Гости с Миона

Комната была маленькая, как шкатулка. Кровать, покрытая светло-зеленым одеялом, столик, умывальник, книжный шкаф, на полках которого стояли книги, — все было сделано из дерева и пластмассы. Над кроватью находился иллюминатор, задрапированный шторкой. На столике стояла ваза для фруктов с персиками и абрикосами.

С потолка и стен струился мягкий свет.

— Ваша дочь занимает соседнюю каюту, — сказал стюард в белом костюме. — Вы можете видеться с нею, когда пожелаете. Она тоже может посещать вас. Вообще чувствуйте себя абсолютно свободными!

— Свободными! — саркастически повторил Скрибин. — Когда я смогу говорить с вашим шефом?

— Сразу же, как только он сможет вас принять. Может быть, через час. Я уведомлю вас!

Скрибин посмотрел на стюарда — вряд ли от него можно было узнать что-либо — но все-таки спросил: — Где мы находимся?

Тот пожал плечами.

— Мне приказано исполнять все ваши желания. Но на такие вопросы, которые не входят в круг моей компетенции, я, к сожалению, ничего не могу ответить вам. Шеф осведомит вас обо всем!

Когда стюард удалился, Скрибин постоял немного и вышел в коридор, застланный ковровой дорожкой. Длинный и узкий, он заканчивался стеклянной дверью. За нею виднелись столы, покрытые белоснежными скатертями.

Скрибин постучал в соседнюю каюту.

Голос Анны спросил: — Кто там?

— Я, — сказал Скрибин и вошел.

Анна стояла перед зеркалом и причесывалась.

— Хорошо еще, что нас не посадили в тюремную камеру с цементным полом и ржавой кроватью. Где мы сейчас, папа?

— Не знаю, дочка, по всей вероятности, мы куда-то плывем на подводной лодке.

— Так это подводная лодка? Но куда мы плывем?

— Не знаю…

Скрибин старался держаться твердо и спокойно перед дочерью, и она напрягала все силы, решив не проявлять малодушия. Поэтому они разговаривали совсем обычным тоном, как будто ничего особенного не произошло.

— У тебя удобная каюта? — спросила Анна.

— Да, точно такая же, как твоя! — Он приблизился к девушке, прильнул губами к ее уху и прошептал: — Нас, разумеется, подслушивают. О важном придется говорить в коридоре, хотя, может быть, и там установлены микрофоны. Поэтому лучше всего — шепотом… Не забывай об этом.

— Хорошо, папа, я не забуду и о твоих делах ничего не буду спрашивать!

Скрибин улыбнулся, сказал дочери несколько ободряющих слов, заставил ее отведать фруктов и ушел в свою каюту. Он прилег отдохнуть, но только прикрыл глаза, как в дверь постучали. Вошел стюард и попросил его последовать за ним.

Пройдя по коридору, они свернули в еще более узкий коридор, поднялись по металлическим ступеням трапа и очутились в круглом помещении, обшитом стальными листами, без иллюминаторов. Стюард постучал в одну из дверей и с поклоном сказал Скрибину:

— Пожалуйста, сэр! Шеф ждет вас!

Скрибин открыл дверь и твердым шагом вошел.

В просторной каюте за письменным столом сидел молодой человек в белой рубашке, с гладко зачесанными назад волосами и улыбающимися глазами. Скрибин воскликнул:

— Как? Разве вы — шеф?

— Садитесь, мистер Скрибин, прошу вас, располагайтесь поудобнее, — любезно сказал Вега. — Почему вы так удивлены?

— Да, удивлен! Я предполагал, что мне будет предоставлена возможность увидеться с человеком, которому я мог бы выразить свое возмущение, свой протест! Потребовать, чтобы меня и мою дочь высадили на берег, освободили! Каждая истекшая минута с тех пор, как вы похитили нас, усугубляет вашу вину. Предупреждаю вас, вы ответите по закону!

— Вряд ли, — сказал Вега. — Здесь у нас свои законы!

