных вещей.

Казалось бы, эти обязанности надо было поделить между всеми. Торби понимал, что он Младший Сын, но Фриц тоже был не женат. Он сказал, что если фриц ему добровольно поможет, то он мог бы подождать с долгом. Фриц в ответ лишь рассмеялся:

– Что же ты можешь предложить такого, что бы возместило мне свободное время на Слете?

– Ну…

– Вот именно. Мать-то всерьез и слушать не станет, даже если бы я был такой ненормальный, что согласился бы. Она велит тебе – тебе и отдуваться. – Фриц зевнул. – Друг, я умираю! Эта маленькая рыженькая с «Сан Луи» хотела танцевать всю ночь. Уйди и дай мне поспать перед банкетом.

– Пиджак можешь одолжить?

– Свой почисти. И чтоб было тихо.

Но в то утро, через месяц после посадки, Торби отправился пройтись с отцом. Они не опасались, что Мать изменит их планы: ее не было на корабле. Был День Поминовения. Службы начинались только в полдень, но Мать ушла рано, чтобы сделать что-то, связанное с завтрашними выборами.

Торби думал о совершенно других вещах. Служба кончится поминальной молитвой по папе. Отец предупредил, что он объяснит ему, что делать, но его это очень волновало; к тому же он нервничал от того, что вечером состоится представление «Духа Сизу». Он начал беспокоиться еще больше, когда увидел, что Фриц изучает пьесу. Фриц сказал ему грубо:

– Конечно, я учу твою роль! Отец считает, что это хорошая идея, на случай, если ты упадешь в обморок или сломаешь ногу! Я не собираюсь отнимать у тебя твою славу, это для того, чтобы ты успокоился – если ты способен успокоиться, когда будешь перед тысячью глазеющих зрителей щупать Лоэн.

– Как ты можешь?

Фриц, кажется, задумался:

– Я бы мог, Лоэн такая аппетитная. Может, я сам тебе ногу сломаю.

– Голыми руками?

– Не искушай меня! Торби, это просто для страховки, это – как два оператора. Но все равно, от выхода на сцену тебя может освободить только сломанная нога.

Торби и его отец вышли с «Сизу» за два часа до начала службы. Капитан Крауза сказал:

– Мы могли бы развлечься. Поминовение – удобный случай, если на это правильно смотреть. Но сиденья жесткие, а день будет долгий.

– Ой, отец… Так что я должен делать, когда придет время папы-Бэзлима?

– Ничего особенного. Будешь сидеть впереди во время проповеди и давать ответы на моление об усопших. Знаешь, как это делать?

– Не уверен.

– Я тебе напишу А остальное… ну, ты увидишь, как я это буду делать для моей Матери – твоей Бабушки. Подождешь – и сделаешь то же самое.

– Хорошо, отец.

– Теперь оставь меня в покое

К удивлению Торби, капитан Крауза отошел на боковую дорожку от места Слета, потом подозвал наземную машину. Она оказалась быстрее, чем те, которые Торби видел на Джаббале, почти такой же стремительной, как лозианцы. Они едва успели обменяться любезностями с шофером, как уже доехали до вокзала; машина неслась с такой скоростью, что Торби мало что увидел в городе Артемиды.

Он снова удивился, когда отец купил билеты.

– Куда мы едем?

– Поездка по стране. – Капитан посмотрел на часы. – Масса времени.

Монорельс давал чудесное ощущение скорости.

– Как быстро, отец!

– Около двухсот километров в час, – Крауза вынужден был повысить голос.

– А кажется, что быстрее.

– Достаточно быстро, чтобы сломать шею. Хорошая скорость.

Они ехали с полчаса. Деревенский пейзаж сменился сталелитейными заводами и фабриками – зрелище для Торби новое и увлекательное. Торби решил, что саргонийское производство было незначительным по сравнению с этим. Станция, где они сошли, находилась у длинной высокой стены, за ней Торби смог разглядеть космические корабли. – Где это мы?

– Военный полигон. Мне нужно видеть одного человека – и сегодня как раз подходящее время.

Они пошли к воротам. Крауза остановился и посмотрел по сторонам: они были одни.

– Торби!

– Да, отец.

– Помнишь послание от Бэзлима, которое ты передал мне?

– Сэр?

– Ты можешь его повторить?

– А? Ой, не знаю, отец. Это было так давно…

– Попробуй. Начиная: «Капитану Фьялару Краузе, хозяину звездного корабля «Сизу» от Бэзлима Калеки: Привет, старый друг!»

– Привет, старый друг – повторил Торби. – Приветствую твою семью, клан и… Ой, я все понимаю!

– Конечно, – мягко сказал Крауза, – это же День Поминовения. Продолжай.

Торби продолжал. Слезы заструились по его щекам, когда он услышал папин голос, выходящий из его собственного горла; – «и нижайшие мои поклоны твоей почтенной матушке. Я говорю с тобой через моего приемного сына. Он не понимает по-фински…» – но я понимаю!

– Продолжай!

Когда Торби дошел до слов: «Я уже мертв!», он разразился слезами.