— Существуют международные и человеческие законы! Будьте уверены: это наглое похищение вызовет большой дипломатический вопрос!

— Отнюдь нет! — спокойно возразил Вега, на губах его появилась ироническая усмешка. Он по-прежнему оставался любезным и сдержанным.

— Посмотрим!

Вега поднялся со стула, приблизился к инженеру и заговорил:

— Послушайте, уважаемый мистер Скрибин. Я пригласил вас сюда не для того, чтобы спорить с вами. Совсем не для того. Я просто желал выразить вам свое глубочайшее сожаление, принести свои извинения по поводу случившегося. Попытайтесь понять меня. Я был вынужден действовать таким образом. Ни в коем случае не хотел бы я причинить вам неприятность или оскорбить вас. Поверьте, мы очень долго размышляли, как нам быть, и только необходимость заставила нас поступить так. Очень сожалею!

— Вы гангстер!

Вега покраснел, рука его дрогнула, но он быстро овладел собой, сделал еще шаг вперед и твердо сказал: — Ошибаетесь, мистер Скрибин! Я такой же инженер, как и вы.

— Инженер? — переспросил Скрибин. — Никогда не поверю! Вы подлый шантажист!

— Прошу вас!

Эти последние слова были сказаны громко, с возмущением, даже с угрозой.

— Вы лишаете меня свободы, — продолжал Скрибин холодно. — По какому праву? Протестую! И еще смеете рассказывать мне басни, что вы инженер!

— Я действительно инженер, могу показать вам документы.

Скрябин саркастически засмеялся, с лица его не сходила гримаса презрения.

— Ваши документы так же фальшивы, как и вы сам! — сказал он. — Незачем убеждать меня. Если даже вы и были когда-то инженером, то теперь вы недостойны называться им! Я не желаю разговаривать с вами! Требую освободить меня.

Губы Веги дрогнули, ноздри гневно раздулись. Он коротко ответил: — Я не могу это сделать, не имею права!

— А кто имеет право?

Вега ничего не сказал.

— Кто же, спрашиваю, правомочен сделать это?

Вега молчал.

— И куда, наконец, мы плывем на этой… подводной лодке, если я не ошибаюсь?

На этот раз Вега ответил: — Да, это подводная лодка.

Потом он нажал на столе кнопку. Вошел стюард.

— Проводите нашего гостя до его каюты, — приказал ему Вега и, сдержанно поклонившись инженеру, добавил: — Надеюсь, что после того как вы все взвесите и спокойно обдумаете, мы будем говорить с вами как деловые люди!

Скрибин повернулся к нему спиной и вышел.

Жизнерадостный голос разбудил Скрибина. Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Анну. Положив руку ему на плечо, она говорила:

— Папа! Проснись, папа! Смотри, солнце!

Иллюминатор каюты был открыт, в него врывался пучок солнечных лучей, трепетавших золотым зайчиком на противоположной стене. Скрибин приподнялся и увидел клочок ясного неба. Увидел мачты судов, дым, валивший из труб, высящиеся вдоль набережной белые здания.

— Где мы? — спросил он.

— Не знаю, — ответила Анна. — Я сама только что встала и, как увидела небо, решила поскорее разбудить тебя.

Скрибин смотрел на порт. Судов было немного, не заметил он и особенного оживления. Вдали очерчивался силуэт невысоких гор. Инженер заметил двух вооруженных солдат — они медленно прохаживались по набережной, в светло-коричневой форме, с белыми ремнями, в белых касках.

— Мы на их земле, Ани! — с горечью промолвил Скрибин.

В дверь постучали. Вошел стюард и попросил гостей, как он выразился, приготовиться через десять минут сойти на берег. Скрибин побрился электрической бритвой, которую нашел в тумбочке у кровати. За ним зашел совсем молодой человек, любезный, энергичный, и повел Скрибина и Анну по коридорам подводной лодки. Они поднялись на палубу. Дул тихий ветерок, солнце щедро заливало лучами все вокруг. Море — синее, притихшее, словно утомленное — сливалось на горизонте с небом.

— Прошу вас! — любезно сказал молодой человек, указывая на узкий трап, спускавшийся к причалу.

Сойдя на берег, Анна ощутила прилив бодрости, уверенности в себе. Она с удовольствием вдыхала полной грудью свежий морской воздух. У нее было чувство, что она вырвалась из темницы. Яркий свет слепил глаза, и Анна часто моргала, чтобы привыкнуть к нему.

— Куда мы идем? — спросил Скрибин.

— Сначала — небольшая прогулка. Полагаю, что это не повредит вам после столь длительного путешествия, — ответил молодой человек. — Вы как предпочитаете? Пешком? На машине?

Анна сухо ответила: — Без вас!

— Пожалуйста! — сразу же согласился молодой человек. — В таком случае буду ждать вас на этом месте ровно через час! — Он взглянул на свои часы. — Значит, здесь же в десять. И, пожалуйста, переведите стрелки ваших часов по местному времени, если вы еще не сделали этого. Сейчас две минуты десятого.

— Вы действительно оставите нас одних? — удивился Скрибин.

Молодой человек утвердительно кивнул: — Как вам будет угодно…

— Значит, мы свободны?

— Но, разумеется, мистер Скрибин!

И как бы в подтверждение сказанного он приподнял, прощаясь, шляпу, потом повернулся и пошел прочь по набережной. Скрибин и Анна с удивлением смотрели ему вслед.

— Ничего не понимаю, — сказал наконец инженер.

— Пойдем скорей, — обрадованно проговорила Анна. — Может быть, сможем сесть на пароход!

— Ты думаешь? — с ее мнением спросил Скрибин.

— А почему нет? Они поняли, что ничего от тебя не добьются, и высадили нас в первом же попавшемся порту.

Скрибин сказал с усмешкой: — Едва ли все это так просто, дорогая…

Мимо проходил мужчина в рабочем комбинезоне. В руках он нес какой-то сверток и с любопытством рассматривал иностранцев.

— Послушайте, друг! — обратился к нему Скрибин.

Тот остановился.

— Как называется этот порт?

Рабочий пожал плечами в ответ. Он был худой, небритый, с отвисшей нижней губой.

— Где здесь есть поблизости почтовое отделение? — спросил Скрибин.

Рабочий развел руками.

— Он что, глухонемой, что ли? — удивилась Анна.

Тогда мужчина сказал что-то по-английски.

— Ах, да! Он не понимает по-русски! — И Скрибин заговорил с ним на английском языке. Однако мужчина на все вопросы равнодушно отвечал: — Не знаю, сэр!

— Как так? Вы не знаете, как называется этот порт?

— Знаю, но приказ есть приказ, и я не могу сказать вам этого!

Анна подступила к нему.

— Вы должны! Понимаете? Вы должны сказать нам…

— Довольно, — прервал ее Скрибин. — Пойдем, Анна!

Он взял ее под руку, и они пошли по асфальтированной дорожке между газонами, где росли крупные яркие цветы с круглыми, как зонтики, листьями, цветы тропического пояса.

Жилые дома, казалось, подпирали небосвод. Это были белоснежные здания с широкими окнами и просторными балконами. На плоских крышах зеленели деревца, пестрели цветами кусты. У причала стояло огромное судно без труб. Подводная лодка, доставившая их сюда, большая, внушительная, походила на морское чудовище. Там суетились люди.

— Пойдем дальше, — сказал Скрибин.

Они пошли по тенистой аллее и скоро оказались на краю обрыва. Внизу расстилалась широкая долина. Заросшие высокой травой и редким кустарником луга чередовались с рощами апельсинов, лимонов, бананов, инжира, хурмы. Листья пальм висели, словно мертвые, — в долине не чувствовалось ни малейшего движения воздуха.

Но взгляды отца и дочери были устремлены не на растительность. Над деревьями высились мощные сооружения.

Стальные вышки странно контрастировали с южным пейзажем. В некотором отдалении от них находились огромные корпуса зданий дугообразной и цилиндрической формы, сверкавшие так, словно были построены из стекла.