Крауза яростным движением вытер ему нос и велел продолжать. Торби удалось добраться до конца, хотя его голос дрожал. Потом Крауза дал ему минутку поплакать, сурово приказал вытереть слезы и немного подбодрил,

– Сын… ты слышал середину? Ты понял?

– Да… ой, да… кажется, так.

– Значит, знаешь, что я собираюсь сделать?

– Вы хотите сказать… Мне покинуть «Сизу»?

– Что Бэзлим? «Когда представится подходящий случай…» Это первый, который представился. И я должен им воспользоваться. Почти наверняка он может оказаться последним. Бэзлим не подарил мне тебя, сынок, – просто одолжил. И теперь я должен вернуть долг. Ты это понимаешь, правда?

– Да… кажется, да.

– Так давай с ним разделаемся. – Крауза полез в свой мундир, вытащил пачку банкнот и вручил их Торби. – Положи в карман. Надо бы больше, но это все, что я мог взять, не возбуждая подозрений твоей Матери. Возможно, я смогу прислать тебе еще до того, как ты улетишь.

Торби взял пачку не глядя, хотя в ней было больше денег, чем он когда-либо видел.

– Отец… вы хотите сказать, что я уже покинул «Сизу»?

Крауза повернулся. Он остановился.

– Лучше так, сынок. Прощания всегда не в радость; только воспоминания служат утешением. Кроме того, приходится так.

– Да, сэр, – Торби проглотил комок.

– Пошли.

Они быстро прошли к воротам, где стояли часовые. Они уже почти дошли до них, когда Торби остановился:

– Отец… Я не хочу идти!

Крауза посмотрел на него без всякого выражения:

– Ты и не должен.

– Мне показалось, что вы сказали, что я должен?

– Нет. На меня было возложено поручение передать тебя и выполнить поручение Бэзлима. Но здесь мои обязанности кончаются, мой долг выплачен. Не хочу приказывать тебе покинуть Семью. Это идея Бэзлима, вызванная, я уверен, лучшими намерениями по отношению к твоему будущему. Но должен ты или не должен выполнять его пожелания – это нечто между тобой и Бэзлимом. Я не могу решать за тебя. Какой бы долг у тебя ни был перед Бэзлимом – или никакого долга – это не связано с тем долгом, который есть перед ним у Народа.

Крауза ждал, пока Торби стоял молча, пытаясь размышлять. Чего хотел от него папа? Что велел ему делать? «Могу я на тебя положиться? Ты не надуешь меня и не забудешь?» Да, но что, папа? «Не принимай никаких предложений… просто передай поручение, а потом еще одно: делай то, что предложит тот человек.» Да, папа, но этот человек не будет мне говорить!

Крауза сказал настойчиво:

– Времени у нас немного. Я должен возвращаться. Но, сынок, что бы ты ни решил, это окончательно. Если ты не уйдешь с «Сизу» сегодня, второго случая у тебя не будет. Я уверен.

«Это самое последнее, чего я от тебя хочу, сынок… могу я на тебя положиться?» – настойчиво прозвучал в его ушах голос папы.

Торби вздохнул:

– Думаю, что я должен, отец.

– И я так думаю. Тогда давай поторопимся.

Им не удалось быстро пройти через ворота, особенно из-за того, что капитан Крауза, предъявив корабельные документы и удостоверив личность свою и своего сына, отказался объяснить, что за дело у него к командиру гвардейского крейсера «Гидра», сказал только, что оно «неотложное и официальное».

Но через некоторое время суровый вооруженный фраки провел их к подъемнику, где перепоручил их другому провожатому. Их провели по кораблю и довели до двери с табличкой: «Корабельный Секретарь. Входите без стука». Торби подумал, что «Сизу» меньше, чем ему казалось, и что в жизни он не видел такого отполированного металла. Он уже жалел о своем решении.

Секретарем оказался вежливый молодой человек с нашивками лейтенанта. Он был непреклонен:

– Сожалею, капитан, но вы должны сказать мне, что у вас за дело… если намерены видеть Командующего.

Капитан Крауза ничего не сказал и сидел в напряжении.

Славный молодой человек покраснел, побарабанил пальцами по столу, потом поднялся:

– Извините меня, минутку. Он вернулся и сухо сказал:

– Командующий может уделить вам пять минут. Он провел их в просторную комнату и вышел.

Мужчина средних лет сидел за заваленным бумагами столом. Он был в гимнастерке без знаков различия. Он встал, протянул руку и сказал:

– Капитан Крауза? Из свободных маркетеров… «Сизу», да? Я полковник Брисби, командующий.

– Рад быть у вас на борту, капитан.

– Рад принять вас. Что у вас за дело? – Он посмотрел на Торби. – Один из ваших офицеров?

– Да, и нет.

– То есть?

– Полковник, могу я спросить, какой класс вы окончили?

– Что? О-Восемь. Почему вы спрашиваете?

– Думаю, вы можете ответить на это. Этот юноша – Торби Бэзлим, приемный сын полковника Ричарда Бэзлима. Полковник просил передать его вам.