По широким дорогам мчались грузовики. Кое-где виднелись люди. Но не они привлекли внимание Скрябина. Он увидел гигантскую стальную сигару, прилепившуюся к одной из вышек. Ракета! Она упиралась концом в небо и выглядела такой массивной, тяжелой, что трудно было допустить, что есть сила, которая может оторвать ее от земли. Но Скрибин видел такие ракеты и даже летал на них.

— Да, ясно! — сказал он. — Ракетодром! А вон там, слева, смотри, Ани!

— Вижу, папа!

Огромный самолет, который своим цилиндрическим корпусом скорее походил на ракету, стоял на стальных рельсах.

— Это ракетоплан, — сказал Скрибин. — Служит для межпланетных перелетов.

Он замолчал. Показались двое солдат в светло-коричневой форме, как и те, которых он видел в иллюминатор подводной лодки. Проходя мимо Скрибина и Анны, они козырнули им.

— И эти тоже как будто знают, кто мы, — сказала Анна.

— Очевидно, все предупреждены. Ты поняла, где мы находимся?

— Нет, папа, — На острове. Поэтому нам предоставлена полная свобода идти, куда вздумается. — Он взглянул на часы. — Пора возвращаться, нас, наверное, уже ждут.

Действительно, молодой человек поджидал их. Когда они подошли, он сказал, улыбаясь:

— Вы могли бы побывать и на ракетных площадках. Вас пропустили бы беспрепятственно.

Скрибин холодно спросил: — А вы откуда знаете, где мы были?

— А почему бы мне об этом не знать! — засмеялся молодой человек.

Анна повернулась к нему спиной.

— Кто у вас здесь самый главный? Я желаю поговорить с ним! — сказал Скрибин.

— Именно к нему-то я и собираюсь вас отвести. Прошу вас!

Они подошли к странному зданию, которое было непохоже на остальные, — цилиндрической формы, оно, казалось, не имело окон, но стены его сверкали, будто стеклянные. Над плоской крышей нависала серебристая полусфера, похожая на шляпку огромного гриба, на вершине которой торчала длинная антенна.

Когда они вышли из лифта, молодой человек подвел Скрибина и Анну к массивной двухстворчатой двери цвета спелой ржи. Он нажал кнопку и сразу же на стене зажглась зеленая надпись по-английски: «Войдите!» Дверь распахнулась. Молодой человек отступил на шаг и с поклоном, указывая на дверь, сказал: — Прошу!

Скрибин вошел. Анна направилась было следом за ним, но молодой человек учтивым жестом остановил ее и выразил свое сожаление по поводу того, что ей придется подождать. Дверь закрылась…

Кабинет был светлый, просторный. На стенах висели картины: вид бушующегося моря, горный пейзаж и рядом произведения ультрамодернистов — яркие пятна, непонятные круги, квадраты, страшные глаза, грубо намалеванные руки, ноги, как бы оторванные от тела… На низеньком столике были расставлены бутылки с различными напитками, коробки с шоколадными конфетами. Высокий стройный человек стоял спиной к двери и смотрел на улицу. В тот миг, когда Скрибин заметил его, он обернулся.

— Как, опять вы? — удивленно воскликнул Скрибин. — Это уже слишком. Я надеялся, что меня отведут к самому главному…

— Ничего не поделаешь, — сказал Вега. — Я и есть самый главный всюду, где вы находитесь. Я отвечаю за вас. Кроме того, я имею честь сделать вам некоторые предложения, хотя вы и относитесь ко мне так подозрительно и с таким пренебрежением.

— Чего вы хотите?

— Сядьте, пожалуйста!

Скрибин опустился в кресло. Вега поднес ему коробку конфет. Скрибин отказался. Вега налил в рюмку и подал какой-то напиток. Но Скрибин не пожелал даже попробовать его. Вега нахмурился. Враждебность Скрибина выводила его из себя, но он сдерживался, точно следуя указаниям Старика — во всех случаях, при любых обстоятельствах вести себя крайне вежливо с инженером, стараться ничем не оскорбить «гостей», пока не будут исчерпаны все средства для достижения соглашения. А когда они будут исчерпаны — это мог решить только он, Старик, основываясь на докладах Веги.

— Я удивлен, — холодно начал Скрибин, — что снова вижу вас. Я уже предупредил вас и повторяю, что с вами не желаю говорить. Вы, разумеется, исполнитель чужой воли. Я хочу встретиться с тем, кто стоит за вами. Кто здесь главное лицо?

— На этом острове — я! — с ударением произнес Вега. — А мой шеф, которому я должен представить вас, находится далеко отсюда.

— Немедленно доставьте меня к нему!

— Подождите, не волнуйтесь! Я все объясню вам, и надеюсь, вы поймете нас. Мы знаем о вас многое! Знаем, что вы построили Жемчужную звезду, что вы спроектировали космический город и теперь руководите его строительством. Все это нам известно! Сначала мы пытались раздобыть ваши проекты, чертежи. Может быть, часть из них находится в вашем портфеле. Оставьте их у себя, теперь они нас больше не интересуют. Нам необходимы вы! Да, вы! Прошу вас, одну минутку! — Вега поднял руку, заметив, что Скрибин хочет что-то сказать. — Мы руководствуемся благородной целью! Мы тоже строим! Мы намереваемся построить в космосе город еще больше вашего, который будет служить всему человечеству в овладении звездным миром!

— Стройте, ничего не имею против этого, но меня оставьте в покое! — вспылил Скрибин. Он нервно постукивал кулаком по подлокотнику кресла. — Стройте, черт вас возьми! Но зачем вам понадобилось похищать меня?

— Видите ли, у нас есть свои достижения в этой области, но в некотором отношении мы все еще отстаем от вас. Мы не похитили вас! Мы просто доставили вас сюда, чтобы договориться с вами.

— Мне не о чем договариваться с вами! Дайте мне возможность вернуться!

— Мы предоставим вам все условия для плодотворной работы. Дадим вам все, что пожелаете! Вы будете располагать миллиардами!

Скрибин усмехнулся и с презрением махнул рукой.

— Ваши миллиарды не представляют для меня никакой ценности, — сказал он. — Вам никогда не понять меня. Есть нечто несравнимо более важное, чем деньги, удобства, роскошь. Это человеческая совесть! И чувство долга! Да, долга перед своей родиной, перед своим народом! Моя родина, мой народ дали мне все, сделали меня человеком. И я умом и телом принадлежу им, запомните это, мистер… не важно, как вас там зовут, это меня не интересует! Я повторяю: ни за что на свете, никакими средствами вы не заставите меня работать у вас! Я требую, чтобы меня немедленно освободили и предоставили мне возможность вернуться на родину. Вы сами должны понимать, что произойдет — наше правительство сделает все, чтобы раскрыть эту грязную аферу, и вам придется отвечать за свои действия!

Скрибин говорил взволнованно, с возмущением, лицо его горело. Вега, напротив, слушал его спокойно. Он закурил, и когда Скрибин решительно потребовал своего освобождения, на лице его появилась скептическая гримаса.

— Видите ли, мистер Скрибин. Вы, может быть, были бы совершенно правы, говоря о грозящих нам последствиях, если бы ваши все еще считали вас живым.

Скрибин удивленно посмотрел в холодные глаза собеседника.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил он.

— Для ваших, как и для всего мира, вы покойник!

— Что за чушь! — возмутился Скрибин.

— Отнюдь нет. Одну минутку…

Вега нагнулся и включил огромный радиоприемник.

Послышалось тихое гудение. Вега покрутил верньеры настройки. Музыка, голоса дикторов и певцов быстро сменяли друг друга, внезапно возникая и так же внезапно исчезая в эфире. И вот зазвучала русская речь: «…Он был великим ученым…» Вега воскликнул:

— Слушайте!

И быстро настроился на волну. В тишине кабинета отчетливо зазвучал торжественный, скорбный голос диктора: «Инженер Скрибин завещал нам огромное начатое им дело, и мы должны завершить его во что бы то ни стало. Он обдумал и вместе со своими сотрудниками разработал подробные планы будущего космического города. Скрибин умер, но дело его будет жить!»

— Прекратите эту провокацию! — закричал Скрибин, быстро поднявшись с кресла. — Вы продолжаете свой шантаж! Уверен, что эту фальшивку передает один из ваших, может быть, из соседнего помещения.

Вега щeлкнул выключателем, и радио умолкло. Оба молчали несколько минут. Первым заговорил Вега:

— В двенадцать часов по телевидению будут передавать траурный митинг по случаю вашей и, разумеется, вашей дочери кончины, — холодно сказал он, — но вы сможете убедиться во всем и теперь — вот, возьмите!

На низеньком столике лежала кипа газет и журналов.

Он взял несколько номеров и протянул Скрибину. Скрябин силился сохранить спокойствие, но сердце его билось быстро и неровно. Эго были советские, болгарские, польские, немецкие, французские, английские газеты… Скрибин развернул первую попавшуюся и увидел свой портрет с черной каймой и рядом портрет Анны. Крупными черными буквами сообщалось о трагической смерти…

Не веря собственным глазам, Скрибин прочел, как вчера утром он вместе с дочерью ехал по шоссе вдоль берега моря, как их машина по неизвестной причине налетела на придорожные камни, перевернулась и рухнула в море…

Тут же были опубликованы телеграммы с соболезнованием от имени правительств, академий, ученых, видных деятелей партии… со всех концов мира. Подробно рассказывалось о жизни выдающегося ученого и его дочери — молодого способного астронома…

Скрибин отбросил газеты, вытер платком выступивший на лбу пот и прошептал: — Нет! Это невероятно! Нет!

— Но такова сама истина, — спокойно сказал Вега. — Все считают вас погибшим.

— Они найдут автомобиль и, не обнаружив в нем трупов, поймут, что это не был несчастный случай! И вы будете разоблачены!

Вега взял с письменного стола одну из лежавших там газет и подал Скрибину. В ней был помещен снимок разбитого автомобиля, висящего на башне подъемного крана, который был установлен на пловучей платформе.

— Вашу машину уже нашли. Как видите, все дверцы ее распахнуты, — сказал Вега. — Трупы, действительно, не обнаружены, но поиски продолжаются. Предполагают, что их затянуло в расщелины подводных скал. Но и там ничего не удастся найти. Тогда останется только примириться…

— А мой шофер? Он раскроет истину!

Вега не ответил. Он постукивал пальцами по подлокотнику кресла и с улыбкой смотрел на Скрибина.

— Почему вы молчите? — спросил Скрибин. — Отвечайте, где мой шофер?

— Не знаю, — ответил Вега, собирая газеты. — И он тоже… исчез.

— Исчез? Или, может быть, убит? Отвечайте!

Охваченный гневом, Скрибин подступил к Веге, который посмотрел ему прямо в глаза и цинично проговорил: — А если он продал вас за деньги?

— Это ложь!

Вега пожал плечами.

— Оставим это, господин Скрибин, — сказал он примирительным тоном. — Вы умерли для всего человечества. В Объединенных социалистических республиках будут чтить вашу память, будут писать о вас, но это не изменит вашего положения. Вам предстоит начать новую жизнь! Прежде всего мы полетим с вами на нашу искусственную планету, где работают наши лучшие специалисты. Все они будут в вашем подчинении. Вы построите еще более красивый и фантастический город в космосе, а потом и другие города, много городов! Мы завладеем планетами!

Скрибин смотрел в окно. Он думал о чем-то своем, и слова Веги словно не касались его.

— Вы будете самым уважаемым, самым богатым, первым гражданином Объединенных государств Западного полушария, инженер Скрибин! — торжественно добавил Вега.

Скрибин медленно повернулся и, устремив свой ясный, несколько утомленный, встревоженный взгляд на Вегу, проговорил:

— Никогда! Запомните это! Даже, если это будет стоить мне жизни — никогда!